Если не существует другого определения лжи, кроме намерения обмануть, то сокрытие истины с таким намерением имеет такую же природу, как и истинная ложь; следовательно, ложь имеет две природы: активную и пассивную.
Приют был богато украшен, а его залы были заполнены маленькими детьми, носившимися мимо небольшими группками, и их разговоры и смех звонко отдавались под потолком. Это было хорошо управляемое, благопристойное заведение, что делало личный визит босса Портовой Мафии еще более необычным. Чуя не мог не задаться вопросом о том, какой бы была его жизнь, если бы он сам вырос в подобном заведении, или, что еще интереснее, кем стал бы Осаму, если бы провел детство в подобном месте. — Итак, господин Дазай, когда мы разговаривали по телефону, вы довольно смутно представляли, какой ребенок вам нужен. Ребенок? Если чертов Осаму перенял нездоровое увлечение своего бывшего босса маленькими девочками, то Накахара сейчас же вытащит его из здания за уши. Тот лишь пожал плечами. — Если быть честным, то меня интересует только один конкретный ребенок, — он вытащил из кармана сложенный листок бумаги и передал мужчине. Шорох разворачиваемой бумаги был пронзительным — детские голоса уже давно стихли за их спинами, — и лицо их сопроводителя заметно побледнело. — Вы уверены? — Абсолютно. — Мне нужно поговорить со старшим смотрителем, — проговорил мужчина, оглядывая зал, прежде чем проводить их в небольшой кабинет. — Не могли бы вы подождать здесь? Не дожидаясь согласия, он помчался вдоль по коридору. Чуя наблюдал за его удаляющейся спиной и, подождав, пока шаги полностью не стихнут, развернулся и внимательно посмотрел на Дазая. — Какого черта мы делаем в приюте? — Зачем ты задаешь такие глупые вопросы, мой дорогой крошечный мафиози? Челюсть Чуи сжалась, и он, оттолкнувшись правой ногой, мигом пересек пространство между ними. Застигнутый врасплох, Дазай успел только моргнуть, когда рука Накахары крепко сжала его предплечье, на давая ускользнуть. В такой близости Осаму не мог смотреть никуда, кроме как в глаза своего напарника, поэтому он вложил во взгляд всю свою серьезность. — Либо мы здесь, чтобы ты выбрал себе замену застреленной тобой же кукле Мори, и в этом я, черт возьми, не хочу участвовать, либо мы здесь для чего-то другого, — Чуя тыкнул пальцем свободной руки в грудь Дазая. — Ради бога, прошу, скажи мне, что мы здесь не для того, чтобы пройти крестовый поход во имя искупления. — Что-что? Крестовый поход? — Тот парень, которого мы потеряли в поединке с Мимиками, Сакуноске Ода. Он же присматривал за сиротами. Наконец, на лице Осаму мелькнула тень понимания. — А, ага, было такое. — Слушай, я просто хочу сказать, что тебе не стоит хвататься за какие-то дела, чтобы почтить память одного-единственного мертвого парня. Теперь ты глава Портовой мафии, под твою ответственность попадает больше сотни чужих жизней. Соберись, придурок. В течение бесконечно долгой секунды единственный звук, который доносился до Чуи, был стук его собственного сердца. Так называемый босс просто смотрел на него сверху вниз, прежде чем на его лице расцвела покровительственная улыбка. Он похлопал Чую по шляпе, когда тот закрыл глаза. — Это правда очень хороший совет, Чу. Что-то такое и должен говорить Второй. К сожалению, ты не так гениален, как хотелось бы, поэтому сделал абсолютно неверные выводы. Я здесь не из-за Оды, а лишь действую по наводке. Если верить моим источникам, в этом приюте есть одаренный, которому в мафии найдется лучшее применение. — Одаренный? Здесь? — Вся Портовая мафия построена на сиротах. Взгляни на нас с тобой. Чужие шаги эхом разлетелись по коридору, избавляя Чую от необходимости признавать правоту Дазая. Их сопроводитель вернулся в компании мрачного мужчины, сжимающего в ладони записку. Под его пристальным взглядом Чуя вспомнил, что все еще крепко держит руку Осаму. С некоторым опозданием он ослабил хватку и сделал шаг в сторону. — Господин Дазай, боюсь, что произошло недоразумение. У нас нет ребенка, которого вы ищите. Тем более, на усыновление. Боюсь, вы с вашим партнером проделали весь этот путь зря. — Партнер? — повторил Чуя. Откуда этот смотритель мог узнать о его партнерстве с…? Его лицо мгновенно вспыхнуло, когда до него дошло, что мужчина имел в виду, и он поспешил ответить. — Вы неправильно поняли, мы не…! — Не может быть никаких недоразумений. В этих стенах есть мальчик, который способен превращаться в дикого зверя. Я понимаю ваше нежелание нести ответственность за возможный ущерб, который он может принести, если его усыновит гражданский, однако, я уверяю вас, что справлюсь с ним. Я не настроен вести переговоры. Смотритель покачал головой. — Вы должны уйти. Губы Дазая скривились в дикой ухмылке, и Чуя тихо вздохнул; ему стоило догадаться, что даже посещение приюта не может пройти гладко, если он посещает его со скумбрией. — Думаю, нам стоит начать сначала, — его голос понизился на октаву до опасного мяуканья. — Меня зовут Дазай Осаму, и я босс Портовой мафии Йокогамы. Либо ты сам отведешь меня к мальчику, либо я могу убить тебя и попросить твоего смотрителя проводить меня к нему. — Кто бы ты ни был, ты не можешь врываться в мое заведение и угрожать мне здесь! — Чуя~, — это было сказано нараспев: команда, состоящая только из его имени. Он было собирался притвориться, что не понял этот бессловесный приказ, однако, его терпение уже было на пределе и не терпелось скорее вернуться в город. Он протянул смотрителю руку, и алый цвет его способности окружил тело мужчины. Он медленно поднялся с земли, а его отчаянные попытки вырваться были столь же жалки, сколь и бесполезны. — С другой стороны, — Дазай лениво поплелся вперед, — я готов хорошо заплатить за этого ребенка. Это ваш выбор, господин смотритель. Эти слова были для смотрителя такой же ложью, как и для Чуи. Дазай всегда произносит их только тогда, когда понимает, что у «выбирающего» не осталось других вариантов. Лицо мужчины приобрело интересный оттенок зеленого, поскольку он, казалось, пришел с тому же самому выводу. — Хорошо, хорошо! Забирайте его, только отпустите меня! В мгновение ока тяжелая, злая аура вокруг Дазая растворилась, и он радостно хлопнул в ладоши. — Это просто замечательно! Ты слышал его, Чуя. Накахара сунул руку обратно в карман и без интереса наблюдал, как мужчина с визгом рухнул на пол. Его подчиненный бросился к нему, невнятно выражая соболезнования и обещая позвать медсестру. Дазай взглянул на Чую, приподняв бровь, на что тот пожал плечами в ответ. — Ты не говорил, что я должен опустить его мягко. Осаму ухмыльнулся, возвращая свое внимание работникам приюта. — Так что насчет того, чтобы пойти навестить это мальчика?***
Ацуши тихо всхлипнул, когда чистящий раствор попал в одну из многочисленных порезов и царапин на руках. Бросив тряпку, он откинулся на пятках и принялся разглядывать свои ладони. Несмотря на синий свет, просачивающийся из винтажных окон, его кожа была ярко-красной и буквально кричала ему, чтобы он остановился и передохнул. Он смутно слышал смех других детей, которые играли в свободное время, но ему оставался еще минимум час тщательной уборки, которая сможет удовлетворить смотрителей. Потом он уже рухнет на свою маленькую кровать и уснет. Справа от него распахнулась дверь, и Ацуши быстро схватил тряпку и стал яростно тереть пол. Едва зажившие струпья на спине заныли, напоминая о том, что будет, если кто-то увидит, что он отдыхает, а у него точно не хватит смелости украсть еще бинтов. — Мальчик, к тебе гости! Ацуши продолжал тереть. Он знал, что был один в комнате, но не понимал, почему крик был адресован ему. К нему никто никогда не приходил, ни одна из семейных пар, выбирающая мальчика, не взглянула на него дважды, да и не было ни одной причины, по которой к нему мог бы кто-то прийти. В его поле зрения появилась пара туфель. — Накаджима Ацуши? Голос не был ему знаком. Мальчик оторвал взгляд от обуви, проскользил им мимо дорогого на вид костюма, и встретился с одним карим глазом. Незнакомец улыбался. — Я хотел бы забрать тебя отсюда. — Почему? — на этот вопрос мужчина улыбнулся шире. — Ты необычайно талантлив, и я хотел бы научить тебя использовать этот талант. — Талант? — повторил Ацуши в недоумении. Он знал о своем таланте попадать в неприятности, и, конечно, знал, как делать уборку, только не мог понять, почему такого человека может заинтересовать что-то такое. — Кто вы? — Меня зовут Дазай, — мужчина вытащил руку из кармана, и все внимание Ацуши сразу увлекли бинты, выглядывающие из-под рукавов. Те же самые бинты, что закрывали правый глаз этого человека. — А его зовут Чуя. Следуя взглядом за указательным пальцем, Ацуши заметил еще одного незнакомца, что стоял ближе к двери. Одет он был еще богаче, чем Дазай. Рядом с этим мужчиной — Чуей — главный смотритель тревожно переминался с ноги на ногу, окутанный тем же страхом, что и Ацуши. — Чуя работает со мной, — говорил Дазай. — Мы из Йокогамы. Если хочешь, можем взять тебя с собой. У тебя будет своя комната, полный гардероб, свежее питание три раза в день, а также любой, кто подумает обидеть тебя, будет отвечать лично передо мной. — Что мне придется делать? — Ацуши снова переключил свое внимание на Дазая и мысленно укорил себя за то, как тихо и неуверенно звучит его голос. — Делать? Хм. — лицо мужчины приняло задумчивый вид. — Ну, у тебя будет репетитор по всем предметам, так что, я думаю, тебе придется делать уроки. — Не думаю, что вам нужен именно я, — Ацуши нахмурился, ища в бессмысленном ответе скрытый смысл. — Я абсолютно бесполезен. Может, вы усыновите какого-нибудь другого ребенка? — Я проделал весь этот путь специально ради тебя, Ацуши-кун. Его глаза расширились: никто никогда не называл его так. Обычно, если кто-то произносил его имя, то скорее выплевывал его, как оскорбление. Дазай же сказал это так… ну, как будто Ацуши был достоин признания, а его существование имело смысл. — Ну, что скажешь, Ацуши-кун? — к нему протянули руку. — Это только твой выбор. Принять это решение было легко. Накаджима вложил свою израненную руку в ладонь Дазая, позволяя мужчине поднять себя на ноги. — Вам нужно заполнить все документы, — проблеял смотритель около двери. — Какие такие документы? Те, которые сообщают о жестоком обращении с детьми? — спросил Дазай, обнимая Ацуши за плечи. — Вы можете сжечь все данные о нем, они нам не понадобятся. Если кто-то еще придет и будет спрашивать про этого мальчика, скажите, что его никогда не существовало. Думаю, это ваша смелая мечта. Осаму мягко повел Ацуши к двери, и они остановились, когда оказались рядом со смотрителем. Воздух вокруг Дазая, казалось, понизился на несколько градусов, когда он пробормотал. — Надеюсь, мне не придется возвращаться, чтобы напомнить вам о нашем соглашении. — Конечно, нет. — Отлично, — сказал мужчина, широко улыбаясь, будто это не он только что сыпал угрозами. Ацуши взглянул на него, не понимая, почему он чувствует себя так легко и непринужденно рядом с этим незнакомцем, который в состоянии легко напугать взрослого мужчину. Он позволил ему оттащить его от смотрителей и вывести из приюта. Снаружи их ждала ничем не примечательная черная машина, и Ацуши легко забрался на заднее сидение. Дазай и Чуя еще несколько минут тихо разговаривали на улице, прежде чем сесть вперед. Рыжий незнакомец завел двигатель, и приют начал отдаляться от них. Ацуши наблюдал, как здание, которое когда-то было для него домом, сжимается и исчезает, прежде чем набрался смелости спросить. — А кем вы работаете? Дазай засмеялся.