***
– Ты что, шельма, смерти нашей добиваешься? – голос Ласло грохочет по библиотеке, словно раскаты грома, и Гильермо едва сдерживается, чтобы не дрожать. Его руки сложены на животе, и он сжимает большой палец так сильно, что кажется, что он вот-вот выскочит из сустава. – Нет, ни в коем случае, – отвечает он. Несколькими минутами ранее вампиры расслаблено валялись в креслах, и были совершенно не заинтересованы в том, чтобы выслушивать Гильермо с его новостью. Но после его слов они всполошились. Нандор вполне буквально, и теперь он лихорадочно ходит из одного конца библиотеки в другой. Его ноги слишком длинные, так что он может сделать только три шага, прежде чем упереться в стену и развернуться на следующий круг. – И как давно ты собирался нам рассказать? – обвиняюще допытывается Ласло. – Я узнал только сегодня утром, – несмотря на все усилия, которые Гильермо прикладывает, пытаясь ладить с Ласло, он его ужасно бесит. С разворота нетронутой газеты на журнальном столике на них укоризненно смотрит призрачный образ девушки. Только Надья может выдержать ее молчаливый взгляд. – Не понимаю, в чем проблема, – говорит Колин, откинувшись в кресле. Его лодыжка покоится на колене, и похоже, он чувствует себя совершенно спокойно. Он продолжает: – Вы же можете и дольше обходиться без еды. А он просит всего лишь несколько недель, пока все успокоится. Меня устраивает. – Конечно, черт тебя побери, устраивает, – рычит Ласло, нервно запуская руку в волосы, – мы можем некоторое время обходиться без еды, но это, кровавый ад, ужасно мучительно. – Ты же можешь сделать это для нас, добыть еду? – спрашивает Надья у Гильермо, оценивающе прищуриваясь, – но ты просто боишься. Ее пристальный взгляд остается прикованным к нему, когда она командует: – Нандор, прикажи ему. Нандор останавливается, и без ритмичного звука его шагов в библиотеке становится душераздирающе тихо. – Ну… – начинает он, а затем замолкает надолго, явно показывая, что больше из него слова не вытянешь. – Тюрьма – это реальность, – горячо говорит Гильермо, – и я не хочу в тюрьму! – В тюрьме ты не выживешь, – добавляет Колин. – Я знаю, вот почему… – начинает Гильермо, но Колин его перебивает: – Они же съедят тебя заживо. – Я знаю, но... На этот раз его прерывает Ласло, ворча: – Я лично собираюсь этим заняться. – Нет! – шипит Нандор. Шипит по-настоящему, всерьез, демонстрируя всю длину своих клыков. – Заведи себе фамильяра и делай с ним, что хочешь. Честно говоря, Гильермо не уверен, радоваться ему или оскорбляться. Он польщен тем фактом, что Нандор предпочёл, чтобы его не сожрали, как домашний скот. После почти десятилетия верной службы. Но с другой стороны, его огорчает мысль, что Нандор повел себя как ребенок, не желающий делиться любимой игрушкой, и, похоже, его не особенно заботит сохранность крови его фамильяра. – Значит, вот так, ты принял решение? Больше никакой еды? – Ласло ворчит, разочарованно вскинув руки. – Всего на неделю, – бормочет Гильермо, пристально глядя на газету, – может быть, две, пока СМИ не потеряют интерес к этому делу. – Да пофиг, – Ласло пренебрежительно машет рукой и раздраженно плюхается обратно в кресло, – отъебись, Гизмо. И Гильермо подчиняется.***
Первая неделя проходит без особых происшествий. Конечно, домочадцы большую часть времени раздраженные и злые, и пользуются любой возможностью, чтобы поныть и высказать Гильермо, какой он некомпетентный фамильяр. Но ему не привыкать. Между тем, Гильермо обнаруживает, что дни без суматохи с едой проходят гораздо приятнее. Ему удается вести свой обычный распорядок дня, и при этом не заморачиваться организацией убийств вне дома. Теперь у него достаточно свободного времени по утрам, чтобы заняться собой. Честно говоря, ему сейчас трудно понять, каким образом тем серийным киллерам в шестидесятых удавалось работать полный рабочий день, заниматься семьей и при этом еще подрабатывать убийствами на стороне. Такая мультизадачность достойна восхищения. Лишь к середине второй недели Гильермо начинает замечать, что что-то не так. Он сталкивается с Ласло в одном из узких коридоров, и уже мысленно готовится отвечать на ядовитый выпад в свою сторону, но ничего не происходит. Ласло даже не реагирует на него, двигается медленно, низко опустив голову и уставившись в пол. – С вами все в порядке? – осторожно спрашивает Гильермо. Ласло дергается, его плечи горбятся, и он резко поднимает лицо, чтобы посмотреть на Гильермо. У него впавшие тусклые глаза, а кожа под ними словно присыпана угольной пылью. Лицо изможденное, с заострившимися скулами. Он такой бледный, каким Гильермо еще не видел ни одного вампира. – Я голоден, Гиз, – отвечает Ласло таким слабым и хриплым голосом, какого Гильермо не слышал у него никогда. «Бля, надо срочно что-то делать», – думает Гильермо. И затем: «Нужно найти Нандора. Сейчас же».