Трудности адаптации

Эта автобусная остановка была ближе всех к кондитерской, а Фрэн слишком не терпелось открыть пакетик с только что купленными конфетами и съесть хотя бы одну, а ещё лучше — с кем-нибудь поделиться ими, да и радостью тоже. Поэтому неудивительно, что именно на этой остановке она присела и вытащила пакет из бездонного кармана старой маминой ветровки, а затем осмотрелась в поисках людей. По счастью, на другом конце скамейки, немного ссутулившись, сидела другая девочка — лица её Фрэн не видела, поскольку его закрывали волосы цвета молочного шоколада. Поэтому она решила привлечь внимание незнакомки — спрятала пакет, помахала рукой и достаточно громко крикнула: — Привет-привет! Девочка обернулась, и только сейчас Фрэн узнала её. Они учились в одном классе и пересекались не очень часто, даже несмотря на то, что сидели в одном ряду (Фрэн Фрез на второй парте, Рэйчел Дагенхарт на третьей). Судя по появившемуся на секунду более-менее осознанному отблеску в глазах, Рэйчел тоже поняла, кто перед ней. — И тебе привет, — её голос шелестел, как бесцветные листья на асфальте в первые зимние дни. Фрэн улыбнулась и придвинулась ближе. — Чего ты такая невесёлая? — Как будто обычно я всё время свечусь от радости, — резко ухмыльнулась Рэйчел, но в её голосе не было ни капли позитива. — Ну мало ли ты только в школе не улыбаешься, — пожала плечами Фрэн. — Не только. Все же не могут, как ты, круглыми сутками веселиться и плясать, у людей настоящие проблемы имеются. Надо было срочно переводить тему. Фрэн знала, что с рождением ещё одного ребёнка Дагенхарты едва стали сводить концы с концами, и в любом разговоре Рэйчел это упоминала. — Слушай, а давай я всё же снова попробую тебя развеселить! — она сунула руку в карман, готовясь вытащить конфеты. — Я прошла в первом туре конкурса переводов с французского, и мне мама разрешила купить чего-нибудь вкусного! Тут она уже вытащила пакет и с гордостью показала Рэйчел. — Но это всё же больше, чем нужно мне одной. И вот я тут увидела тебя и подумала… Хочешь? Можно даже не одну, у меня много! Улыбка прямо распирала Фрэн, она была и на лице, и в глазах, и в груди — везде! Только вот Рэйчел всё никак не улыбалась, даже одними губами. — Конфеты? Ты серьёзно так им радуешься? — Ну… — Фрэн чуть смутилась, но хорошего расположения духа всё не теряла. — Просто мне мама обычно не разрешает больше двух в день. А тут целый пакет… Давай я тебя угощу. Это «Baby Ruth», ты такие любишь? Ну такие, про которые ещё песенка есть… Рэйчел посмотрела на конфеты, потом на Фрэн, потом снова на конфеты. Вдали от них загудел мотор автомобиля. — Дай я возьму. Фрэн протянула пакет Рэйчел. Та немного повертела его в руках, после чего одним резким движением швырнула на проезжую часть, прямо под колёса подъезжающей машине. Фрэн оцепенела от ужаса, её глаза почему-то очень зачесались, а в носу закололо. — Зачем…? — только и выдавила она. — Будет тебе уроком. Пора взрослеть, Фрэнсис! — отрезала Рэйчел, наблюдая за машиной. Неожиданно авто резко со скрипом затормозило буквально в паре метров от лежащего на дороге пакета. Водительская дверь открылась, и из салона вышла незнакомая девушка, очень красивая и нарядная. — Девочки, что же вы кидаетесь?! — визгливым голосом спросила она. — Мы не кидаемся! Я сейчас, мисс! — Фрэн выбежала на проезжую часть и схватила пакетик, после чего с улыбкой посмотрела на незнакомку. — Спасибо, что не раздавили их. Девушка лишь сморщила нос и погрозила пальцем, после чего снова села в машину и поехала дальше. — Тебе очень повезло, — проворчала Рэйчел, глядя на то, как бережно Фрэн cжала в руках конфеты. — Зачем ты их выкинула? — голос Фрэн слегка дрожал, она часто-часто моргала. — Инфантильные люди не живут хорошей жизнью, когда ж ты запомнишь! Если тебя мамаша к четырнадцати годам не научила быть взрослой, то хотя бы я научу. А если и я не смогу, то научит жизнь, когда ты окажешься на панели или будешь мыть полы, как я. — Разве взрослые люди не радуются конфетам и победам в конкурсах? — Это не победа, ты просто прошла на второй этап, — сухо сказала Рэйчел. — И да, взрослые люди заняты зарабатыванием денег, им некогда радоваться. Тут уже начал подъезжать автобус, Рэйчел привстала и направилась к краю бордюра. Фрэн глубоко вздохнула, вытащила из пакета горсточку конфет, подошла к Рэйчел и сунула в карман её растянутого кардиганчика. — И всё-таки я тебя угощу. Они правда вкусные. Может, ещё братику и родителям дашь, будете всей семьёй улыбаться. — Они-то будут, — безучастно ответила Рэйчел. — Семейка у меня такая же, как ты. Вы бы спелись на раз-два. — Ну зачем ты так? — Слушай, Фрэн, — Рэйчел обернулась и посмотрела злыми глазами. — Если у тебя любимая книжка «Поллианна», и у тебя получается жить по её заветам, не учи тому же других! Вырастешь, потом не наплачешься! После чего скрылась за уже закрывающимися дверьми и села на дальнее сиденье. Автобус сразу же укатил вдаль. Фрэн ещё некоторое время смотрела ему вслед, после чего вытащила из пакета конфетку и развернула. Одна слезинка всё же выкатилась из уголка глаза и упала на фантик. Вторая конфета оказалась слаще первой, но ком в горле исчез, только когда фантиков в кулаке стало четыре. — Вообще-то мои любимые книжки — «Над пропастью во ржи» и «Глазами клоуна»… — Мисс Фрез, доброе утро! Мисс Фрез! Фрэнсис с трудом разлепила глаза: кто-то усиленно тряс её за плечи. Расплывчатое тёмное пятно перед глазами постепенно становилось всё чётче и вскоре превратилось в мистера Вонку. — А? Что? — она заморгала, пытаясь стряхнуть остатки сна с ресниц и наконец осознать, где она и что всё это значит. — А который час? — Без четверти четыре, мисс Фрез. Вставайте скорее! «Чёрт, а когда экскурсия кончилась? Сколько я проспала?!» — Отпустите меня для начала… На ноги она поднялась довольно быстро, после чего встряхнула головой и виновато посмотрела на мистера Вонку. — Прошу прощения… Впрочем, он выглядел не менее смущённо, чем она (оно и понятно, не каждый день увидишь спящего в коридоре человека, особенно учитывая, что люди к тебе пришли второй раз за десять с чем-то лет!). — Пройдёмте, в рабочем кабинете я выдам Вам денежную часть. Фрэнсис не могла не обратить внимание, что в нём словно что-то незримо изменилось: плечи были опущены, взгляд тоже. Его неуловимая внутренняя искорка то ли спряталась, то ли погасла. Очень хотелось верить, что всё же первое. — Мистер Вонка… вероятно, это не моё дело, но… — Победитель отказался от своей награды. — Вот как? А что это была за награда? — Дайте мне честное слово, что никому не расскажете. «Уже второе обещание… Ну с другой стороны, не контракт же я кровью подписываю, так что продолжим работать на честности.» — Обещаю, — Фрэнсис мягко улыбнулась и посмотрела на мистера Вонку в попытке установить зрительный контакт, но он смотрел исключительно прямо перед собой. — Как Вы могли понять, Чарли Бакет выиграл. А призом была вся моя фабрика. — Что?! — Вы не ослышались. Несколько месяцев назад я задумался — а что случится с делом всей моей жизни, когда меня не станет? И понял, что мне нужен наследник. Потому и запустил эту инициативу с пятью Золотыми билетами, чтобы найти разумного и доброго ребёнка. Сдержаться оказалось сложно, и Фрэнсис попыталась замаскировать смех кашлем. Тут-то мистер Вонка и обернулся в её сторону. — Что-то не так? — Я даже не знаю, кхе-кхе, — Фрэнсис на секунду отвернулась, чтобы скрыть улыбку. «У-у-у, а я ещё считала себя оторванной от реальности! Ну, видимо, нет предела совершенству.» — Полагаю, Вы ни с кем не консультировались, продумывая эту… кхе-кхе, акцию. Но в этот раз мистер Вонка как-то странно взглянул на её лицо, и его губы слегка дрогнули. — Вам что, смешно? — Немного, — слукавила Фрэнсис и улыбнулась шире. — Просто удивлена, что Вы думаете о смерти. Ну что-то совсем это у меня с Вами не вяжется. — Это было один раз! — И одного раза оказалось достаточно, чтобы запустить лотерею и начать искать наследника, опираясь исключительно на удачу. Странно. На это мистер Вонка почему-то не ответил, а просто молча продолжил идти. «Кабинетом» оказался очередной цех размером с зал Конгресса США, если не больше. Вдоль его стен было множество шкафов, а в дальнем конце которого стоял небольшой письменный стол. — Сколько Вам нужно, мисс Фрез? — тусклым голосом спросил мистер Вонка. Фрэнсис начала уже не на шутку паниковать, но ответила деловым тоном: — Три тысячи долларов. «Если не урежет за нарушения и то, что сунула нос, куда не надо… Да и в той лаборатории мы бродили около восьми часов, а тут всего пять.» Однако, судя по всему, у него и в мыслях не было что-то ей урезать. Мистер Вонка просто подошёл к одному из шкафов, не глядя вытащил пачку стодолларовых купюр и протянул Фрэнсис. Она аж опешила от такого, после чего принялась считать. «Раз, два, три, пять, десять, пятнадцать, тридцать… Ого, сколько тут ещё осталось!» — Тут есть лишние, — смущённо сказала она, протягивая банкноты обратно мистеру Вонке. Он всё так же не глядя принял их, положил в ящик и закрыл шкаф. «Не смотрит… То есть я могла в теории попросить и пять тысяч, и тридцать, и вопросов бы у него это не вызвало. Хотя, может, он просто всё ещё думает о том, что акция не увенчалась успехом…» — Пойдём за шоколадом? Пятьсот долларов… Только сейчас его лицо тронула лёгкая улыбка. — Конечно, мисс Фрез. Радует, что Вы помните. Фрэнсис усмехнулась. — Остаётся надеяться, чтобы у остальных взрослых, присутствовавших на экскурсии, память была не такой хорошей. — О чём Вы? — мистер Вонка уже вышел следом за ней из «кабинета» и повёл в другую сторону. — О суде, конечно. Или Вы правда надеетесь остаться безнаказанным за увечья и психологические травмы, которые четверо детей получили на фабрике? Одно падение Августа Глупа в реку тянет на иск с моральным ущербом в миллион долларов! Ну или они это в евро пересчитают для немцев… А Муцуо, которого при мне растянули на станке для тянучки? Это с лёгкостью можно проинтерпретировать как пытку! Мистер Вонка слушал её с каменным лицом, и лишь всё ещё живые глаза выдавали то, что он не пропускает слова Фрэнсис мимо ушей. — И это я ещё молчу про то, что всё, что сегодня произошло, обернётся международным скандалом. Сам суд пройдёт с участием четырёх государств, два из которых находятся в Европе, а значит, точно вмешается Европейский суд по правам человека, и это будет вполне справедливо. Да и наши суды и японские тоже не останутся в стороне. Я, к сожалению, недостаточно компетентна в тонкостях уголовного преследования по всем, кхм, произошедшим сегодня инцидентам, но ясно одно — стоит хотя бы одному родителю или ребёнку подать жалобу, потянутся и остальные, и тогда в лучшем случае фабрику и весь Ваш бизнес просто закроют, а Вас объявят персоной нон-грата в трёх странах за пределами Соединённых Штатов. В худшем же Вас ждёт ещё и тюрьма. Фрэнсис выдохнула и на мгновение прикрыла глаза. И сразу же услышала лёгкий смешок. — Ну что за глупости Вы говорите? Не будет никакого суда. От изумления она поперхнулась воздухом. — Кх-кх… Это как понимать?! Вы собираетесь дать кому-нибудь взятку? Или полагаете, что детям никто не поверит? Виолетте и Муцуо поверят, люди просто так не синеют и не становятся плоскими и длинными, как линейка! — Вы слишком серьёзно сейчас настроены, мисс Фрез. Да и к тому же если я успею найти наследника, всё будет замечательно! — мистер Вонка обворожительно улыбнулся, заставив Фрэнсис лишь скептически выгнуть бровь. — Сильное заявление, конечно… Но допустим. «Земля пухом Вашему бизнесу, хоть прямо сейчас в похоронную службу звони.» Вскоре они оказались возле неприметной серой дверцы. А стоило мистеру Вонке её открыть, Фрэнсис поняла, что это тот самый склад, где они впервые друг друга увидели. Посреди комнаты стояли шестеро умпа-лумпов и придерживали огромный бордовый чемодан на колёсах с логотипом Wonka. У Фрэнсис уже имелся похожий, с которым она ездила в другие страны дольше, чем на неделю, но он был раза в два меньше! А этот забраковали бы на любой таможне, в нём людей можно было бы при желании перевозить! — В этом чемодане Ваши пятьсот плиток шоколада. — Но они стоят дороже, чем пятьсот долларов… — пролепетала было девушка, но поймав холодный взгляд мистера Вонки, осеклась. — Благодарю. Повисла пауза. По-хорошему стоило бы взять чемодан, попрощаться и выйти, но Фрэнсис чувствовала: ей этого будет недостаточно. Почему-то ей казалось, что нужно остаться ещё ненадолго просто ради того, чтобы чувствовать кожей эту атмосферу волшебства и свободы, или ради чего-то другого… Только предлога не находилось. Как только Фрэнсис подняла голову и встретилась взглядом с мистером Вонкой, она поняла: он думает примерно о том же самом. Его взгляд был непривычно серьёзен, а безуминка в нём словно спряталась туда же, куда и улыбка. — Что ж… Спасибо за опыт. Если ещё Вам понадоблюсь в качестве переводчицы, вот мои контакты, — с этими словами она протянула ему визитку с номером телефона, электронным адресом и полным именем, написанным на трёх языках — английском, японском и французском. Мистер Вонка удивлённо приподнял брови. — Так вот как Вас зовут… — Простите? — Я в упор не мог вспомнить Ваше имя, только фамилию… — он беззаботно пожал плечами, но визитку не выкинул, а бережно положил в карман пиджака. — Ну в таком случае приятно познакомиться, меня зовут Фрэнсис Фиона Фрез, — она улыбнулась, после чего вытащила из другого кармана брюк резинку для волос и сделала себе мальвинку. Ту самую причёску, с которой он увидел её впервые и с которой были видны окрашенные волосы и весёлые серёжки. «Надо бы закончить это всё же как деловую встречу.» Обычно все её разговоры с нанимателями заканчивались рукопожатиями, и согласно этикету со стороны женщины не было невежливостью протянуть руку мужчине, даже наоборот. Потому Фрэнсис и удивилась, когда мистер Вонка сначала долго смотрел на её ладонь, словно не понимая, что от него требуется, а затем очень неуверенно протянул свою. Кожа его перчаток слегка холодила пальцы, а при сжатии слегка скрипела. Это совсем не было похоже на обычное короткое деловое рукопожатие, к которым Фрэнсис привыкла, но и разорвать контакт она словно была не в силах. Она просто застыла, как статуя, удивлённо смотря то на соединённые руки, то мистеру Вонке в глаза. Он, судя по всему, тоже был растерян. «Пора заканчивать этот парад неловкости!» Напоследок легонечко сжав его ладонь, Фрэнсис отошла на шаг, вслепую нашла ручку чемодана с шоколадом, после чего вышла на улицу к воротам для машин. Прессы и зевак там не было, створки были закрыты, но как только она стала к ним подходить, слегка приоткрылись. Только выйдя за территорию фабрики, Фрэнсис громко выдохнула, после чего расстегнула чемодан и, кое-как нащупав внутренний тканевый карман, положила туда деньги. «Интересно, а сколько шоколада досталось победителям? Наверное не меньше грузовика! Только тому, кому предназначался главный приз, скорее всего, «утешительный» и не предлагался. Значит, маленький Чарли сейчас сидит дома без единой шоколадки! Как-то это несправедливо.» Идти по заснеженным и немного обледенелым улицам с тяжеленным чемоданом было сложно, слава богу хоть прохожие подсказывали путь — мальчик нашёл Золотой билет за день до экскурсии, и зеваки повалили к нему прямо в дом, поэтому многие в квартале знали, где жил Чарли Бакет. А жил он в покосившемся деревянно-кирпичном домике, словно явившемся из книжки Джанни Родари, ещё и с громадной дырой в крыше. Фрэнсис даже стало неловко подходить к нему с таким внушительным багажом и в пусть и рабочей, но дорогой одежде. Мальвинку пришлось снова распустить и потрясти волосами, после чего Фрэнсис кое-как прокатила чемодан по снегу и постучалась. Дверь открыла миловидная женщина в вязаном свитере. — Что Вам угодно, мисс? — тихонечко спросила она. — Прошу прощения, что отвечаю вопросом на вопрос, но семейство Бакетов тут проживает? — Фрэнсис виновато улыбнулась. — Да, тут. Я миссис Бакет, а что Вам угодно? «Видимо, тихие робкие голоса у них с сыном семейное…» И тут же из глубины домика заговорил Чарли : — Это мисс Фрез, мама, впусти её! Оставлять чемодан на улице было бы небезопасно, а протаскивать в дом тяжело, поэтому заносила его Фрэнсис с миссис Бакет вдвоём. Обстановка внутри была ничуть не менее бедной, чем внешний вид дома. Фрэнсис прикрыла рот ладонью и тут же подумала, как же, наверное, притворно это выглядит, с её-то замшевыми перчатками и тёплой курткой. Чарли всё смотрел на неё ясными и пустыми глазами. — Это у вас давно? — сдавленно спросила она, указывая на дыру в крыше. — Нет, только полчаса назад появилось, — добродушно улыбнулся мистер Бакет, дедушка, сопровождавший мальчика на фабрике. — Это от стеклянного лифта. Ругательство так и вертелось на языке, но в присутствии ребёнка Фрэнсис сдержалась — Чарли, а это кто? Это твоя учительница? — спросил стоящий в углу мужчина, судя по всему, отец семейства. Мальчик покачал головой. — Нет, мисс Фрез с фабрики мистера Вонки. Она переводит с английского на японский и наоборот. Услышав это, Фрэнсис прыснула. — Я не с фабрики, мистер Вонка вообще меня нанял только на сегодняшний день. — Ой, правда? — Чарли взглянул на неё с удивлением. — А мне показалось, что вы работаете вместе… На эти слова она уже решила не обращать внимания. — Значит, ты выиграл главный приз — целую фабрику? Чарли кивнул. — И отказался от него? — Он что, пожаловался Вам на меня? Фрэнсис аж оторопела от такого прямого обвинения, но, впрочем, быстро взяла себя в руки. — Ну что ты, какие жалобы? Он просто сказал, что победитель отказался от приза. Но почему? — с этими словами она подошла к Чарли и чуть наклонилась. Он неизменно ровным тоном ответил: — Мистер Вонка сказал, что я больше не увижу свою семью, если поеду на фабрику. И я сказал, что тогда не поеду. Родители мальчика, его бабушки и дедушки внимательно наблюдали за реакцией Фрэнсис. Та лишь, задумавшись, отвела глаза. Мыслей было много, но озвучивать их было бы невежливо. — Вот как… А если бы он разрешил тебе взять семью с собой, ты бы согласился? — Скорее всего, — в глазах Чарли не промелькнуло ни единой эмоции. — И больше призов он тебе не дал? — чтобы не уйти в демагогию или ненароком не стать адвокатом дьявола, Фрэнсис перевела тему. Чарли покачал головой. Ещё несколько секунд она колебалась, но затем улыбнулась и шагнула к своему багажу. — А я считаю, что это нечестно. Вон у остальных по грузовику, если не больше, а у тебя ни кусочка! — после чего Фрэнсис расстегнула чемодан и показала множество таящихся внутри шоколадок. — Давай я тебе отдам половину! Внешне Чарли оставался всё таким же спокойным, да и в ровный голос вслушиваться было бессмысленно, поэтому надо было ловить каждое слово: — Вы от него, да? Пытаетесь меня купить? — Да нет же! — смутилась Фрэнсис. — Это моя зарплата, ну, точнее, её часть. И я хочу поделиться, потому что столько шоколада мне одной не нужно. Вот я и подумала, а почему бы мне не поделиться с тобой. — И с моей семьёй, — холодно добавил он. — Хорошо, тогда давай, чтобы на всех было поровну… Четыре да два да один… Раз вас семеро, я дам вам семьдесят шоколадок, по десять на каждого! Чарли вызвался помогать, так что управились довольно быстро. А вот вынос чемодана из дома занял куда больше времени, и с этим уже помогал ещё и отец мальчика. Когда Фрэнсис уже стояла с багажом возле его забора и переводила дух, Чарли выбежал к ней. — Хотел сказать ото всей моей семьи спасибо. И хотя он улыбался, Фрэнсис не покидало щемящее чувство пустоты при разговоре с ним. Это было не сочувствие бедной семье, не жалость к мальчику, а именно что пустота — неприятная, пугающая и заставляющая теряться в догадках о причинах её возникновения. — Да не за что. Ты, когда есть будешь, улыбайся, и тогда конфетная миссия будет выполнена, — Фрэнсис залихватски улыбнулась и облокотилась о чемодан. — А скажите, Вы точно не работаете с мистером Вонкой? Или Вы так сказали, чтобы Вас об этом никто не расспрашивал? — Нет-нет, что ты. Он меня нанял только на сегодня, чтобы я переводила речь Муцуо и его отца для вас. А больше я ему, к сожалению, не понадоблюсь... наверное. — Точно? Ну ладно, — Чарли пожал плечами. — Мне просто показалось, что вы очень похожи. Щекам стало жарковато, впрочем, мороз в этом сыграл больше роли, чем услышанное. Очень смазанно попрощавшись, она подхватила багаж и пошла со вскинутой головой. До дома Фрэнсис шла молча, волоча за собой чемодан. На душе было скверно. Пустота после разговора с Чарли (наконец вспомнилось, когда её последний раз посещало такое чувство — когда она работала в команде с одноклассницами без единой яркой черты), недосказанность после рукопожатия с мистером Вонкой, тревога от ощущения неминуемых проблем… Вот уже и знакомый квартал. А фабрика, как оказалось, располагалась не так уж далеко от её квартиры, как Фрэнсис думала в ту ночь, когда садилась в машину. Пять зданий, три, два… На месте! Но стоило Фрэнсис подойти к дому и поднять глаза, как она увидела стоящих возле входа девушек. Те, лишь завидев её, радостно подняли руки и прокричали: — Сюрпри-и-из! В первую секунду она не поняла, что происходит, а потом сразу же кинулась к ним, бросив чемодан у ступенек. — Блин, девочки, это так трогательно… Спасибо вам! — Ты скажи спасибо Розмари, это она по телеку тебя увидела, как ты с детьми разговаривала перед воротами фабрики Вонки. Вот мы и подумали нагрянуть к тебе и поздравить, если тебя это, конечно, не затруднит… — добродушно усмехнулась Миранда. Фрэнсис отошла на шаг и оглядела компанию. «Нагрянуть» вместе с Мирандой и Розмари решили ещё четыре коллеги, видимо, удачно освободившиеся к этому времени: три «японки» Кэмерон, Жаклин и Эбигейл и «русская» Дарья (с ней это слово можно было даже не брать в кавычки, ведь в отличие от Кэмерон, Жаклин и Эбигейл, которые, как и Фрэнсис, выучили японский язык и стали с ним работать, родным языком Дарьи действительно был русский). — Девочки, я пару часов назад экспромтом переводила на японский рифмованные песни и каламбуры. Меня уже вообще ничего не затрудняет, а вы тем более. Проходите скорее! Уже дома, переодевшись в удобное, Фрэнсис вскрыла чемодан и с улыбкой продемонстрировала подругам свою зарплату: — У кого в кругу близких дети, племянники или иные сладкоежки, разбирайте, тут больше четырёхсот плиток! Миранду не надо было звать дважды, она схватила семь шоколадок и запихнула себе в сумочку. Дарья долго стеснялась, но всё равно выцепила двадцать штук и спрятала в рюкзак. В итоге, когда все разобрали сколько хотели, пришлось убирать оставшийся шоколад по буфетам и холодильнику, и ближе к концу это стало напоминать игру в «Тетрис». — Фрэн, слушай, а ты от такого количества шоколада не треснешь? — усмехнулась Кэмерон, наблюдая за тем, как тяжело закрылась дверца холодильника. — Я же не одна всё это буду есть. В нашем городе ещё много больших и маленьких сладкоежек, которые точно обрадуются бесплатному угощению, — с не менее задорной улыбкой ответила Фрэнсис. — Кстати, о сладком… — Дарья с хитрым прищуром полезла в сумку и достала оттуда множество пакетов и баночек. — Ты попросила, я привезла. Варёную сгущёнку купила в магазине, а шоколадную колбасу и белёвскую пастилу для тебя приготовила моя мама. Она как услышала, что у меня коллега-американка русскими сладостями интересуется, так столько наделала их, будто собралась обеспечить ими весь континент! Фрэнсис смущённо улыбнулась и принялась разворачивать пакеты. К одному из них была привязана записочка с кириллическими буквами, пришлось виновато посмотреть на Дарью. Та усмехнулась и перевела: — Это мама написала «Для Френ с любовью из России». Она решила, что переводить на английский не надо. И извини за ошибку в имени. — Передай ей от меня большое спасибо, — растроганно улыбнулась Фрэнсис. Пастила оказалась очень-очень вкусной, хотя и не такой сладкой, как колбаса. Делать из них бутерброд при Дарье не хотелось, поэтому Фрэнсис отрезала немного на чай, а остальное убрала в холодильник «на потом». За чаем девочки стали расспрашивать её о фабрике и о том, как вообще прошёл день. Пугать их лишний раз ей не хотелось (особенно впечатлительных Миранду и Жаклин), поэтому она сосредоточилась в своём рассказе на описании конфет и трудностях перевода и адаптации. — …Он, когда меня нанимал, вообще ни словом не обмолвился о том, что у него там будут песни! Кэмерон и Гейл, наверное, помнят, как наш курс перед полётом на практику пугали любителями цитировать хокку? Так вот, это страшнее. Там было собрано буквально комбо из всего, что труднее всего переводить «здесь и сейчас»! — А как ты их переводила? — аккуратно поинтересовалась Розмари. — Без рифмы, конечно. У меня в рифму на японский даже с целой вечностью в запасе перевести вряд ли получится, — пожала плечами Фрэнсис. К счастью, она не отчитывалась перед начальством или родителями, поэтому можно было позволить себе чертыхаться через слово и прерывать поток слепленных в один большой ком междометий словами «сейчас, дайте я глотну чаю». Завершила Фрэнсис свою пламенную речь так: — В общем и целом, это было довольно весело, интересно и захватывающе, но эти веселье и интерес стоили мне ведра нервных клеток, поэтому я вам не рекомендую работать с мистером Вонкой. Это абсолютно не то, к чему мы привыкли, так что поберегите силы. — Удивительно, что ты согласилась работать на него в таких условиях… — пробормотала Розмари, откусывая рисовый крекер. — А в этом и проблема, что ничего из того, на что я вам пожаловалась, не было обговорено, и ему очень повезло, что в мою компетенцию входят не только разговоры о политике и роботах! Он даже нанимал меня так, будто я не переводчиком к нему устраиваюсь, а потенциально еду с ним куда-то в Грузию на поиски Золотого руна! После этой фразы вся компания обернулась на Фрэнсис в ужасе, а Миранда тихонечко сказала: — Ну как минимум я была свидетельницей первой части этого найма… — Объясни, о чём ты? — пролепетала Жаклин и прижала кончики пальцев к губам, видимо, предчувствуя, что сейчас начнётся настоящий ужас. Фрэнсис сразу замахала руками в знак протеста. — Ничего незаконного или кровавого, клянусь! Просто это было очень подозрительно и страшно. А ещё глупо, потому что рацию, которую я для связи с Мирандой держала, раздавил грузовик… «…и если бы это правда оказалась подстава, остались бы от меня рожки, ножки и серёжки, и никто бы об этом не узнал.» При рассказе Фрэнсис опустила множество подробностей, но поездку на машине и письма описала в деталях, а в доказательство сходила в комнату и принесла целую стопку бордовых конвертов. Подруги долго всматривались в них и вертели в руках, после чего Эбигейл вдруг шлёпнула себя по лбу и вскрикнула: — Я поняла! — Что такое? — Миранда и Розмари сразу же наклонились к ней: Эбигейл была ростом меньше всех и сидела, положив на стул подушку, но голос у неё был громкий, так что слышали её все. — Я вот всё сидела и думала, дежавю или нет, а сейчас поняла! Пару недель назад мне приходил похожий, но я решила, что это кто-то так подшутил, и почти сразу выкинула… Кэмерон, кстати, он тоже приходил, если я ничего не путаю… Кэмерон закивала. — Я хотела снять с конверта эту букву и складывать в неё деньги с переводов аниме, а потом увидела, что она не приклеенная, и решила прям так. Письмо мне показалось странным, и я его тоже выкинула. И это я ещё не знаю, кому оно ещё приходило. Фрэнсис поджала губы. — Жалко, что вы выбросили письма, я бы посмотрела на то, как они написаны. А вы не помните, что там было? Девушки покачали головами. Впрочем, Эбигейл сразу же улыбнулась: — А давай будем спрашивать у «японок» из нашей ассоциации, вдруг им тоже эти письма приходили! Фрэнсис чуть прищурилась и кивнула. «Дело приобретает неожиданный поворот…»