***
Несмотря на все старания Камала и Кайраса, Видия Басу настояла на том, что вечер первого дня праздника Дюжина должна провести в резиденции семьи Басу за торжественным ужином. К тому времени все уже знали и о возвращении Дорана Басу, и о планах Видии на женитьбу брата и просто ждали развязки. Амрита явно нервничала. Раз за разом её взгляд цеплялся за массивную фигуру Раджа Дубея, который, однако, не сводил глаз с особенно молчаливой в этот вечер Радхи. Снаружи гремел праздник. По улицам Калькутты бродили люди в лучших одеждах, играла живая музыка сияли всеми цветами радуги построенные на деньги Басу пандалы. Уличные торговцы на каждом углу продавали всякие безделушки от дешёвых украшений до глиняных фигурок богини Дурга. Деви куда сильнее хотелось быть там, – среди веселья и искреннего счастья, – чем тратить время в компании тех, кто пытался строить интриги даже в такой важный для страны день. Сложно было не заметить, с каким интересом Видия Басу наблюдала за ней и Амритой. Казалось, она не отходила больше, чем на пять метров, постоянно выискивая предлог то коснуться, то начать якобы не обязывающий ни к чему разговор. К счастью, Кайрас всё время держался рядом, переключая внимание старшей Басу на себя. Ту это явно злило, но она не могла нарушить правила приличия и выставить главу семьи Шарма за дверь. После почти часа бессмысленной болтовни всех пригласили за стол. Только после того, как члены Дюжины расселись, Деви увидела на другом конце стола статную фигуру господина Вайша. Улыбнувшись ей в знак приветствия, он повернулся к Раму, чтобы возобновить их разговор. Дивия ожидала, что Сара тоже будет где-то рядом с Дубеем, но она, – как и Радха, – занимала место во главе стала, по правую руку от матери, которая устроилась в центре. Ещё один стул в той стороне пустовал, и все уже знали, кто должен появиться. – Итак, – когда внесли цыплёнка тандури, Видия встала, привлекая внимание. – Я рада, что в этот день все самые важные люди Западной Бенгалии собрались здесь, что поприсутствовать на ужине. Уверена, все вы знаете, что Дюжина делала для этой страны на протяжении столетий и питаете глубокое уважение к нашим предкам. Теперь мы, их потомки, несём ответственность за Западную Бенгалию, и я надеюсь, что никогда не разочаруем тех, кто доверил на эту тяжёлую ношу. Дивия не могла не заметить, как на этих словах взгляд Видии скользнул по Сарарсвати. Лицо младшей из роды Басу ожесточилось. Мягкость черт уступила место прямым, острым и чётким линиям, которые теперь делали её даже слишком похожей на мать. Она злилась настолько, что сжимала челюсти до белых пятен на скулах, и Радха чувствовала это, потому что то и дело касалось то руки, то волос. Раньше Сара бы отвлеклась, но сейчас её едва не трясло от ярости. Даже Рам волновался. Это было очевидно по тому, как часто он отвлекался от разговора с господином Вайшем, чтобы взглянуть на Сарасвати. Под столом Кайрас потянулся к сестре, чтобы сжать её руку в своей. Речь Видии казалась бесконечной, пока через несколько минут она наконец не протянула руку к парадной двери, украшенной традиционным орнаментом, выполненным из чистого золота. С губ почти всех девушек сорвался восхищённый вздох. Доран Басу в фиолетовом шеврани без всяких украшений вошёл в зал. Он выглядел так, как и подобает воину, – широкие плечи и грудь, крепкие мышцы, которые не могла скрыть даже плотная ткань его одеяния, шрам, проходящий от линии роста волос через левый глаз до щеки. В остроте черт можно было с трудом увидеть сходство с Видией, хотя Деви сразу подумала, что куда больше он напоминает Сарасвати с её мягкими, будто нарисованными пастелью линиями красивого лица. – Вот он, настоящий мужчина, – сразу сказал кто-то справа. Банерджи? Да, похоже на голос старшей из их рода. Под благоговейное молчание Доран поклонился к сестре и сел рядом с Сарасвати. Взгляд его янтарных и глубоких, как жидкий мёд, глаз прошёлся по всем гостям, но особенно задержался на Деви. Кайрас это заметил, судя по тому, насколько сильной стала его хватка. Сарасвати тоже, потому что её лицо мгновенно приняло выражение ещё более злое, чем несколько секунд назад. Теперь она действительно была похожа на Кали, – тот самый неконтролируемый Хаос, грозящий в любой момент сойти на землю и заставить её погибнуть в самых страшных муках. – Приступим же к еде. Приятного аппетита!***
Ужин закончился в районе десяти вечера, и большинство наследников почти сразу уехали. Только несколько младших из родов сейчас стояли на улице, ожидая, когда за ними приедут. Деви уже собиралась подойти к Кайрасу и Камалу, когда Рам Дубей неожиданно пригласил её присоединиться к их беседе с Эритом и Рати. – Мы обсуждали господина Басу, – объяснил он. – О нём ходит столько слухов, что это не может не увлекать. – Конечно, – согласился Тхакур, не сводя с Рама бархатных чёрных глаз. – Вы ведь слышали, что из всех Басу именно его Сарасвати уважает больше остальных? Она считает его своим учителем. Рати хмыкнула. – Что ж, это много объясняет. Деви с трудом подавила улыбку. Будь Сара поблизости, все праздничные дни (если не больше) Банерджи снова бы провела, обнимаясь с унитазом. – Ох, но как же повезёт той женщине, которая станет его женой, – мечтательный тон Рати уже начал действовать на нервы. – Он-то настоящий мужчина в отличии от тех сладких мальчиков, которые сейчас набиваются ко мне в женихи. За таким как за каменной стеной. Нет, они с Камалом, наверное, последние, кто ещё действительно сможет быть настоящим мужем, а не приставкой к женщине. – Тебе ли об этом говорить, – рассмеялся Тхакур. – Ну, и не тебе, Эрит. – Эй, я-то тоже настоящий мужчина. Не желая слушать их глупый спор, Деви кивнула Раму и отошла в сторону. Руки инстинктивно скользнули по сари в поиске кармана, где лежал бы мобильный, но затем пришло осознания – вся техника (телефон и наушники) были у Кайраса. – Кай, – брат прервал разговор с Камалом. – Да? – Можешь дать телефон, пожалуйста? Он потянулся к карману на брюках, но тут же покачал головой. – Асур… кажется, я оставил его на входе в обеденный зал. Служанка Басу попросила сдать технику, чтобы не отвлекать остальных, и, уходя, я взял только свой. Подожди, я заберу… – Не нужно, я сама, – отмахнулась Деви. – Но… – Ты же не думаешь, что Доран будет караулить меня за углом, чтобы схватить и утащить под венец? Я просто найду служанку и попрошу её принести мне телефон. – Хорошо. Коридоры огромного поместья сейчас были пусты. Все слуги были заняты уборкой в обеденном зале, а сами Басу наверняка уже разбрелись по своим комнатам, чтобы приготовиться к завтрашнему дню. Деви не опасалась, что может встретить Сарасвати, пока не услышала её голос. Не до конца осознавая, что делает, она скользнула за одну из многочисленных статуй и затихла. Минуту спустя Сара и Доран вышли из библиотеки и остановились у одной из картин, на которой изображалась битва при Плесси. – И чем же ты, моя дорогая племянница, – начал Доран с нежной ухмылкой. – Так насолила моей любимой сестрице, что она даже решилась забыть наше старые обиды и позволить мне вернуться в Калькутту? – Сложно сказать, дядюшка, – Сарасвати пожала плечами. – То тут, то там, то первое, то второе. Думаю, проще сказать, чем я ей насолила. – Ох, теперь я узнаю своего львёнка. Приятно видеть, что за годы, проведённые в этой мраморной тюрьме, ты не забыла, как веселиться. Сара хихикнула. – Разве можно о таком забыть, дядюшка? – Я слышал, тебя отправляли в Англию, а тамошние чопорные джентльмены наверняка пытались перевоспитать тебя на свой лад. – Уверяю тебя, не родился ещё тот человек, который способен меня поменять. – Вот это мне и нравится, – игриво, без всякой грубости Доран щёлкнул племянницу по лбу, почти сразу получая слабый удар в район живота. Секундой позже он шутливо согнулся, заставив Сарасвати рассмеяться. – Я всё ещё удивлена тому, что ты позволил матери уговорить себя на женитьбу. – Мне уже тридцать пять, Сарасвати. Для мужчины этот возраст, в котором он должен подумать о семье, и как бы сильно я ни любил тебя и Радху, но мне хочется стать отцом. – Да, но ты мог бы сам выбрать женщину. – Боюсь, ни одна из тех, кого я встречал, не затронула моего сердца. Я подумал, что, возможно, Видия сумеет найти ту, которая сможет стать для меня хорошей женой. – И что, тебе кто-нибудь понравился? – Большинство девушек, которые были на ужине, слишком молоды для меня, хотя и очень привлекательны. Например, та девушка в зелёном сари. Шарма, да? Помню её мать. Красотой она, несомненно, пошла в неё. Лицо Сари приобрело странное выражение. Она снова сжала челюсти, нахмурилась так, что на лбу проступила глубокая морщинка, а брови едва не сошлись в одну линию. Доран был слишком сосредоточен на картине, чтобы заметить это, но по спине Деви пробежал холодный пот. Настоящая львица… – Что ты думаешь о ней, Сарасвати? В одну секунду черты лица младшей наследницы Басу снова стали по-кошачьи мягкими. – Да, красивая девушка. – Ты хорошо её знаешь? – Достаточно, чтобы сказать, что она тебе не подходит. – Вот как… и почему же? – Ты сказал, что хочешь настоящую семью, а о ней ходит много слухов. О том, что она… ну, смотрит в другую сторону. Холодный пот сменился жаром чистой ярости. Как она, – мерзкий и лживый асур, – смела говорить такое о ней, зная, кто именно толкнул её на этот путь?! И Сара пыталась убедить её в том, что до сих любит?! Нет… очевидно, что эта змея просто снова хочет поиграть, а затем сбежать. Что ж, тогда пусть катится ко всем асурам! Дивия Шарма не какая-то там девочка, с которой можно провести пару месяцев и бросить, и лучше бы Сарасвати не проверять, как далеко она готова пойти, чтобы доказать это. – О, – Доран Басу кивнул. – А ты откуда об этом знаешь? – Несмотря на то, что моя мать считает себя всезнающей, мы оба понимаем, кто действительно умеет собирать слухи, – Сара подмигнула. – Не стоить верить слухам, Сарасвати. – Как знаешь, дядюшка, но я бы на твоём месте держалась от неё подальше. – Хорошо, что ты не моём месте, – заключил Доран и, взяв племянницу под руку, потянул её в сторону кухни. – Идём, я хочу чаю с молоком. – И мёдом? – И мёдом. Едва они скрылись в коридорах особняка, дрожащая от ярости Деви вышла из своего укрытия и сжала руки в кулаки. «Змея», – пронеслось в голове. – «Я… я уничтожу тебя, Сарасвати! Я обещаю, и ты как никто другой знаешь, что я, – в отличие от тебя, – всегда сдерживаю обещания».