Я тебя...

Игорь ушел за коктейлем, пока Хазин отправился ловить дилера "на живца". Схема простая, как для гуманитария: рассказать про Пушкина, предложить купить, вывести на улицу, посветить ксивой и упаковать свеженького дилерца. Все пошло не так сразу. Дилером оказался чертов Илья Горюнов, которого Петя по ошибке молодости засадил на семь лет. Он только что вышел из тюрьмы, свеж, как любимые трусы после стирки и все такой-же выебистый, как и сам Петя. Хазин сделал вид, что ему не страшно, когда Горюнов начал кидатся на него с предъявами и обвинениями, но сам заледенел от ужаса. Показать это — спасовать. Перед отцом, перед коллегами. Перед собой. Горюнов чуть ли не слюной брызгал. Сказал, что хочет просто поговорить, но Петя почему-то ему не верил. Хазин для него, как красная трапка для быка и, вряд ли, он его отпустил бы. Разве что, не по частям. "Заслужил..."— подумал Петр, когда по лицу проехался тяжелый кулак. И он правда заслужил. Засадил человека, который был невиновен, самостоятельно подбросив ему наркоту. Когда Горюнов начал его пиздеть основательно, Петю окутала паника. Он несмело бил в ответ, дрожащими руками достал телефон и пытался позвонить Игорю, который, наверняка, сейчас непринужденно попивал безалкогольный мохито. Илья хуярил не жалея. Бил какой-то металлической палкой по голове, заставляя Хазина упасть на землю. Картинка перед главами поехала и предательски расплылась. Пете показалось, что это конец.