In nomine Dei

— Отец? За дверью темно, но Сет видит сгорбленную тень, что сидит на полу в центре комнаты, и подходит ближе. — Отец? — повторяет мальчик и снова слышит в ответ тишину. Детская рука касается согнутой спины, и широкие плечи вздрагивают. Отец выпрямляется и смотрит на него через плечо. Его глаза, холодные, небесно-голубые, светятся в темноте. Или это лишь отблеск дневного света, что проникает в открытую дверь? — Дитя, — голос его холоден и почти бесцветен. — Ты со вчерашнего дня не выходишь, — Сет немного медлит и всё же касается его плеча, пытаясь показать, что он здесь для поддержки. Отец молчит, кажется, целую вечность. Лицо его ничего не выражает, но глаза закрываются, словно он не в силах смотреть на свет. Или на сына. — Мне надо было подумать, — бледные губы вздрагивают. Сет приподнимает брови, показывая, что готов слушать. Отец вздыхает и отводит взгляд. Кажется, в комнате становится теплее. — Мне кажется, — голос его, кажется, лишён всякой силы. — Сандор был прав. — А? Сет вздрагивает, едва подавляя в себе желание сделать шаг назад. Неужели отец и правда может… Со своими детьми? Или даже… С ним самим? — Это сейчас я думаю, что пальцем не трону никого из своих детей, — голубые глаза блуждают по потолку. — Но год назад я не мог даже помыслить, чтобы ударить кого-то из тех, кто пошёл за мной… Кого я обещал любить. — Год назад никто не пытался от тебя уйти… — И ты думаешь, меня это оправдывает? — отец смотрит на него, и Сету хочется спрятаться подальше, чтобы никто и никогда не нашел. — Дитя, — тяжёлая горячая рука ложится на голову мальчика, и обожжённые вчера пальцы отзываются неприятным зудом. — Я понимаю, что ты любишь меня… — он целует сына в лоб и отстраняется. — Но я превращаюсь в монстра… Отрицать это просто глупо. — Но ты ведь остановился вчера, — Сет поджимает губы. — Ты ведь знал, что это неправильно… — Я остановился, потому что ты остановил меня, — отец улыбается, печально, горько, обречённо. — Если бы не ты… Он опускает голову. — Кто остановит меня в следующий раз? — голос его, совсем тихий, дрожит. — Снова ты, дитя? Сет обнимает его за голову, утыкаясь носом в его волосы. Они пахнут пеплом и палёной кожей. — Ну, — детский голос звучит не слишком уверенно. — Я же остановил тебя вчера… Сет слышит, как тяжело он дышит, и уже готовится продолжать спор… Но ответ не успевает прозвучать. За дверью, там, где солнечный свет едва пробивается сквозь желтоватые заводские облака, раздаётся истошный вопль. Сет узнаёт голос благословенной Мелиссы. Отец рычит и рывком поднимается на ноги, тут же выбегая наружу, почти вылетая, словно у него выросли крылья. Растерянный и напуганный, Сет следует за ним. — Чтоб меня, — он скрипит зубами, сжимая перила балкона, и бросает на сына взгляд, в котором чётко заметен страх. — Беги! — Что? — Сет испуганно сглатывает. — Это инквизиция! — отец больше не смотрит на него, только вниз, где мелькают красные плащи. — Беги! Само пространство будто бы трещит, наполняясь чужими мыслями и голосами. Семья не беззащитна. Она даёт отпор. Отец вскакивает на перила и летит вниз, не сомневаясь более ни секунды. Сет подбегает к ним, хватаясь за железные прутья, стараясь не касаться места, проплавленного его ногами. И видит, как расправляются огненные крылья. Дыхание перекрывает от страха и от восторга одновременно. Инквизиция наверняка ещё не видела таких, как Нео… Глядя на то, как внизу загораются сразу трое красных плащей, Сет сжимает кулаки. Так их! По позвоночнику проходит ток, и чёткая до этого картина меркнет перед глазами. Он вздрагивает и проваливается в холодную страшную темноту. Из которой не видно, кто побеждает… Когда Сет приходит в себя, перед глазами начинают мелькать полосы на металле, истоптанном сотнями ног… Дорога. Кто-то несёт его на плече. — Пусти! — извернувшись, он не глядя хватает похитителя за волосы — жёсткие, явно кудрявые — и дёргает изо всех сил. — Ай! От неожиданности они оба падают на землю, и, откатившись в сторону, Сет поднимает голову. И не верит собственным глазам. — Инесса?! Темнокожая девчонка — он не знает точно, сколько ей лет, но не дал бы больше пятнадцати — потирает голову и смотрит на него пронзительными светлыми глазами. Небесно-голубыми, как у отца. — Совсем сдурел? — она морщит вздёрнутый нос и поднимается на ноги. — Я тебя спасти пытаюсь! — тёмная рука тянется к нему. — Пойдём! — Нет! — Сет отталкивает её руку и встаёт сам. — Ты предлагаешь просто сбежать?! — Идиот, — Инесса качает головой и кладёт руку ему на голову. — Я предлагаю нам выжить. — Но… Сет чувствует, как горят глаза. Нельзя так… Конечно, он не может ничем помочь, но всё же… — Мышонок, — старшая сестра отчего-то подозрительно напоминает мать. — Он хотел бы, чтобы мы выжили… — С чего ты взяла, что все погибнут? — спрашивает он, запоздало понимая, что провидцы обычно не ошибаются в своих прогнозах. — Хочешь посмотреть? — тяжело вздыхает Инесса, понимая, что иначе он не успокоится. — Да! — отвечает он прежде, чем успевает подумать. — Тогда смотри… Она целует его в лоб, и Сет широко распахивает глаза. Но видит отнюдь не сестру. Израненное тело, когда-то бывшее его отцом, прибито к земле мечами, пронзающими все конечности до единой, но всё равно пытается подняться. Сету не хочется на него смотреть… Но воспалённые от слёз глаза не видят ничего, кроме него. — Говори! Грузный мужчина в красном плаще наступает на его спину прямо между лопатками, прижимая к земле, и Нео выплёвывает кровавый комок, который разлетается по земле пугающим веером брызг. — Мне нечего вам сказать, — голос его хрипит, но звучит на удивление твёрдо. — Кому ты служишь?! — Я никому не служу! Инквизитор, что стоит у него спине, резко вытаскивает один из мечей, и Нео тянет освобождённую руку в сторону… Не в надежде спастись, а просто из чувства противоречия. Сет точно знает это, сам не понимая, откуда. Отец уже почти мёртв… Он лишь хочет попить у них кровушки напоследок. — Регенеруешь, а, паскуда еретическая? — не дав ответить, он втыкает копьё в лопатку, пробивая её насквозь. — Кому из Богов Хаоса ты служишь? Нео смеётся, вновь забрызгивая землю кровью. Инквизитор наклоняется и, схватив его за волосы, бьёт головой о камень. Сет почти уверен, что слышит хруст костей. Зачем он решил смотреть? Зачем? Отец ведь велел бежать… — Идиот, — голос Нео звенит в воздухе, как вибрация самого варпа. — Я же сказал… Я никому не служу, — он кашляет, но не прекращает свою речь. — Надо мной нет богов. Инквизитор замирает, будто внимательно слушает. Сет замирает вместе с ним. Кажется, даже умирающие притихли, поражённые этим откровением. — Мне не нужны Боги Хаоса, — откуда только у него силы на то, чтобы говорить так громко и чётко. — Мне не нужен Бог-император, — он смеётся, но Сету хочется плакать. — Надо мной нет богов! Мучитель молчит, явно раздумывая над его словами. Сет слышит, как стучит его сердце. Мерно и спокойно, будто ничего такого не происходит. — Нет богов, значит… Инквизитор слегка наклоняется и наматывает белые волосы на кулак, дёргая резко вверх. Нео шипит от боли, но молчит, не желая доставлять им никакого удовольствия. — Узрите! Сет слышит шаги вокруг, но не видит подходящих. И не хочет видеть. — Узрите, что бывает с еретиками! Один взмах меча, и инквизитор поднимает голову, заливая кровью собственное плечо. Раздаются оглушительные крики, и Сет чувствует, как внутри что-то умирает, навсегда покидая его нежную детскую душу. Под всеобщее ликование голова катится по окровавленной земле и останавливается, наткнувшись на торчающую из земли арматуру. Нео смотрит прям перед собой мёртвым застывшим взглядом, но Сету кажется, что прямо ему в душу. Его глаза… Всё ещё небесно-голубые.