«Нет ничего более обманчивого, чем фотография. Мы думаем, что навсегда запечатлели счастливый момент, а на самом деле лишь прибавляем грусти, которой и так хватает в этом мире. Мы нажимаем на кнопку, а счастливое мгновение уже закончилось...»
— Ну и катись нахуй отсюда! — крикнул парень злобно, пока Макс, спотыкаясь, ковыляла в сторону отеля, — Приедут копы, и я сдам им тебя ко всем хуям! Чёртова феми-наци... Писклявый голосок становился всё глуше с каждым её шагом, и причиной тому была ноющая боль в затылке. Мыслей в голове не было — этот день выбил их из неё как чугунным долотом. Казалось, что он, этот грёбанный день, никогда не кончится — потрясение за шоком, жизнь за смертью. Буквы перемешались в голове, заплели язык до его полного обездвиживания, и ей пришлось его прокусить, но не чтобы привести себя в чувство — зубы скрежетали сами по себе. Она не могла больше храбриться ни перед ней самой, ни перед окружающими — боль была невыносимая, она буквально разъедала нейронные связи. Как она предстанет в таком виде перед посетителями её судьбоносной выставки, сможет ли простоять на своих двоих больше, чем двадцать минут? Словно не замечая бегущих мимо людей, смазавшихся в неясные силуэты, кричащих что-то нечленораздельное, Макс брела знакомым маршрутом — к мосту. Не особо разбирая дороги, пару раз она натыкалась на... Что-то. В очередной раз столкнувшись с кем-то, кто такой близости не желал, она отлетела, повинуясь чувствительному тычку под рёбра. Не желая второй раз встретиться с чужим кулаком, Макс нехотя пришлось вернуть себе зрение. Такое уже бывало раньше, когда взгляд становится мутным и расфокусированным, и лучшее, хоть и очевидно паллиативное, лечение — надавить на глаза со всех сил. Так она и поступила — вжала веки в упругие шарики. Послышался треск и булькание, будто вода внутри перелилась куда-то в другую полость. Теперь можно было и открыть их. Часто моргая, она попыталась сфокусироваться хоть на чём-то, и самым ярким объектом в её поле зрения стала полицейская патрульная машина. Макс будто очередной гвоздь в голову вбили — попадаться им нельзя, у неё всё лицо в крови, и они точно её остановят, очевидно, заботясь о её безопасности. Но вот этого всего надо было избежать — ей просто нужно дойти до медпункта, и встреча с кем-то посторонним могла задержать её. Тогда уж не было бы никаких гарантий, что она сможет простоять достаточно долго и не отключиться. Она уже была не на мосту, и это заметно облегчало задачу. Скрыться можно было где угодно, но это надо сделать "Максимально" незаметно для окружающих. На какой-то момент девушке почудилось, что она уже была в подобной ситуации в недавнем прошлом, и точно... Так она скрывалась от бухого ректора, безуспешно ковырявшего замок от своего дома рядом с её общежитием. Тогда рядом были кусты и основательные перила, что легко оставили её незамеченной. Но тут не было ничего подобного — центр города, как-никак. Тут и деревьев-то было — по пальцам пересчитать, а уж кусты и вовсе искать бесполезно. Однако, на помощь ей пришло то самое фотоателье, точнее закоулок рядом с ним. Не видя другого выхода, Макс юркнула туда так быстро, как только позволяло её состояние. В конце пути ей стало плохо, ещё резче заболела голова, и ей пришлось прислониться лбом к холодной каменной стене, чтобы не потерять равновесие и не упасть в близлежащую лужу, которая осталась незамëрзшей, несмотря на отрицательные температуры. Она тихонько, сквозь зубы, издала протяжный то ли стон, то ли рык, отчаянно сжимая пальцами выступ на каменной кладке. Как же тут было мерзко — здесь точно недавно собирались наркоманы или алкаши, воняло блевотой и испражнениями. Её замутило — таких мест она видела мало, и одним из самых примечательных можно назвать площадку за "Двумя Китами", где среди перегнивших органических отходов и сырых плесневелых картонок жила бедная бездомная женщина, однако даже там не было так ужасно противно находиться, ведь та самая женщина всë же избрала это место своим новым пристанищем и следила за необходимой уборкой. Здесь же дворники, приписанные к этой площади, наверное, и распивали свои жалкие гроши, выблевывая остатки пищи и, скорее всего, оставляли свой человеческий облик. Отсюда надо было выбираться как можно скорее, но сине-белая машина, несмотря на мольбы Макс, остановилась аккурат около этого загнивающего места. Из окна высунулся офицер с тремя полосками на погонах и недоверчиво посмотрел в её сторону. Ей пришлось отвернуть свою голову, чтобы скрыть свою засохшую естественную маскировку. Стало так стыдно и обидно. Вот уж никогда она думала, что окажется в такой ситуации, но этот денёк просто уничтожал её старые моральные установки. Это место словно хочет тебя добить, и использует при этом совсем неочевидные, странные способы... — Да брось её, Форд... Чë ты, бомжей не видал, что ли? Они тут постоянно тусы закатывают... — зазвучал недовольный, но отнюдь не раздражëнный голос. — Да чё-то тут, мля, странное происходит... Все остальные разбежались, а эта чё-то ищет там... Может, ссадим её полегоньку? Это ж палка халявная... — отвечал первому другой голос, протяжный и глухой. Макс затрясло. Её план не сработал, а если они её... "Ссадят"? То что? К горлу подступил мерзкий комок. Она попыталась унять озноб, но это лишь заставляло что-то подкатывать к горлу, отзываясь нехорошим кислым вкусом. Тут уж было ничего не поделать — её вырвало прямо на пол, рядом с её ногами, и чуть попало на ботинки. — Вон, видал чë? Поехали отсюда нахуй, пока нас диспетчер не доебал... Палку себе на месте заработаешь... Это не синтетика, но уже что-то... — первый голос зазвучал с отвращением, но и с некими нотками уговора. — Ладно, хер с ними... Но я после этого никуда не поеду... И так уже... — голос утих, и окно машины закрылось. Патруль поехал в сторону аварии, оставив Макс в блаженном, насколько это было возможно, спокойствии. То, что всё это происшествие уже было, словно дало возможность вздохнуть полной грудью, но здесь этого делать не стоило. Хотя захотелось просто сползти по этой стенке, неважно, что там будет на полу, и остаться навеки, но тогда она уже не встанет, а этого допускать нельзя. Надо дойти. Уняв тряску в коленях, девушка вынырнула из зловонного притона, двинувшись в сторону желанного отеля. Она всё ещё хочет попасть на эту чёртову выставку, и пусть будет она хоть сто раз проклята, если потеряет эту возможность на единственное счастливое воспоминание из этой страны. Идя по знакомой аллее, ей вдруг неожиданно пришло в голову: "А почему эти два копа говорили так, будто они — фермеры из Колорадо?". Она понимала, что здесь довольно много англоговорящих, но настолько явно выделялись лишь эти двое... С другой стороны, это не так важно, если они делают свою работу, зачастую и вправду настолько грязную, что им приходится таскать опустившихся бомжей в своей машине. Приветливый зал отеля уже не производил такого эффекта, как вчера, несмотря на обилие людей, почти одновременно посмотревших на неё, кто со страхом, кто с отвращением. Все эти люди уже просто надоели Макс — хотелось уйти от них всех, скрыться от вездесущих, осуждающих, жалеющих взглядов. — Боже, да что это с тобой? Это была Рэйчел, уже плотно ассоциирующаяся с данным заведением. Макс и не заметила её приближения — портье буквально подкралась откуда-то справа. Не ощущая в себе сил на банальный испуг, Колфилд встала как вкопанная, но решила соблюсти хоть какие-то рамки приличия. — Привет... Слушай, ты не знаешь, где тут у вас медп... Медицинский кабинет, короче? Собеседница если и удивилась, то виду не подала. Лишь вопросительно подняла бровь. — Да ты что... Зачем тебе туда? Разве ты стоишь тут с потерянным взглядом и окровавленным лицом? Х-ха... — она громко выдохнула, губы её вытянулись, в глазах блеснуло раздражение. Все признаки говорят о том, что она в бешенстве, — Живо за мной! Она решительно взяла Макс за руку и потянула куда-то в сторону. Не собо разбирая дороги, она плелась за ней следом. Вот они и на месте. Рэйчел нетерпеливо застучала по двери с большим красным крестом. Спустя полминуты, показавшихся вечностью, дверь бесшумно отворилась, и из-за неë показался молодой мужчина, как и полагается врачу, в халате и очках. — Здравствуйте, доктор Кристо, у нас тут небольшой форс-мажор... — быстро протараторила она, и чуть ли не оттолкнув хозяина кабинета, буквально протащила Макс внутрь. — И тебе не болеть, Рэйч... — нахмурился он, быстро проходя к кушетке посередине кабинета, — Проходите, не стесняйтесь, занимайте кушетку... Когда все устроились на своих законных местах — Рэйчел у двери, Макс на кушетке, а доктор рядом с ней — началось главное действие. — Ну, рассказывайте, что такое у вас стряслось? Как подсказывает мой опыт, кровь ещё не показатель смерти... — Вы в общем-то... Правы. — и опять слова пролезали с трудом, их приходилось выталкивать силой, вручную ворочая языком и открывая губы. Получалось не очень, — У меня там, под подбородком... И из носа — кровь... — Так-так, дайте взглянуть... — он аккуратно взял её за макушку и подбородок, повращал вокруг. Непонятно правда, зачем. Ожидал реакции? Он удовлетворённо хмыкнул. — Да, как я и надеялся. Просто небольшое — ха-ха — "отверстие" в шее, дыхательные пути свободны, дискомфорта при воздействии нет... Но всë-таки, мне даже интересно... Что же произошло? Во рту её пересохло. — Я шла по дороге... И вдруг — авария, автобус врезался в машину. К счастью, никто не умер, вроде... Но меня вот, задело... — Да уж, это вам повезло! Можно сказать, отделались профилактическим испугом... Но повязку я вам всё же нацеплю — как показывает практика, лучше с бинтом, чем без, не так ли? — уж излишне ретиво декламировал доктор. Сразу видно, кто здесь фанат своего дела, — А как самочувствие общее? Может, вам прокапать чего? — Да... Это было бы замечательно. Слабость, и голова... — Понял вас! С-час мы всё оформим... Кристо забегал по кабинету, доставая склянки и разные принадлежности для капельницы. Тем временем, Рэйчел подошла ближе и присела рядом. — А ты молодцом, — заметила она, посмотрев на приунывшую Макс, — Не каждый будет спокоен, когда встретится так близко со смертью... — У меня уже просто не осталось сил, чтобы возмущаться и паниковать, — натянула вымученная улыбку раненая, — Этот день просто чертовки долгий и жуткий... — Скажешь, да? Обычно как? День за днём проносятся унылой вереницей, и их даже почти не замечаешь... А тут случается такое — и, бац! — всё переворачивается на все сто восемьдесят, и всё лишь за один день... — она, будто что-то вспоминая, посмотрела на потолок. За её взглядом проследила и Макс. На потолке, за стеклянной оболочкой люстры, билась в конвульсиях последняя летняя муха. Она, словно сопротивляясь могуществу самой живой природы, пыталась остаться в живых, но биологические законы твердили ей обратное. "Все мы — такие мухи. Вроде с чем-то бьёмся, а по итогу — это всё лишь предсмертный сон. Может, я умерла тогда, после удара? Какой же это всё бред..." — вольно трактовала Макс грустный взгляд Рэйчел. Они — два странника, застрявших в неизвестных обстоятельствах. Вот только какие они у Эмбер? Сидя под капельницей, закинувшись таблетками, Макс ждала, когда они дадут свой эффект. Началась вторая смена, и Рэйчел ушла работать, так что делать было особо нечего, и она решила сначала провести ревизию собственных вещей, а позже и поразглядывать кабинет. Аккуратно сняв с себя сумку, она достала самое драгоценное, что имела, но позабыла об этом в суматохе — фотоаппарат типа Полароид. К её большому счастью и удивлению, он был вполне себе жив, лишь прибавил несколько царапин на корпусе, но это было лишь мелочами — боевые шрамы... Они лишь украшают фотик, рассказывая о том, что он пережил со своим владельцем. "Когда-нибудь я куплю себе цифру и поставлю её на одну полку с этим монстром. И тогда он, уже изрядно состарившийся, будет рассказывать коллегам эту увлекательную историю..." Хихикнув, Макс отложила его на столик рядом. Теперь пошёл дневник. Полный сокровенных мыслей и желаний, он заключал в себе просто колоссальное количество информации о жизни простой студентки маленькой академии со скучной жизнью. Она порой сама удивлялась, сколько свободного времени у неё остаётся на то, чтобы подробно описать последние события и должным образом заполнить оставшееся пространство на полях. Наверное, стоит начать больше времени проводить за уроками, чем за бездельем и бессмысленными шатаниями с Прайс... Сейчас у неё не так-то много времени, да и из письменных принадлежностей лишь карандаш, но совершить ежедневный ритуал всё-таки стоит... Через полчаса всё было готово, и сеанс химиотерапии был прерван. Доктор Кристо подошёл к ней и степенно собрал всë оборудование. — Ну... Что я вам могу сказать? — размазывая пот по лицу, риторически спросил он, — Отдыхайте в номере, вам это будет полезно... Лучше и вовсе поспите — сон, как известно, лучшее лекарство от нервов... Надеюсь, больше вы сюда в таком состоянии не придёте! — продолжал он абсолютно доброжелательно. Макс он действительно показался отличным специалистом. — Спасибо вам. За всё. Я лучше и вправду пойду... — устало сказала она, натянув самую добрую улыбку, какую только смогла. Поднимаясь по лестнице, она продумывала план дальнейших действий. В первую очередь надо позвонить близким — рассказать обо всём, кроме инцидента с временем. А, ну и продумать, что же произошло тогда, около банка. Кстати, у неё там стоял великолепный телек. Может, там есть американские каналы? Проворачивая ключ в замке, Макс почувствовала лицом свежий запах. Все-таки приятно вновь оказаться дома после стольких испытаний, несмотря на то, что это вовсе не родной уют. Она прошлась дальше, впитывая атмосферу безопасности. Макс всегда любила ощутить себя в коконе, эдаком непробиваемом вакууме — но в восемнадцать лет уже пора выходить из социальной изоляции, жить одному, самому контактировать со сверстниками и властями, заставлять себя учиться... Когда-то она думала, что взрослость, этот самый жизненный опыт, приобретается просто с годами, но похоже, что лучшие годы прошли, а навыков нет никаких. Колфилд лишь может цепляться за своё фотоискусство и создавать себе образ просвещённого фотоиллюстратора... Впрочем, об этом сейчас лучше не думать — советы доктора, в конце концов, нарушать не следует... Да, можно спрятаться за этой удобной формулировкой сейчас, но в будущем она точно определит, как пойти по судьбе дальше. И сейчас одно из главных условий на этом пути — человек, который всегда будет рядом. И она уже точно знает, кто это. И ему надо позвонить, ведь откладывать нельзя — они обсудят, как будут действовать дальше в этой непростой ситуации с Эмбер. Доставая телефон, Макс трепетно набрала номер Хлои и нерешительно нажала на кнопку вызова. Словно борясь с каким-то невидимым смущением, она теребила телефон в руках, то прикладывая его к уху, то вновь опуская руку с ним вниз. Наконец, когда в трубке раздался уже восьмой по счёту гудок, оттуда послышался усталый, но такой знакомый голос. — Ал-ло? Э-эта Макс или я не здесь? Колфилд закатила глаза. Эта панкушка постоянно под кайфом. Лучше бы, чтоб это была просто трава. — Эй, Хло. Ты опять курила? — Да я понемногу, чувиха. Прикалываюсь... — расслаблено засмеялась она. У Макс внутри всё трепетнулось. Сейчас будет очень неловко и страшно сообщать ей "та-акие" новости. — Слушай... У меня тут неожиданно появились... Некоторые зацепки по нашему "делу"... — медленно проговорила она, внутренне сжимаясь, словно пружина в автомате. — Какое ещё... А? Всмысле? — она готова была поклясться, что услышала, как на другом конце линии упал стеклянный бульбулятор и зашуршала простыня, — Ты про... — Да, Хлоя, что бы ты делала без великого сыщика? — бравируя и заикаясь, говорила Макс такие тяжёлые слова, — Я нашла Рэйчел. В трубке раздался протяжный стон, быстро превратившийся в победный клич. Это вся Аркадия Бэй вздохнула спокойно, отпуская напряжение, копившееся месяцами. — А-А! Макс! Ты просто ебучий гений! — Господи, ты что там... Прыгаешь на кровати? — Ага! Да, конечно! Хули мне ещё делать! — закричала она в приступе безудержной радости. Что бы не последовало за этим дальше, Макс готова была отпустить Хлою обратно в грациозные руки Рэйчел, лишь бы почаще слышать этот смех, — Заткнись, тупой мудак! Рэйчел нашлась! Похоже, это было адресовано Дэвиду. — Ну-ка расскажи мне всё в деталях... В каких обстоятельствах, где, что, когда? Поговорила с ней? — нетерпеливо затараторила подруга. — Ай... Да подожди! Голова раскалывается... Не так много вопросов! — Ну ладно. Давай сначала, и всё по порядку. Я спокойна, блять! — Окей, слушай... Значит, началось всё с приезда в отель. Да, после того разговора...*****
— Ну ты там давай не похерь всё, СуперМакс! И на выставке потуси, и с Рэйчел... Попытайся все-таки выпытать, что она там забыла... Давай, не прощаюсь... Сегодня бухаю! — Ага... Давай. Макс взглянула на часы — половина часа ушла на этот эмоционально напряжённый разговор. Но в целом, всё вышло просто отлично. Они разработали неплохой план, и на душе у обоих сразу стало тихо и мирно... Наверное. Позвонив проводнице, которую, как оказалось, звали Эмилия, она договорилась всё на то же время. Теперь, когда все первоочередные дела решены, можно и глянуть телик. Встав в полуметре от экрана, Колфилд взяла красивый чёрный пульт с лаконичными надписями. Потыкав на кнопки, она поняла, что тут ничего не подключено, но это дело было под силу даже ей. Телевизор загорелся после нескольких вспышек, и она увидела заставку только что начавшихся местных новостей — на часах было восемь вечера. Внизу экрана были субтитры на английском, ясно это подтверждавшие. Решив быстро глянуть, что же произошло важного в этой местности, Макс действительно восхищалась этой гигантской диагональю. Такой стоит, небось, больше, чем вся она сама вместе с потрохами. Тем временем, на экране появилась молодая девушка-репортерша, в которой Макс, уже какой раз за этот бесконечный день удивившись, узнала ту журналистку, что брала интервью у Хуескотта в аэропорту. Теперь ей стало по-настоящему интересно. Она ясно запомнила её имя — Катя. Да, точно. — Добрый день! С вами специальный корреспондент "Гразнавия Ньюс", Екатерина Знежински, веду прямой репортаж с места недавних событий. Как вы все наверняка знаете, в последнее время в нашей стране проходил всенародный референдум о поправках в Конституцию. В данный момент я нахожусь в одном из таких облцентров, в которых и проходило голосование по поправкам. Напоминаю, их официально заявленная цель — дальнейшая экономическая либерализация экономики и снижение тарифных планов на импорт зарубежной продукции, что сильно повлияет на возможность кредитования и осуществления предпринимательской деятельности со стороны иностранных инвесторов... Также были внесены значительные коррективы в статью двадцать пятую "О государственной безопасности", что позволяет полиции нанимать и привлекать для осуществления правосудия и законопорядка лиц с иностранными правами частных охранных предприятий, а также значительно расширяются полномочия законодательных органов в отношении националистических экстремистских организаций, ставящих своей целью... От казённого языка у Макс замутило в голове. Она успела воспринять далеко не всё, но... Нет, ничего она не поняла. Но она знала, что такое поправки в Конституцию. Это вроде избирательного права для женщин, или... — ... Однако, далеко не все граждане воспринимают данные меры в качестве полезных и необходимых изменений. Как высказался избранный накануне лидер вооружённой объединëнной оппозиции, Петар Србинович: "Мы не допустим подобного посягательства на наши права как суверенного государства, и уж точно будем препятствовать подобным репрессивным и автократичным мерам по отношению к народам, исконно населявшим данные земли, защищающим свой язык, страну и культуру от внешнего вмешательства... Даже если понадобится оружие... И опять ей мало что было понятно, но картинка сумела описать всё довольно красочно — около большого внушительного здания собрался митинг, который быстро перерастал в поножовщину. Макс испугалась, что это находится прямо рядом с местом её нахождения, но она ошиблась — это была автономная республика Высень. Она не знала, что это, но это точно не в столице. Тогда ладно. — Официальная позиция республиканских властей остаётся неизменной — ситуация искусственно дестабилизируется враждебными силами, пытающимися наладить контакты с радикальными экстремистскими организациями, ставящими своей целью подрыв суверенитета и целостности Гразнавии. Меры будут приняты, так было заявлено... Макс выключила телевизор — там всё равно не было ничего интересного, и стало понятно лишь одно — надо поскорее отсюда выбираться, но у неё остались ещё дела здесь. Она всё уладит на свежую голову. Завтра всё будет лучше. Она поставила будильник на часах, стоящих на тумбочке рядом с кроватью, на девять часов утра — ей хватит часа на то, чтоб привести себя в чувство с утра. Перед сном Макс долго ворочалась, обдумывая её новоприобретенное бессмертие, но голова уже была забита в край, и она не смогла долго сопротивляться сну. Перед закрытыми глазами мелькали образы и мысли, но и они тоже уже утихали. Завтрашний день поставит всё на свои места.