Волшебные огни [Fairy Lights]

      20 декабря              Эндрю              Жалкое подобие машины моего брата готово              я привезу его тебе                     Нил несколько раз моргнул, глядя на экран телефона, а затем посмотрел на часы. 10 ЧАСОВ УТРА. Какого черта он так долго спал?              Он спрыгнул с кровати, и к тому времени, когда ему удалось принять душ и одеться, Эндрю уже стучал в дверь.              Как только Нил открыл ее, Эндрю бросил ему ключи от машины, и Нил едва успел поймать их в воздухе.              — Ранний Санта, — сказал Эндрю, — Обращайся.              — Ты скорее… эльф, чем Санта.              Эндрю грозно посмотрел на него.              — Ну давай, продолжай в том же духе. Я знаю как прятать тела.              — Прям знаешь? — Нил не мог скрыть веселья в голосе.              Эндрю прошел и снял куртку и… Нил уставился. В первую ночь, когда Эндрю был здесь, Нил особо не обращал внимания на то, во что тот был одет и как вообще выглядел, но теперь каждая деталь в нем пробуждала любопытство. На Эндрю была черная повседневная рубашка, такая мягкая на вид, что Нилу хотелось ее потрогать. Замысловатые татуировки на предплечьях выглядывали из-под подвернутого рукава рубашки в сочетании с несколькими кожаными браслетами и более-менее приличными часами, которые почему-то выглядели на запястье Эндрю намного круче.              Эндрю, должно быть, заметил как Нил смотрел на него, так как почти невидимая ухмылка вернулась на его лицо. Он наклонил голову, и его взгляд медленно скользнул по Нилу с головы до ног. Нилу показалось, что его щеки горят.              Он откашлялся и отвел взгляд.              — Итак, ты сказал, что будешь моим гидом.              — Мхм.              — Круто. Потому что я хочу пойти куда-нибудь. В конце концов, я в отпуске.              Эндрю выглядел удивленным.              — Куда ты хочешь пойти?              — Я не знаю, что тут делают на Рождество?              Честно говоря, в этот момент Нил пошел бы на все, что бы не предложил Эндрю, лишь бы тот составил компанию.              — Откуда мне, нахуй, знать? Я ненавижу праздники.              Нил закатил глаза.              — Ладно, — сказал Эндрю, — Рождественская ярмарка на Черч-стрит.              Нил ухмыльнулся.              — Ах! Вот это настрой, приятель!              Эндрю поднял бровь.              — Приятель? Я что, твоя собака?              — Приятель-эльф, — поправил Нил, полностью осознавая, что испытывает удачу. Нил чувствовал особый кураж, когда тянул спящего дракона за хвост, особенно когда драконом был Эндрю.              — Ты ходишь по тонкому льду, Нил.              — Да, да, ты знаешь, как прятать тело, — Нил рассмеялся. — Мы идем на рождественское что-то?              Эндрю состроил еще один злобный взгляд, но Нил уже мог отличить настоящие от фальшивых.              Тридцать минут спустя Нил стоял в толпе рядом с Эндрю и думал, что праздники все-таки могут быть веселыми. Он не был заинтересован в покупке праздничного барахла в киосках, поэтому они закончили тем, что выпили чашку чая (и горячего шоколада для Эндрю, потому что парень явно был сахарным наркоманом) перед рождественской елкой. Она была массивной — тридцати футов в высоту, с тысячами огней. Нил посмотрел на лицо Эндрю, и его грудь вспыхнула от того, как глаза того мерцали, когда он смотрел на елку.              — Ты сказал, что ненавидишь праздники, но это неправда, не так ли? — спросил Нил.              — Ты не умеешь молчать, так ведь?              Нил рассмеялся:              — Хм. Отвечать вопросом на вопрос.              Эндрю закатил глаза и повернулся, чтобы посмотреть на Нила. Теперь сияние в его глазах было направлено на Нила, и тот был ошеломлен этим. Несмотря на всю безмятежность Эндрю, он не мог скрыть огонь в глазах. Как будто они говорили правду, которую он не мог озвучить.              — Я скажу тебе, если ты скажешь мне, зачем ты приехал сюда, — произнес Эндрю.              — Я говорил тебе. Я в отпуске.              — Да ладно, Нил. Ты кажешься слишком состоятельным, чтобы проводить каникулы в одиночестве в дерьмовом маленьком городке в Вермонте.              Нил поднял бровь и посмотрел на Эндрю так, словно собирался проникнуть в его разум и прочитать мысли одним только взглядом.              — Почему ты думаешь, что я состоятельный?              Эндрю фыркнул и указал на Нила, будто это было очевидно. Конечно, Нил позволял Кевину выбирать себе одежду, а иногда и Ичиро, когда навещал Шарлотт, и у них обоих был отличный вкус, по крайней мере, так говорили люди, но одежда не могла так сильно рассказать о нем, верно? Он мог носить реплики. Ну, типа, как те Ролексы, продаваемые на улице сомнительными людьми.              — Прошлой ночью на тебе были спортивные штаны Burberry. Домашние, — Эндрю выглядел более чем удивленным. — К тому же, я разговаривал с братом. Знаешь, тем, кто остановился в твоей роскошной квартире.              Точно. Нил забыл об этом.              — Ладно, — он сглотнул. Он не собирался рассказывать Эндрю всю историю своей жизни. Об этом знали только его семья и семья Кевина. Поэтому, когда он заговорил, он тщательно подбирал слова:              — Моя семья живет в Великобритании. Мой дядя, его муж и мои двоюродные братья. Мои невероятно громкие двоюродные братья-подростки. Они планировали семейный отдых, от которого я хотел улизнуть. Так что, я сказал им, что собираюсь остаться с семьей моего друга Кевина. Но потом мудак решил, что собирается в путешествие со своей девушкой. Варианта было два: либо стать третьим лишним, либо сидеть у себя в квартире в одиночестве. И вот я здесь.              — Ты не похож на человека, для которого одиночество — это проблема.              — Это и не проблема. Наверное, мне нужно было сменить обстановку.              Эндрю хмыкнул и снова повернулся, чтобы посмотреть на елку.              — Я рос в системе приютов, пока мне не исполнилось десять. Праздники не такие… веселые там. Мои мамы изменили это по большей части, но я все еще не из тех, кто любит Рождество. Это больше по части моего двоюродного брата Ники. Он просто невозможен.              Нил улыбнулся:              — Но ты любишь огоньки.              — Да. Хочешь посмотреть поближе?              Нил кивнул. Эндрю подошел ближе к ели и кружил вокруг нее, пока, наконец, не остановился, прищурил глаза и жестом пригласил Нила следовать за ним. Он положил одну руку на плечо Нила и двигал его так, пока тот не оказался перед Эндрю. Нил вздрогнул, когда поток тепла от дыхания Эндрю коснулся его шеи.              Эндрю положил два пальца под подбородок Нила, осторожно приподнял его голову и сказал ему на ухо:              — Видишь эту игрушку, похожую на желтый куб, реально отвратительно яркий?              Нил поднял голову.              — Не там. Ниже, — Эндрю крепче сжал подбородок и повернул его голову в нужном направлении.              — Да, — сказал Нил, и голос полностью изменился из-за того, как на него подействовало прикосновение Эндрю. Он попытался заставить свое тело обрести самообладание, но это не совсем сработало, когда губы Эндрю были так близко к его шее.              – Ммм. Теперь посмотри немного правее, по диагонали. Там черный сверкающий шар с лисой. Видишь?              Нил просто хотел раствориться в тепле Эндрю. Он уперся ногами и последовал инструкции. И вот он, черный, сверкающий, отражающий все окружающие огни, окутывающий лису в радужное сияние, шар.              — Да.              Эндрю хмыкнул и отступил назад.              — Раньше он был моим. Раньше был моим любимым.              Нилу понадобилось пару минут, чтобы собрать воедино разрозненные кусочки своего мозга и посмотреть на Эндрю. На его щеках был мягкий румянец, и Нил не мог решить, была ли причиной тому украшенная ель или на Эндрю так же подействовала их близость, как и на Нила. Он так сильно хотел, чтобы причина была в последнем. Эта мысль чуть ли не выбила воздух из его легких.              — Как он туда попал? — наконец спросил Нил.              — Девушка моего брата — бывшая девушка — очевидно пожертвовала его городу.              Нил нахмурился.              — Игрушки на елку поступают из пожертвований, — пояснил Эндрю.              — Ты согласился на это?              — Нет. Мой брат потерял его, и она нашла его в коробке с кучей других украшений и подарила коробку городу. Потому что она ведь такааая милая, — Эндрю выплюнул слова, словно они были ядом.              — Почему он был твоим любимым?              Эндрю встал рядом с Нилом, прижавшись к нему плечом, но кроме этого, он не предпринимал попыток прикоснуться к нему где-либо еще. Но этого было достаточно, чтобы поднять температуру на еще несколько градусов.              — Когда мама усыновила меня, она позволила мне выбрать украшение для нашей первой совместной елки. Этот шар — первое, что я купил.              Нил хмыкнул. Когда Эндрю произнес это, в выражении его лица было что-то душераздирающе-уязвимое. Что-то, скрываемое за беспристрастным внешним видом. И этого было достаточно, чтобы посеять семена еще одной безумной идеи в голове Нила. Он был хорош в них.              ***              К своему собственному абсолютному раздражению, Аарон потратил полчаса, пытаясь решить, что надеть на свидание дружескую встречу с Кевином.              Теперь, сидя рядом с Кевином в модном баре, он был уверен, что сделал правильный выбор, потратив чуть больше времени на свой образ. Во-первых, потому что это место было немного лучше, чем «что-то повседневное», как назвал его Кевин. А еще потому, что Кевин выглядел как гребаная модель с обложки.              Аарон сходил с ума. Он был почти уверен, что это было не свидание, но, блядь, это было похоже на него, и в последний раз он был на свидании с кем-то, кроме Кейтлин, около семи лет назад. Тогда он был на первом курсе колледжа, и случайные свидания давались легко. Не то чтобы он делал это часто, но все же это было намного проще, чем сейчас.              Он выпил еще виски, и Кевин молча уставился на него, когда Аарон заказал еще.              — Ты так и не сказал мне, почему ты здесь один на праздники. Когда я вчера разговаривал с Нилом, он сказал, что у тебя там семья. По-видимому, он встречался с твоим братом.              Аарон рассмеялся.              — Ах. Да. Брат звонил, чтобы долго кричать на меня по этому поводу.              — Насчет того, что ты уехал?              — Нет. Я сказал, что собираюсь провести каникулы с семьей моей девушки. Что неправда, очевидно. Он ненавидит, когда ему лгут.              — Оу.              Аарон не смел надеяться ни на что здесь, — Кевин был немного не из его лиги, если быть полностью честным с самим собой — но ему все же казалось, что он увидел что-то вроде разочарования в глазах Кевина.              — Мы расстались полгода назад, — добавил Аарон, немного приподняв свой бокал. — Я просто никогда не говорил им. Я не хотел иметь дело с их жалостью и выслушивать от брата… «Я же говорил».              Кевин рассмеялся.              — Твой брат звучит как Нил. Он все еще сдерживает себя по поводу моего разрыва, но это не продлится долго. У него есть маленькая привычка не держать язык за зубами.              — В достаточной степени объясняет, почему мой брат находит его таким очаровательным.              Подозрение прозвучало в голосе Кевина, когда он спросил:              — А он правда находит?              — Эм… да. Он сказал, что ненавидит его, — Аарон чуть не рассмеялся, увидев замешательство на лице Кевина. — Это значит для него кое-что другое, не заставляй меня начинать. Эндрю нравятся саркастичные ублюдки.              — Ну… значит, он нашел самого саркастичного из ублюдков, — Кевин рассмеялся и наклонился немного ближе. — Ну так что? Тебя сейчас кто-нибудь интересует?              Аарон был настолько глуп, что почти что сказал «ты». У него все еще не было ясного ответа, был ли Кевин натуралом, но все в нем говорило о поддразнивании и не очень тонком флирте, так что Аарон действительно сомневался в ориентации Кевина. Он все еще не мог поверить, что кто-то столь великолепный, как Кевин, интересуется им.              — Сейчас я не очень на этом зацикливаюсь. Точно не на чем-то серьезном. Так что, скорее нет.              Аарон заказал еще виски. Такое ощущение, что он только что выстрелил себе в ногу.              Кевин кивнул и облизнул нижнюю губу. Ей-богу, этот человек пытался его убить.              — Ага. Я имею в виду, я тоже. Знаешь, случайный секс — не самая плохая вещь.              Аарон хмыкнул и одобрительно кивнул.              — Да, звучит идеально, если честно.              Он не был уверен, заметил ли Кевин беспокойство на его лице, но после этого тот сменил тему, за что Аарон был ему глубоко признателен. Алкоголь в крови делал фильтр между мозгом и ртом в лучшем случае мутным, и он не мог рисковать и говорить то, чего не должен был. Например, как сильно он хотел, чтобы его язык проник в горло Кевина прямо сейчас.              Так что он продолжал говорить о музеях и медицинском институте, а Кевин смотрел на него с искрой в глазах, и у Аарона внутри все таяло. Кевин рассказал о школе, в которой он работал тренером по лакроссу. О его матери и отце… и его другом отце. Это было в новинку.              — Так, погоди. Дэвид — твой отец.              Кевин кивнул.              — А Джеймс… как…              — У тебя две мамы, как это может тебя смущать? — Кевин рассмеялся. — Есть моя мама, мой папа и мой другой папа, все просто.              Аарон предположил, что это действительно было просто, хотя и немного необычно. Для человека, который провел первые четырнадцать лет своей жизни нежеланным, нелюбимым ребенком, пока Би и Эбби не нашли его и не усыновили, он думал, что это, вероятно, похоже на выигрыш в лотерею, когда у тебя есть трое любящих родителей.              — Ты прав, — сказал Аарон, — это просто.              После все стало немного размыто. Аарон выпил еще виски, совершенно ненужного, учитывая его положение, и все, что он чувствовал — тепло и легкое волнение внизу живота каждый раз, когда Кевин смеялся.              И вот теперь Аарон прислонялся к Кевину, обнимал его за плечи, прижимаясь носом к его волосам, пока тот пытался открыть дверь в квартиру Нила.              — Ты так легко накидался, — сказал Кевин и рассмеялся в волосы Аарона, отчего у того по спине побежали мурашки.              — Это абсолютно не про меня.              Кевину удалось отпереть дверь одной рукой и приоткрыть ее. Вот и все. Аарон не хотел, чтобы это было все. Он прислонился к стене и посмотрел на Кевина, водя кончиками пальцев по рукаву темно-зеленой рубашки. Глаза Кевина были широко раскрыты и казались почти черными в тусклом свете коридора.              Кевин наклонился и прижал руку к стене сбоку от головы Аарона. Аарон почти что чувствовал вкус водки в его дыхании.              — Ты это всерьез? О случайном сексе? — спросил Кевин низким и сексуальным голосом, и сознание Аарона уже было рассыпалось на части.              — Да. Почему ты спрашиваешь? — удивительно, но он звучал уверенно. Хотя вообще такого не было.              — Нууу… ммм. Это касается только женщин?              Ах. Вот оно.              Аарон ухмыльнулся. Он был слишком пьян, чтобы сейчас заботиться о приличиях. Он притянул Кевина за шею и перестал стесняться.              — Нет. Это касается не только женщин, — затем он растопил последние дюймы между ними и, наконец, сделал то, о чем думал всю ночь.              Губы Кевина были еще мягче, чем казались, полные и теплые, и Аарон погрузился в поцелуй. Это было нежно всего пару секунд, прежде чем стало более грубым. Отчаянным. Руки Кевина были на плечах Аарона, скользя вверх, сжимая его шею и волосы, а ладони Аарона шли по разрушительной дороге вниз по груди Кевина. Он ухватился за край рубашки и погрузил пальцы под мягкую ткань, наткнувшись на теплую, упругую кожу.              Кевин застонал в поцелуе и отпустил его, наклонив голову вниз, пока их лбы не соприкоснулись.              — Аарон, — это был полупрерывистый шепот, и даже сквозь алкогольную дымку Аарон знал, что звук его имени, слетевший с губ Кевина, никогда не забудется.              Он схватил Кевина за шею сзади, чтобы держать ближе, и прикусил его губы, пока Кевин не приоткрыл рот и снова не скользнул языком внутрь. Что-то голодное и отчаянное вспыхнуло в груди Аарона. Он провел одной рукой по груди Кевина под рубашкой, и Кевин издал дрожащий стон, когда большой палец потер его сосок. От этого звука у Аарона произошло короткое замыкание. Он пнул пяткой дверь квартиры и отступил назад, увлекая за собой Кевина.              Кевин ахнул и отпрянул, тяжело дыша.              — Аарон, подожди.              Аарон немедленно отпустил его.              — Ты… я не могу. Ты пьяный. Я не могу делать это, когда ты пьян.              — Я не настолько пьян, — глупо сказал Аарон.              Кевин мягко хлопнул его по плечу.              — Думаю, мы оба выпили слишком много.              Аарон едва не заскулил, что только заставило Кевина, задыхаясь, расхохотаться ему в висок.              — Не пойми меня неправильно. Я хочу этого. Ты не представляешь, как сильно я этого хочу. Но я хочу, чтобы ты был уверен. Я не хочу, чтобы ты пожалел об этом завтра.              — Ты слишком много думаешь, — сказал Аарон и укусил ткань рубашки Кевина прямо над его соском.              Кевин резко втянул воздух и рассмеялся.              — Один из нас должен.              Аарон снова подавил всхлип на груди Кевина и отпрянул назад.              — Ебучий виски, — пробормотал он себе под нос.              Кевин обхватил его лицо и поцеловал медленно и томно, а когда отпустил, у Аарона подкашивались коленки.              — Сладких снов, милый. Я позвоню тебе завтра.              Потом он ушел, и Аарон еще никогда в жизни так не жалел о том, что выпил.              ***              Эндрю дремал, когда зазвонил его телефон. Он планировал проигнорировать вызов, но на всякий случай посмотрел на имя контакта.              Нил              Эндрю, недолго думая, ответил на звонок.              — Только не говори, что тебе скучно, — сказал Эндрю.              Нил рассмеялся, и Эндрю пришлось сделать очень медленный глубокий вдох, чтобы подавить трепет в груди.              — Я бы не назвал это так. Я смотрю на ту елку прямо сейчас, собираясь совершить преступление. Хочешь помочь?              Эндрю фыркнул:              — Ты смешон.              — Может и так. Может нет. Ну так что? Да или нет?              Эндрю уже собирался, подбирая штаны со стула.              — Никуда не уходи. Я буду на том самом месте.              Через пятнадцать минут он стоял рядом с приводящим в бешенство рыжим подстрекателем. Нил был одет в черную шапку, темно-синий оверсайз шарф и черное пальто до бедер. Когда он увидел приближающегося Эндрю, улыбка на его лице излучала больше блеска, чем все рождественские огни на площади.              Он передал бумажный стаканчик Эндрю:              — Я подумал, что отплачу за то, что привел тебя сюда так поздно.              Эндрю поднял бровь.              — Это одно из твоих сладких шоколадных безобразий, — сказал Нил.              Эндрю закатил глаза, но все равно взял стаканчик, потому что не было вселенной, где бы он отказался от горячего шоколада.              — Не хочешь рассказать мне, что мы здесь делаем? — спросил Эндрю.              Нил ухмыльнулся. Это была опасная ухмылка. Что-то вырезанное из стекла, острое по краям. Эндрю почувствовал слабость в коленях.              — Я исправляю великую несправедливость. Ты здесь, чтобы прикрывать мне спину.              — Ты что? — он моргнул, глядя на Нила. Этот парень действительно был нелеп, что за пиздец!              Нил приложил палец к губам в преувеличенно шикающем жесте, и, прежде чем Эндрю успел что-то еще спросить, он мелкими шажками направился к рождественской елке — чертовой тридцатифутовой елке, окутанной сотнями метров гирлянд, — и взобрался на нее. Как гребаная белка. Эндрю чуть не подавился своим горячим шоколадом.              — Нил, — позвал он резким шепотом и огляделся, чтобы убедиться, что здесь нет полицейских или любопытных свидетелей этого безумия. Ни за что, блядь, на свете Эндрю не планировал становиться участником преступления. Это вообще считалось преступлением? Он не был так уверен.              Он видел, как елка слегка качалась там, где двигался Нил. К счастью для него — или для них обоих — на площади почти никого не было, и никто не стоял достаточно близко, чтобы заметить происходящее.              Все было кончено через пару минут. Нил спрыгнул обратно и подошел к Эндрю, как будто ничего и не было. Он полез в карман и поднял шар перед лицом Эндрю.              Эндрю затаил дыхание, смотря на него целую минуту. Черные блестки, на них нарисована спящая лиса. Это был шар Эндрю. Трепет в его груди превратился в лесной пожар, в бурю, и на этот раз он не мог подавить это чувство.              — Ты дикий, — сказал Эндрю. Его голос был тихим, едва слышным.              — Думаю, тебе это нравится, — ответил Нил с улыбкой.              Его щеки раскраснелись, а в глазах отражались тысячи огней площади. Эндрю подошел ближе, и улыбка Нила исчезла. Он сунул украшение в карман, и его дыхание участилось.              Эндрю поставил стаканчик на землю и растопил пространство между ними. Его пальцы скользнули по щеке Нила.              — Эндрю, — прошептал Нил, закрыв глаза. Его дыхание было прерывистым и быстрым, а румянец заливал щеки.              Эндрю никогда в жизни не хотел ничего больше, чем поцеловать раздражающего похитителя рождественских украшений. Он обхватил его лицо руками и наклонился так близко к губам Нила, что его дыхание сгустилось вместе с дыханием Нила.              — Я могу поцеловать тебя? — спросил он в губы Нила.              Нил сглотнул и посмотрел на Эндрю так, как будто во всей вселенной сейчас ничего больше не существовало.              — Да.              Эндрю никогда никого так не целовал. Никогда так не целовался. Губы Нила были мягким и податливым, пухлыми, с прерывистым дыханием. Он потянулся к лицу Эндрю, но остановился, прежде чем коснуться. Эндрю поймал его руку, не прерывая поцелуя. Он провел ладонью Нила по своим волосам, затем нашел изгиб его поясницы и прижался ближе.              Он углубил поцелуй, скользнув языком в рот Нила, и Нил подавил тихий стон, когда их языки соприкоснулись. Этот приглушенный звук был топливом для Эндрю. Поцелуй стал немного грубее, более голодным. На грани отчаяния.              Когда он, наконец, отпрянул, Нил запыхался и был так, тааак прекрасен, что сердце Эндрю сжалось. Он прижался лбом к Нилу, и они стояли так долгое время. Эндрю больше не чувствовал холода. Не тогда, когда жар Нила заполнил каждый кусочек пустоты внутри него.