***
Под приказом Цунаде-сама о согласии с назначением Сакуры учителем стажера Мацури резидента Суны означало одно — теперь Харуно может обитать в белых стенах любимой больницы и оприходовать не менее любимые медицинские инструменты, как ее душа заблаговолит. После того как она получила официальное письмо от главы деревни Песка, а именно от Гаары, о просьбе об обучении его подчиненной, всегда сопровождающей его во всех делах, Харуно обрадовалась и с большим энтузиазмом приняла его просьбу. Так как Мацури являлась помощницей шиноби казекаге, ей было необходимо знать такие элементарные вещи, как знание медицинских техник, и по возможности применять их на практике. Сакура вовсю плясала в комнате с оборудованием разных видов, укладывая медицинские приборы на алюминиевую столешницу, будто бы качающаяся туда-сюда юла. Через пару минут в коридоре послышались беспорядочные звуки и скрип больничной каталки, на которой обычно привозят раненных шиноби за скорой помощью. — Живее, ведите подчиненную казекаге в свободную палату! — после услышанной фразы Харуно вскочила с места и выглянула за дверь. Она застала потрепанного Гаару, его мантию с запекшей кровью и неподвижно лежащую на белой тележке девушку с разорванной темной блузкой на обнаженной верхней части груди. Рядом бежали медсестры в сторону Сакуры. — Гаара… Что стряслось? — голос предательски задрожал, и с каких пор при виде вроде бы обыденных картин для ниндзя-медика Харуно так растерялась? — Позже расскажу, — красноволосый шиноби довольно холодно отозвался, сосредотачивая все свое внимание на помощнице. Сакуре только оставалось кивнуть и отойти, дабы другие специалисты в области медицины оказали новоприбывшей скорую помощь. Пятью часами ранее. Приятно вдыхать чистый воздух, наполненный запахом цветущих растений. В особенности завораживала пышность леса с растительностями всех мастей. Если бы не проложенная тропа, то небольшому отряду шиноби с казекаге во главе было бы трудно передвигаться из-за колючих кустарников и пожелтевших трав. Отросшие волосы кораллового цвета покачивались на висках во время ходьбы и порой закрывали обзор шиноби. Однако это не мешало малахитовым глазам наблюдать за хрупкой спиной в коричневом жилете, шагающей впереди него. Остальные верные последователи предводителя в официальных униформах Страны Песка заключили того в кольцо, где он шел посередине. Хоть ему самому не нравилась эта затея и все эти «формальности», а именно тот факт, что его воины подставляются под удар и защищают и так самого могущественного шиноби Песка, но из-за уважения к труду и преданности этим шиноби Суны казекаге смиренно действовал как положено. Откуда ни возьмись за долговязым кустом на тропу вылез обветшалый старик с замызганными каплями алой жидкости на иссохшей щеке и выпученными глазами полными ужаса. Он производил впечатление беглеца. В следующую секунду шиноби с орудиями в руках и вытащенными кунаями перед собой разом окружили подозрительного путника и были готовы в любой момент отразить атаку. Девушка, что чуть наклонившись, стояла перед казекаге, прикрывая его своей спиной, настороженно прищурилась. Ее дыхание перехватило от наступившего напряжения. Ей стало страшно, но не за свою жизнь, а в первую очередь за безопасность важного человека в ее отряде. Несмотря на то, что ее силы шиноби значительно прибавились за последние года, и она могла с легкостью сражаться с врагами ранга А, но гул тревоги в ушах всегда не дает покоя в девичьем сердце, когда на кон ставится жизнь казекаге. Как показывал ее опыт сопровождения влиятельного человека ее деревни — в миссиях по защите казекаге часто случались непредвиденные ситуации: предательства со стороны своих подчиненных, засады, набеги преступников и даже ловушки в их опорных пунктах, и все, чтобы убить правителя Суны и ее дорогого человека. Она присела, приняв оборонительную стойку, невольно затаив дух в ожидании чего угодно. Как только багряный лист сорвался с ветки и закружился в воздухе, отдаваясь колыбели легкого ветерка, беглец завопил и поднял свои ладони: — Я не причиню вам вреда! Пожалуйста, помогите моей деревне. На…нас напали разбойники и… прямо сейчас бесчинствуют на наших землях… Из-за пересохшего горла старика его жалобный стон был подобен крысиному писку, вызывающему лишь колокол волнения у окружающих. Задерганный левый глаз казекаге под красным иероглифом на лбу говорил о мрачном предчувствии. — Откуда нам знать, что ты не врешь, старик?! А вдруг это засада? — в полном недоверии отозвался один из воинов Суны, который был ближе всех к чужаку. Старик задрожал и начал кричать во весь голос, размахивая руками и схватившись за седую макушку: — Умоляю вас! Пока мы с вами здесь говорим, моих близких уже…убивают! Чужаку нечем было доказать правоту его слов, он лишь мог поддаться удушающей паники, охватившей его с головы до ног. Куноичи с коричнево-шоколадными локонами по бокам не могла устоять на месте, поняв, что ее нервы были на пределе, и последняя нить терпения оборвалась. Она сдвинулась с мертвой точки и побежала туда, откуда вышел чужак. Ведь ее порой детское желание и рвение помочь всем немощным пересиливало ее умение здраво оценивать текущее положение. Она перемещалась, словно тень, не оставляя после себя ни пылинки. Ее скорость могла сравниться даже с желтой молнией Конохи. «Дурная девчонка!» — пробралась мысль в голову Гаары. Он поспешил за ней, уже отбросив все меры предосторожности. Вот с ней всегда так: иногда он задавался вопросом, кто тут за кем по-настоящему возится как помощник? Опекая частые выбросы безрассудства и пылкий нрав Мацури, хоть и с виду она кажется серой мышкой, он ощущал себя как лошадь, запряженная в молотильную машину, будучи занятым по горло делами правителя целой страны. Он пробирался сквозь кроны в надежде догнать подчиненную. Потом была небольшая прогалина, уставленная кладками свежевырезанных дров, и его взор опустился на некрупное поселение, где прямо перед входом в деревню скопилась толпа вооруженных мужчин в черных повязках с вырисованными татуировками на одной части лица. Гаара был не удивлен, так как прекрасно понимал, в какую волчью яму шел. Но, увидев свою помощницу в лапах, как оказалось, главаря этой банды, стиснул зубы и остановился в пару метрах от разбойников. Мацури была словно неосторожный воробей, привлеченный зерном, беспечно угодивший в западню. Нервы стучали набатом в каждой клетке напряженного рельефного тела шиноби, который снаружи лишь показывал врагам холодный взгляд, готовый только глазами порезать всю шайку бандитов своим незримым лезвием тихой злобы. — О, явился наконец ка-зе-ка-ге! — прошепелявил главный, скорчив самодовольную рожу, и в конце специально запел по слогам. Забреженная речь была явно ненамеренно, позже выяснилось, что кусочек его длинного языка посередине отсутствовал, и он еще больше походил на шипение самого змея Орочимару. — А ты еще кто? — кровь застыла в жилах при виде, как тот бессовестно схватил Мацури за верхнюю часть ее жилета, а второй рукой — за тонкую шею. Уже в то время ее запястья были завязаны веревкой за спиной. Он старался не давать волю бушующим эмоциям внутри и не показывать это в первую очередь врагам. — Очередной зложелатель, который хочет позабавиться над главарями стран! Не сомневаюсь, что у тебя много таких водятся. Но сначала хочу испробовать твою девчонку, она как раз пахнет тобой, — он словно был клоуном на постановке особого назначения, и каждое его слово плевалось язвительной желчью, а его тощая фигура пританцовывала вместе с его языком, что вилял у правой скулы девушки, так и норовясь сократить крошечную дистанцию между ними. Он лизнул ее за шею и зажмурился от вовсю заигравшего азарта. Мацури готова была выплеснуть накатившуюся волну тошноты от отвращения, едва держась на своих двоих. Ноги надломились, и сама мысль о том, что на нее смотрел пронзительным взглядом ее начальника, не давало окончательно сдаться приступу паники. Но разбойник на этом не остановился, а мерзко лязгнув зубами, свободной рукой разорвал жилет на вздымающейся груди опешившей куноичи. Гаара не сдвинулся с места, как громом пораженный, и лишь сжал кулаки. Кровь ударила в голову от нарастающей злости. Именно в этой ситуации он не мог сорваться и поддаться неконтролируемой вспышки ярости, ведь перед его глазами жизнь утекала из Мацури, как вода из старого корыта. Он дожидался момента, когда его микроскопические песчинки незаметно проберутся к слепой зоне врагов, чтобы одним махом прикончить их всех, не пощадив ни одну душу. Но пока крупицы песка собирались в указанном месте, Гааре пришлось глядеть на эту душераздирающую сцену, как вредили его спутнице. Все это время остальные вооруженные силы окружили Гаару и держали клинки наготове в сторону казекаге, отлично осознавая, что они связались с крупной рыбешкой. Один из главных командиров, который удостоился взять под свое крыло целое колоссальное сооружение шиноби в недавней войне. Гаара в свою очередь не шелохнулся и с надменным видом усмирил этих, разнося в щепки их уверенность в своих силах удержать самого казекаге. — Что ты хочешь? Давай сразу к делу, — голос казекаге звучал слишком спокойно для загнанного в угол зверька. — А разве это не очевидно, убить тебя конечно?! Но мне что-то захотелось для начала поиграться с твоей подчиненной, — он жаждал разбить ту беспрестанную маску каге на бледном, как полотно, лице. И единственным средством достижения его заманчивой цели была она, а именно разорвать клочок одежды на женской груди, очертить кончиком куная незамысловатые круги по острым ключицам и дальше продвинуться к шее, оставляя после своей искусной проделки линии горячей крови. Она закусила губу, из последних сил терпя невыносимую боль, будто само пламя обжигает ее кожу. К горлу предательски подкатил ком, и единственная прозрачная слезинка скатилась вниз, перемешавшись с кровью. Горькое отчаяние виднелось в блестящих темно-карих глазах. Застав до безобразия ужасную сцену, Гаара бросился на главаря, вопреки впившимся клинкам к его туловищу окружавших разбойников. Так он не пытался увернуться, а скорее, напротив, дал себя покалечить, дабы почувствовать ту боль что перенесла его помощница перед ним. Искры огня вспыхнули в малахитовых омутах красноволосого, в которых, если приглядеться, воспылал огромный пожар гнева. Он поднял правую ладонь на уровне иероглифа на лбу и резко сомкнул пальцы в кулак, тем самым давая сигнал своим способностям, которые, как оркестр, ведомый за дирижером, захлестнул всех врагов поблизости внушительным валуном песка. — Умрите… Клубы песка сжались до такой степени, что все пространство, что было между разбойниками и песком сузилось до атомного расщепления — кислород перестал поступать внутрь. И вскоре брызнула алая жидкость и окрасила золотистый песок в багровые пятна. Он подхватил безвольное тело куноичи, схватив ее за плечи ближе к торсу. Гаара кричал ее имя и аккуратно похлопывал по ее осунувшимся щекам, только пусть она выживет. Ее лицо было опрокинуто, а конечности тут же потеряли опору, полностью доверясь рукам казекаге. В глазах двоилось: она уже видела два плывущих личика ее покровителя и слабо улыбнулась, довольная тем, что теперь Гаары-сан больше, и ей он тоже достанется. Прибывшие воины Суны оказались в замешательстве при виде кровавой картины: раздавленные всмятку кости, мясо и жижа крови, минуту назад называвшие себя врагами каге, сейчас струились из здоровенных клубов песка, которые висели в воздухе, и не менее окровавленный казекаге крепко прижимал к себе ослабшую тушку куноичи. Гаара видел в их глазах страх, который выдавался в неловких движениях соратников и переглядываний между собой с опаской. Он хорошо понимал их чувства от увиденного с его участием, ведь сам аутсайдер, правитель с дурной репутацией в прошлом, Гаара был печально известен как «Гаара Песчаного Водопада». Хотя внешне он казался спокойным, Гаара Песчаного Водопада — глубоко неуравновешенный, совершенно безразличный к мольбам о пощаде, зачастую управляемый жаждой крови, доводящей его до безумия. Отголоски прошлого оставили неизгладимый след одиночества, невзирая на то, через что он прошел будучи казекаге, командиром огромного отряда на войне, который защищал слабых, своих людей, и заботился. Но давно минувшие дни того Гаары Песчаного Водопада до сих пор преследовали его: некоторые жители Суны, державшие зуб на него, набрасывались на него с криками и проклятиями, шиноби и солдаты поглядывали иногда с недоверчивым блеском в глазах и сторонились его. Лишь считанные по пальцам близкие люди тянулись к нему, как мотыльки ослепленные огнем. И одна из них была она, дурная девчонка Мацури. И, увидев ее в таком плачевном состоянии, ненависть в миг обезумела его, и он немедля уничтожил тех тварей, ни на мгновение не задумавшись о нечеловечности своих поступков.***
С несчастного инцидента по пути к Конохе делегации казекаге прошла неделя. За это отведенное время Мацури лечилась в больнице, не покидая палату, в то время как казекаге полностью ушел в дела меж странами Песка и Огня, находясь под крышей резиденции шестого. Сакура, как преданная подруга красноволосого, часто начала посещать их укромный кабинет, каждый раз принося вкусности в контейнерах: онигири с тунцом, тонкацу, а однажды она умудрилась приготовить и принести мисо суп, чуть ли не пролив на колени Гаары, когда та подавала ему еду. Иногда они оставались одни в кабинете и мило беседовали за чашечкой зеленого чая. Харуно радовалась каждой встрече с единомышленником, и от переполнявших приятных чувств она позабыла о своих переживаниях по поводу своей угасающей силы. И даже заняла себя готовкой еды, которую раньше она никогда не осмеливалась пробовать. Но что не сделаешь ради компаньона, разделявшего все ее взгляды и чувства. Вскоре после выписки Мацури Сакура забрала ее под свое попечительство и принялась обучать ее медицинским навыкам. Куноичи деревни Песка оказалась весьма общительной и улыбчивой. Они часто вместе смеялись над забавными историями в годы, когда Сакура была врачом. — Однажды ко мне пришел пациент и сказал: «Мне не нравится ходить к врачам. Эти люди подозрительно и настойчиво интересуются моим здоровьем. Разве нет более интересных тем для беседы?» Тогда я не удержалась от смеха, чудаковатый попался пациент! — Ого, и такие истории бывают в стенах больницы! — девушка в белом стажерском халате прикрыла ладонью рот, и нотки детского изумления не сходили с ее голоса. — Да, тут и не такое встретишь. Харуно щедро делилась нелепыми событиями из своей жизни как главного доктора в больнице Конохи: как у нее появлялись поклонники в пациентах, и они даже вели себя довольно отчаянно, ходя за ней по пятам вплоть до ее дома, на что, безусловно, она, больше не желая терпеть легкомыслие некоторых, в буквальном смысле посылала на луну своим неземным ударом кулака, хлещущим концентрированной чакрой. Ученица охала и ахала от очень насыщенной жизни медика, с неподдельным интересом слушая рассказы Харуно. — Вам тогда стоит побыстрее найти любимого молодого человека, который смог бы все эти ярлыки свободной девушки, к которой можно прилипать, снять. — С толикой задора предположила Мацури, приподняв указательный палец руки, Харуно хмыкнула и улыбнулась, добавив от себя короткое: «хотелось бы». — Извиняюсь за вторжение, пришел увидеться с Сакурой, а еще проверить успехи Мацури, — у порога появился нежданный гость в бордовой водолазке и с брюками того же цвета. — Не переживай за Мацури, все успеваем осваивать своим чередом. — Сакура оглянулась через плечо к пришедшему Гааре и, оставив на алюминиевом столе мертвую тушку рыбы, хлопнула ладонью по плечу ученицы, показав невербальным жестом, чтобы та приступила к использованию чакры на морской плоти. Зеленое свечение тут же двигалось с вытянутых рук Мацури, и она, нахмурившись, глядела на свой объект познания, в котором заключалась задача — оживить рыбу. Заметив казекаге, она закопошилась и смущенно отвела свой взгляд. Сакура увидела легкий румянец на ее щеках и приподняла бровь, постепенно осознавая, что творится на душе куноичи Песка по отношению к Гааре. Но она не была уверена в своих догадках. После того как Гаара зашел в белесый кабинет, набитый ароматам медикаментов и неизъяснимыми оборудованиями, он наблюдал за своей помощницей и обсуждал ее успеваемость в изучении медицины у Харуно. На что та утвердительно отмечала задатки и старания молодой куноичи с довольной улыбкой. Затем Сакура, сказав ученице продолжать заниматься, удалилась из клиники в сопровождении Гаары.***
На долгое время повисла неловкая тишина. Никто из этих двоих не отважился прервать молчание, так как, когда они были в кабинете, он услышал ту фразу о любимом человеке и понял, что она больше не относилась по-особенному к Учиха, и в то же время Харуно сообразила, что тот услышал их разговор. Статный мужчина весь в бордовом одеянии и куноичи в платье кимоно с гербом Харуно на спине и с шортами, проглядывающими из подола ткани, со стороны казались парочкой, гуляющей по тропинке среди громоздких домов и небольших ларьков, где вокруг в потоке тянулись жители Конохи. Все-таки набравшись смелости, Гаара промолвил первый, повернув свое умиротворенное лицо к зеленоглазой: — Сакура, я хочу отблагодарить тебя за твою помощь и заботу. Харуно, вслушиваясь в каждое слово, залилась краской и, не зная куда девать свои забегавшиеся глаза, опустила их из-за сладкого и тягучего чувства стеснения и сцепила пальцы рук между собой. Она ощущала себя девочкой на своем первом свидании с идеальным парнем ее мечты. «О Боже, неужели он пригласил меня на свидание?!» — осознание сказанного признания Гаары пробиралось в костяшки разума Харуно. Он повел ее в цветочную лавку Ино. Харуно не сильно хотелось светиться перед подругой и показывать желанное Ино, а именно то, что они пришли к ней вместе почти что как полноценная парочка. Сейчас она снова начнет играть по ее нервам и строить уму непостижимый спектакль. — Какие люди?! Гаара и Сакура! Добро пожаловать, погляжу, свидание ваше проходит отлично! — без колкостей назло Харуно не обойтись. Она шлепнула новоприбывшую Сакуру по предплечью и ехидно расплылась в широкой улыбке. — Привет, Ино. Заглянули к тебе за цветами для Сакуры. — Гаара не скрывал свои намерения по отношению к Харуно и даже не опровергнул вышесказанное Ино, лишь молча подтверждая, что они на самом деле на свидании. Сакура робела на глазах, потупив свой взгляд и сгорая от неловкости. Она целиком предалась этим цветущим чувствам, преисполненная блаженной усладой под сердцем, которая откликалась звоном в ее перепонках и щекотливых ощущениях на пальцах ладони. Когда блондинка попыталась еще раз ляпнуть что-то неладное, Сакура, как с цепи сорвавшийся зверек, молниями сверкнула убийственными глазами в ее сторону. И та, взволновавшись за свою безопасность, решила не открывать рот, лишь слабо усмехнувшись в ответ. — Как тебе эти цветы? Смотря на них, вспоминаю о тебе, Сакура, — Харуно не могла представить Гаару таким даже в своих самых сокровенных фантазиях. То, как он открыто выражал свое неравнодушное отношение к ее персоне, и из его уст лились лишь красивые речи, которые она никогда прежде не слышала. И от этого становилось так непривычно, что аж табун мурашек накрывал всю кожу. Оно подсела к нему на корточки поближе к вазе с розовыми пионами, излучая своей роскошной красотой. Почувствовав, как их бедра периодически касались, она от смущения отодвинулась, осознавая, что она не выдержит больше внезапный накал чувств. Она принюхалась к цветам и с искренним любопытством дотронулась пальцами к молодым лепесткам пионов. Но последующие действия были словно в тумане: лепестки неожиданно почернели и все те отблески яркости цветка поблекли, оборачиваясь в смоленый и иссохший грунт после прикосновения Сакуры. — Что… Она внимательно всматривалась в свою руку, задержав дыхание, и судорожно взяла в ладонь еще больше цветов, не веря происходящему, смотря, как каждый увядал при ее вмешательстве. — Да что со мной не так?! Сакура в шоковом состоянии метала и кричала, выбрасывая все цветы из вазы, а Гаара заключил ее в свои сильные объятия, утешая ее и шепча на ухо, прижавшись к ее щеке: — Все будет хорошо, слышишь меня, Сакура?