Застекленный четырехэтажный торговый центр сиял яркими огнями, вывесками различных брендовых магазинов и пах городской суетой. Люди сновали туда-сюда словно муравьи, заполняя своим дыханием и без того спертый летний воздух, шуршали сумками и крафтовыми пакетами, дамы стучали каблуками, а мужчины громыхали тяжелыми тележками, доверху наполненные пакетами с одеждой или продуктами.
Эзреаль мягко останавливает Каина за рукав рубашки, кивая на здание, мимо которого они изначально планировали просто пройти. Шида заинтересованно оборачивается, изгибая бровь.
– Может, зайдем сюда? Тут-то мы точно что-нибудь найдем, – улыбается Эз. Розовые очки-сердечки отражают солнечные блики, что отскакивают от стекол, и Каин щурится.
– Ты хочешь купить Афелию подарок или слить все свои деньги? – Каин усмехается, пока Эзреаль сердито дует губы, – Ну что за лицо, я ведь прав. Тебе только дай волю.
– Я обещаю, что в этот раз мы просто зайдем, купим для Фели подарок и выйдем! – ответственно заявляет парень, пока Шида недоверчиво щурит глаза, поглядывая то на Эзреаля, то на огромное здание сбоку от них, – ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста…
– Ладно-ладно, хватит клянчить, – чуть краснеет Каин, видя, как некоторые люди оборачиваются на них.
Парень тянет Эзреаля к одной из стеклянных автоматических дверей, а тот сияет ярче солнечных зайчиков. Каину от этой яркости хочется зажмуриться, прикрыть глаза, дать им отдохнуть, но дело в том, что отдыхать тут не от чего; Эзреаль и его постоянная жизнерадостность и есть отдых в сути своей, лучше любых курортов и санаториев. Даже лучше, чем вечер с стаканом вкусного коньяка в компании любимой игры на приставке, а это, знаете ли, уже достаточно большой показатель.
Торговый центр встречает приятной прохладой от постоянно и везде работающих сплитов, натертым до блеска бежевым кафелем, огромной кучей народу - на виднеющимся за горизонтом эскалатора втором этаже она даже больше, чем на улице - и, как приятный бонус – большим количеством красивых декоративных живых растений. Те присутствуют только на первом этаже вместе с гардеробом и парочкой маленьких лавок-магазинчиков, в которых в основном продают мелочь вроде парфюма, ювелирных украшений или детских игрушек.
Атмосфера приятная, но не столь привычная Каину, чтобы окончательно в ней расслабиться. Благо что Рааст молчит под дозой психостимуляторов, а то он точно высказал бы свое дохуя важное мнение.
Каин трясет головой, приказывая себе не думать об этом говнюке пока Эзреаль рядом. Последний восторженно - будто впервые ТЦ видит, серьезно - оглядывает окружающее пространство и чуть ли не прыгает на месте от счастья. Каин лишь давит в себе смешок.
– Уймись, Принцесса, людей пугаешь, – Шида направляется вперед Эза, отвешивая тому совсем легкий подзатыльник. “Принцесса” недовольно фырчит, начиная семенить за Каином.
– Я постоянно забываю, какой ты иногда говнюк, – смеется Эзреаль, пока они поднимаются на эскалаторе. Каин обращает внимание на то, что по подъему на панели между двумя эскалаторами в ровный рядочек точно также стоят маленькие декоративные деревья в горшках.
“Не заебываются ли поливать, интересно…”
– Это не я, это Рааст, – жмет плечами Шида, поправляя поясную сумку и пропуская мужчину, быстрым шагом идущего вверх.
– Не ври, ты выпил таблетки прямо перед тем, как мы вышли, – Эз закатывает глаза и натягивает очки на голову.
Каин лишь усмехается.
***
– Эзреаль.
Каин готов убивать. Они проторчали тут уже два часа, но так и не нашли подарок, зато нашли “милый браслетик”, “идеальную тоналку которая как раз закончилась”, “ахуительного цвета джемпер и такого же цвета джинсы под него” и коллекционное издание какого-то шутера, название которого Каин не запомнил, но Эз его “просто обожает и готов душу продать”. В итоге Каин таскает пакеты (их всего два, но эй, они весьма увесистые), а Эзреаль просто бегает и прыгает из магазина в магазин как кузнечик, восторженно вздыхая.
– Ну Каин, ты посмотри на нее! Она же прям как под тебя сшита, под твой стиль, – Эз стоит с огромной черной футболкой в руках, в которую влезет, кажется, три Каина. У воротника красуется маленький-маленький штрих код, который, тем не менее, неплохо ее дополняет.
Шида понимает, что футболка действительно ничего, и почти что хочет ее примерить, но…
– Эз, ты ведь обещал, – Каин закатывает глаза, поднимая вверх руки с пакетами, – и где мы теперь? Тут два тяжеленных пакета, и ни в одном из них нет ни намека на подарок для Афелия, мелкий засранец.
– Оу, знаешь, тебе стоило запаниковать еще на моменте джемпера с джинсами, – язвит Эз, саркастически улыбаясь, продолжая трясти футболкой перед чужим лицом, – Каин, ну не будь говнюком, примерь. Я же вижу по твоим сверкающим глазкам, она тебе нравится !
– Мертвого заебешь, – рычит парень, все же кладя пакеты на пол и забирая футболку с чужих рук.
– Как хорошо, что ты еще живой, – невинно улыбается в ответ Эз.
– Учти, потащишь меня еще в хоть один ебучий магаз не по делу - я тебе эти пакеты в очко засуну.
– Да-да, я тебя тоже люблю, пиздуй уже, – Эзреаль машет рукой в сторону примерочных, а сам берет пакеты в руки и медленно идет вслед за другом.
Пока Каин переодевается, он невольно думает о том, что Эзреаль до этого никогда не помогал ему в выборе одежды. Они довольно часто тусовались в торговых центрах, вместе покупали одежду Эзреалю, Афелию, подруге Эза…да много кому, в общем, но Эзреаль никогда не проявлял инициативу в том, чтобы дать Каину что-то на примерку.
Нельзя сказать, чтобы Каин не переживал о своем внешнем виде - в его парадигме, в его картине мира, если ты хочешь выглядеть привлекательно, ты должен заботиться не только о том, ухожен ли ты, причесан ли, чистая ли у тебя кожа и нет ли пятен на кожаных берцах, но и о том, что ты носишь. Однако это никогда не доходило до того вещизма, что присущ Эзреалю – этот маленький шопоголик, дай ему достаточно денег, мог спокойно скупить весь магазин, и при этом каким-то магическим образом успешно сочетать всю тонну вещей, что есть в его гардеробе.
Каин снимает черную рубашку и вешает ее на крючок. Думает, что ему в этом плане легче: его гардероб на девяносто процентов состоит из черных вещей, а остальные десять занимают либо белые, либо серые - надо быть полным имбецилом чтобы не уметь сочетать три настолько базовых цвета в одежде. Но Эзреаль…Эзреаль это что-то пугающе и одновременно завораживающе красочное, цветочное и конфетное, при этом никогда не выглядящее мерзко милым или “вырви мне глаза” ярким. Его умение сочетать цветные акценты с базовыми цветами всегда поражало - Шиде кажется, если бы он сам пытался напялить на себя что-то ярче угольного оттенка, он был бы похож на клоуна.
Даже сейчас внешний вид Эзреаля этот привычно цветочно-конфетный, но все равно идеально смотрящийся на нем. Каин пытается вспомнить: он в белой футболке, пастельно-розовой клетчатой рубашке поверх, джинсовых шортах по колено и в белых кроссовках. И куча цепочек-браслетов из серебра на руках. Точно.
И что же, плохо оно выглядит?
– Нет, не плохо… – вслух сам себе отвечает тихонько Каин, наконец натягивая футболку и поворачиваясь к зеркалу.
Футболка действительно отпад. Он рассматривает себя, как будто нового, кажется, целую вечность, прежде чем в раздевалку просовывается любопытная зеленая голова.
– И что там? О Господи, вау… – Эзреаль широко открывает рот в удивлении, осматривая Шиду с ног до головы.
– А если бы я голым был? – усмехается Каин, через зеркало смотря другу в лицо.
– Мое “вау” было бы в десять раз громче? – то ли спрашивает, то ли утверждает Эз, заходя в кабинку полностью, – Тебе пиздец как идёт, – утверждает самодовольно, явно гордясь собой.
Каин не спорит.
– Ты прав. Хоть какая-то от этой мучительной прогулки польза.
– Ой перестань, великомученик, – Эз закатывает глаза, – снимай и пошли на кассу.
– На кассу?
Эзреаль немигающим взглядом молча смотрит на Каина какое-то время. А после изрекает серьезно:
– Ты дебил?
– Чё? Сам дебил, – искренне возмущается Каин, снимая футболку и натягивая рубашку.
Эзреаль невольно засматривается. Буквально на мгновение. На секунду.
– Ты думал я тебе футболку померить по приколу дал?
– Ну да, а что? – Шида застегивает рубашку, а Эзреаль снова, блять, смотрит.
Тонкие пальцы в черных кольцах застегивают пуговицы, Боже, как же это…
“Так, не отвлекаемся.”
Эз стучит себе ладошкой по лбу.
– Вот ебанутый, а, – парень качает головой, забирая футболку с небольшого пуфа возле зеркала, – покупать я ее тебе собрался.
– У меня свои деньги есть.
– Вообще-то ты должен был обрадоваться и кинуться меня обнимать, – Эзреаль дует щеки, пока Каин выходит из раздевалки.
– Вообще-то обойдешься, – ухмылка падает на его губы, а потом он оборачивается на почти расстроенного парня и треплет его по голове, – спасибо за подарок. Как-нибудь отплачу.
У Эзреаля внутри рушатся миллиарды городов и стран.
***
– Что насчет чего-нибудь отсюда? Он же типа…музыку пишет, все дела, – вдруг неуверенно спрашивает Шида, когда они проходят мимо магазина с музыкальной аппаратурой.
– Каин, ты гений! – восклицает Эзреаль, сверкая янтарными глазами и сразу же сворачивая к входу в магазин. Каину остается лишь зайти внутрь за ним.
У обоих глаза разбегаются. Тут и там висят и стоят различные музыкальные инструменты, стенды ломятся от самой разной аппаратуры: от наушников с микрофонами до аудиокарт с колонками. Все выглядит ужасно сложно, странно и непривычно. Каин вспоминает, что когда-то пытался писать музыку, но это было на чужой дешевой студии, больше похожей на старый заброшенный гараж, и он не видел там, наверное, ничего отсюда.
Оно и понятно. Когда глаз падает на первый попавшийся ценник, там значится сумма в пятьсот двадцать долларов - и это по скидке! - и Шида всерьез задумывается о том, хватит ли Эзу денег, учитывая то, сколько они уже успели потратить.
А того, кажется, совсем ничего не волнует: Эз бегает туда-сюда с лицом, преисполненным восхищения, и, кажется, даже успел подружиться с милой консультанткой.
Каин отчего-то злится.
– …вот у меня друг пишет музыку, а я совсем не знаю, что ему подарить, потому что у него как будто все есть, – вздыхает Эз, крутясь рядом с улыбчивой девушкой, – может подскажете чего?
– Любому музыканту хорошим подарком определенно точно будет аудиокарта, – мягким голосом советует девушка, указывая Эзреалю на стенд с аудиокартами, – какой ценовой диапазон Вас интересует?
– До тысячи долларов.
У Каина челюсть отвисает. Нет, Эзреаль конечно снимался пару раз в рекламе для брендов, просмотры на клипе только растут, еще и с инстаграма некоторый доход, но чтобы вот настолько…
Шида неловко мнется где-то возле стойки с электрогитарами, даже не желая смотреть на их ценник, пока друга консультируют по аудиокартам. Он пытается обозначить это странное булькающее и колючее чувство, которое он испытывает, пока с Эзреалем (явно, очевидно) кокетничает симпатичная консультантка. Ревность отпадает сразу – они же не парочка какая-то, чтобы он его ревновал. Страх за него? Возможно. Паранойя сейчас на пике популярности, и им уже пришлось после десятого автографа (и это считая только здешние) купить в одной из аптек ТЦ маски, чтобы под недовольный вопль Эза о том, что у него размажется тоналка и блеск для губ, нацепить их на лица. Помогло не идеально, но определенно стало легче дышать. И вот эта девица точно узнала его – мнется постоянно с ноги на ногу, вежлива и услужлива с ним, даром, что номер телефона не предлагает, а Эз ведь наивная невинная душа – поведется с превеликим удовольствием, обменяется с ней сначала контактами, потом фейсбуком, потом он позовет ее на свидание в роскошный ресторан, где она закажет самые дорогие блюда…
При мысли о свидании Каина передернуло. Возможно, конечно, он заходит слишком далеко, но такая возможность раздражает до сжатых кулаков и скрипа в зубах.
– Каин, подойди сюда!
Голос Эзреаля вырывает его из мыслей. Шида подходит к нему, одним лишь взглядом говоря “ну чего тебе?”, а Эз тычет на какую-то красную коробку с кучей кнопок и микшеров разного размера.
– Как она тебе?
– Аудиокарта? – зачем-то спрашивает он, хотя по внешнему виду и сам прекрасно догадался, – Не знаю, я же в этом не особо разбираюсь.
– Боже, просто скажи, миленькая она или нет? То, что она хорошая, я уже итак знаю, – произносит Эз таким тоном, будто определение оборудования как “миленького или нет” есть самая очевидная вещь на планете.
– Миленькая ли коробка для записи и прослушивания музыки…? Это…не очень подходящее определение, не находишь?
Эзреаль смеряет его грозным взглядом.
– Боже, ну, – мнется Каин, искренне не понимая, как отвечать на этот вопрос, – ну…у Афелия глаза красные, и эта штука тоже красная, и может быть она “миленько”, – он чуть морщит нос при этом странном слове, – подойдет ему?
Консультантка сзади тихонько хихикает себе в ладошку, а Шида чувствует себя полным идиотом.
Но Эзреаль вдруг расцветает – его широкую улыбку можно определить даже сквозь темную тканевую маску. Эз радуется так, будто Каин точь-в-точь повторил тот идеальный ответ, который он построил себе в голове, даром что не лезет прыгать на руки и обниматься, как любит делать, за что парень его мысленно благодарит.
– Тогда я определенно точно выберу вот эту! – Эзреаль тыкает на красную аудиокарту.
“Clarett+ 4Pre by Focusrite” читает Каин на ценнике, а опуская взгляд к цене - почти восемьсот баксов - присвистывает, желая посоветовать другу подумать над такой дорогой покупкой.
Но Эзреаль уже скачет на кассу.
***
– Она что, даже автограф у тебя не попросила? – удивляется Каин, когда они выходят из магазина, направляясь к эскалатору, ведущему на первый этаж.
– Нет? А что, должна была?
– Мне показалось, что она тебя узнала, – оправдывается, сводя брови к переносице, – знаешь, она была такой…милой и обходительной, постоянно улыбалась, все дела. Я был уверен, что она тебя узнала.
Эзреаль мягко смеется, а у Каина внутри, по ощущениям, цветет кактус, не иначе. Колется, но, боже, это так приятно и мягко.
Странные ощущения.
– Каин, тебе стоит чаще выходить из дома. Быть милыми - прямая обязанность консультантов, ты знаешь? Лицо магазина, приятное впечатление, хорошая репутация, все дела.
Шида почему-то вновь чувствует себя ужасно глупым.
***
Каин слышит щелчок фотокамеры на телефоне прежде, чем успевает возмутиться. Эзреаль уже отбегает на достаточно большое расстояние, с довольной рожей явно отправляя кому-то только что сделанную фотографию (а точно ли она одна?)
– Кому ты уже фотки шлешь, маленький засранец?
– Это для Ёнэ, – дует губки Эзреаль, сразу же после улыбаясь, – хвастаюсь, сколько всякого разного мы накупили, и спрашиваю, как у них с Сеттом идут дела с тортом.
– Они что, реально решили делать торт сами? – Каин смеется, чуть не роняя пакеты из рук, но быстро выравнивается, – Во придурки.
– Вообще-то это очень ценный жест! – Возмущается Эз, даже ножкой притопывая. Шида лишь фыркает.
– Покажи хоть, что за фотку ты сделал.
Эзреаль отчего-то хитро улыбается.
– Не-а.
– Ты специально хуево меня сфоткал, да? – шутливо сердится Каин.
Догнать нерадивого друга не представляется возможным - бегать с тяжелыми пакетами в руках довольно тяжело, да и Эз, засранец, широко высовывая язык и тряся телефоном с заветной фотографией (которую не разглядишь, блин) отбегает подальше, так, чтобы его было не достать.
Никого уже не заботят косые взгляды прохожих. Звонкий смех обоих парней отскакивает от разогретого асфальта, прыгает по высоким стеклянным зданиям, словно солнечный зайчик, и устремляется куда-то в закат. Прямо туда, где огромное солнце, украшая своим мягким светом прекрасный янтарь в глазах напротив, отправляется на отдых.
***
Эзреаль просыпается.
Странное чувство бешено прыгающего в груди сердца, напоминающее тахикардию, заставляет сначала взглянуть на часы - те показывают четыре часа утра - а затем взять телефон, чтобы задуматься о звонке в скорую помощь. Только проснувшийся испуганный подобным странным пульсом мозг соображает не очень хорошо, но зато быстро. Когда пальцы уже почти набирают заветные три цифры, Эз останавливается, втыкая в яркий экран телефона с набранным номером экстренной помощи.
Наконец приходит осознание, что для тахикардии слабовато. Парень выключает гаджет и откладывает его в сторону, теперь не отводя взгляда от пустоты родной комнаты.
В ушах отчего-то звенит довольно четким эхом смех. Эз трясет головой, стараясь снять наваждение, протирает глаза и включает небольшой ночник на тумбочке рядом с кроватью. Вспоминает, где уже слышал этот смех.
– Ничего себе мне приснилось…
Воспоминания приходят постепенно. От прихода в торговый центр до первого магазина, второго, третьего. Магазина с одеждой. Футболкой для Каина.
Каин снимает футболку. Каин застегивает рубашку.
Каин…
– Боже, какой ужас, – краснея, пищит Эзреаль, падает на кровать, закрывая себе голову подушкой, – что за ерунда…
Эзреаль чувствует тепло в груди. Оно невероятно странное, эфемерное, едва ощутимое и приятно прохладное, но в то же время ужасно обжигающее и горячее. Оно похоже на засуху в дождливую погоду, на соленую воду в озере, на яркие цветы в полностью высохшем поле. Эти цветы прорастают внутри, царапают легкие и сердце, пробивают ребра своими мощными корнями и очень больно душат, все же не позволяя задохнуться окончательно. Они вкусно пахнут сладкими духами, свежими ромашками, немного мятой и…табаком.
Эзреаль убирает подушку с лица, берет в руки телефон и открывает галерею под звон сердца и хруст собственных ребер, убиваемых корнями. Они готовы разорвать мышцы, пробраться сквозь кожу и вылезти наружу, прорастая изящными растениями и наполняя волшебным ароматом все помещение. Эз почти не хочет им мешать, беглым взглядом просматривая тысячи фотографий в галерее и наконец долистывая до нужной.
Каин тогда думал, что Эзреаль некрасиво его сфоткал. Однако Эзреаль никогда не видел Каина прекраснее, чем на этой фотографии.
Он смотрит на закатное солнце, чуть щурясь. Его гетерохромные глаза блестят под яркими лучами, прическа лежит небрежно, но в то же время странным образом идеально. Тонкая черная рубашка немного сбилась вбок и открывает тонкие ключицы, а изящная серебряная цепочка на шее лежит четко по их форме, отпуская совсем маленький блик, который, тем не менее, поймала камера.
У Каина едва заметный шрам под губой и родинка чуть ниже ямочки ключиц, а у Эзреаля оглушительно больно и сильно колотится задыхающееся в бутонах сердце.
Болезненное осознание бьет под дых не хуже чем профессиональный мастер спорта по ММА. Эза передергивает всего, крутит-мутит, душит так, что хочется пойти и проблеваться, прям как тогда в клубе, но запах уже не трупный, а
Каиновый в ноздрях, и это ощущается пугающе
хорошо.
Эзреаль стаскивает с себя одеяло и бежит в комнату Афелия.
Тот спит сладким сном, но Эзреаль чувствует, что если никому ничего сейчас не расскажет, то как минимум лопнет. Открывает дверь и бесцеремонно садится на чужие бедра, слыша под собой недовольный бубнеж.
– Эз, какого ху-
– Фел, это пиздец, – испуганным голосом говорит Эзреаль, кажется, готовый вот-вот расплакаться. Афелий лишь привстает на локтях, смотря на электронные часы напротив кровати.
– Четыре часа утра, – хрипит Афелий, протирая глаза. Мимолетом Эз думает, что сонный он ужасно смешной, но сейчас смеяться не получается, – если никто не умер, это не пиздец.
– Я люблю его, – вдруг выпаливает Эзреаль, краснея весь, запыхавшись так, будто только что бежал стометровку, – Фелий, это ужасно.
– Кого любишь? – не догоняет парень, – Пиздец?
– Почти. Каина. Ты был прав.
Афелий замолкает на пару минут, пытаясь проснуться-осознать-обработать информацию, но Эзу кажется, что проходит вечность.
– Ага, – наконец серьезно изрекает Фел, включая светильник рядом с кроватью, – и с чего ты это взял?
– Мне приснился сон-воспоминание о том, как мы пару месяцев назад вместе ездили в торговый центр и покупали тебе подарок на день рождения. Я проснулся, а мое сердце билось как бешеное, а потом я посмотрел на фотографию Каина с того дня, которую сделал сам, и сердце застучало еще сильнее, и мне стало так хорошо и так плохо одновременно, – не прерываясь на дыхание сбивчиво рассказывает Эзреаль, активно жестикулируя, – Афелий, это ужасно, понимаешь? Я не просто люблю его. Я люблю его ужасно давно. Так сильно, что хочу обнять его так, чтобы его ребра сломались, забить всю свою галерею только его фотографиями, хочу посетить с ним все Диснейленды мира, я блять готов сожрать его, чтобы он был внутри меня и всю мою жизнь был только со мной, понимаешь?
Афелий понимает только то, что Эзреаль начинает плакать, и мягко обнимает его, гладя по голове.
Эз взрывается рыданиями, падая на Фела целиком и утыкаясь лицом в чужую подушку.
– Он извинялся передо мной, понимаешь? В той записке, которую ты мне передал несколько дней назад, шифром было написано “Прости меня”, а он дурак не знает, что я простил его меньше, чем через два часа после того происшествия, – плачет Эзреаль, шмыгая носом и злостно вытирая слезы с глаз, почему-то злясь на себя за них, – что мне делать, Афелий? Я его люблю а он меня ненавиди-и-и-т…
– С чего ты взял, что он тебя ненавидит? – мягко улыбаясь, спрашивает Фелий, не прекращая профилактические поглаживания, но уже по подрагивающей спине.
– Он со мной не разговаривает.
– Так ты с ним тоже не разговариваешь. Да ты и сам сказал, что смог понять записку. Если бы он тебя ненавидел, он бы перед тобой не извинялся, разве нет?
Эзреаль вдруг замолкает ненадолго, даже шмыгать перестает. Фелий уже начинает думать, что он уснул, но тот вдруг резко садится в прежнее положение, весь заплаканный и опухший, с прилипшими на лицо волосами. Фелу приходится приложить много усилий, чтобы не засмеяться.
– И что делать теперь? – поникает Эз, тяжело вздыхая.
– Самый лучший вариант - признаться. Как раз сегодня на промоушене увидитесь, – искренне советует Афелий, осторожно убирая мокрые пряди волос с чужого лица.
– Рааст сказал, что у него девушка есть…Акали…
– Этого я не знаю точно, – признается, – но Рааст с огромной долей вероятности пиздабол.
Фел чувствует начинающую нарастать боль в горле и тянется за лекарством, пшикая его в горло.
– А Каин с огромной долей вероятности не любит меня.
– Тогда, – хрипит парень, после прокашливаясь. Голос его заметно сел, – тебе хотя бы станет легче. Лучше ведь точно знать, есть у тебя шансы или нет, чем страдать в неведении, верно?
– Но тогда нашей дружбе точно настанет конец, если этих самых “шансов” нет, а я не хочу этого, – хнычет Эзреаль, чувствуя себя ужасно уставшим.
– А может и нет. Ты слишком загоняешься, Эз. Все будет в порядке, правда.
Эзреаль долго-долго смотрит на него, после заключая в крепкие объятия. Афелий давится воздухом, но обнимает его в ответ, испытывая странное чувство, что граничит между облегчением и нарастающей тревогой.
Оно и понятно, почему.
– А теперь иди спи. Если ты перед промоушеном будешь выглядеть, как вареная кукуруза, Ёнэ покусает сначала тебя, а потом меня за компанию.
Когда за Эзреалем закрывается дверь, Афелий думает о том, что ничего хорошего из этого всего не выйдет, но маленький светлячок надежды все-таки сидит где-то глубоко в сердце, зараза такая, и хорошо так успокаивает, без конца повторяя “все будет нормально”
Фел не знает, верит ли ему до конца, но все же засыпает тогда, когда на улице начинает светать.
***
Промоушен прошел на ура. Эзреаль был в дважды приподнятом настроении не только потому, что выступление получилось отличным настолько, что от криков фанатов не спасали даже наушники, но и потому, что Каин наконец-то
разговаривал с ним. Даже Афелий, кажется, заметил некоторую перемену и перестал смотреть на Шиду взглядом убийцы.
Эзреаль не хочет думать о том, делал ли он это для того чтобы не смущать своим поведением остальных ребят и гримеров, или же он искренне замял у себя в голове эту неприятную ситуацию, перестав себя винить, факт в одном: теперь признаваться в этих странных чувствах было не так страшно, и у Эза даже получилось у себя в голове кое-как построить связную речь, чтобы не запинаться после каждого слова при самом диалоге.
Он быстрым шагом по пустому коридору направляется к их общей гримерке, откуда все, кроме Каина (Эз видел, и ему не стыдно за слежку) ушли, и чувствовал, как его немного потряхивает. Пришлось собрать всю волю в кулак, простояв возле заветной двери около минуты, и наконец открыть ее, через мгновение уже застыв на месте. Прям так, с рукой на дверной ручке.
Весь мир из ярких бабочек, криков фанатов и приятно пахнущих цветов рухнул в один момент.
Каин целовал Акали, сидящую на небольшом гримерном столике.
Теперь точно конец.
