Obliviate//Забвение

Глаза Гермионы напряженно следили за тем, как темные очертания фигуры Беллатрикс сливались с тенями деревьев. Через несколько мгновений ее тело упало на землю. Она быстро поднялась на дрожащих ногах, гадая, отпустил ли ее Пожиратель Смерти или просто позволил заклинанию развеяться. Она подумала, что должна попытаться преследовать Беллатрисой, но разум быстро напомнил ей, что это безумие. Она не могла надеяться сравняться с Беллатрисой в мастерстве ведения дуэлей, а Снейп все еще был без сознания. Лучше всего ей позаботиться о своем профессоре и благополучно доставить их обоих в замок. Кроме того, она не была до конца уверена, каковы могли быть ее мотивы следовать за этой женщиной, и она не доверяла себе, чтобы понять это с ходу. А еще, рассуждала она, Беллатриса, вероятно, уже аппарировала, и лес был темным, неприступным и опасным, и, и, и... Гермиона поняла, что ей приходится придумывать множество оправданий, чтобы удержаться от безрассудного поступка. Вздохнув, она повернулась к своему профессору. Гермиона подошла к телу тряпичной куклы Снейпа и воспользовалась моментом, чтобы изучить его необычное положение. Было неловко видеть, как ее напыщенный учитель излагает все таким образом, и она почувствовала, как нежеланный смешок пытается вырваться из ее горла. Наконец, она опустилась на колени, немного поправила его мантию и потрясла за руку. — Профессор? Профессор! Пожалуйста, очнитесь! Вы упали! — Гермиона продолжала трясти Снейпа, гадая, в каком настроении он будет, когда проснется. — Грейнджер? — Он сонно уставился на нее. — Что... — Он остановил себя. Не годится показаться растерянным перед одним из своих учеников. Он внимательно огляделся, оценил обстановку и продолжил: — Что с тобой случилось? — Я? — Гермиона посмотрела на себя и заметила, что на ее мантии было довольно много листьев и мусора. — Я ... ммм… Я упала. Кажется, я поскользнулся и упал на гриб, когда искал Nox lumineri. Мне очень жаль, профессор, но я ничего не смог найти. — Ах. Ты, должно быть, долго искала, Грейнджер. Несомненно, именно поэтому я заснул, ожидая тебя. Я разочарован, видя, что ты вернулся с пустыми руками, но, по крайней мере, лес тебя не поглотил. Итак, каковы свойства и применение Nox lumineri? — Мне очень жаль, профессор. Я не могу вспомнить. Я буду рад посмотреть это, когда мы вернемся, и обещаю, что не забуду этого! — Неважно. Вы, вероятно, знаете это под маггловским названием – лисички. И это гриб, а не растение. Вы, вероятно, искали не то. Без сомнения, это то, что ав уничтожили, когда наступил на это. — О! Я действительно знаю это! — Гермиона начала перечислять использование гриба лисьего огня в зельеварении, когда Снейп остановил ее, подняв руку. — Хватит. Вы отняли у меня достаточно времени. Давайте вернемся в замок, и вы поможете рассортировать собранные мной растения. Гермиона почувствовала облегчение, что смогла вернуться в тишине, хотя втайне она была поражена тем, как Снейп прикрывал себя. Однако она предположила, что он ничего не помнил, поскольку Беллатриса лишила его памяти, поэтому его версия событий, вероятно, имела для него наибольший смысл. Остаток прогулки Гермиона провела, думая о Беллатрисе, Пожирателе Смерти, прекрасной темной ведьме. Всякий раз, когда она воспроизводила слова или действия этой женщины, Гермиона приходила в ужас. "Скоро снова увидимся"? "Полезны Темному Лорду"? Хотела ли она превратить Гермиону в Пожирателя смерти? Стала бы она пытать ее, когда узнала, что она магглорожденная? Но так же быстро, как приходил ужас, Гермиона вспоминала ощущение ее языка на своем ухе, вспоминала это сначала внизу живота, а затем ниже, и забывала все остальное. Она поймала себя на том, что сосредоточилась на словах Беллатрисы "полезно для меня" и ее комплиментах внешности и уму Гермионы. И хотя ее мозг говорил ей использовать здравый смысл, чтобы разобраться во всем этом, мышцы ее живота сжались от возмущения. Впервые мозг Гермионы не устанавливал правила, и она не знала, как вернуть ему контроль над ситуацией. Список. Ей нужно было все это записать. И рассказать кому–нибудь - Гарри и Рону, конечно. И Дамблдору? Она попыталась привести в порядок все свои мысли, размышляя о том, что Беллатриса делала в Хогвартсе, и что она сказала о Волан-де-Морте, и как Снейп оказался причастен ко всему этому? Если он больше не был Пожирателем Смерти, почему она просто не убила его? И не убила Гермиону? И почему Беллатриса лизала мочку моего уха? Нравились ли ей женщины? А Гермионе? Гермионе могли нравиться женщины, она не была уверена. Была одна ведьма из Когтеврана, которая была на несколько лет старше Гермионы и привлекла ее внимание на третьем курсе… Стоп! Вернемся к делу! Ужасная Беллатриса! Ужасный Волан-де-Морт! Пытаются превратить Гермиону в Пожирателя смерти! Торнадо мыслей и трепетных чувств, закружившихся вокруг Гермионы, сделало ее довольно некомпетентным сортировщиком растений, к большому отвращению Снейпа. Ему не потребовалось много времени, чтобы отправить ее обратно в общежитие, предупредив, что она будет должна ему отработать две ночи, если не доставит ему свою статью о лисьем огне к обеду следующего дня. Гермиона была в восторге от того, что сбежала из его промозглой комнаты, хотя ее мысли ни в малейшей степени не пришли в порядок. Хуже всего то, что к тому времени, когда она вернулась, все ее друзья уже спали, так что ей не с кем было разобраться. Несмотря на то, что было поздно, Гермиона села в постели с пергаментом на коленях и начала писать. Она создала две колонки: A: Беллатриса в Хогвартсе? и Б: Чего Беллатриса хочет от меня? В колонку А она поместила все свои мысли и вопросы о Беллатрисе и о том, что она могла делать в Запретном лесу, о ее отношениях со Снейпом, о том, что Снейп мог замышлять, о том, что замышлял Волдеморт и так далее. Она заставила себя закончить эти заметки, прежде чем приступить к колонке Б. Несмотря на свою дисциплинированность, Гермиона обнаружила, что ей особо нечего написать в колонке Б. Чего хотела от нее Беллатриса? Все, что она смогла придумать, это то, что Беллатриса считала Гермиону хорошим кандидатом для изучения темной магии, поскольку она была умна. Она также думала, что Беллатриса могла быть заинтересована в ней по другим причинам, но, хотя эта идея укоренилась у нее в животе, она не записала ее. Хотя она и хотела показать этот список Рону и Гарри, она не была уверена, хочет ли, чтобы они знали об этом. Не тогда, когда она даже сама не знала, что это такое. Гермиона свернула пергамент и попыталась заснуть. Последовал час метаний с боку на бок. Ничто из того, о чем она пыталась думать, никакие заученные отрывки из учебников или декламации Шекспира, не могли успокоить ее бешеное сердцебиение всякий раз, когда она думала о темных кудрях, красных губах и теплом языке у своего уха. Гермиона наконец заснула поздно ночью, плотно свернувшись калачиком и нежно потирая мочку уха.