***
спускаясь с возвышенности к небольшому поселению, все заклинатели обрадованно прибавили шагу. спустя несколько часов путешествия, они все устали и были готовы на всё ради сытного ужина и горячей воды. их встречает вечерним гомом небольшой городок с единственным постоялым двором в округе. радушный хозяин кланяется глубоко важным гостям и тут же организует им несколько комнат. цзян чэн готов боем выбивать себе отдельную комнату, так как взрослый уже, не пристало ему с адептом ютиться, как с нянькой, но бой так и не состоится, ведь почти все комнаты в постоялом дворе пустуют, и хозяин, услышавший звон золотых монет в мешках главы ордена, тотчас выделил наследнику комнату самую дальнюю. после купания в горячей бочке и подогрева своего аппетита, цзян чэн спешит на первый этаж со всех ног, только бы без него трапезничать не начали. отец, мать и сестра уже сидят за накрытым столом в беседке в саду, а адепты располагаются в другой беседке чуть поодаль, чтобы не мешать. — в следующий раз без ужина останешься, — спокойно произносит госпожа юй, даже не глядя на сына, накладывая себе в тарелку османтусовый пирог. — надеюсь, у тебя веская причина, чтобы опоздать. — разумеется, я кормил собак, — врёт цзян чэн, не собираясь посвящать мать в то, что попросту уснул в бочке, разморенный горячей водой и отсутствием нормального сна в течение нескольких суток. — простите, госпожа юй. — да будет вам, матушка, он же совсем на немного опоздал, — нежно произносит яньли, отвлекая мать передачей ей в тарелку фруктов — скорее садись за стол, а-чэн, нужно хорошенько подкрепиться для дальнейшей поездки. цзян яньли светится лишь от одной мысли о скорой встрече со своим женихом, и неприятный ком снова встает в горле цзян чэна. разумеется, она хочет добраться быстрее до ланьлиня, да и родители, уставшие от непривычного маршрута, тоже. один а-чэн всеобщего ожидания не разделяет, поэтому решает просто заткнуть себе рот едой, прежде, чем скажет что-нибудь об их путешествии (и цзинь цзысюане) плохое. не успевает цзян чэн доесть последнюю ложку супа, как вдруг слышит женский крик и мольбы о помощи. столб дыма от печи, который до этого легонько подрагивал и улетал в высь неба, стал темным и рос вширь. отец встает быстрее него, направляясь вместе с адептами в сторону криков. чэн и сам хочет, но его за руку хватает яньли: — а-чэн, останься здесь, мне страшно. кто нас защитит, если не ты? цзян чэн обеспокоенно переводит взгляд с сестры на мать. если кто-то и решит напасть на них сейчас, то живым не уйдет точно. мадам юй ранее была прославленной заклинательницей из сильного ордена, так что враг даже пикнуть не успеет. к их беседке уже приближался один из адептов, но того перехватил приближенный отца. цзян чэн успел расслышать только «пожар» и «курятник», до того, как адепты оба убежали в сторону шума и дымового столба, поднимающегося высоко в небо. но разве это не печь? пожар? цзян чэн встает из-за стола и проходит к выходу из беседки, чтобы посмотреть получше, нужна ли помощь. суета быстро накрывает постоялый двор, разносясь среди людей не хуже пожара. мужчины начинают таскать воду в ведрах, женщины пытаются отогнать скот подальше. чэн кидает взгляд на напряженную жасмин, такую же растерянную, как и он сам. молниеносно в беседку запрыгивает черная фигура, быстрыми и отточенными движениями крадет со стола всё, что может унести, и ускользает прочь в сторону зарослей возле забора. ни яньли, ни мадам юй не успели что-либо сделать. цзян чэн реагирует тут же, хватает свой меч, кричит жасмин «догоняй!» и уносится вслед за вором. ветки кустов царапают кожу, и цзян чэну приходится орудовать мечом. как вору удалось здесь пролезть, он понятия не имеет и поэтому злится ещё больше. в заборе оказалась большая дыра, скрытая густыми кустами. цзян чэн дает команду собаке «ищи!», и жасмин бежит быстрее в сторону леса. полететь на мече? цзян чэн едва ли может на нем стоять, поднимаясь на полметра в воздух из-за страха высоты. поэтому решает бежать своими двоими. поспеть за собакой-оборотнем у него не выходит, но жасмин своим лаем приводит хозяина точно к цели. цели, сидящей на большом ветвистом дереве высоко над землей, прижимающейся к стволу, будто слиться с ним хочет. цзян чэн командует собаке привезти сюда отца и адептов, а сам пытается разглядеть воришку. им оказался маленький тощий мальчик, одетый в черные и рваные обноски, с растрепанными и запутанными волосами. было сложно сказать, старше или младше он цзян чэна, но меньше точно на голову. тот держит в руках добычу крепко, заметно расслабившись после того, как собака скрылась за деревьями, и тотчас начинает жадно уплетать. — эй, ты, слезай оттуда! — кричит цзян чэн, но воришка и ухом не ведет. даже взгляда на молодого господина не бросает, продолжая есть баоцзы. и цзян чэн от злости кидает в него палку. та, конечно, не долетает, но внимание к себе цзян чэну привлечь удается. — я с тобой, вообще-то, разговариваю! — я что, на дурака похож? с утра вроде умным был, — пожимает плечами мальчишка, беззаботно ногой раскачивая. — спущусь, и ты меня этим мечом порежешь на лоскуты, а оно мне надо? — высечь тебя надо, вот что! красть еду, да ещё и у главы ордена заклинателей! — да мне всё равно, у кого красть. я есть хочу. наглый воришка будто издевается. и голос у него не дрожит, и на цзян чэна он сверху вниз, вообще-то, смотрит, ну какой бессовестный! — если по-хорошему не хочешь, тогда я тебя сам оттуда сниму, — рычит а-чэн, но на меч посматривает с опаской. — а силёнок-то хватит? на земле у тебя преимущество. а здесь, без меча своего, ты ничего сделать не сможешь. я здесь каждое дерево знаю. и как по ним прыгать тоже. нет, ну только посмотрите, какая наглость! чтобы он, цзян чэн, наследник ордена юньмэн цзян проиграл какому-то оборванцу? если так будет, то зачем тогда ордену такой наследник нужен? который даже с мелким мальчишкой справиться не может? стыдоба, да и только. не раздумывая более, а-чэн на меч встает и быстро движется в сторону вора. тот, доедая украденный ужин, реагировать не спешит. только улыбается, от чего в душе становится как-то гаденько, и цзян чэн уже почти достигает парнишку, но кидает взгляд вниз, оступается и успевает только за ногу воришки ухватиться, да за ветку дерева. воришка пытается изо всех сил снять со своей ноги чужую руку, бьет по ней руками, дергает ногой, видя, что юный господин на мече держится еле-еле, хочет воспользоваться этим, но у цзян чэна хватка мертвая. — слезай отсюда! цзян чэн тянет вора за ногу, но вдруг видит… тоненькую красную ниточку, обвязанную вокруг щиколотки мальчишки, и падает. сначала он не понимает, что произошло. ещё секунду назад он слышал шум воздуха, картинка перед глазами кружилась, а сейчас голова гудит страшно, в легких не хватает воздуха, и дышать тяжело и больно слишком. голова кружится, а попытка пошевелить правыми ногой и рукой проваливается из-за сильной боли. цзян чэн стонет, пытаясь не заплакать, шумно дышит, через боль в легких. сердце тоже, кажется, больно о ребра ударяется, свой пульс он в ушах слышит, а перед глазами видит только красную ниточку на щиколотке того паренька. цзян чэн напуган, ему больно от каждого вздоха, и он не понимает, что теперь делать. кажется, воришка не ожидал падения цзян чэна не меньше. но хитро решает, что это отличный момент, чтобы сбежать, пока сюда не пришли заклинатели постарше с собаками. он начинает слезать с дерева, прекрасно зная, как нужно двигаться, куда ступать, чтобы сделать это как можно быстрее. за спиной разливается собачий лай, стремительно приближающийся к ним, и мальчик пугается, оступается и в итоге тоже камнем падает на землю, больно ударившись. вместе с собаками прибегают заклинатели во главе с их господином, тотчас проверяют цзян чэна, может ли он встать, не совсем понимая, что произошло. воришка отползает быстро, как только видит собак. руки трясутся, даже боль от падения не так страшна, как их оскал. они лают на него, и мальчик думает лишь о том, как ему быстрее сбежать. взрослых он не боится, но собаки вверяют ему лютый ужас. слёзы бегут по щекам, как только одна псина подходит к нему, рыча и скалясь. из-за спин заклинателей выбегает владелец постоялого двора, направляясь тут же к воришке, хватает мальчика за волосы и кричит так громко, что птицы врассыпную с веток разлетаются: — ты, дрянь маленькая, я тебе сколько раз говорил не приближаться к моему двору? сколько? сегодня моё терпение лопнуло! знаешь, какое наказание за кражу положено? смерть. мужчина улыбается страшно, и воришка пытается выбраться, но рука слишком сильно за волосы держит, больно держит, да и от каждого движения собаки подвывают, мешая здраво мыслить. — это он устроил пожар? — спрашивает один из адептов, подходя ближе к мальчику. — а кто ж ещё?! все нервы мне вытрепал сначала тем, что около двора побирался, гостей отпугивал. я сказал ему, чтобы проваливал на все четыре. а этот гадёныш начал у гостей воровать, если они в беседках отужинать решали! поджоги устраивает уже не в первый раз, поймать, правда, сложно. ну, теперь-то он мне ответит за каждый ворованный баоцзы! мужчина тянет за волосы сильно, из-за чего с губ мальчика срывается крик. все взгляды направляются на него, в том числе, пронизывающий взгляд главы ордена. цзян фэнмянь подходит к мальчишке ближе. что-то в его лице ему напоминает. да и вся развернувшаяся картина выглядит до боли знакомой. он медленно подходит, не спуская с мальчишки глаз, отмечая, что тот смотрит постоянно на собак. — отгоните собак подальше. — но господин, вы же не хотите, чтобы вор сбежал, верно? — неуверенно произносит владелец двора. — как же он сбежит, если ты его за волосы держишь мертвой хваткой? — цзян фэнмянь хмурится, медленно осматривая мальчика. чутьё подсказывало, что мальчик этот ему знаком, вот только он на территории илина был разве что проездом. — как тебя зовут? он обращается к воришке, а тот только плачет и молчит. хозяин двора за волосы голову мальчика поднимает и шипит на ухо: — с тобой глава ордена заклинателей говорит, паршивец, отвечай! но воришка челюсти сомкнул, желваками играя. не собирается он отвечать. лучше пусть убьют побыстрее. умереть сытым — не такая уж плохая участь для бездомного ребенка. — его зовут вэй ин, — отвечает за него владелец постоялого двора, и что-то во взгляде цзян фэнмяня тут же меняется. глава ордена задерживает дыхание, пытаясь понять, ослышался ли он? — кто его родители? — какие-то бродячие заклинатели. два года назад в наш город пришли, чтобы победить эгуя. с эгуем-то они расправились, но как-то ушли в горы ночью и не вернулись. мы нашли тела случайно спустя неделю. мальчишка остался сиротой. мы сначала его подкармливали, хотели отблагодарить так тех, кто наш город спас, но в итоге наглеть начал и воровать. уже пытались прогнать его в горы, но он всё равно приходил и воровал. — зачем вы врёте? ай! вы сразу меня в горы… ай! — вы помните, как звали его родителей? — мою маму звали цаньсэ саньжэнь, а отца вэй чанцзэ, — тихо отвечает мальчишка, поднимая взгляд заплаканных глаз на главу ордена. — не с тобой разговаривают! адепты обеспокоенно переглядываются, подмечая, как встревоженно смотрит на мальчика фэнмянь. лицо мужчины смягчается, на губах появляется еле заметная улыбка. он садится на корточки и тихо спрашивает: — сколько тебе лет? — десять. — ты сильно голоден? — уже нет. — что ж, тогда пойдемте все в постоялый двор. уже холодно, а ещё нужно осмотреть раны вэй ина и цзян чэна. — господин, вы что, хотите и этого паршивца с собой взять? — разумеется. его отец когда-то был адептом юньмэн цзян, так что это внутреннее дело ордена. мы заберем мальчишку с собой, если вы не против. я возмещу все потери, которые этот ребёнок вам причинил сегодня. хозяин постоялого двора тут же просиял, подумав, как же здорово будет ему убить двух зайцев одним махом: избавиться от вечной проблемы в лице этого паршивца и получить кругленькую сумму монет. — господин, вы разве не оставите мальчишку в качестве преступника? цзян фэнмянь пожимает плечами. — я такого не говорил. а теперь отпустите ребёнка. и как только хозяин двора исполняет просьбу, фэнмянь берет воришку на руки и просит адептов позаботиться о цзян чэне, направляясь к постоялому двору. смотря на это всё, цзян чэн готов расплакаться снова. внимание отца полностью похищает этот мальчишка, и тот на сына родного даже не смотрит. отец лишь мельком осмотрел его раны перед тем, как переключиться на какого-то бродяжку, а теперь несет его в постоялый двор на собственных руках, когда его родного сына несут адепты ордена, ну что за чушь! отец цзян чэна на руках носил раз пять с тех пор, как он вырос. пять! и в момент, когда цзян чэну так нужно внимание и забота… просто ушел с каким-то мальчиком на руках. в носу щиплет предательски, но цзян чэн быстро смахивает слёзы, выступившие то ли от боли, то ли от сильной обиды.***
лекаря вызывают сразу после того, как детей отмыли от земли и пыли, и для удобства кладут вэй ина в комнату цзян чэна на кровать напротив. цзян чэн сразу отнекивается, просит унести мальчишку подальше от него, говорит, что не будет спать в одной комнате с бродяжкой, но отец слушает его едва ли, пресекая все недовольства сына. хозяин постоялого двора отказался предоставлять отдельную комнату воришке, а куда-то положить ребенка всё же нужно. — почему здесь не может спать принцесса? или милашка? или жасмин? — давит цзян чэн, сверля отца недовольным взглядом. — а если этот воришка мне ночью горло перережет? — цзян чэн, — отец слегка поднимает тон, и мальчик понимает, что если продолжит, не миновать очередной ссоры. — твои собаки прямо за дверью. если хочешь спать с ними, тебя никто не держит. но в комнате их не будет. горечь от произошедшего на глазах у всех адептов часом ранее до сих пор неприятно оседает на языке, подталкивая чэна впервые открыто выражать недовольство. — я не могу ходить, благодаря ему!.. — ты сам оступился и упал, — резко прерывает фэнмянь, поправляя вэй ину одеяло. — в этом только твоя вина. и в отличие от некоторых, вэй ин не направлял на тебя до сих пор никакого оружия. с этими словами глава ордена уходит из комнаты, оставляя мальчишек один на один. цзян чэн затравлено на вэй ина смотрит, мысленно обвиняя его во всех бедах. и возмущается ещё больше из-за того, что вэй ину на это вовсе всё равно. впервые за долгое время он сытно поел, искупался в горячей воде, одет в мягкие одежды и спит в теплом месте. с ним впервые со дня смерти родителей обращались как с человеком, а не собакой. из-за чего сделать что-то, что огорчит благодетеля, главу ордена, становится чем-то кощунственным. то, что молодой наследник пытается его в чем-то обвинить, даже не задевает. его всегда в чем-то винят, он уже попросту привык. одна мысль цзян чэну до сих пор покоя дать не может. что за красную ниточку он видел на ноге у вэй ина? и видел ли вообще? издалека заметить ее он не может, а любая попытка подойти ближе оказывается провальной: сначала мешали адепты, потом отец, потом лекарь, а потом и вовсе его временное увечье — сломанная нога. одно радует немного, что у вэй ина нога тоже сломана. и это подогревает в душе цзян чэна надежду на хоть какую-то справедливость за этот вечер. надеясь, что вэй ин быстро заснет, цзян чэн аккуратно отодвигает свое одеяло, слезает с кровати и на одной ноге допрыгивает до противоположной кровати. воришка лежит спиной к стене, то ли не слышит, то ли просто не хочет замечать. цзян чэн аккуратно приподнимает одеяло с ног мальчика, и тот сразу оживает, к спинке кровати движется молниеносно. — ты чего удумал? — он смотрит на цзян чэна пристально. от этого взгляда неуютно, но цзян чэну нужно продолжить, нужно посмотреть, нужно проверить. ноги вэй ина снова оказались под одеялом. — сам говоришь, что я тебе ночью горло перережу, и решил сыграть на опережение? — сдалось мне твое горло! лежи спокойно, я просто посмотрю. — под одеялом? на что ты там собираешься смотреть?! от подобной постановки вопроса неловко очень, от чего цзян чэн тут же смущается. но ответить не успевает, слышит собачий лай. вэй ин сразу заметно затрясся. дверь в комнату открывается, и на пороге с подносом и двумя дымящимися тарелками стоит дорогая яньли. она удивленно смотрит на мальчишек, но никак не комментирует, сразу за собой дверь закрывает, не давая собакам прорваться в комнату. — а-чэн, пожалуйста, сядь на свою кровать, вам нужно подкрепиться лечебным супом, чтобы быстрее выздороветь. я сама приготовила, за вкус ручаюсь. спорить с яньли цзян чэн не смеет, сразу же к себе на кровать садится, что отмечает для себя вэй ин. он видел цзян яньли в саду мельком, пока пробегал по беседке, захватывая еду, а сейчас мог рассмотреть получше. и тут же мог сказать, что она была прекрасней всех девочек в этой деревне, нет, в целом мире! румяные щечки, шелковистые волосы, теплый взгляд и нежная улыбка. в комнате даже сразу как-то поуютнее стало. и её брат уже не кажется каким-то страшным. вэй ин послушно принимает тарелку супа и ложку и быстро съедает всё, накинувшись на еду, словно зверь голодный. цзян чэн тоже сестру слушается, но ест медленно. из-за вэй ина весь аппетит пропадает напрочь. — меня зовут цзян яньли, а тебя как? отец мне сказал только то, что у нас гость, — девочка передвигает стул, стоящий неподалеку, так, чтобы он стоял между двумя кроватями, и на него садится, принимая из рук мальчишек посуду. — сколько тебе лет? — вэй ин, — неуверенно произносит воришка, немного расслабляясь. яньли кажется ему приятным наваждением, улыбка у нее такая же ласковая, как у его мамы. — мне десять. — надо же, а-чэну тоже десять, вы одногодки, — она счастливо хлопнула в ладоши, — какое счастье, я переживала, что из-за разницы в возрасте вы не поладите. — мне почти одиннадцать, и я не собираюсь с ним ладить. — а-чэн, прекрати! — шикает сестра, — вэй ин, можешь называть меня а-ли, если хочешь. вэй ин кивнул, расслабившись ещё больше. он вытянулся на кровати в полный рост, понимая, что слишком устал, чтобы дальше бодрствовать. — а-ли, я могу тебя попросить? — тихо шепчет вэй ин, — пожалуйста, побудь здесь ещё немного. я его боюсь. яньли смеется тихо, укоризненно смотря в сторону брата, уверяет, что никуда не уйдет и легко проводит рукой по голове гостя. цзян чэну бы оскорбиться, но от супа он сам разомлел настолько, что и его в сон потянуло. наверное, сестра туда что-то добавила специально. вэй ин засыпает быстро. он слишком устал от сегодняшнего дня, да и от своей нищей жизни. закрыв глаза, ему кажется, будто он снова рядом с родителями, а мама нежно гладит его по голове, чтобы он быстрее уснул, прямо как в детстве. тишину прерывает тихий шепот цзян чэна. — а-ли, можешь кое-что для меня сделать? — что угодно. — посмотри, пожалуйста, есть ли у этого бродяжки на ноге что-нибудь? — ты за этим к нему под одеяло полез? — удивленно приподнимает брови яньли, прислушиваясь, сильно ли уснул вэй ин. цзян чэн снова смущается, но вида не подает, только показывает на ноги мальчика и умоляюще смотрит на сестру. яньли тихо встает со стула, подходит к кровати вэй ина и легонько приподнимает одеяло. ноги как ноги. исхудавшие, все в царапинах и ушибах, одна забинтована, вторая вся в ссадинах после падения. ничего такого, что может быть интересным. — что я должна тут увидеть? — на левой ноге… нет ничего странного? цзян яньли отрицательно вертит головой. — давай я сам посмотрю. — сначала скажи, зачем тебе это? — мне кажется, я что-то видел на его ноге перед тем, как упал. с этими словами он через боль в ноге тихонечко подходит к кровати, заметно хромая. заглядывает под одеяло и видит снова свой мираж, прямо наяву. тонкая щиколотка обвязана вокруг красной нитью цвета кровавого. цзян чэн отступает назад затравлено, и это сразу замечает яньли. как это возможно? это же просто сказка для детей! не может такого быть взаправду! такого просто не существует! неужели цзян чэн сходит с ума? в сознании сразу слова бродячего рассказчика всплывают: «то, о чем я поведаю моим юным слушателям, является кристально чистой правдой». враньё! враньё! враньё! не может это происходить! не с ним! и его предначертанным не может быть мальчишка! просто не может быть! — ты видишь на его левой ноге что-либо? сестра испуганно смотрит снова, но ничего не замечает. — что ты имеешь в?.. — она переводит взгляд на брата и осекается. впервые она видит его таким, будто он воочию призрака встретил, и не одного, а целый сброд, будучи совершенно без оружия. — на его щиколотке… красная нить.