Моветон

      Темно. Никогда раньше Глеб не чувствовал себя настолько умиротворённо. Он блуждал в полной темноте своего собственного сознания, но это его совсем не тревожило. Он вообще ничего не чувствовал. Может быть так выглядит смерть? Сплошной мрак держит тебя в твоих объятиях и не даёт проснуться.       Глебу не было дела, что происходит во внешнем мире. Он достаточно натерпелся. Здесь нет ничего: ни эмоций, ни чувств, ни любви и боли. Ничего.       «Ты слышишь меня?» — тихим эхом послышался знакомый голос. Парень тотчас подскочил с собственного места, желая найти источник звука. Но голос раздавался повсюду. Он был везде и одновременно нигде. Он пропадал так же внезапно как и появлялся. «Вернись ко мне», — просило эхо. Он не видел ничего, не знал куда и на чей зов идёт, но точно знал одно: его кто-то ждёт, он должен вернуться. И он шёл.       Свет. Глеб сморщился от резкого света в глазах, но успел разглядеть чей-то смутный черный силуэт, склонившийся над ним, но пока глаза не привыкли к яркому свету, идентифицировать неизвестного человека он не смог. — Ох, ебать, с добрым утром! — с лёгкой усмешкой сказал Кирилл, цитируя недавно увиденный мем из «ТикТока». — А я уже обрадовался, что смог уснуть навсегда, — с сарказмом ответил парень, пытаясь разглядеть обстановку вокруг. Глеб лежал на диване в хорошо знакомом ему кабинете в студии звукозаписи. Рядом сидел Серафим, а Кирилл находился чуть поодаль. Но самого главного человека, причину, по которой он вляпался в неприятности, негде не было. — Где Вика? — Уехала, — Кирилл тут же изменился в лице: ухмылка пропала с его лица, мышцы напряглись, голос стал холодным, грубым. — Куда? — Глеб попытался резко встать с дивана, но тело заныло, требуя отдых. Парень снова лёг на прежнее место. — Понятия не имею. Наверняка, снова бросила как ненужную псину, — Кирилл равнодушно пожал плечами. — Ей это свойственно, тебе от не знать. — О чем ты? — голос Глеба напрягся. — Она не в первый раз молча съебывается. Не удивлён, если и в этот раз она заставила тебя вляпаться в проблемы и сбежать со своим ебырем. — Я не думаю, что она сделает это снова, — в разговоре появился голос Серафима. — Всему есть объяснение. — Да? И этому? — Кирилл достал из кармана телефон и направил экран в их сторону. Парни уставились в телефон Кирилла, желая как можно лучше рассмотреть изображение. — Ебать… — выругался Серафим, уставившись в экран телефона Кирилла.       Глеб сидел поздно ночью за компьютером в студии звукозаписи. Прошло четыре месяца после того, как Вика в очередной раз без вести пропала. Она молча ушла, без инструментовки своей смерти. Она заблокировала Глеба во всей социальных сетях, не желая больше как-либо связываться с ним. Очень долгое время парень не мог смириться с такой потерей, но время залечило его глубокие раны, оставив шрамы.       Он не испытывал к девушке ничего, кроме обиды и ненависти. Чувство брошенности давило на него, и с этим давлением он справлялся плохо: стал скуривать несколько пачек в день, начал безбожно пить. Он простил ей предательство, но она снова нанесла удар по тому же самому месту. Обуянный своими тревожными мыслями, Глеб уже не писал музыку. Он молча смотрел в монитор в темной комнате, думая о чем-то своем. К глазам подступили слезы. Он закрыл глаза. Только громкое дыхание парня сокрушало тишину вокруг. «Вернись ко мне», — промелькнула мысль в его голове, сменяясь другой: «Я скучаю».       Но парень понимал, она — уже не та студентка, с которой он познакомился несколько лет назад. Она изменилась. Всё же какая-то часть её действия умерла. Любит ли он её такой? Испытывает ли те же самые тёплые нежные чувства к этому человеку? Об этом парень мог думать хоть до утра, но организм требовал отдыха. Устроившись на знакомом диване, он быстро провалился в крепкий сон.       Чья-то теплая рука коснулась его запястья. Глеб, не открывая глаз, ответил на прикосновение. Как бы ему сейчас открыть глаза и оказаться рядом с ней, в её квартире, а всё произошедшее оказалось страшным сном. Но парень медленно открыл глаза и, разглядев человека перед собой, отбросил руку назад. — Целоваться будем? — усмехнулся Роки, заметив как Глеб быстро убрал свою руку от него в сторону, — Или обойдёмся без прелюдий, перейдём сразу к делу? — Пошёл нахуй, — отмахнулся Глеб, уловив в словах Кирилла пошлый подтекст. Глеб сел на диван и лениво потянулся. — Я по тебе тоже скучал, мой сладкий, — продолжал Кирилл. Отойдя немного в сторону, Мисан небрежно кинул маленький пакетик с белым порошком на маленький кофейный столик перед Глебом. — Ты просил. — Спасибо, — Глеб быстро убрал пакет в карман своих джинс. — Ты сказал, что завязал с этим. Что опять происходит? — Кирилл уже не был таким весёлым, как пару минут назад, он внимательно смотрел на Глеба, скрестив руки на груди. — Это в последний раз, — заверил Глеб. — Я слышу это не в первый раз. — А тебе то какая разница? — Я не хочу, чтобы мой друг сторчался на какой-то помойке, Глеб. — Всё со мной будет нормально. — Я вижу твоё «нормально». Завязывай. — Разберусь, — Глеб поднялся с дивана, сел за компьютер, игнорируя Кирилла. — Как знаешь, но больше я не принесу тебе ни грамма.       Глеб в ответ только равнодушно хмыкнул. Разговор закончился на достаточно напряжённой ноте. Не собираясь больше оставаться с Глебом наедине, Кирилл вышел из комнаты. Глеб снова остался один, наедине с музыкой.       После ухода Вики, отношения между Глебом и друзьями сильно ухудшилось. Парень будто бы изолировался от внешнего мира и отказывался выходить из студии. Сочиняя музыку, он всегда излишне критиковал себя. За всё это время он проводил сутки за компьютером и музыкальными инструментами, но так и не выпустил ни одного трека.       Через полгода отсутствия Глеба в социальных сетях, подписчики стали беспокоиться, да и продюсер настаивал на проведении тура по городам. Глеб наотрез отказывался от поездки по стране с концертами, но позже согласился, поскольку посчитал это хорошей идеей отвлечься.       Аэропорт Домодедово. Самолёт. Новый город. Концерт. На сцене он отдавал почти всего себя. В каждой строчке своей песни он вкладывал свою душу, свои эмоции, чувства. Каждую песню пропустил через себя. Каждый звук от электрогитары, стук барабанов звучали в такт его сердца.       Дошла очередь до последней песни — «Неважно». Она всегда имела для Глеба гораздо бо́льшее значение, чем любая другая его песня. Каждая строчка напоминала ему о ней: лучшей подруге и о любимой девушке. Их так много связывало, они так много пережили и так резко оказались друг о друга. Эмоции снова взяли вверх, подступили слёзы.       Последний проигрыш. Завершая песню и весь концерт в целом, музыкант сыграл последний куплет. Восторженный крик толпы. Затемнение.       В гримёрке Глеб пригубил баночку пива вместе со своей командой, собрал аппаратуру. Но вдруг в зал быстрым шагом зашёл молодой парень — организатор шоу, и на одном дыхании выпалил: — Глеб, с Вами там девушка хочет встретиться, говорит это очень важно. — Я не делаю сегодня фото с фанатами. — Она сказала назвать Вам своё имя и вы всё поймёте, — продолжил парень. — Виктория.       Бросив всё, парень метнулся в сторону выхода. В след послышался голос организатора: «Улица. Третий служебный вход!».       Она стояла в сером пальто то и слегка ёжилась от прохладного ветра. Он внимательно посмотрел на неё, то ли со злобой и раздражением, то ли с непониманием. — Привет, — мило улыбнулась девушка. — Что тебе нужно? — Хотела извиниться, — она стыдливо опустила взгляд в сторону. — Зла не держу. Это всё? — Нет… — Вика замолчала, прикупив нижнюю губу. Она явно пыталась подобрать слова, но ничего не приходило ей на ум. — Если ты приехала помириться, то ты зря потратила время, — продолжит Глеб, заметив смятение девушки, — Всё кончено.