***
Драко был в бешенстве. Все началось еще с того момента, как Гарри рассказал ему о камне. О слабости Дамблдора, его позорном секрете. О том, что один из величайших волшебников в истории не смог уничтожить одно из величайших открытий. Не сказав никому ни слова. Малфою было известно, что создателем камня был Фламель, который вместе с женой, благодаря своему творению, прожили намного дольше положенного. И умерли, пусть и через много лет, уверенные, что философский камень был уничтожен. Что же. Еще одна высокопарная чушь в истории бывшего директора Хогвартса. Это Драко уже не удивляло. И если задание с камнем навевало слишком много вопросов, то, что произошло потом… После разговора в кабинете Поттера, после просмотра её воспоминаний, он еле контролировал себя. Более того, Малфой чувствовал, как покалывало кончики пальцев от магии, что отзывалась на чувства хозяина, готовая прийти на помощь. Такого не было с тех пор, как ему исполнилось пять. У детей магия не подвластна контролю в большинстве случаев. Чаще всего контроль приходил вместе с дисциплиной. Правилами. Именно так его учил когда-то отец. Жесткий контроль тела и мыслей. Но в тот миг, когда он услышал от неё правду, в тот момент, когда увидел её воспоминания, внутренние заглушки будто бы сорвало. Грейнджер повезло, что она отключилась от воздействия на её сознание. Иначе кто знал, чем это могло обернуться. Повезло, что Тео молчал. При всей своей безалаберности, Нотт остро чувствовал окружающих и прекрасно знал, когда следует заткнуться. Чем иногда бесил ещё больше. Но в тот день Тео ничего не говорил. Только по делу. Сухие факты. Обследование хранилища. Запрос данных на Лиама Грентшира. Возможные способы кражи камня. Ни слова о Гермионе. Ни слова о произошедшем. Малфою хотелось напиться. Более того, в тот вечер прибыв в свою квартиру, что находилась в магической части Лондона, он первым делом наполнил бокал огневиски. Даже не включив свет, не сняв мантию. Но первый же глоток привел его в чувство. Это был слишком легкий выход. А по легкому пути он давно поклялся себе не идти. Ещё через пару часов пришло известие от трудоголика Поттера, который все корпел над документами. Министр Кингсли распорядился устроить в магазине и квартире Грейнджер обыск, дабы убедиться в правдивости её слов, а также в том, о чём возможно Гермиона и не догадывалась. Что её использовали не только в тот вечер после ограбления. И это было очередным испытанием для него. Именно в тот момент Драко осознал, что ему предстоит. Грейнджер было не вычеркнуть из этого расследования. Его тоже. И если Поттер бы отнесся ко всему с привычным ему пониманием, то вот вышестоящее руководство… Всем было плевать на его личную драму. Дело, тем более такое, — превыше всего. В ту ночь он не спал. Прокручивал в голове слишком много старых воспоминаний. Не то, чтобы это было впервые. Нет. Ранее он делал это практически задыхаясь от боли. Под воздействием алкоголя, под жалостливыми взглядами друзей и даже, черт возьми, родителей. И это было хуже всего. Чужая жалость. Словно кто-то через слова мог понять всю боль. Его. Её… Драко не был идиотом. Прекрасно всё всегда понимал. Но в отличие от Грейнджер никогда не действовал так. Отрубая конечность при легкой царапине. Хотя, как любил говаривать Поттер, это он видел ситуацию тогда, как лишь «царапину». «Ты думаешь мне просто?!» Её слова, что били набатом в голове. Реже с каждым днём, но он не забыл. Не забыл тот день. Не забыл её взгляд. Её бледное лицо. Слёзы в карих глазах. И если тогда его сердце сжималось от боли, то со временем она превратилась лишь в злость. На Грейнджер, за то, что единолично решила всё. На себя, за то, что ей это позволил. На отца, который со всей своей любовью вновь влез не в свое дело. На весь этот грёбанный мир, правила которого прописывал какой-то ублюдок. Потому что тогда все казалось несправедливым. Ведь не могло быть так. После стольких лет ненависти друг к другу. После столько лет принятия. И счастья. Безграничного, даже в своих мелочах и нюансах. В ссорах, что были между ними. И боли, что они должны были разделить, а в итоге… В итоге Драко хотел её ненавидеть. Упрямую идиотку, над которой вот так посмеялась судьба. Слишком несправедливо. Словно нашкодившего котёнка ткнули носом в его шалость. Малфою было сложно представить, через что она прошла тогда. И в тот же момент начинал злиться сильнее. Даже тогда, она со всей своей грёбанной гриффиндорской храбростью и гордостью проживала это в одиночку. Она боялась его. Это читалось во взгляде, в движениях. И внутренний зверь в Драко довольно урчал, предвкушая расплату. Гермиона сидела прямо на полу у одного из стеллажей и бросала на него частые взгляды, думая, что он не замечает их. Драко пытался сдерживаться, пробегаясь глазами по строчкам учетной книги и полкам. Бесконечная и монотонная работа отвлекла бы его, если бы не её присутствие рядом. Если бы не правда, которую он узнал накануне. Давно Малфой не испытывал такого. Желания обрушиться со своей злостью на весь мир, на неё, да на кого угодно, порвать в клочья, но в то же время сесть в тишине и одиночестве и помолчать. Если он и желал успокоиться, то просто не мог. Грейнджер всегда умела выводить его из себя, а в этот раз она превзошла саму себя. Прошло несколько часов, прежде чем его терпению пришёл конец, и он с удовольствием захлопнул учетную книгу, заставляя Гермиону испуганно вздрогнуть и поднять на него глаза. — Здесь всё в порядке, — сухо произнес он, на что Грейнджер коротко и рвано кивнула. Она опустила глаза в книгу, и Драко наблюдал, как карие омуты лихорадочно скользили по строчкам толстого талмуда, а длинные тонкие пальцы слегка подрагивали. Гермиона чувствовала, но упорно игнорировала, а он… Малфой хотел заглянуть в её глаза. Безумно. Его разрывало изнутри. От гнева, несправедливости и вопросов. И если с первым ему предстояло справиться самому, второе было неподвластно никому, то третье… Грейнджер вполне могла предоставить ему желаемое. — Лиам был в этом магазине или твоей квартире до инцидента месячной давности? — Драко отложил учетную книгу на один из столиков, которыми обычно пользуются покупатели, а затем сложил руки на груди. Внимательным взглядом уставившись на Гермиону, Малфой отметил её нервозность и малейшие движения. Годы тренировок и работы приучили его быть готовым ко всему. — Один раз, — тихо ответила Грейнджер, отрываясь от книги и просматривая экземпляры на книжной. — Когда я… нашла его, то написала письмо, в котором расспросила о нашем деде, — закрыв книгу, Гермиона подхватила полы юбки и поднялась на ноги. Половица под её ступней тихо скрипнула, но она не обратила на это никакого внимания. — Тогда он пригласил меня в Америку. Пришлось поехать, чтобы самой во всем убедиться. — Пришлось? — Малфой приподнял бровь на такой странный ответ. И впервые за всё это время Гермиона слабо улыбнулась. — Лиам очень упрям… И недоверчив. Было бы странно, если бы он поверил мне на слово и вывалил все семейные секреты. — И когда же он прибыл в Великобританию? — повторил свой вопрос Малфой, чувствуя в душе нечто странное. Словно это был не допрос. Словно ему хотелось, чтобы все выглядело иначе. Что абсолютно бессмысленно и бесполезно. — Через пару месяцев где-то… На пару дней, — пожала плечами Гермиона, отворачиваясь от него. Усложняя задачу, но Драко ничего не говорил. Знал, ей так было проще. Прятать взгляд и выдыхать, зная, что она не под прицелом. — Было что-то необычное? — Нет, — быстрый ответ заставил его поверить. — Его не слишком интересовал мой магазин, хотя Лиаму он вроде понравился, — очередное пожимание плечами возродило в нём лёгкое раздражение. Словно ей было плевать, и Гермиона слабо осознавала, в какие неприятности вляпалась. — Так что его интересовало? Шумно выдохнув, Грейнджер обернулась к Драко, впервые так прямо и смело взглянув ему в глаза. — Он погостил у меня всего день. Дальше он сказал, что отправится на границу с Ирландией. Говорил что-то о магических камнях. А ещё говорил о путешествии в Европу. — И ты не задавала вопросы? — усмехнулся Драко, слабо веря в такую осведомленность. Но Грейнджер стояла на своём. Поджав губы на пару секунд, она облизала их и смахнула со лба выбившуюся из пучка прядь. — Ты можешь мне не верить, но меня это не интересовало, — и видимо закономерный ответ она прочла на его лице, потому как продолжила. — Я не собиралась налаживать контакт с Лиамом. Он помог мне убедиться в теории насчет отца. Не более. — И никакого любопытства и сестринских чувств? — с небольшой иронией спросил Малфой. Это и правда было на неё не похоже. Гермиона всегда была крайне любопытна. И странным казалось осознавать, что Грентшир остался для неё лишь ступенькой, маленьким шагом к цели. — Нет, — коротко и прямо ответила она. — Да, мы слали друг другу рождественские открытки, поздравляли с днем рождения. Но мы не стремились… общаться. Просто поддерживали связь. — Не особо вяжется с твоими словами, что ты не хотела налаживать контакт, — стоял на своем Малфой. Она противоречила сама себе. Хотела казаться равнодушной, вот только факты говорили за себя. И в глубине души Драко её понимал. Все причины её поступкам. Даже словам. Но он хотел услышать это от неё. Гермиона смотрела долго. Драко её не подгонял. В карих глазах одна эмоция сменяла другую, он словно смотрел в калейдоскоп. Сначала Гермиона злилась за его настойчивость, потом осознала причину вопросов, возможно поняла, что Драко все знал. А после… Это он уловил четко. Когда вектор её мыслей сместился и в карих глазах, что напоминали темную карамель обычно, стали словно молочный шоколад. Она сморгнула наворачивающиеся слезы, а затем вновь повернулась к нему спиной. — Твое право не верить, — хрипло произнесла она. — О да, не верить тебе — это меньшее, что я сейчас могу, — мелочно, но правда. Они оба это знали. И пускай в душе Драко жалел о своих словах. Пускай. Словно они вернулись в школьные годы. Не тогда, когда их съедала ненависть друг к другу, нет. На восьмой год обучения, когда редкие и язвительные слова были их способом общения. Обидные. Но ни толики лжи. Гермиона вздрогнула и немного опустила голову. Малфой знал и этот её жест. Принятие и настройка. Поиск сил, чтобы в следующий миг обернуться к нему, чуть поджав губы и глубоко дыша. — Я знаю, что виновата, — прошептала она. Драко знал, что даже эти слова давались ей через силу. Из-за гордости, которой был подвластен и он. Он понимал… Но внутреннего зверя это мало интересовало. — Виновата? — переспросил он. — Удивительно, как интересно ты это интерпретируешь. — Драко… — попыталась возразить она. Возможно как-то оправдаться. Но Малфой почувствовал это. Новую вспышку гнева. — Ты знала правду два года, Грейнджер, — Гермиона дёргается от его слов, но отвела взгляд и тяжело вздохнула. — Два грёбанных года. Ты настолько сильно жалела себя или меня, что не нашла в себе смелости сказать правду? — Я не… — вновь попыталась возразить, но осеклась сама. Посмотрела прямо на него, чуть качая головой и подбирая слова. — Я не могла… — Неужели? — усмешка не сходила с его губ, вот только Малфой чувствовал, как она превращалась в настоящий оскал. Слова Гермионы бесили. Буквально подстегивали на грубость в ответ, как в старые добрые годы. — Помнится мне, пару лет назад ты нашла очень много слов, чтобы расстаться. Неужели не нашлось парочки, чтобы рассказать правду? Он видел это. Что бил по больному. Что делал ей больно. Но не мог иначе из-за собственной боли. Из-за того дерьма, что он пережил два года назад, когда она ушла. Прочитала длинную заготовленную речь, собрала свои вещи и просто вычеркнула Драко из своей жизни, даже не желая слушать ничего. А её последняя фраза просто растоптала его тогда. «Я не собираюсь обрекать себя на такую жизнь» Это он слышал в своих снах. Это разбило ему сердце. Потому что в тех реалиях, чёрт возьми, она казалась права. Права в каждом грёбанном слове. И эгоист внутри него наступил на горло самому себе. Ради неё. Ради её счастья… Чтобы узнать, что всё это было впустую. И более того, что она об этом знала. — Ты вообще собиралась когда-нибудь рассказать мне об этом? — и только вопрос сорвался с его губ, в её глазах он прочел ответ. Прямой и беспощадный. Который действовал как пинок в грудь. Больно. А ещё злило. Бесило до жути. — Как?.. — запнулась она. Хватала губами воздух в попытке обуздать собственные чувства. — Что бы я сказала? — спросила Гермиона. — Я не могла сделать тебе ещё больнее… — Или не хотела признать собственные ошибки? — он понимал, что говорил слишком громко, но было плевать. Злость затмевала разум настолько, что Драко сам не заметил, как сделал несколько шагов по направлению к ней, становясь почти вплотную. — Золотой девочке было сложно признать, что она облажалась? — прошипел он ей в лицо, прекрасно зная, как Грейнджер ненавидела это прозвище. — Как всегда слишком эгоистично, — Гермиона вскинула голову, встречая его взгляд. — Драко… — Мы закончили, — Нотт ворвался слишком невовремя, хотя подходящий момент был упущен минут пять назад. Тео окинул внимательным взглядом их, стоящих слишком близко друг к другу, и посмотрел на Малфоя. Он наверняка слышал их последние слова, но Драко было плевать. Гнев клокотал в нём, накрывал волнами. Хотелось наорать, схватить за плечи и встряхнуть хорошенько одну упрямую идиотку, которую все почему-то звали самой умной ведьмой их поколения. Но сил хватило только чтобы кивнуть старому другу. За плечом Нотта маячила встревоженная черноволосая помощница Гермионы, которая тоже наверняка все слышала, но молчала, лишь поглядывая на прячущую взгляд начальницу. К чёрту все это! — Обыщи квартиру, — кинул мимоходом Драко Нотту, отступая от Грейнджер и делая глубокий вдох. Он развернулся и, пройдя мимо Тео и Анны, двинулся на первый этаж, а там — на улицу. Ему срочно нужен был воздух и сигарета…Глава 4
15 февраля 2024 г. в 23:59
Ей казалось, что личный ад она прошла ночью.
Сразу после того, как их бокалы опустели, Гарри помог Гермионе добраться до дома. Она чувствовала абсолютную пустоту внутри, словно Малфой вычерпал из неё возможность реагировать на что-либо чайной ложечкой. Прошла даже боль в висках, но теперь Гермиона чувствовала себя куклой.
Анна при виде её охнула, всплеснула руками и кинулась навстречу, будто Гермиона была ранена и не могла справиться самостоятельно.
— Ты в порядке? — негромко спросила она, оглядывая её с ног до головы, а после бросая настороженный взгляд на Гарри.
Гермиона кивнула, стаскивая с плеч плащ друга, который он одолжил ей уже после аппарации. Стоило им покинуть Министерство, силы окончательно покинули её, а тело стала сотрясать дрожь.
— Позаботьтесь о ней, мисс Уолберг, — бросил напоследок Поттер, принимая из рук Гермионы плащ. Резко развернувшись, ей он не сказал ни слова, а затем просто покинул магазин.
Анну она отпустила на несколько часов раньше положенного, просто закрыв магазин. Девушка порывалась остаться вместе с ней, предлагала заварить чай или открыть бутылочку чего покрепче, но Гермиона была непреклонна. Однако, оставшись один на один с самой собой, тяжело вздохнула и все же решила не уходить с безответственный отрыв. Пришлось написать пару писем тем покупателям, что ждали свои заказы, с просьбой о переносе на следующий день.
Ей нужно было время.
Время, чтобы сидеть у окна, сканируя взглядом прохожих и размышлять. Размышлять о том, что случилось месяц назад. Размышлять о собственном бездействии. О том, как один несносный блондин теперь наверняка ненавидел её в разы сильнее.
Она чувствовала себя идиоткой. Самонадеянной, эгоистичной идиоткой. Даже спустя много месяцев эти чувства накрывали её слишком сильно. Хотя… Она помнила, как впервые узнала о существовании Лиама. О том, как нашла его. И как убедилась, что он и правда её родственник. А это значило…
Она облажалась. Слишком сильно. Настолько, что вместе с правдой пришла ненависть к самой себе. Те дни были слишком тяжелыми для неё. Особенно когда приходилось улыбаться для Лиама, который и не подозревал о той пропасти, что разверзлась в её душе.
К тому моменту прошло несколько месяцев с тех пор, как они с Драко виделись в последний раз. И исправить что-либо… Было невозможным.
«Ты слишком себя накручиваешь…»
Голос Малфоя в собственной голове заставил её поморщиться и отлипнуть от окна, за которым Гермиона провела много часов. Так Драко говорил лишь в самом начале. Тогда, когда она только поднимала тему, которая не давала ей спокойно есть, спать и существовать. Не в природе Гермионы было просто полагаться на судьбу. И этот момент доказывал, что абсолютно зря.
Ночь не принесла ничего, кроме пустых взглядов в потолок и бесконечных тяжёлых вздохов. Живоглот, чувствуя настроение хозяйки, то приходил, то уходил. Подставлял голову для незамысловатых ласк, тихо мурчал, пытаясь её успокоить. Но животному было невдомек, что всё это абсолютно бесполезно.
С этой мыслью Гермиона встретила рассвет. Не проспавшая ни минуты ночью, предвкушая слишком длинный день. И не зря.
Желудок скрутило от голода, стоило ей принять душ и привести себя в более или менее пристойный вид. Выбор впервые за долгое время пал на коричневую юбку в пол и белую блузку. А с ироничной улыбкой она собрала волосы в пучок. Отсылка к винтажному образу и любимым старым книгам сработала. Улыбка стала более искренней, а пустота в глазах сменилась лёгкой грустью.
Гермиона бегала от себя столько времени, что совершенно забыла о расплате. И зря. Расслабилась. Непозволительно. Однако лишь одна мысль придавала уверенности и позволила ей подняться с кровати.
Затем наступит затишье. Она разберётся со всем. С Лиамом, Малфоем, своей совестью. Это вновь заставит пройти её через моральный ад, но она справится. Ведь не случилось ничего по-настоящему ужасного. Это не последняя её ошибка в жизни, но Гермиона надеялась, что никогда больше не промахнется так сильно. Да и вряд ли сможет…
С этой мыслью она спустилась на первый этаж. До открытия ещё было немного времени, а потому Гермиона нацепила на себя рабочий фартук, на дне карманов которого позвякивали монеты, и вышла через главную дверь. В её планах была маленькая уютная пекарня, которая открылась в тот же год, когда Гермиона купила магазин. Чета Фростов готовила отменные напитки, а также заманивала всех гостей и обитателей Косого переулка умопомрачительными запахами. И Гермиона была их частым посетителем, особенно, когда не хотелось готовить завтрак или же предстояло прогуляться до банка.
Но в тот день её желаниям не суждено было сбыться. Это она поняла, выйдя из магазина и наткнувшись на две фигуры в черном, что стояли в метрах десяти от входа.
Авроры всегда вызывали тревогу у населения. Хоть они были защитниками и фактически стражами порядка, их появление где-либо редко знаменовало хорошие новости. Эти двое не стали исключением. Их обходили стороной, на них косились, а после и на Гермиону, когда пара авроров, завидев её, подошли ближе.
— Вряд ли я могу пожелать вам доброго утра, — усмехнувшись произнесла она. Однако сердце провалилось куда-то в район желудка. Она почувствовала онемение в коленях и пальцах рук. Появление Нотта и Малфоя у её магазина ранним утром не знаменовало ничего хорошего. Хотя, на что она надеялась?..
— Ну, почему же? — растянул в широкой улыбке губы Тео. Он откровенно наслаждался ситуацией. И с маниакальным блеском в глазах походил на маньяка, а не на стража порядка. — Я, например, собираюсь насладиться этим утром по полной, мисс Грейнджер, — ударение на её имя заставило насторожиться. Гермиона прилагала титанические усилия, чтобы сохранить нейтральное выражение лица, когда повернулась к Малфою. Её хватило на то, чтобы только вопросительно приподнять бровь.
— У нас есть ордер на обыск, — безэмоционально произнес он, доставая из внутреннего кармана мантии сложенный в несколько раз лист бумаги. Вспыхнув, Гермиона выхватила документ из рук Малфоя и, под насмешливым взглядом Нотта, вчиталась в подрагивающие строки. Хотя нет. Дрожали не буквы на пергаменте, а её пальцы, что сжимали его.
— Вы ищите следы присутствия Лиама, — прохрипела она, с силой сжимая ордер. — Но это бессмысленно. Я уже говорила, что он…
— Да-да, — отмахнулся от неё Тео, заставив умолкнуть, задохнувшись собственными словами. — Ты много чего говорила. Но это не означает, что всё было правдой, — мужчина издевательски усмехнулся, от чего Гермиона почувствовала острое желание врезать по его самодовольной роже.
Но он был прав. Согласись она на проверку воспоминаний без выставленных условий, скорее всего её память за этот месяц переворошили бы полностью, дабы убедиться в правдивости слов. Аврорату не было никакого смысла верить потенциальной преступнице на слово. Той, кто сама призналась. И пусть она не помогала красть камень, Гермиона знала. Знала и бездействовала. Интересно, вскрылась бы её ложь, если бы она не созналась? Вышли бы авроры на её след в итоге?..
— Постой, у вас постановление на обыск магазина и дома?! — возмутилась она, перечитав документ. Подняв глаза от бумаги, вновь встретилась с довольным взглядом Тео, и это разозлило ещё больше. — Причем тут магазин?!
— При том, что нам поручено обыскать твои владения, Грейнджер, — вновь ответил Нотт. Драко же молча стоял рядом и излучал арктический холод. Смотрел небрежно, так, словно презирал её еще больше, чем когда-то в Хогвартсе. И легче от этого не становилось. — Поэтому предлагаю сэкономить нам всем время. Покайся, — Тео наклонился ближе, буквально напрашиваясь на удар. — Говорят признание, облегчает душу. Хотя, ты и сама должна была это понять. Разве не стало вчера легче, м?
— Да что ты?!.. — начала было она, вскинув голову и прищурившись, впервые за очень долгое время чувствуя такую злость, однако знакомый голос отрезвил, напоминая, что они стоят посреди оживленной улицы и любая сцена не пойдет на пользу ни ей, ни её магазину.
— Гермиона? — Анна аппарировала по привычке у другого конца здания, намереваясь войти через задний ход, как делала это всегда. С обеспокоенным выражением лица она чуть ли не бежала к ним, вцепившись в ремешок сумки, что висела на плече. — Что происходит? Ты в порядке?
Гермиона поморщилась. Нет, ей была не неприятна забота Уолберг, просто она понятия не имела, как всё объяснить. Анна о Лиаме-то не знала, а тут… Да и как она отнесется к тому, что Гермионе могли светить самые настоящие обвинения?
— А Вы должно быть мисс Уолберг? — Гермиона бросила на Тео убийственный взгляд, но это не помогло. Нотт лишь протянул Анне ладонь, которую та сжала, немного затравленно поглядывая на него и на Малфоя. Тео не экономил сил, распылялся в елейном тоне, благосклонной улыбке, которая всегда действовала на противоположный пол. — Наслышан. Думаю, сегодня Вы нам поможете. Не так ли, мисс Грейнджер?
— Помогу? — недоуменно моргнула Анна, вырываясь из-под чар Нотта. Она одернула ладонь и вновь обратилась к Гермионе. — Что происходит?
— Обыск, — сухо сообщает она, слегка взмахивая зажатым в пальцах постановлением.
— Обыск? — слишком громко воскликнула Анна, и Гермиона еле сдержала себя, чтобы не закатить глаза. Соседи, что выглядывали из своих лавок и квартир, случайные прохожие. Её многие знали. И теперь они были в курсе, зачем же пожаловали авроры. А это означало, что к утру новость будет на страницах «Пророка».
— Предлагаю войти в магазин и обсудить детали там, — подал голос Малфой вновь, и впервые за всё это время Гермиона ему благодарна. Она прикрыла глаза, быстро кивнула и, резко развернувшись, направилась обратно, чувствуя, как боль возвращалась в виски, буквально давя на черепную коробку изнутри.
Плевать на соседей. Плевать на всё это. Да, день обещал быть долгим, но это как раз являлось тем, о чем она думала совсем недавно.
Пережить. Просто пережить и продолжить жить, закрыв эту страницу своей истории навсегда.
Об этом она думала, когда открывала магазин. Чувствуя спиной десятки взглядов, один из которых жутко раздражал своей самоуверенностью, а второй… Второго она боялась. Черт, Гермиона никогда не умела достойно признавать свои ошибки, предпочитая исправлять их до того, как они станут очевидны.
Колокольчик над её головой звякнул, стоило распахнуть дверь и ворваться в помещение. Не оборачиваясь, Гермиона подошла к прилавку с кассой и достала с нижней полки две увесистые книги, которые с показным грохотом уронила на столешницу.
— Документация по книгам из общего сектора, — с довольным видом произнесла она, вновь наклоняясь и подхватывая ещё одну книгу. — Документация по книгам из закрытого сектора, — и еще один талмуд полетел на стол. — Документация по редким и коллекционным изданиям, которые хранятся на втором этаже, — она с удовольствием наблюдала, как вытянулось лицо Нотта, глядя на стопку под её ладонью. — Понимаю, что вам не терпится обыскать и мою квартиру, но будьте добры начать с магазина, чтобы он мог продолжить и дальше обслуживать клиентов. Люди и так ждут, — должно быть она переборщила с ядом в голосе, потому как с легким испугом на неё теперь смотрела даже Анна. А вот Малфой усмехался на этот выпад, однако Гермиону это нисколько не радовало.
— Блять, — внезапно вырвалось у Тео, который видимо считал, что всё в этот день пойдет по его плану. И что обыск её обители принесет ему массу удовольствия. На что уже усмехнулась Гермиона.
— Аврор Нотт, — с показным укором в голосе произнесла она и покачала головой. — Попрошу Вас не выражаться. Анна, — обратилась Гермиона к помощнице. — Ты не обязана во всем этом участвовать…
— Брось, Гермиона, все нормально, — тихо проговорила Уолберг, кладя ладонь на руку Гермионы. Легко сжав её пальцы, Анна слабо улыбнулась, на что она улыбнулась в ответ. — Не знаю, что происходит, но я помогу. Все будет хорошо.
Нет, не будет. Почему-то эта мысль буквально била набатом в её голове, но Гермиона лишь кивнула.