Obliviate//Забвение

Профессор Макгонагалл привела Гермиону в пустой класс и жестом пригласила ее сесть за один из столов. Затем она мягко продолжила объяснять, что прошлой ночью с мистером Уизли что-то случилось, что-то, о чем их предупредил сон Гарри. Детей Уизли и Гарри ночью отвезли в дом Сириуса, и они собирались навестить мистера Уизли в тот же день. И, хотя Гермиона не сможет присоединиться к ним до официального окончания семестра в этот день, она, безусловно, могла бы сделать это тогда. У Гермионы были какие-нибудь вопросы? Конечно, и их было много, но она не могла их сказать. Гермиона попыталась сосредоточиться на том, что говорила ей профессор, но ее собственные мысли метались так сильно, что заглушали слова женщины, как будто они были водопадом, и это было слишком много, слишком много, чтобы принять, и слишком серьезно для Гермионы, чтобы быть в состоянии понять все это. В конце концов она просто сдалась. Посмотрев на своего профессора в замешательстве, со слезами на глазах, Гермиона кратко спросила: — Могу я, пожалуйста, пойти к профессору Дамблдору? Макгонагалл выглядела удивленной - она ожидала кучу вопросов от своей от природы любознательной ученицы. Но она видела, что у Гермионы что-то было на уме, и она без колебаний согласилась на ее простую просьбу. Она кивнула, неловко похлопала Гермиону по плечу в попытке выразить сочувствие и вывела ее из класса. Гермиона была у профессора. Несколько раз заходила в кабинет Дамблдора, и обычно ее заинтриговывали все те интересные предметы, которые там хранились. Большую часть своего визита она проводила, пытаясь заглянуть в уголки, составляя каталог каждого предмета, чтобы прочитать о нем позже. Этим утром она была так растеряна и ошеломлена, что едва заметила, что Дамблдор разговаривал с одним из портретов, когда она вошла, и что тот отвечал ему. Когда он увидел что Макгонагалл вошла с Гермионой, он сразу же прекратил свой разговор и повернулся к ним с улыбкой. — Ах, Минерва! Вам повезло! Долорес наконец перестала ворчать на меня за то, что я отправил детей Уизли домой без ее специального разрешения, и ушла. Мы наслаждаемся здесь тишиной и покоем, и так мило с вашей стороны присоединиться к нам! — Он ласково посмотрел на Гермиону, и его следующие слова были произнесены более спокойно. — Моя дорогая, я полагаю, профессор Макгонагалл сообщила тебе печальную новость? Гермиона угрюмо кивнула, а затем прошептала: — Я надеялась, что смогу поговорить с Вами кое о чем. Дамблдор пристально посмотрел на Гермиону сквозь свои очки-полумесяцы, а затем с нежной улыбкой сказал: — Да, конечно. Минерва, не могла бы ты оставить нас, пожалуйста? Бросив взгляд на свою коллегу, который подразумевал, что она вернется к разговору позже, Макгонагалл кивнула и ушла. Гермиона боролась сама с собой, но решила начать с самого начала и ничего не упускать, даже если ее исключат или что похуже. Но она не могла позволить кому-то пострадать из-за того, что она скрывала. Она сделала глубокий вдох, готовясь начать. Дамблдор прервал ее, прежде чем она смогла произнести хоть слово. — Мисс Грейнджер, чашку чая? Я считаю, что истории об интригах и искренних признаниях всегда лучше сочетаются с приятным теплым напитком. — Голова Гермионы дернулась вверх, и с ужасом она поняла, что Дамблдор действительно мог знать все, что происходило в школе, как шептались ученики. К счастью, она также заметила легкий огонек в его глазах. С более ровным дыханием и легкой улыбкой она кивнула. За чаем Гермиона рассказала Дамблдору обо всех своих встречах с Беллатрикс и Лирой Блэк. Он задумчиво кивал на протяжении большей части ее рассказа, хотя иногда и ворчал, например, когда она упоминала, что Беллатрикс была в лесу, и когда она рассказывала об уроке, который Джагсон дал в "Кабаньей свиньи". — И когда Беллатрикс сказала, что ей нужно сделать кое-что важное прошлой ночью, а потом я узнала, что мистер Уизли был ранен, это просто показалось слишком случайным, и я должна была Вам сказать. Я пойму, если Вам нужно будет исключить меня... — Голос Гермионы затих, когда она подошла к концу своего рассказа. Она знала, что ей придется столкнуться с последствиями своих действий, но она была не совсем готова к этому. Она была определенно не готова к тому, что сказал Дамблдор дальше. — Я думаю, что первый способ действий заключается в том, что Вы должны присоединиться к своим друзьям. Я нахожу, что переживать трудные времена легче с теми, кого Вы любите, и они нуждаются в том, чтобы Вы были рядом с ними. Вы также почувствуете себя лучше, когда увидите, как поживает мистер Уизли. — Но, но… а как насчет Беллатрикс? И что я Вам сказала? — Я был бы удивлен, если бы она не была вовлечена в события прошлой ночи, но из того, что вы сказали, не похоже, чтобы она ожидала этого. Иначе, зачем бы ей строить с Вами планы на ту же ночь? Гермиона заметила, что Дамблдор упомянул Беллатрикс так, как будто она и Лира действительно были одним и тем же человеком, и она почувствовала уверенность в том, что ее вывод подтвердился. — Мне очень жаль, сэр. Я не знаю, о чем я думала, ввязываясь в это дело. Я никогда раньше не делала ничего подобного. — Мисс Грейнджер, Вам не нужно себя корить. Вы хотели узнать больше, как о себе, так и о магии, поэтому Вы пошли. Не было причинено никакого вреда, и действительно, Ваши инстинкты все еще ведут вас по правильному пути, поскольку Вы сейчас здесь. И будьте уверены, если бы Вы были в настоящей опасности, я бы давно остановил Вас. — Но, но… Вы знали? — Гермиона была сбита с толку. Если он знал, то почему, черт возьми, Дамблдор не остановил ее? — Не совсем конкретные детали, но да, я знал, что Вы встречались с Лирой Блэк. Ее магическую подпись трудно скрыть. — Лира? Но разве она и Беллатрикс не один и тот же человек? Разве Вы только что не сказали, что Беллатрикс планировала встретиться со мной? — Это немного… запутанно. Но с другой стороны, Беллатрикс всегда была запутанной. Я не хочу раскрывать все, что знаю о ней, поскольку это ее личная история, но даже когда она была студенткой, казалось, что в ней были дикая и вдумчивая стороны, часто враждующие друг с другом, иногда живущие в гармонии. Единственная разница сейчас заключается в том, что она, похоже, дала одной стороне имя и личность, отличные от ее собственных. — И у них разные магические подписи? — Похоже, но я могу заметить разницу. — Дамблдор усмехнулся какому-то воспоминанию, но не стал вдаваться в подробности. — Это что-то вроде раздвоения личности? — Гермиона была озадачена, когда некоторые части головоломки начали вставать на свои места. — Я так не думаю, нет. Я не совсем знаком с симптомами этого маггловского диагноза, но я не думаю, что он вполне подходит. Беллатрикс вполне способна использовать свои лучшие качества, скажем так. Я полагаю, что ее решение о том, чтобы Лира обратилась к Вам, было вполне обдуманным. Гермиона на мгновение замолчала, переваривая услышанное. Дамблдор позволил ей замолчать и занялся сбором крошек своего печенья. Наконец она заговорила. — Что мне теперь делать? Я имею в виду, в плане контакта с Лирой Блэк? Опасно ли продолжать? Или Вы хотите, чтобы я заманила ее сюда, чтобы захватить в плен? —Последнее она произнесла в попытке проявить ответственность, но ее сердце сжалось при одном упоминании о такой возможности. — Моя дорогая, Вы должны поступать так, как считаешь правильным, и по отношению к себе, и по отношению к Лире Блэк. — Но означает ли это... — Вы можете быть уверены в своей безопасности. Как из-за Ваших потрясающих талантов и инстинктов, так и потому, что Фоукс предупредит меня, если потребуется. — Так Вы хотите, чтобы я... — Но прямо сейчас я думаю, что лучший способ действий - это навестить своих друзей. Вам нужно послать сову своим родителям? — Да, но... — Считайте, что дело сделано. А теперь, мисс Грейнджер, поезд скоро отправляется; я полагаю, Вам нужно кое-что собрать. Гермиона знала, что ее отпустили, поэтому поблагодарила профессора Дамблдора и ушла. Выходя, она оглянулась и увидела, что он снова стоит перед портретами старых директоров школ. Нахмурив брови в замешательстве от их разговора, Гермиона закрыла дверь и вернулась в свою комнату. Гермиона провела почти всю обратную дорогу в Лондон, пытаясь понять, что Дамблдор советовал ей делать. Поощрял ли он ее продолжать встречаться с мисс Блэк? И он назвал ее "Лирой" только в последней части их разговора. Она начала чувствовать раздражение из-за того, что Дамблдор не был с ней откровенен, и она начала сочувствовать разочарованию Гарри в этом человеке. "Он, конечно, ничего не объясняет, не так ли?" Затем, секунду спустя, потому что она была измучена и ничего не могла с собой поделать, "Что ж, может быть, это все, что он делает. Заклинания." Гермиона покачала головой на себя и свои неудачные каламбуры и решила, что пришло время попытаться немного поспать. Ей удалось крепко проспать остаток поездки, проснувшись как раз вовремя, чтобы перетащить свой чемодан из поезда в автобус "Найт", направлявшийся на площадь Гриммо, 12. Когда она приехала, встреча с друзьями, встреча с мистером Уизли в больнице Святого Мунго и попытки заставить Гарри рассказать о случившемся - все это занимало ее и вытесняло почти все мысли о темной ведьме из головы. У нее было достаточно дел, чтобы занять себя на несколько недель каникул, и убеждение, что она разберется со всем, когда вернется в Хогвартс, дало ей оправдание, в котором она нуждалась, чтобы не думать о сложных темах. Когда она поняла, что ей легче думать о видениях Волан-де-Морта и Гарри, и об отце ее лучшей подруги, который чуть не умер, а не об интригующей черноволосой ведьме, ей пришлось поморщиться. Тем не менее, было приятно иметь возможность разделять все на части, и она не с нетерпением ждала необходимости принимать решения, когда вернется в школу.

***

На обратном пути в поезде Гермиона внезапно почувствовала себя ошеломленной тем фактом, что она больше не могла избегать решения этой проблемы. Ее разум лихорадочно перебирал возможные варианты, которые у нее были, и возможные результаты каждого из них. У юной ведьмы хватило присутствия духа еще раз заметить, что ни Рон, ни Гарри не пронюхали, что с их другом что-то случилось. Она предположила, что их прошлые годы вместе достаточно хорошо научили их думать, что единственная драма, которая была в ее жизни, исходила от них, и что все мысли, которые она тратила, были на школьные занятия или помощь им с их собственными проблемами. Однако на этот раз это сработало в ее пользу, и она не собиралась жаловаться на их забывчивость. Тем не менее, она задавалась вопросом, каково это - довериться другу обо всей этой суматохе, и на короткое время подумала о том, чтобы поделиться с Джинни. Пока она не вспомнила, что возможная причастность Беллатрикс к близкой смерти отца Джинни может сорвать любой честный, открытый разговор, который у них может быть. В конце концов, Гермиона предположила, что она была сама по себе, когда дело дошло до выяснения, что делать дальше. Ну, если не считать бессмысленных советов, которые дал ей Дамблдор. "Ты должна делать то, что считаешь правильным, как по отношению к себе, так и к Лире Блэк". Что было бы правильным сделать? Как она могла знать, что делать правильно – она не могла читать будущее, как утверждала эта идиотка Трелони! Банкет по случаю возвращения в школу и всеобщее веселье в общей комнате позволили Гермионе ненадолго, хотя и вынужденно, отвлечься от собственных мыслей. В конце концов, она снова очнулась в постели без сна. Она попыталась успокоить свои мысли, сосредоточиться на своем дыхании, позволить ответу прийти к ней, а не гнаться за ним. И вот, о чудо, что-то произошло. "Ты должна делать то, что считаешь правильным, и по отношению к себе, и по отношению к Лире Блэк". "и по отношению к себе, и по отношению к Лире Блэк". "Как я раньше не догадалась?" Гермиона чуть не села, осознав, что на самом деле сказал Дамблдор. В общем, он не сказал ей, чтобы она поступала правильно. Он сказал ей поступать правильно по отношению к себе и Лире Блэк. Оглядываясь назад на их разговор и вспоминая его мягкую оценку Беллатрикс и другой ее стороны, Гермиона поняла, что правильным поступком для себя и Лиры было бы позволить этим сеансам подлинного обучения и уважения продолжаться. Привлечь Лиру к ответственности за то, в чем, возможно, была замешана Беллатрикс, прервать ее было бы резко и, возможно, жестоко. Гермиона наклонилась и порылась в своем сундуке, чтобы найти книгу о растениях. Она не была уверена, была ли это хорошей идеей, что она собиралась делать дальше, но решила попробовать. Если из этого ничего не выйдет, никакого вреда не будет. Надеюсь. Тускло подсвечивая кончик своей палочки и открывая книгу на первой странице, Гермиона тщательно обдумывала свои слова. Ее последнее сообщение с вопросом, подходящий ли у нее день, все еще было написано там. Юная ведьма осторожно приложила свое перо к месту внизу и написала: "С Новым годом!" Я надеюсь, что у тебя все хорошо." Ничего слишком агрессивного, и это можно было бы сойти за вежливое приветствие. Но она надеялась, что это был способ открыть дверь немного шире. Сердце Гермионы бешено колотилось от ее дерзости попытаться вступить в контакт с темной ведьмой, но она была уверена, что поступила правильно, и это позволило ей наконец уснуть. Утренний свет слабо светил, когда Гермиона резко проснулась, такая нервная, как будто ожидала визита Санты. Самое близкое к этому, предположила она. Она наклонилась и схватила книгу о растениях, затаив дыхание, когда перевернула обложку. Она так обрадовалась, увидев другой почерк, что чуть не завизжала. Вместо этого она прикусила губу и заставила себя успокоиться. "Праздники никогда не бывают так хороши, как обещают. Мы отстали от нескольких уроков. В этот четверг и будь готова усердно работать. ~Л.Б.". Прочитав последнюю строчку, Гермионе пришлось усмехнуться: "Или это должно быть ~Профессор Б.? ". Действительно, работайте усердно. Она определенно будет готова.