***
«Лиодеанн!» — кто-то звал его во сне. Лио приоткрыл глаза и посмотрел сквозь ресницы на яркое дневное небо, где прямо над ним нёсся тёмный предмет, оставляя за собой огненный след. Испуганный, он вскочил с земли, охнув от боли в обожжённом плече, и задрал голову. Тело ломило, короткий сон не позволил восстановить силы. — Лиодеанн! Лио! — прозвучал тот же голос наяву. Маки? — Маки! — крикнул Лио, озираясь, и поднялся на ноги, ухватившись за дерево. Раздался треск ветвей, звон сбруи и фырканье лошади. Лио бросился на звук и почти врезался в грудь внезапно выскочившей из зелени Сиэнн, на спине которой покачивался встревоженный Маки. — Лиодеанн, корабли прилетели! — Да, я видел, — подтвердил Лио. — Будет бой. Джин зовёт тебя на помощь. — Джин зовёт меня?! — Лио отпрянул и, отпустив поводья, которые до того сжимал в кулаке, скрестил руки на груди. — Он хотел убить меня! А теперь зовёт на помощь, как ни в чём не бывало?! — Нет, Лио, — ты знаешь, если бы он хотел убить — убил бы. Но Джин был в ярости! Лари разрушили Орден, ополченцы предали его! Ты предал его, и теперь он остался один против вторжения! — воскликнул Маки отчаянно. — Ведь это ты всё натворил, ты рассказал каэллю о нашей любви? — он посмотрел исподлобья. — Вашей любви… Ваша любовь — это ужасно! — выкрикнул Лиодеанн, не сдерживая чувств. — Так не должно быть! — Это не твоё дело! — бирюзовые глаза Маки сверкнули несвойственным ему гневом. Лио набрал воздуха в грудь, чтобы продолжить спор, но выдохнул под его прожигающим взглядом и заговорил тише: — Я сожалею о своём поступке, но лишь потому, что навредил тебе. Джину я никогда не был обязан, чтобы предавать его, и сейчас не обязан. Я не хочу на бой, не хочу умирать! Пойдём со мной, — он протянул руку. — Я сделаю «плащ» — такой, какой никто не сможет обнаружить, даже Джин, я силён в этом заклинании! Мы спрячемся вдвоём и переживём эту битву. Пойдём со мной, Маки, прошу! — Нет, — тихо, но твёрдо ответил Маки. — Я не оставлю Джина, никогда. Лио стиснул зубы и отдёрнул протянутую руку. Глупец! Воздух с шумом вырвался через раздутые ноздри. — Как хочешь! — выдавил он зло и бросился прочь через кусты.***
Маки посмотрел Лио вслед. Не разделяя уверенности Джина в своём влиянии на Лио, он задумал применить силу и теперь приготовился ущипнуть запястье, вызывая выброс феромона. Но имеет ли он право спорить с желанием Лио жить? Готов ли он силой привести его, даже ради Джина? Маки вздохнул и опустил руку, а затем развернул лошадь и помчал к развалинам Ордена. Джин был уже там. — Где он? — Лио отказался, — Маки опустил взгляд, не в силах смотреть в разочарованные глаза. — Один корабль сел у тракта, — со сталью в голосе произнёс Джин, не говоря про Лио больше ни слова. — Другой дальше, где-то в скалах. Они включили поле помех при посадке, и я не могу определить точное местоположение, поэтому пойду туда, где примерно видел посадку. Надо поспешить, пока голограммы не расползлись по округе. Он двинулся быстрым шагом по тракту. — Что они вообще такое? Как это работает? — Маки направлял лошадь за Джином, стараясь держаться ближе. — Это особая форма управления энергией — установки формируют силовой сгусток, и он действует согласно приказам оператора или по заложенному алгоритму, если связь с оператором потеряна. — Как они стреляют? Я видел голограммы рро тогда, в Шор-сити, и они испускали силовые лучи. Как они держат оружие, если сами — энергия? — Маки пожал плечами. — У них нет оружия, они формируют луч из чистой энергии, черпая её из энергетического поля Земли… Джин осёкся и задумчиво посмотрел на Маки, а затем спросил: — Почему ты идёшь за мной? Маки пожал плечами. — Я всегда иду за тобой. Кажется, это всё, что я могу для тебя сделать: идти следом и болтать, — он горько усмехнулся. — И это немало, — Джин похлопал Сиэнн по шее, — хотя и глупо. Вот транспортёр, — он понизил голос и указал пальцем вдаль, где Маки, как ни силился, ничего не увидел. — Оставайся здесь, чтобы не попасть под взрывную волну, а я уничтожу корабль. Голограмм пока не чувствую — это хорошо, но «плащ» не помешает. Джин взмахнул рукой и исчез. Маки остался на тракте, встревоженно озираясь. Вокруг царила тишина, в голубом небе неспешно плыли редкие полупрозрачные клочки облаков и летела стайка птиц. Лишь чёрный дым пожарища, уже развеянный, но ещё заметный, нарушал картину спокойствия. И тягостное чувство приближающейся опасности — незримой, но ощутимой, как холодок по коже, ледяной сквозняк, которым тянуло со стороны нагорья на юге. Словно заворожённый этим чувством, Маки тихо двинул лошадь дальше по тракту, до ломоты в глазах вглядываясь в чистое небо. Он вздрогнул от неожиданности и натянул поводья, когда из-за кустов на повороте на него выскочил Джин с горящими глазами и заговорил взволнованно: — Транспортёр заблокирован, но я просканировал его улучшенным зрением — это грузовик. Там нет голограмм, нет проекторов, но он полон штучек! — Джин схватил Маки за бедро, встряхнув, и заглянул в лицо. — Каких штучек? — пробормотал тот. — Штучки! — Джин ударил себя по ложу метки на левом предплечье, которое вспыхнуло белым светом. — Аккумуляторы чистой энергии! У Лариды нет силового поля для создания боевых голограмм, и они привезли энергию с собой! И судя по количеству штучек, намерены сравнять этот мир с землёй… — он помолчал. — Я побоялся уничтожать штучки прямым ударом, чтобы не вызвать взрыв, мощь которого не могу даже представить. Мы поступим по-другому. Джин посмотрел с воодушевлением, и до Маки, наконец, дошло. — Я могу активировать их, как тогда, на Земле, — ошеломлённо проговорил он. — Да! Ты можешь отдать приказ штучке уничтожить всё их оборудование и голограммы, и всё закончится, не начавшись. Но главное — одну из штучек возьми себе, — Джин ласково провёл Маки по руке, по давно погасшей метке Шор-сити. Сердце гулко застучало в груди, кровь ударила в виски. Монета, его собственная монета, которая вернёт ему ноги! — Да! — выдохнул Маки и хлопнул Сиэнн по крупу, но Джин преградил лошади путь. — Подожди. Вот и они. Он не отрывал глаз от поля, над которым в воздухе двигались призрачные фигуры, подобные мареву или ряби на воде, немного темнее окружающего пространства. Внезапно Джин с силой толкнул Сиэнн, отскочил в сторону и выбросил светящийся комок, отбивая тонкий силовой луч, вырвавшийся из одной голограммы, и сразу ударил ещё, высвечивая призрака и уничтожая его. — Они ищут живых по вибрациям, — крикнул Джин. Он удерживал за уздцы заметавшуюся лошадь — искра луча попала ей в переднюю ногу, процарапав тонкий, как от ножа, разрез с обугленными краями, из которого побежала кровь. Суета боя привлекла ещё призраков — около десятка кружили у тракта, не атакуя. — Я удерживаю «плащ», — пояснил Джин. — Надо торопиться. Голограммы передают информацию на процессор, скоро всё их полчище будет знать о том, что мы оказали сопротивление, и как раз рядом с их грузовиком. — Ну, успокойся, — ласково обратился он к Сиэнн, увлекая за поводья. За поворотом дороги Маки увидел корабль: в два раза больший, чем у пассажирского транспортёра Хеймона, вытянутый стальной корпус без иллюминаторов, с овальной гермодверью на всю высоту, — горевший дежурными огнями. В центре двери красовалась эмблема Киима — змея, ползущая внутри плоской спирали подземного перехода. — Сами мы не войдём, — тихо сказал Джин. — Я могу только пробить стену силой, но, боюсь, нас сметёт взрывом. Подождём, когда призраки разблокируют дверь, чтобы взять штучки. Он помог Маки слезть, и они притаились у стенки корабля, отпустив Сиэнн. Удивительно, но появившаяся из ниоткуда, вышедшая из-под действия «плаща» окровавленная кобыла совершенно не заинтересовала призраков — очевидно, алгоритм предписывал им уничтожать только лари, но не фауну Лариды. — Ты проберёшься внутрь, — шептал Джин, не отрывая взгляда широко раскрытых глаз от растерянно блуждающих вокруг транспортёра голограмм, — а я буду отвлекать их на себя. Найдёшь штучки — прикажи одной уничтожить все голограммы. Не знаю, насколько хватит её мощи, но на этих, — он кивнул на призраков над полем и трактом, — точно. Прошло немало времени, пока одна из голограмм, следуя только ей понятному сигналу, устремилась к транспортёру. Маки прижался к Джину, обхватив его плечо в колючей шерстяной рубашке, и затаил дыхание, когда призрак, обдавая холодом, пролетел в шаге и облепил гермодверь. Раздался щелчок, и тяжёлая заслонка откатилась в сторону, пропуская внутрь. — Не сейчас, — одними губами беззвучно сказал Джин. Вскоре голограмма вылетела из транспортёра. В тёмной ряби её центра вращалась золотистая монета. Призрак замер у входа, и гермодверь медленно покатилась на закрывание. И тогда Джин ударил. Силовой комок разорвал голограмму, и она разлетелась в пространстве клочками затухающей ряби, а монета отлетела в сторону и затерялась в траве. — Давай! — крикнул Джин, перекрывая шум зазвеневшего воздуха, и толкнул Маки в дверь. Он повалился в полумрак грузовика в тот момент, когда десятки силовых лучей ударили по месту, где они прятались секундой раньше. Но Джина там уже не было, лишь корпус транспортёра затрясся от ударов. Маки видел через проём двери, как голограммы стаей кинулись к тракту, привлечённые редкими силовыми ударами, появляющимися будто из воздуха. Джин! Призраков было слишком много. Не теряя ни минуты, Маки пополз по узкому, тускло освещённому коридору с дверями по обе стороны. Толкнул одну дверь — она была закрыта. В верхней части заслонки горела кнопка с непонятным символом. Маки потянулся к ней что есть сил, но не мог достать. Стиснув зубы, он приподнялся, упираясь на культи, и нажал кнопку, вскрикнув от напряжения. И провалился в помещение. Тусклый свет жёлтых ламп коридора выхватывал лишь небольшой участок рифлёного стального пола, а дальше всё тонуло в полной темноте. Маки пополз, рукой нащупывая пустоту перед собой, пока не наткнулся на что-то плотное и ровное, с небольшими продольными и поперечными щелями, подобное каменным блокам или кирпичам, сложенным в стену. Он провёл ладонями по преграде — это не монеты. Его учащённое дыхание глухим эхом отдавалось от стены, пульс метрономом отбивал секунды, потраченные зря. Так он обследовал дверь за дверью, пока не открыл последнюю, расположенную в торце длинного коридора, и замер. В хорошо освещённом огромном помещении размером с холл храма находились монеты, тысячи монет. Каждая была закреплена между двумя держателями из прозрачного полимера, которые в свою очередь цеплялись за стойки от пола до потолка. Стойки с монетами располагались рядами, тянущимися вдоль оси транспортёра, с небольшими проходами между ними. Маки шумно вздохнул и двинулся к ближайшей стойке.***
После ссоры с Маки Лиодеанн сердито вышагивал по лесу, со злом вытаптывая молодую траву и цветы под ногами и обрывая иглы с нижних веток сосен. Что ж, он всегда был сам за себя, и все попытки справиться с предначертанным судьбой одиночеством проваливались: родители бросили его, горожане прокляли, друзья отвернулись, и Маки… Лио раздосадованно шмыгнул носом, задрав голову к просвету неба между кронами, оступился и прокатился вниз по склону, ободрав спину. Повалившись на галечный плёс, он скрутился в клубок, обхватив себя руками, но тут же вытянулся, вскрикнув от боли, — задел глубокий ожог на плече. Всё тело болело, к горлу подкатывала тошнота, казалось, его лихорадит. И никому, никому нет дела до него, никому на всей Лариде. Лио развернулся на спину и чуть не заорал, боковым зрением увидев что-то огромное справа. Зажав рот рукой, он приподнялся на локте и уставился на вытянутый светло-серый объект, стоящий на дне мелкой речушки и заполняющий её всю целиком. «Корабль» — как называли огни с неба земляне. Оно и было похоже на корабль — стальной, сверкающий на солнце ребристыми боками фрегат без парусов, невесть каким образом попавший в тесное ущелье. Без сомнений, это был один из кораблей, принёсших богов. Забыв о ранах, Лио поднялся и подкрался ближе, осторожно шлёпая по ледяной воде. Богов не было видно, вокруг царила полная тишина, нарушаемая только трелями невидимых птичек в кустах и журчанием реки. «Вот бы улететь на корабле прочь, от всех бед», — пронзила Лиодеанна безумная мысль, от которой он тут же отмахнулся, но уже не мог выбросить из головы. А что он здесь теряет? Карабкаясь по каменистому склону к лицевой стороне корабля, Лио размышлял о своей судьбе. Никто не любит его в этом мире, он никому здесь не нужен. Разве что каэллю для того, чтобы уничтожить Джина. Или Джину, чтобы уничтожить богов. Или Маки — чтобы услужить Джину! Лиодеанн засипел от злости, сплюнул и тогда увидел бога. Тёмная тень всколыхнула воздух у открытого входа корабля и ринулась к Лио. На инстинктах он моментально накинул «плащ» и замер, боясь шелохнуться, когда тень, похожая на душу умершего из страшных легенд, пронеслась мимо, обдав холодом, и зависла над рекой. Лио бросился к кораблю, пока тень его не заметила, и вбежал внутрь. Такой же стальной изнутри, корабль сиял сотнями маленьких огоньков: какие-то освещали переходы, какие-то указывали на силовые узлы — Лиодеанн чувствовал исходящие от них мощнейшие вибрации, но не мог, конечно, понять назначения. Внутренности божественного ковчега заворожили его. Он задрал голову, рассматривая узор светящихся дорожек на потолке, ощупал выступы и ниши в стенках. А что если спрятаться и улететь вместе с богами? Далёкие миры манили его, заставляли сердце замирать от волнения. Он прошёл вглубь и не сразу понял, что видит, когда остановился как вкопанный в центре восьмиугольной комнаты, вдоль стен которой были расставлены мигающие огнями чёрные камни. Вокруг Лио кружился разноцветный туман, морок, он проникал прямо в голову, рисуя в сознании чёткие картины: город горит, полыхают дома, из окон вырывается пламя, росчерки белых лучей рассекают чёрный дым. Лучи бьют в бегущих, и те падают с разорванными телами, вывороченными внутренностями, горящими клоками волос на мёртвых лицах. Это лари. Это Дортеопин — Лиодеанн сразу узнал знакомые улицы. Он в смятении отступил назад, встряхивая головой, но видения не прекращались. Источником их были камни — от них исходили вибрации, пробуждающие в голове Лио ужасающие образы. Чёрные тени богов кружили над его родным городом, превращая его в руины. Джин был прав — это злые боги, и они прилетели уничтожить Лариду. Лиодеанн рванулся прочь и выбежал из корабля, озираясь. Яркий солнечный свет ослепил после полумрака. Тишина и покой, царящие вокруг, чудовищно отличались от увиденного хаоса Дортеопина. На шум сбитого дыхания Лио из ущелья выскочила тёмная тень. Раздался высокий гул, будто кто-то зажал струну и не отпускал. Из призрачного тела тени вырвался белоснежный луч силы. Лиодеанн успел выбросить «щит» прежде, чем осознал опасность. Луч ударил в щит, разорвал светящиеся волокна сетки и коснулся ноги Лио, уже кувыркнувшегося в сторону. Он взвыл от острой боли и ударил в ответ на пределе сил. Комок попал точно в тень, и та разлетелась в клочья и исчезла. Мир будто просветлел, невыносимая звенящая дрожь струны стихла, и вновь послышались песни птиц и тихий шелест молодой листвы. Так эти твари смертны! И Лиодеанн справился с нею легко! Не теряя времени, он побежал в сторону города, хлюпая мокрыми сапогами по лесной подстилке. Он вывалился из леса на тракт, совершенно выбившись из сил. С трудом переводя дыхание, перегнувшись пополам, Лиодеанн посмотрел в ту сторону, куда вилась дорога до Дортеопина, и грудь кольнуло отчаяние — ему бежать до города два дня, но что останется к тому сроку от его родных мест? Лио вздохнул обречённо и замер полусогнувшись, когда воздух опять зазвенел. Он вскинул голову, и крик застыл на губах — вокруг были десятки теней или, может, сотни. Они кружили над полем и стоящим неподалёку стальным кораблём, таким же, как тот, в ущелье. Мгновение — и в Лио устремилось несколько силовых лучей одновременно. Он выбросил «щит», который отбил один луч и тотчас исчез, взаимно погасив второй удар теней. Лиодеанн зажмурил глаза, приготовившись к смерти. Что-то дёрнуло его в сторону и, сбив с ног, поволокло за руку по траве. Не успев ничего понять, Лио мотнул туда головой и столкнулся нос к носу с невесть откуда взявшимся Джином. — Если нет сил на «щит» — используй «плащ», он требует меньше ресурса, — проворчал тот в ухо так же обыденно, будто они находились в учебном зале, а не под обстрелом полусотни теней, и тяжело привалился лбом к голове Лиодеанна. Только сейчас Лио заметил, что Джин вымотан, — он едва удерживал мерцающий от неравномерного напряжения купол «плаща» над ними обоими и тяжело дышал через приоткрытые сухие губы. Никогда прежде Лиодеанн не видел наставника в таком состоянии. Но самым страшным было то, что Джин зажимал себе рану в области печени, — из-под его грязной кисти во все стороны бежала кровь, уже пропитавшая рубашку, и капала на траву. — Их слишком много… — поверхностно и часто дыша, проговорил Джин. — Я не справляюсь. Мне нужно не подпускать их к транспортёру, — он кивнул на корабль и сглотнул. — Там Маки, он должен был сделать одну вещь, уничтожить их, но… Он там слишком долго, должно быть, у него что-то не выходит или он… — Маки? — Лиодеанн резко обернулся на корабль. Вокруг кружили тени. — Я убью их всех! Он вскочил на ноги, головой прорвав силовую ткань «плаща», но тут же был втянут обратно. — Сиди! — зашипел Джин. — Это бесполезно — убивая голограммы, мы отрубаем голову Гидре, но появляются новые — алгоритм стягивает их сюда для защиты штучек. Надо поразить Гидру в сердце. — Что? — не понял Лиодеанн. Не бредит ли Джин от кровопотери? — Второй транспортёр. Надо уничтожить второй корабль — должно быть, процессор на нём. Он упал куда-то в скалы — я не успел отследить, — Джин покачал головой. — Я знаю, где он! — воскликнул Лиодеанн. — Я сделаю. Но Маки! Он вытаращил глаза, увидев, как одна тень метнулась ко входу на корабль. — Беги! — Джин оттолкнул его в сторону леса и бросился к кораблю, припадая на бок, прокатился по тракту, уворачиваясь от луча и оставляя на пыльной дороге чёрный кровавый след, а через мгновение уничтожил тень у входа и вновь исчез под «плащом». Лио встрепенулся и побежал к ущелью, обдирая раненое плечо о колючие ветви деревьев и сбивая ноги о корни. Скатившись к реке по скользкому склону, он спрятался за большим валуном, не сразу найдя в себе смелость выглянуть снова даже под «плащом», — над кораблём крутились два десятка теней. «Стянуты для защиты», — вспомнил он слова Джина. Лиодеанн попробовал проверить своё тело на оставшийся ресурс, как учил Джин, но из-за волнения не мог сосредоточиться. Было ясно, что сил в конце этого бесконечно долгого дня оставалось всего ничего. Надо было подобраться ближе, издали он не сможет ударить. Присмотрев перегородивший речку ствол поваленного дерева, Лио, не тратя ресурс на «плащ», прокрался к нему, согнулся и пополз на четвереньках. Выдал ли он себя, или тени искали жертв по вибрациям, но ствол не уберёг Лиодеанна, и в него полетел луч, разрубивший сухое дерево на острые щепки, одна из которых вонзилась раскалённым концом в спину под лопаткой. Застонав, Лио рухнул на живот, извиваясь от боли, но поднялся и побежал. Луч ударил снова, но он уже успел скрыться за кустом. Сочно-зелёное растение вспыхнуло, как сухой хворост, из листвы вспорхнула стая птичек, сгорая на лету. Они убьют всё, всю Лариду, всё, что пело и росло! Лиодеанн рванулся в самоубийственном броске и в несколько шагов достиг широкой части ущелья, где стоял корабль. Вздохнув поглубже, он собрал все силы и выстрелил в серебристую громадину, целясь в середину. «Надо поразить её в сердце». Огромный комок силы со свистом разрезал воздух, отбил очередной летящий в Лио смертоносный луч и ударил в корпус корабля. Сила вспыхнула, рождая оглушающую звуковую волну, и пробила стенку, а дальше… Лиодеанн не успел осознать увиденное — невероятной мощи взрыв потряс ущелье, корабль пропал в шквале огня, заполнившего всё пространство между скалами. Невидимая сила подхватила оседающего в речку Лио и со всей мочи отшвырнула прочь, ударяя спиной и затылком об утёс. Кровь хлынула из носа, заливая горло, и свет погас.***
Маки подполз к ближайшей стойке и аккуратно вытащил монету, стараясь не сломать хрупкую конструкцию. Она тяжело легла в руку. Он погладил тёплый металл пальцами, вздохнул взволнованно и укусил себя за запястье, вызывая выброс феромона. Прикрыв веки, настроился и прислонил монету к метке. Феромон ударил в неё… И ничего не произошло. Маки распахнул глаза и уставился на монету, которую прижимал к предплечью. Что не так? Он снова укусил себя, взвизгнув от боли, но монета так и оставалась закрытой. Сердце пустилось вскачь. Маки отбросил монету в сторону и схватил другую. От его торопливых движений стойка затряслась со звоном. Он попробовал вновь активировать монету — не получалось. На глазах выступили слёзы. Маки хватал монеты одну за другой, кусал руку, но ничего не выходило. Он не заметил, как продвинулся уже на середину хранилища, неуклюже переползая между стойками, которые колебались, угрожая опрокинуть всю массу штучек на расхитителя. Когда воздух в транспортёре зазвенел, оповещая о приближении голограммы, Маки был на грани паники. Со всхлипом повернув голову, он увидел тёмную тень, а за ней ещё несколько. Призраки наполняли хранилище, затмевая свет белых люминесцентных ламп. Маки пополз вглубь, с размаху ударил плечом стойку, и она рухнула, ударив по соседней, а та — по следующей. Хранилище наполнил хруст ломающегося полимера, звон осыпающихся монет и вибрации готовых к бою голограмм. Они не стреляли, очевидно, боясь взорвать монеты, но надвигались, накрывая Маки чёрным покрывалом. Он закричал и попятился в угол. Феромон от ужаса поднялся огромной волной, но всей его мощи не хватало, чтобы открыть проклятые монеты. Маки шептал и выкрикивал приказы, но монеты не слушались его. Когда призраки сомкнулись над его головой, он заорал и зажмурил глаза, накрыв голову руками. Когда воздух в лёгких закончился и собственный крик стих, Маки не услышал ничего. Всё пропало: звон, шум. Только гулкое биение крови в висках. Маки открыл глаза и медленно опустил руки. Он был один в хранилище, голограммы исчезли. Лампы мигали, выхватывая из темноты разрушенные стойки и горы золотых дисков, развалившихся по помещению. Он раскрыл бессильно кулак, где до того сжимал одну из монет, и она упала со звоном, оставив на ладони голубой круглый след — от страха Маки вдавливал диск в кожу до крови.