Семь монет

Увидев на горизонте поблескивающий в закатных лучах купол Шор-сити, Джин активировал торможение, и машина остановилась так резко, что, казалось, вкопалась носом в покрытие трассы. Дальше он пойдет пешком. Машина — легкая цель для отслеживания, «плаща» на нее не накинуть, разве что выдавить из себя всю возможную силу. Ассасины Хеймона не носили меток городов и не использовали силовых полей, работающих под городскими куполами. Они обладали собственной врожденной силой, которая не была безгранична — потратив ее на глупость вроде маскировки машины, Джин ослабил бы свою боевую мощь, а на восстановление требовалось время, которое у наемников всегда в недостатке. Среди ассасинов ходила легенда, что их сила подпитывается от солнца, света звезд и крепкого ветра на просторе. Наставники отрицали этот миф и объясняли истощающее влияние городов тысячами враждебных полей, незримыми струнами полосующих пространство под сводами. Но Джин в глубине души верил легенде, ведь даже огромный Шор-сити, сквозь прозрачный купол которого проникал, пусть и искаженным, солнечный свет, не наносил такого урона его ресурсам, как подземелья Киима, из которых он вырвался сутки назад. Теперь же Джин по-настоящему радовался возможности идти под открытым небом, пусть и через пустыню. Он отогнал машину с дороги и поставил с подветренной стороны небольшой дюны, вытащил рюкзак и, выходя, бросил взгляд на отключенный коммуникатор, оставленный в нише над кроватью. Экран устройства был погашен, но воображение дорисовало образ, который всегда встречал Джина при включении: красивое лицо с прямым носом, четкими скулами и подбородком и ясными светлыми глазами — его брат-близнец Тим. Говорили, что их можно было отличить лишь по ушам. Тим не обладал силой, не получал полевых заданий и не покидал Хеймона, поэтому его внешность не потребовала коррекции, а Джину еще в детстве отрезали выступающие острые кончики ушей, чтобы придать большего сходства с человеком, представителем доминирующей расы этой планеты. Рука сама потянулась к коммуникатору. Джин не был в Хеймоне уже два месяца и все это время не включал устройство и не выходил на связь. Но что толку теперь скрывать местоположение, если рро и так вычислили его машину? Вспомнив о призрачных преследователях, он невольно оглянулся на открытую дверь, где в тихих сиреневых сумерках утопала пустыня. Сила собралась в кулаке и схлынула — снаружи было спокойно. Конечно, он не стал бы рассказывать брату, как подготавливал операцию, неделю околачиваясь у входа в подземный город рро Киим, где считывал вибрации у входящих, чтобы расшифровать и воссоздать код доступа в поселение. Как прятался по бесконечным лабиринтам переходов, выслеживал, подслушивал, выспрашивал и пытал. Как проник в хранилище и забрал штучки, а после бежал под дождем обстрела, накрываясь изодранным силовым «плащом». Как разорвал защитную мембрану, закрывающую один из сотен несанкционированных выходов из подземелий Киима, бросил в дыру энергетического двойника, а сам спустился к пахнущей сероводородом реке, по которой плыл через каменные тоннели сутки, пока не вынырнул в тридцати километрах от машины. Джин не стал бы рассказывать брату о том, что бурлило в крови адреналиновым послевкусием и будоражило его, едва ушедшего от погони, как не рассказывал никогда. Хотелось просто услышать голос Тима и сообщить, что жив. Он провел пальцем, покрытым подсохшими ссадинами, по выключенному экрану и подтолкнул коммуникатор глубже в темноту ниши, а затем вышел из машины, со стуком захлопнув дверь. Сиюминутная слабость не стоила того, чтобы первый ассасин корпуса нарушил инструкции. Снаружи он взмахнул рукой, выпуская комочек силы, песок взметнулся облаком и накрыл машину. От сканирования не спасет, но хотя бы помешает визуальному обнаружению. Джин накинул рюкзак и пошел в направлении ночных огней Шор-сити на горизонте. Пустыня, хорошо знакомая и предсказуемая, не пугала подготовленного наемника и после каменных лабиринтов Киима казалась безопасным местом. Тревожили лишь сгущающиеся газовые облака над головой, но до бури было еще далеко, несколько дней, за которые Джин надеялся отдать штучки заказчику и вернуться к машине. «Штучки» — так он назвал их, не сумев подобрать другого слова. Пройдя несколько километров, Джин остановился для ночлега, расположился под невысокой песчаной грядой и достал штучки из внутреннего кармана куртки. Кодекс запрещал ассасину интересоваться мотивами заказчика и объектом задания, и Джин всегда следовал этому правилу прежде. Но никогда еще в его руках не было чего-то настолько ценного, ради чего к ордену Хеймона обратилась служба самого Императора Западного полушария, и любопытство оказалось неодолимо. Пожалуй, это было самое сложное и значимое задание в жизни Джина, с того момента, как он ребенком впервые ступил на эту планету, и до сего дня. Венец его карьеры. И теперь он стоял в шаге от должности наставника, и сердце билось чаще… Но что же это, черт возьми, за штучки? Он еще раз перепроверил силовой «плащ», скрывающий от слежки, и разложил на остывающем песке семь одинаковых дисков из золотистого металла около пяти сантиметров диаметром и в полсантиметра толщиной. Он мог не пересчитывать их так часто — на наручном навигаторе, выданном вместе с инструкциями, штучки отображались семью яркими точками, группой движущимися вместе с Джином через пустыню. Попытка проникнуть в настройки навигатора и по коду штучек определить их природу или назначение провалилась. Возможно, Тим смог бы взломать закрытую информацию, но не стал бы. Джин задумчиво вертел один из дисков и осторожно ковырял грязным ногтем торец в поисках места соединения, но штучки были совершенно гладкие, словно отлитые одной деталью. Вспомнилось, как они хранились на исследовательской станции рро, расположенной вдали от Киима в жерле потухшего вулкана, — так, будто были опасны, как взрывчатка или биологическое оружие. Задумавшись об инфекции, Джин непроизвольно отбросил диск на песок, повинуясь обостренному инстинкту самосохранения, хотя логика подсказывала, что вещь, предназначенная лично Императору, а не его генералам, вряд ли имела отношение к военному шпионажу. Да и то, что для доставки штучек был нанят ассасин из независимого ордена, а не отправлен агент из имперской спецслужбы, говорило о личном характере заказа. И оттого было еще интереснее. Словно в напоминание, что первому ассасину следовало умерить любопытство и не отвлекаться от собственных задач, над головой неожиданно прожужжал миникоптер. Джин рефлекторно упал грудью на разложенные на песке штучки прежде, чем убедился в целостности «плаща». Когда шум стих, он осторожно поднял голову и оглянулся. Безмолвие пустыни не нарушал ни единый шорох, но, несмотря на то, что дрон давно скрылся в ночной темноте, тревога, сжавшая сердце с его появлением, не отпускала. Джин сложил штучки во внутренний карман на молнии и прошелся вокруг. Рро, находящихся в голографическом состоянии, невозможно заметить. Их можно проявить, ударив силой, или дождаться, когда они сами выдадут себя, пойдя в атаку. А пока оставалось уповать на чутье. Джин совладал с желанием выбросить наугад комок силы, чтоб спровоцировать рро на нападение, — хотя чувство незримой слежки было неприятным, разумней было оставаться в тени, как и преследователи. Не желая рисковать, ассасин сложил пожитки в рюкзак и решительно зашагал через пустыню, чтобы поскорее передать объект заказчику. Ноги отказались нести Джина на исходе ночи. Он устало повалился на песок и уснул почти мгновенно, поставив таймер на два часа. С трудом разлепив глаза по сигналу, Джин осмотрел розовую в рассветных лучах пустыню, готовый подмечать все необычные формы песочных бороздок, мимолетные движения, колебания воздуха, но все было спокойно. Единственным, что привлекло внимание, был позвоночник огромной рыбы не меньше метра в длину, в стороне от которого лежал причудливый череп с зубастой пастью. Джин пнул его, поднимая облако песка, и вспомнил время, когда от вида протянувшегося от горизонта до горизонта кладбища морских обитателей у него мороз шел по коже. Но теперь, спустя годы, Джин привык ко всему. Мертвая земля, где осколки жизни ютились под куполами городов, разбросанных вдоль редких пригодных для фильтрации подземных рек, стала ему домом. Хотя со времени Восточноокеанского взрыва миновало столетие, люди так и не научились полностью усмирять чистую энергию, вырвавшуюся из-под морского дна. Использовать чистую энергию оказалось ничуть не проще, чем устаревшие источники, а поддержание пригодного для жизни климата в городах требовало ресурсов больше, чем люди получили после взрыва. Потому вход под купола, где на счету был каждый литр воздуха и воды, был ограничен. Удивительным исключением был богатейший Шор-сити — столица Западной империи. Джин дошел до него глубоким вечером. Еще за несколько километров до Шор-сити пустыня осветилась городскими огнями, сливающимися в единое рыже-золотистое зарево. Джин задрал голову, подумав о том, что Шор-сити, должно быть, виден с ближайших планет яркой точкой, чей свет пробивается через плотную газовую вуаль Земли. После суточного перехода почти без отдыха он чувствовал вялость в натруженных ногах и подкрадывающуюся тяжелую пустоту в голове. В другое время Джин решил бы поспать за пределами города, чтобы набраться сил перед оглушающим энергетическим шумом, царящим под куполом и сбивающим с толку даже опытного воина. Но в этот раз обстоятельства сложились иначе — буря приближалась быстрее ожидаемого, и первые зловещие предвестники ее коснулись земли. Еще днем газовый анализатор показывал безопасный уровень, но к вечеру ветер сменился и нисходящие потоки накрыли окрестности Шор-сити едким облаком. Джин запоздало натянул ненавистную маску, когда из груди стал рваться надсадный кашель, раздирающий чувствительное горло, а глаза заслезились. Выбора не оставалось, и он поспешил к городским воротам, перекрытым несколькими слоями мембраны. Недалеко от входа Джин прикопал в песке рюкзак, предварительно убрав туда маску. Затем с облегчением скинул утомивший «плащ», убедившись, что не привлек внимание немногочисленных людей в очереди, и встал позади, накинув капюшон пыльной куртки — хоть его уши отличались от человеческих лишь тонким белым шрамиком по верхнему краю, лицо эльфа неизбежно притягивало взгляды даже привыкших к расовому разнообразию жителей больших городов. Войдя под купол, Джин почувствовал слежку раньше, чем сделал первый глоток чистого, лишенного всякого запаха воздуха. Встав в боевую стойку, он привычно накинул защитный «плащ», но в круговерти силовых потоков большого города тот мерцал и сквозил мигрирующими дырами. Джин сбросил бессмысленную маскировку, сберегая силу для боя, и огляделся. Рро были рядом, он чувствовал их кожей, улавливал напряженные вибрации, с какими призраки поддерживали невидимое состояние, — рро тоже испытывали трудности в чуждых им полях Шор-сити. Раскрыться они не могли — внутренние войска города обнаружат и поспешат уничтожить голограммы враждебных чужаков. Джин воспользовался замешательством преследователей и совершил прыжок в сторону через голову, выскакивая на проезжую часть среди летящих машин. Не обращая внимания на гудки, он бежал между полосами, а затем, на перекрестке, рванул на себя дверцу притормозившего авто, одним движением выволок наружу водителя и занял его место. Он рассчитывал доехать до центра огромного города, но спустя несколько минут машина вздрогнула от первой атаки рро и, задымившись, по инерции откатилась к отбойнику. Джин не успел открыть измятую дверь, как в противоположную сторону с оглушительным ударом влетела другая машина. Выученным инстинктивным движением он защитил голову, пинком отбросил дверь и кувырком выкатился на дорогу. Рро искали его по вибрациям, таков был их метод. Оставалось только гадать, когда они успели считать индивидуальные частоты мозговых ритмов Джина: еще в Кииме или в пустыне в те краткие мгновения, когда по разным причинам он был вынужден скидывать «плащ». Но они вышли на него без ошибок и теперь не отстанут. Джину следовало смешаться с толпой, только так можно было сбить с толку преследователей. Развернувшись, он выбросил силу туда, где, казалось, мелькали призраки, и не промахнулся — удар выхватил из тени одну из голограмм, которая задрожала и погасла. «Один есть!» — усмехнулся про себя Джин, убегая в узкий промежуток между двумя небоскребами. Но сколько их всего? Он двигался напрямик, ориентируясь по заученным до автоматизма картам в голове, шаг за шагом приближаясь к императорскому дворцу, и отбивал атаки настигающих его рро. Но усталость последних бессонных дней дала о себе знать. Джин выдохся, потерял динамику, остановившись в проулке, и пропустил удар, лишь в последний момент заметив вспышку рядом и запоздало отскочив в сторону. Боль огнем прожгла левый бок — луч коснулся груди по касательной, разодрал полимерную куртку и рассек плоть до ребер, чудом не задев штучки, лежащие во внутреннем кармане. «Не чудом», — заключил Джин, едва поплывшая от удара голова просветлилась. Рро отслеживали не только его личные вибрации, но и точно определяли положение штучек, подобно наручному навигатору. Ухватившись за раненый бок, он выскочил из проулка, озираясь. Джин понимал свое положение — сияя возбужденным от адреналина сознанием посреди пустынного города, он являлся идеальной мишенью. Но отыскать условную «рыночную площадь», как называли скопление вибраций и полей наставники, ночью не представлялось возможным — люди сидели по домам, рассредоточившись по бесчисленным этажам убегающих ввысь домов. Из последних сил удерживая малоэффективный «плащ», Джин отбил атаку и неловко повалился на колено — рана, хоть и несерьезная, оттягивала на себя энергию, сбивала с толку и нарушала сопряжение тела, разума и силы. Джину требовалось время на репарацию, а проще говоря, возможность передохнуть и затянуть рану, не сдвигаясь с места и не разрывая чуть зажившую ткань вновь. Он уничтожил еще одну голограмму, выбросил в сторону двойника и злорадно отметил, как качнулся воздух и рро устремились за обманкой, а сам рванулся вперед, туда, где на грани слышимости уловил звуки музыки. Чутье не подвело опытного ассасина — он бежал вглубь района развлекательных заведений и ночных клубов. Пока весь город засыпал, здесь жизнь только набирала обороты: воздух гудел от вибраций тысяч возбужденных сознаний, сплетенных в один огромный, накрывающий несколько кварталов, рой. Джин ворвался в него и почти физически ощутил, как теряется, растворяется в многоголосом шуме «рыночной площади». Прикрывая рукой кровоточащую рану на боку, он поспешно вошел в первую попавшуюся дверь, миновал заполненный людьми темный зал, сотрясаемый музыкой и пронизанный лазерными лучами, и устало упал за предложенный столик. Когда провожавший его администратор ушел, Джин убрал благостную улыбку с лица, уперся локтями в стол, уронил голову на ладони и позволил себе погрузиться в боль. Он отрешился от шума и пляшущего вокруг света, вообразив себя в белой пустой комнате, и ощупывал сознанием края раны, стягивал их и направлял незримые ростки репарации друг к другу, стиснув зубы от невыносимого жгучего зуда в боку. — Что будете заказывать? — голос над ухом прозвучал подобно грому и немилосердно выдернул Джина из воображаемой белой комнаты. Еще шумно дыша через раздутые ноздри, но быстро приходя в себя, тот поднял глаза на официанта, с дежурной улыбкой остановившегося у столика. Джин оглядел молодого парня в темной форменной одежде, длинном фартуке и с шелковым платком на шее. «Макс» — прочитал имя на бейдже. С удивлением Джин отметил, что перед ним был не человек — что-то в чертах парня, глазах, волосах, мягкими локонами лежащих по плечам, неуловимо говорило об этом. Джин задержал любопытный взгляд на его лице дольше, чем следовало, и ответил: — Еще не решил, — он демонстративно взял меню со стола, едва заметно вздрогнув, когда от резкого движения руки потянуло рану. Удивительно, но парень заметил мимолетную тень, исказившую лицо Джина, и опустил глаза на разорванную куртку. Все произошло за долю секунды, и Джин взял себя в руки, улыбнулся и сдвинулся в тень, скрывая кровь, но поздно. — Может, вам нужна помощь? — парень встревоженно округлил глаза и непроизвольно протянул руку. — Нет, — уверенно ответил Джин, не меняя довольного выражения лица, и краем глаза посмотрел на тонкие перепонки между пальцами официанта. — Пива! — захлопнул меню, не успев прочитать ни одной строчки, и вальяжно откинулся на спинку, борясь с желанием ухватиться за горящий бок. Только бы наблюдательный парнишка не привлек к нему лишнего внимания и не позвал охрану. Вышибалы выставят раненого посетителя прочь, не дожидаясь, пока его преследователи устроят в заведении переполох. Джин искоса оглядывал темный зал, решая, можно ли вновь погрузиться в исцеляющий транс или пора искать новое убежище, когда услышал отдаленные вскрики сквозь громкую музыку. Он вскочил с бархатного дивана и побежал в сторону, противоположную крикам, но не успел даже пересечь зал, когда в него ворвались рро. Голограммы больше не скрывали себя — несколько призрачных фигур зависли в воздухе у входа. Джин словно в замедленной съемке видел, как бросились врассыпную танцующие люди, сталкиваясь друг с другом. Так же медленно он выбросил комок силы и уничтожил одного из рро, но остальные метнулись в его сторону. В противовес замедлившейся реальности мозг загнанного в угол ассасина работал с утроенной скоростью. Пока Джин формировал новый ударный комок и отбивал атаку, он успел подумать о том, что голограммы под сводами городов теряли связь с операторами и действовали автономно, что было заметно по их низкой эффективности и частым промахам. Лишенные собственного сознания, голограммы основывали решения на тех сведениях, которые получили от операторов до того, как связь оборвалась. В последний раз операторы видели вибрации Джина слитыми в единое целое с вибрациями штучек, за которыми они неотрывно следили и которые хотели вернуть. И таким остался его образ в памяти их голограмм. Что, если разрушить образ и изменить вибрации, разойдясь со штучками в разные стороны, — это должно сбить призраков с толку. Ухватившись за эту идею как за последний шанс, Джин бросился к открытой двери, уводящей из зала куда-то в подсобные помещения, и завернул за угол за мгновение до того, как удар разнес стену и обрушил на спину кирпичную крошку. Он в два прыжка преодолел узкий коридор и ввалился в кухню ресторана, едва не сбив с ног того самого официанта. Парень выронил из перепончатых рук поднос с кружкой, облив Джина пивом, и в ужасе отпрянул, заглядывая тому за плечо. Не оборачиваясь, Джин по отражению в его расширенных глазах понял, что за спиной их общая смерть. Ему не справиться с десятком рро силой, разве что хитростью. Джин быстро выгреб штучки из куртки, бросил парню в карман фартука и шепнул на ухо: — Спрячь это! А затем оттолкнул тощего официанта так, что тот прокатился по полу и залетел под стол выдачи блюд, по столешнице которого тотчас пронесся удар одного из призраков, разметывая на осколки посуду и разбрасывая вокруг кусочки еды. Джин выбил ногами стекло и выпрыгнул на залитую ночными огнями улицу, на ходу оглядываясь на десяток призрачных теней, вылетевших за ним через окно. Рро преследовали Джина до тех пор, пока видели его, но стоило ассасину скользнуть за угол, предварительно выбросив двойника в противоположном направлении, как тени зависли на месте, подрагивая и мечась. План удался: голограммы потеряли и Джина, и штучки, которых до того воспринимали как единое целое. Джин осел вдоль стены, запрокинул голову и выдохнул, ощущая, как усталость неподъемным грузом ложится на плечи, прижимает к земле и смеживает веки. Казалось, он заснул на мгновение, пока не встрепенулся от звука полицейских сирен. Джин выглянул из-за угла и увидел, как град лучевых выстрелов выхватывает из тени незримости голограммы и те разлетаются врассыпную, скрываясь за лесом небоскребов. Когда шум стих, раненый ассасин поднялся и побрел, пошатываясь, прочь с центральных ярко освещенных улиц в сторону далекого купола, на окраину города, в темноту.