Три раза, когда у Барби был недотрах

      Барби очень давно не играла в бильярд.       Но не трахалась она ещё дольше.       Если бы её поставили перед выбором, она бы без раздумий выбрала второе, а если это можно совместить…       Но такой возможности не было. Поэтому, когда ей перепало предложение сходить покатать шары после работы, она не могла отказаться.       Пришлось восстанавливать в памяти правила игры в американский пул, но это была приятная активность на скучной работе. Барби просматривала часы каждые десять минут в ожидании пяти вечера.       – Всем пока! – из кабинета вылетела первая, на ходу надевая пальто и повязывая шарф на шею.       Наконец-то какое-то разнообразие.       Никто из подруг и друзей с ней пойти не смог – не в ресурсе, но в клубе была возможность присоединиться к команде, собранной из таких же незнакомцев, которым тоже не с кем провести этот пятничный вечер.       Однако таких желающих тоже оказалось не много. Всего четыре человека в комнате вместе с ней: взрослая женщина, печальный мужчина и он.       Он – скучающая гора мышц, душащая своим токсично маскулинным одеколоном, которую, тем не менее, убежденной феминистке Барби захотелось покорить. Вот он, подходящий для нее Эверест.       – Тодзи, – лениво приоткрывая рот, рассеченный в правом углу шрамом, представился он.       Имена остальных сокомандников девушка даже не стала запоминать. Вообще неважная и ненужная информация. Напротив неё, с другой стороны стола, Тодзи разминал широкие плечи, обтянутые оверсайз свитером. Это она поняла по тому, что в талии ткань, кажется, вообще не соприкасалась с кожей.       Барби неожиданно заметила, что во рту как-то слишком много слюны. О лимонах она даже не вспоминала.       Печальный мужчина покинул игру довольно быстро: наклюкался крепкого виски и чуть не уснул на столе с зажатым в руках кием. Благо, вовремя понял, что ему пора домой. Неглубоко поклонился, благодаря за игру, и, покачиваясь, покинул помещение.       Женщина тоже надолго не задержалась. Она ожидала русский бильярд, а не американский, расстроилась и тоже ушла, пожелав оставшимся игрокам хорошего вечера.       У Барби бешено крутились и работали шестерёнки в голове, пытаясь найти способы заговорить и познакомиться поближе с соперником, но они молчали, а она не могла придумать ничего достойного. Кажется, он проигнорирует или ответит односложно на любую её реплику. Это немного расстраивало. Но с другой стороны, ожидать многого, особенно интеллектуальной беседы, от мужчины, который выглядит так.       – Не скучно вам? – все же вырывается у неё в какой-то момент.       Это она не обдумывала. Само получилось.       – М? – скучающе выдал он.       Не слушал её. Лениво поднял глаза с кончика кия, почти толкнувшего шар, на Барби. Она поджала губы. Он не услышал, что она сказала, но услышал, что она что-то сказала. Пути назад нет.       – Я спросила, – решает она выжать из ситуации все возможное, – не скучно ли вам?       – Хочешь меня развеселить? – усмехнулся он, растягивая тонкие губы в какой-то злой улыбке. Кажется, по-доброму ему улыбаться не дано.       И ударил по шару.       Как-то слишком громко, как показалось Барби. Переборщил с силой удара?       – Просто… стараюсь завязать непринужденный разговор, – призналась девушка.       Мужчина хмыкнул, но ничего не ответил. Кивнул только на стол – её очередь.       Она чувствует себя ещё более неуютно. Зачем только рот открыла?       Подходит к месту, откуда ей будет удобнее прицеливаться, наклоняется над покрытием, соприкасаясь с ним грудью. Смотрит только на ряд, который нужно сбить. Не на Тодзи.       Но весь обзор перекрывают рассыпавшиеся у лица пряди, ничем не сдерживаемые. Забыла краб на рабочем столе, так торопилась убежать на эту “вечеринку”.       Складывает красивые губы трубочкой, дует вверх и в сторону, пытаясь исправить ситуацию без рук.       – Помочь? – как-то слишком насмешливо спрашивает Тодзи.       Что-то ей подсказывает, что у него нет ни заколки, ни резинки. Точнее, резинка, как раз-таки, сто процентов есть, вот только немного другая, в которой слишком много латекса, и которой мешающие волосы в хвост не соберёшь. А как же тогда он поможет?       Барби бросает все же на него взгляд. Он показательно сжимает руку в кулак – и так заметные вены выделяются ещё больше. Понятно. В голове сразу всплывает картинка, как Тодзи сжимает в этом кулаке её волосы. Ого.       Промаргивается, возвращаясь в реальность. В принципе, перспектива приятная… но появляется идея ещё лучше. Кажется, можно убить вполне двух зайцев.       – Минутку, – Барби выпрямляется, оставляет кий на столе и отходит к тумбочке, на которой стоят стаканы, наполненные янтарной жидкостью – крепким алкоголем.       Берет один, делает пару глотков, обжигающе согревающих горло, грудь и все остальное. Прогоняющих из головы последние остатки благоразумия.       Она надеется, что не вспомнит об этом никогда.       Как знала, надела юбку.       Барби запускает руки под ткань и стягивает за края розовые трусики. Выходит одной ногой, второй. Получается довольно целомудренно, никто ничего лишнего точно не должен был увидеть. Выпрямляется и непринужденно завязывает волосы розовой тканью. И не скажешь, что это совсем не резинка для волос.       Ощущения… впечатляющие.       Она возвращается к столу, снова берет в руки кий и как-то даже слишком быстро сбивает шары. Но ни один не падает в лунку – удар слабоват из-за трясущихся рук.       На Тодзи не смотрит.       Барби не хочет себе в этом признаваться, но знает, что это представление было устроено для него.       Она очень давно не играла в бильярд.       Но не трахалась Барби ещё дольше.       И она будет просто счастлива это совместить.       Девушка ещё какое-то время остаётся в том же положении полулежа. Может, приходит в себя, переводя дыхание, может, ждет, пока к ней кто-то подойдёт…       И к ней подходит.       Она чувствует, она видит, что над ней нависает большая и широкая тень, очень схожая по очертаниям с мощной фигурой Тодзи.       – Может, тебя поучить немного? – Барби слышит: он улыбается.       – И чему же вы можете меня научить? – зачем-то противится Барби. Она ведь, в общем-то, не против, если он её чему-нибудь поучит, девушка даже готова притвориться, что чего-то не знает..       – Да хотя бы держать кий.       Больше он не спрашивает: конечно, она не против. Она демонстративно сняла трусики при нем. О многом говорит. Не просто говорит – кричит, орет, взывает к нему. Тодзи просто приближается к ней, нависает, прижимается грудью к её спине, упирается своими бедрами в её, скользит пальцами по её рукам к кистям, чтобы перехватить вместе кий.       Барби задерживает дыхание, когда на её мягкие аккуратные ладони опускаются настоящие лапы Тодзи. Сжимают крепко вместе с деревом. Почти больно, но она не говорит ничего.       – Давай-ка попробуем ещё раз, крошка.       Пара движений назад-вперед, прицеливаясь, и мужчина девушкой ударяет по шару, разбивая ряд и загоняя цветные в лунки.       – Уже получше, – выдыхает он ей на ухо.       А потом громко вдыхает носом. Её аромат. Её аромат.       Въевшийся в импровизированную резинку на её волосах, не перебитый ничем больше. Только она.       – Вкусно пахнешь.       О, боже.       Она вкусно пахнет. В Барби уже достаточно алкоголя, чтобы растечься уже от этого сомнительного комплимента, но в моменте кажется, что это одна из лучших вещей, которые ей говорили мужчины в последнее время, да и в принципе.       – Правда? – трогательно уточняет девушка. Зачем только?       – А смысл мне врать? – усмехается Тодзи.       И правда. Смысл?       – Интересно, – продолжает он рассуждать вслух, – на вкус – такая же вкусная? Или еще лучше?       Барби стонет болезненно. Ей очень хочется. Ей очень хочется дать ему себя попробовать.       – Так попробуй, – шепчет она, иначе голос дрогнет.       Голова отключилась совсем, раз она прямо ему предлагает себя. И он возьмёт – никогда не отказывается.       Одной рукой скользит по её телу, от запястья к плечам, по выгнутой спине, поглаживает и сжимает ягодицу, и забирается под юбку – ни для кого не секрет уже, что никаких препятствий между ними не осталось.       Сразу же толкается внутрь двумя пальцами, даже не проверяет, насколько она готова – это и так очевидно. И Тодзи оказывается прав, входит без труда, под громкое аханье девушки под ним. Скалится довольно. Вот же повезло сегодня вечером.       Барби тихо стонет в зелёную поверхность стола, сжимает кий ослабевшими пальцами, насаживается на чужие.       Кто бы мог подумать, что мысли материальны? Она об этом и мечтать не смела – горячий мужик трахает её пальцами на бильярдном столе.       Но ей этого мало. Как и ему, впрочем.       Девушка болезненно сжимает пустоту, когда средний и безымянный пальцы покидают её лоно. Оборачивается через плечо и смотрит обиженно, но в тот же миг, как она видит за своей спиной Тодзи, аппетитно облизывающего свои фаланги в её влаге, она тут же оттаивает.       Теперь смотрит выжидающе, призывно помахивает бедрами из стороны в сторону.       Озвучивать приглашение не нужно – оно читается в её глазах и действиях. Мужчина отточенными движениями, стремительно приспускает свои шаровары вместе с трусами, задирает ее юбку целомудренной длины до колена, прицеливается в её лунку своим кием и толкает к ней свои шары, бьется ими о кожу.       Барби не хочет и не будет сдерживаться. Она хочет громко, грязно и жёстко. Кто бы мог подумать, что она окажется по адресу. Тодзи Фусигуро – спец по жёстко, грязно и громко.       Девушка елозит по столу корпусом, пока в нее вбиваются сзади, не отпуская из рук кий, для этого нужно думать, посылать импульсы из мозга к другим частям тела, а ей этого делать не хочется совершенно. Но если они не поменяют позицию или Барби хотя бы не привстанет в ближайшее время, то от уже покрасневшей от беспрерывного трения кожи на щеке и подбородке может ничего не остаться.       И заботливый Тодзи, словно телепат и джин в одном лице воплощает в жизнь ещё одну её фантазию – наматывает волосы в трусовом хвосте на свой крепкий кулак и тянет девушку на себя, не прекращая фрикций.       Она откидывает голову ему на плечо, открывая шею, которую он – не может удержаться от соблазна – кусает. Барби шипит. Но не возражает. Ладно уж, замажет потом как-нибудь, впереди ещё целые выходные, которые она может провести не выходя из дома.       Девушка чувствует, что уже близка к кульминации, роняет из рук кий и помогает себе достигнуть яркого финала, агрессивно лаская клитор – подстать темпу Фусигуро. Тодзи приятно от предоргазмического сжатия его члена внутри неё. Он и сам на грани.       Но ближе, чем Барби, конечно.       Она не успевает его предупредить.       Он извергается в неё без спроса, удовлетворенно простонав – чуть громче, чем дышал на протяжении всего процесса.       Покидает ее не сразу. Немного переводит дух, выходит, наслаждается видом, как вниз по бедрам бегут потенциальные маленькие Фусигуро.       Барби его восторга не разделяет.       Барби в ярости. Шипит зло:       – Мудак.       – Шлюха, – прыскает он, непринужденно пожимая плечами.       Как будто бы она была против вот этого всего.       – Ещё один раунд?       – Только если в твоей постели, сладкая.