Obliviate//Забвение

В течение следующих нескольких дней Гермионе удалось установить приемлемый мир между ее новым питомцем, теперь его звали "Аквамен" – ироничный способ Гермионы ссылаться на его почти судьбу и Живоглота, хотя он и был раздражен новым соглашением. Ее соседи по комнате предположили, что она спасла мышь с урока Трансфигурации, и, честно говоря, они были еще больше удивлены, что она еще не заполнила их общежитие всевозможными спасенными животными. Мягкое сердце и страсть Гермионы к нуждающимся существам были хорошо известны всем в этот момент. Не раз они отрывали друг друга от одной из ее длинных лекций, так что мышь по сравнению с ними была сущим пустяком. Гермиона была рада, что никаких объяснений не потребовалось, так как ей было достаточно трудно манипулировать всеми своими секретами. Скрывала Армию Дамблдора от Амбридж и ее маленьких приспешников, скрывала свою книгу растений и ее секретные послания от своих соседей по комнате и друзей, и скрывала свои уроки с Беллатрикс от своих друзей, учителей и Дамблдора. И, честно говоря, от нее самой. Она начала мысленно называть Беллатрикс "профессор Блэк", и эта "Лира Блэк" версия темной ведьмы начинала казаться совершенно другим человеком. Гермиона лишь изредка напоминала себе, что это была та же самая женщина, но обычно предпочитала забыть. Было легко позволить себе такую роскошь, поскольку магия, которой ее учили до сих пор, казалась просто улучшением заклинаний, которые они изучали в школе. Она также начала немного лучше понимать, как работает магия, способами, которых не было ни в одной из ее книг. Поскольку ни в одной из ее книг не было ничего об этой магии, ни в одной из них не было пометки "темная магия", и на самом деле она не казалась ей темной. Казалось, что ее наконец-то признали продвинутой ученицей, которой она была, и поставили перед ней соответствующие задачи, чтобы помочь ей расти. Добавьте тот факт, что профессор Блэк была очаровательная, привлекательная и остроумная, а не сумасшедшая, злая и безумная. Гермиона не могла бы так сильно восхищаться ею в другом месте, верно? Конечно, если бы она была действительно злой и безумной, инстинкты молодой ведьмы предостерегли бы ее? Во всяком случае, именно такое объяснение дала себе Гермиона, когда задалась вопросом, почему ее тревожные колокольчики перестали работать чуть больше… встревожен всей этой ситуацией. Просто не было никаких причин для беспокойства. Все было бы хорошо. Были вещи поважнее, о которых стоило беспокоиться, чем пара полуночных уроков. У нее было много других вещей, которые могли занять ее лихорадочный ум. Такие вещи, как странные сны Гарри, и все более пугающие силовые походы Амбридж в школе, и, конечно, уроки, контрольные работы и оценки. Оценки Гермионы еще не пострадали от ее тайного поведения, но ей приходилось работать усерднее, чем когда-либо. И, как и следовало ожидать, ей также приходилось больше помогать Рону и Гарри. Все были отвлечены, и все беспокоились о самых разных вещах, и ничто больше не казалось правильным в Хогвартсе. Гарри даже исключили из команды по квиддичу, заменив Джинни. Это был еще один удар по душевному равновесию Гермионы, поскольку теперь ей приходилось мириться как с потерей времени со своей единственной близкой подругой, так И с усилившимся нытьем Рона и Гарри. — Это нечестно. Это неправильно. Она в кровавом путешествии к власти, эта женщина. Вероятно, получает деньги от папаши Малфоя, иначе с чего бы ей беспокоиться? — Гарри что-то бормотал. — Джинни хороша, и я не хочу быть злым, но я действительно не понимаю, как мы можем выиграть кубок без Гарри в команде. У нас нет ни единого шанса, правда. — стонал Рон. — Черт возьми! — Гермионе наконец надоело, и она накричала на них обоих. — У нас есть о чем беспокоиться, кроме чертового квиддича! — Рон и Гарри уставились на нее, оба в шоке от ее языка и от мысли, что что-то может быть важнее их любимого вида спорта. — Смотри! Мы действительно чего–то добились с окружным прокурором - нам всем стало намного лучше. Но министерство сейчас сошло с ума, отказываясь признать, что Волан-де-Морт вернулся, и я начинаю чувствовать, что мы действительно можем быть единственной армией, которая у нас есть! А мы к этому не готовы — Гермиона, боже... — Гарри попытался успокоить свою подругу, в то время как Рон продолжал услужливо разевать рот. — Дамблдор знает, что происходит, и Орден... — Что делает Орден? Ты действительно знаешь? — Гермиона прервала его. — Я знаю, что вы пытались связаться с Сириусом, но мы ничего не знаем. Ты понимаешь, что точно так же, как мы можем тренироваться, чтобы помочь Дамблдору, другая сторона может также набирать студентов? Рон и Гарри выглядели удивленными этой идеей. — Гермиона, почему ты так думаешь? Как они вообще могли это сделать, если Дамблдор отвечает за школу? Гермиона сделала паузу. Она должна рассказать им о полуночном собрании в "Кабаньей голове" несколько недель назад, о собраниях вербовщиков, которые, вероятно, все еще продолжались. Хотя она не слышала ничего нового о них со времени первого, Джагсон, вероятно, промывал мозги куче слизеринцев, чтобы передать ключи от Хогвартса Волан-де-Морту. Но если бы она рассказала им, ей пришлось бы объяснить, почему она так долго ждала, и она не могла придумать причину, которая не выдала бы все, что она крепко держала в себе. Пока она искала что-нибудь, что могла бы им сказать, Гарри продолжал: — Послушай, ты просто ведешь себя как параноик. Дамблдор знает все, что происходит в этой школе, и нет более безопасного места для учеников. Я имею в виду, Амбридж формирует здесь свою собственную маленькую армию сопляков, но Дамблдор знает обо всем этом. "Он не знает обо всем, Гарри", - подумала Гермиона, но заткнулась и позволила мальчикам вернуться к жалобам на квиддич. Гарри испытующе посмотрел на нее несколько минут спустя, но она старалась выглядеть спокойной. Тем не менее, он предложил ей несколько дополнительных уроков по обезоруживающим и блокирующим заклинаниям, и она согласилась, желая чувствовать, что она, по крайней мере, что-то делает. Однако ей хотелось бы учиться у профессора Блэка. Это было бы шагом в правильном направлении. Гермиона не могла забыть свои специальные, частные уроки. Воспоминания о тех часах, проведенных в эллинге за отработкой новой магии, казались такими драгоценными, такими успокаивающими и в то же время придающими сил. Но у Гермионы в жизни было так мало подобного, что это стало казаться чем-то нереальным, из сна. В результате она была весьма удивлена, получив новое сообщение в своей книге всего через несколько недель после предыдущего. Эллинг, полночь, среда. Никакой подготовки, просто будь готов к работе. Шаги Гермионы по замку казались легче. Приближалось Рождество, и даже несмотря на все происходящее, в воздухе витало немного праздничного настроения. А в среду даже обычно гнетущая темнота и холод полуночного часа вызывали у Гермионы головокружение. В ту ночь юная ведьма тихо пробралась к лодочному сараю, тепло и разумно одетая после долгой битвы с самой собой из-за подходящей одежды. Она вспомнила, что нужно использовать согревающее заклинание, чтобы согреться, и напомнила себе быть начеку к приходу своего Профессора. Теперь, когда она была так близка к тому, чтобы увидеть ее снова, Гермиона вспоминала каждую деталь их последней встречи в ярких, предвкушающих деталях. Ее стремление произвести впечатление было уже на пределе, и она крепко сжала свою палочку на случай, если она действительно будет знать, что делать, когда придет момент. Однако полночь пришла и ушла. Прошло четверть часа, и Гермиона начала задаваться вопросом, не удерживает ли ее настороженность профессора на расстоянии. Может быть, старшая ведьма ХОТЕЛА удивить свою ученицу. Гермиона пыталась найти способы отвлечься, практикуя небольшие трансфигурационные чары на деревяшках и мусоре поблизости и притворяясь, что не обращает внимания. Когда еще через 15 минут эта шарада не привела к желаемому результату, Гермиона разозлилась. К часу ночи к раздражению присоединилось беспокойство, как за себя, так и за своего профессора. В этот момент она уже должна была вернуться в постель. Когда ее навязчивая проверка книги не принесла никаких новых сообщений, ничего вроде "Извините, опаздываю" или "Не могу прийти, возвращайся в постель", Гермиона решила попробовать что-нибудь, чтобы почувствовать себя полезной. "Это в следующую среду? "Я неправильно провела день?" - написала она, даже не зная, сможет ли она таким образом ответить своему учителю. Еще через 15 минут, так и не получив ответа на свое маленькое послание, Гермиона встала, чтобы вернуться в замок. Она плотнее завернулась в плащ и вышла из лодочного сарая, приготовившись почувствовать холодный ветер, дующий с озера. Она не была готова к зрелищу, которое предстало ее глазам. Стоя у кромки воды, с развевающимися на ветру кудрявыми волосами и платьем, Беллатрикс размахивала своей волшебной палочкой и заставляла воду танцевать. Она была повернута спиной к Гермионе, но ученица могла видеть, что ее присутствие было известно, просто по напряжению мышц спины старшей ведьмы над корсетом. Беллатрикс быстро повернулась лицом к молодой ведьме. Гермиона как раз собиралась поприветствовать женщину, но восторженное восклицание "Профессор Блэк!" замерло у нее на губах. Это был не ее профессор, не эта женщина с безумными глазами, чья палочка, казалось, парила в ночи, безумно прыгая по ветру. Там, где должны были быть твердые руки, нежные ухмылки и прямые волосы с голубыми прожилками, вместо этого были резкие движения, бешеная ухмылка и черные как смоль кудри. Гермиона все еще узнавала красоту, но как бы издалека, через мутное стекло. Она вспомнила эту темную ведьму, стоявшую перед ней, и внезапно ей стало страшно. Это была ведьма из леса. Это была Беллатрикс, полная сил Беллатрикс Лестрейндж. — Ах, маленькая всезнайка, — усмехнулась темная ведьма, подходя к Гермионе. Гермиона почувствовала, что застыла, хотя и знала, что на этот раз не было никакого заклинания на ней, чтобы сделать ее такой. Одного ее страха было достаточно, чтобы сделать это с ней. Беллатрикс очень близко подошла к личному пространству Гермионы. Она подняла палочку и провела ею по щеке молодой ведьмы, неодобрительно покачав головой. — Ты, должно быть, что-то действительно особенное, раз стоишь того времени, которое моя кузина вложила в тебя, но я этого не вижу. Гермиона дышала неглубоко, стараясь внимательно следить за какой-нибудь подсказкой относительно того, что делать, в то время как большая часть ее просто хотела убежать, как испуганный кролик. Беллатрикс обошла девушку кругом, а затем отошла на несколько шагов, повернувшись обратно к озеру. — Она всегда втягивается в самые бесполезные проекты, но она настояла, чтобы я приехал сюда, чтобы передать сообщение. Как будто у меня нет дел поважнее. Я занята, но она сказала, что это важно. — Гермиона могла расслышать насмешку в ночном воздухе. — Я... Я так сожалею о Ваших неприятностях. Какое сообщение у Вас было для меня?- Гермионе удалось пробормотать несколько слов, надеясь, что она сможет узнать информацию и благополучно уйти со своей жизнью. Беллатрикс развернулась, гнев вспыхнул в ее глазах. Гермиона сделала шаг назад, когда Беллатрикс выразительно взмахнула палочкой в воздухе. — Я не чертов посланник! Разве я похожа на того, кто тебе что-то должен? — Гермиона быстро покачала головой. — Я сказала ей, что ты поймешь, что она не сможет прийти сегодня вечером, что ты не останешься здесь на всю ночь и не замерзнешь до смерти, если ты такая чертовски умна. Но она настаивала. Она, должно быть, думает, что ты действительно слабоумная, и вот ты здесь, спустя несколько часов после того, как она не приехала, все еще ждешь ее. — Я... мне очень жаль... — Замолчи, ради Мерлина, просто возвращайся в замок и дай мне спокойно провести ночь! У меня есть важные дела, которые нужно сделать! Гермионе не нужно было повторять дважды, и она развернулась на каблуках, чтобы убежать. Она сделала всего несколько шагов, прежде чем повернула голову через плечо, чтобы крикнуть: "Спасибо!" Она полностью ожидала, что темная ведьма уйдет, но она все еще стояла там, с развевающимися на ветру волосами, пристально наблюдая за отступлением молодой ведьмы. В ответ на благодарность Гермионы она коротко кивнула и махнула рукой в сторону замка, как бы призывая ее идти дальше. Глаза Гермионы обшаривали полог ее кровати в темноте, ища ответы, которые ускользали от нее. Что задумала Беллатрикс в ту ночь? Почему она не смогла научить ее? Почему она вообще пришла, чтобы сказать ей, что не может прийти, и почему она не пришла как ее альтер эго? Может быть, это действительно были два человека? Гермиона прокрутила в памяти все встречи, которые у нее были с темноволосой женщиной или с женщинами? И пришла к выводу, что это, должно быть, один и тот же человек. А потом в следующий раз пришла к выводу, что они должны были быть разными людьми. Ее суматошный разум привел к суматошному телу, но в конце концов она пообещала себе поискать ответы утром и позволила себе заснуть. Следующее утро, как всегда, наступило слишком рано, и Гермиона спустилась к завтраку с затуманенными глазами. Она наполовину съела овсянку, когда поняла, что Рон, Гарри и Джинни еще не присоединились к ней за столом. Она задавалась вопросом, не опоздала ли она к завтраку, или был матч по квиддичу, о котором она забыла, но после прочтения, за остальными столами были обычные собрания студентов. Она продолжала вытягивать шею, даже глядя в сторону преподавательского стола. Она поймала взгяд Макгонагалл, и вместо обычного короткого кивка пожилая женщина внезапно встала и пошла по проходу между столами к Гермионе. "Она знает. Дерьмо. Что мне ей сказать? Что самая темная ведьма в Британии вчера ночью беседовала со мной в полночь? Дерьмо! Что мне ей сказать?" В то время как Гермиона пыталась паниковать и в то же время спокойно есть свою овсянку, Макгонагалл подошла еще ближе. Наконец профессор остановился рядом с ней, положил твердую руку ей на плечо и заговорил. — Моя дорогая, я думаю, тебе следует пойти со мной. Что-то случилось, и мне нужно будет вам это объяснить. Произошел несчастный случай. "Быть выгнанным, быть брошенным в Азкабан, пойдем со мной, дорогуша, и давай вызовем дементоров..."- Гермиона едва слышала слова, которые были произнесены на самом деле, но, наконец, они сработали. — Что-что? Гарри и Рон? Джинни? Все в порядке? Что происходит? — Она снова огляделась. — Пожалуйста, дорогая, пойдем со мной. С твоими друзьями все в порядке, но в Министерстве произошел несчастный случай, и мистер Уизли был ранен. Гермиона последовала за своим учителем из главного зала, идя в оцепенении. Только когда они прошли большую часть пути до ее кабинета, желудок Гермионы резко сжался. Она вдруг вспомнила слова той Беллатрикс: "Позволь мне продолжить мою ночь! У меня есть важные дела, которые нужно сделать!" Гермиона обычно не была религиозным человеком, но внезапно обнаружила, что молится. Для чего, она не была уверена.