Obliviate//Забвение

Гермиона хваталась за пустой воздух перед собой, ужасаясь и замерзая еще больше с каждым вдохом, который она делала. Она могла видеть облака и землю, медленно движущуюся под ней, но знала, что это иллюзия. В данный момент она летела над Британией на каком-то невидимом звере, и ее восприятие реальности было таким же слабым, как и у этого существа. Что, черт возьми, происходит? Во что мы ввязываемся и как я здесь оказалась? Этот рефрен повторялся снова и снова, и в голову не приходило никаких ответов, только вспышки сцен, которые, казалось, были из снов. Лихорадочная подготовка в последнюю минуту к экзамену ЖАБА и прибытию экзаменаторов… Хагрид знакомит их со своим чудовищным сводным братом-великаном… Хагрид отбивается от 6 чиновников министерства и убегает в лес… Макгонагалл была поражена несколькими парализаторами, когда пыталась защитить Хагрида… При этом воспоминании Гермиона сделала паузу, поскольку могла не только видеть, но и чувствовать этот момент. Она и мальчики были на астрономической башне, сдавали экзамен. Они наблюдали, как чиновники министерства шагали через лужайку к хижине Хагрида, и пока другие ученики щебетали вокруг них, Гермиона приготовила свою палочку. Она была уверена, что Рон и Гарри сделали то же самое, хотя и не знала, какую пользу кто-либо из них мог принести с такого большого расстояния. Любое произнесенное ими заклинание с такой же вероятностью могло сбиться с пути, как и попасть в цель, и кто знает, какие неприятности они могли бы навлечь, нападая на чиновников министерства. Но когда Макгонагалл выбежала из замка, Гермиона почувствовала непреодолимую потребность защитить ее. Она казалась такой маленькой, такой далекой, и ее превосходили числом. Она не знала, какие заклинания министерство может применить к Макгонагалл, но она немедленно запустила свое собственное согревающее заклинание, сосредоточившись на вытягивании энергии из хижины Хагрида. Казалось, что его свет немного потускнел, но затем парализаторы полетели из четырех палочек одновременно. Концентрация Гермионы не ослабла, но она оказалась неподготовленной к взрыву энергии, который она почувствовала от этих заклинаний. МакГонагалл упала, и Гермиона почти упала. Ей удалось устоять на ногах, только тихонько вскрикнув от шока: — О боже! Они не знали, что случилось с МакГонагалл; Гарри позже сказали, что она в больнице Святого Мунго. Гермиона прошептала короткую молитву, чтобы с ее профессором все было в порядке, чтобы с ней все было в порядке. И, что, возможно, Гермиона смогла ей помочь. Одно это стоило бы всех ночных уроков. Гермиона помолилась Богу, Мерлину и воздуху вокруг себя и крепче вцепилась в невидимую шею. Она не знала, действительно ли эти существа могут доставить их в Министерство, и что они будут делать, когда доберутся туда. Ветер, хлеставший в лицо Гермионе, казалось, унес с собой все планы и идеи. Она должна была доверять Гарри. Она не была уверена, что доверяет видениям Гарри, но она любила своего друга и верила, что им будет лучше вместе, чем порознь. И Гарри ни за что не собирался оставаться в Хогвартсе, пока Сириус в опасности. Поэтому они пошли. Теперь, казалось, ничто другое не имело значения: ни опасность, ни Амбридж, ни Малфой, только полет и удержание. Существо внезапно наклонилось вниз, и Гермиона закричала и вцепилась крепче. Они спускались. Министерство было темным и угрожающим, каким бы пустым оно ни было. Подростки направились в Отдел тайн, каждый из них изображал больше уверенности, чем большинство из них чувствовали в это. Внешняя комната с дверями, таким количеством дверей, была настолько дезориентирующей. Гермионе пришла в голову идея пометить горящим "x" на каждой двери, которую они видели позади. Освещение было успокаивающим, особенно после того, что они увидели в комнатах. Труднее всего было оторваться от самого пустого места, с почти пустым помостом в нижней части амфитеатра, и оно напомнило студентам, что здесь нет ничего простого. Они открыли комнату для песочных часов, и Гарри указал им на нее. Затем переходим к комнате со сферами, к полкам и полкам с сферами, каждый друг наперегонки пытается найти ряд с нужным номером, каждый друг молится, чтобы умирающий Сириус не оказался на полу в этом ряду. Они не нашли Сириуса. Но Рон нашел шар с именем, которое они все узнали – Гарри. Гарри потянулся, чтобы взять его, и Гермиона почувствовала магический отпечаток, который она чувствовала раньше. —Гарри, я не думаю, что тебе следует это трогать, — попыталась предупредить она, поскольку Невилл также предостерегал от этого. Это не имело значения – Гарри притянуло к этой штуке как магнитом, и он снял ее с пыльной полки. Ученики столпились вокруг него, пытаясь разглядеть стеклянный шар, но Гермиона сдерживалась. Она не доверяла этому и предпочитала оставаться в тени, сохраняя бдительность. — Очень хорошо, Поттер. Теперь повернись, аккуратно и медленно, и дай это мне. Ученики как один подпрыгнули, услышав голос Люциуса Малфоя, который ни с чем нельзя было спутать, а затем ахнули от открывшегося перед ними зрелища. Люциус стоял там в окружении не менее 10 других фигур, все в капюшонах, все направляют им в лица зажженные волшебные палочки. Гарри, Рон и Луна были четко освещены светом, хотя все ученики были слегка ослеплены. Гермиона сделала шаг назад, в темноту, так медленно, как только могла. — Ко мне! — Потребовал Малфой. — Где Сириус? — Гарри потребовал ответа. С одной стороны группы раздался смешок, и хотя женщину, издавшую его, не было видно, у Гермионы сжался желудок. Она точно знала, кто это был, и теперь она точно знала, в какой беде они оказались. Беллатрикс. Сумасшедшая, жестокая Беллатрикс. Та, что из леса, но еще более маниакальная и возбужденная. У Гермионы пересохло во рту при мысли о том, что ей придется сражаться с Беллатрикс, о том, что женщина узнает свою настоящую личность, о вполне реальной возможности того, что один из них не увидит следующего восхода солнца. Гарри и Люциус продолжали словесную перепалку – Гарри попеременно готовил своих друзей к бою и требовал рассказать, что случилось с Сириусом; Люциус продолжал отдавать приказы о том, чтобы пророчество было передано ему. Беллатрикс становилась все более взволнованной в то время, когда все это происходило, и когда ее насмешки не возымели эффекта, попыталась прикрепить сферу к себе. Гарри был слишком быстр для нее, и Беллатриса вскрикнула от разочарования. Кровь Гермионы заледенела еще сильнее от этого звука. Когда Беллатрикс сняла капюшон, Гермиона едва узнала ее. Если бы не характерные волосы темной ведьмы, ее могло бы вообще не быть. Глаза женщины безумно метались, а губы были плотно сжаты в гримасе. Это был не профессор Гермионы. Это была даже не Беллатрикс Гермионы. Когда темная ведьма схватила Джинни, угрожая применить к ней пытки, Гермиона пришла в себя. Возможно, дело было в том, что ведьма была не похожа на женщину, которую она знала, или, возможно, в угрозах ее друзьям, но Гермиона отошла от своего ужаса. Ты сможешь это сделать, Гермиона. Ты можешь это сделать. Затем Гарри начал издеваться над Волан-де-Мортом, темная ведьма потеряла остатки самообладания. Она начала размахивать заклинаниями, в то время как окружной прокурор и Люциус Малфой пытались остановить ее. Уверенность Гермионы снова упала. Она разрывалась между произнесением защитных заклинаний и попытками истощить энергию Беллатрикс, зная, что не сможет сделать и то, и другое. И, честно говоря, она была невероятно обеспокоена тем, что Беллатрикс обнаружит ее. Или что она, в конце концов, не сможет противостоять ей напрямую. Или и то, и другое. Все вышеперечисленное. Ты сможешь ЭТО СДЕЛАТЬ, ГЕРМИОНА! Когда весь ад наконец вырвался на свободу, по иронии судьбы, Гермиона вообще не использовала никаких заклинаний. Вместо этого, по команде Гарри, она сорвала несколько полок, и стеклянные шары разлетелись вдребезги по полу. Темная комната наполнилась неземными голосами и странно подсвеченным туманом, отвлекая фигуры в капюшонах. Каждый из учеников послал свои лучшие заклинания и бросился к выходу. Пожиратели смерти присоединились к погоне, и Гермиона лишилась возможности подумать о своих следующих шагах. Друзья добрались до следующей комнаты, затем вышли в прихожую, где разбежались друг от друга. Гарри и Гермиона метнулись через одну из отмеченных дверей и спрятались под столом. Огромный Пожиратель Смерти ворвался вслед за ними, и воздух осветился защитными и непрощающими заклинаниями. Каким-то образом Гарри потерял свою палочку, а один из Пожирателей Смерти засунул голову в банку и превратился в младенца. У Гермионы не было времени обдумывать эти вещи, не было времени сосредоточиться. Появился Невилл, а затем в дверь ворвалась еще одна группа Пожирателей Смерти. Крики Гермионы присоединились к остальным, но на нее подействовало заклинание тишины. Она не видела паники на лице Гарри, отчаяния на лице Невилла. Она ничего не видела, проваливаясь в темноту. Когда в следующий раз глаза Гермионы заметили свет, она была одна. Она не знала, где находится, что делает, но дискомфорт от того, что она на полу, побудил ее слегка пошевелиться. Каждую конечность пронзали приступы боли. Каким-то образом юная ведьма знала, что нужно подавлять свои стоны. Поднимаясь с пола, Гермиона огляделась по сторонам. К ней вернулась часть ее чувств – она знала, что находится в министерстве, что студенты попали в засаду Пожирателей Смерти, что они чего-то хотели от Гарри, от этой Беллатрикс… Беллатрикс. Беллатрикс была там. Она отказывалась больше думать об этом. Гермиона оглядела темную комнату, узнавая двери. Она была одна. Она не могла быть одна. Остальные… где они? Бросили ли они ее? Были ли они в безопасности? Они были живы? Замешательство Гермионы сменилось паникой, которая немного утихла при звуках, доносящихся из-за одной из дверей. Она медленно поползла вперед, затем подтянулась. Юная ведьма не знала, сможет ли она выстоять, не знала, сможет ли сражаться. Она быстро помолилась, чтобы найти способ помочь, ее гриффиндорское мужество побудило ее войти в дверь. Они были в амфитеатре, и их было так много. Сначала Гермиона не могла понять, что она видит, хотя и пыталась найти своих друзей в этом хаосе. Вспышки света летали повсюду, едва предупреждая о сопровождавших их заклинаниях. Гермиона вжалась в темноту у ближайшей к двери стены и попыталась составить список бойцов. Малфой, Джинни, Джинни! Невилл, Ремус. Ремус? Орден здесь? Мудак-пожиратель смерти… Рон ... где Рон… Рон! Гарри… Гарри! И Тонкс! Какой-то мудак, еще один мудак… Отслеживая волшебников и ведьм глазами, Гермиона пыталась либо забрать, либо придать энергию заклинаниям. Было легко усилить заклинания своих друзей, движимая любовью. Она была так измучена, и каждая утечка энергии казалась ей очередным ударом под дых, но, по крайней мере, она помогала своим друзьям. Она не была уверена, что добилась такого же успеха в отношении Ордена или в ослаблении заклинаний Пожирателей Смерти. Внезапно взгляд Гермионы привлекли двое дуэлянтов, крадущихся из темноты к помосту с развевающейся вуалью. Сириус и… Сердце Гермионы упало. Беллатрикс. Подросток отчаянно хотела, чтобы Беллатрикс была где угодно, только не здесь, была кем угодно, только не злобным Пожирателем Смерти. Она знала, что обманывала себя. То время прошло. Беллатрикс наслаждалась своей дуэлью с Сириусом, используя как проклятия, так и насмешки, чтобы поиздеваться над ним. Сириус с удовольствием присоединился, проклиная их общую кровь семьи Блэков и равняясь с ней по силе. Но Беллатрикс одерживала верх. Она нанесла Сириусу мощный удар, красный свет от заклинания осветил лица большинства волшебников в комнате. Гермиона смотрела, как она отводит палочку, и знала, что следующим заклинанием будет убийственный зеленый свет. Она сосредоточилась на темной ведьме, вспоминая, как Беллатрикс могла быть такой доброй, такой терпеливой, такой хорошей учительницей. Гермиона потянула изо всех сил, чувствуя, как ее тело вспыхнуло жаром от силы заклинания темной ведьмы. Ее колени почти подогнулись от облегчения, когда она увидела еще одну вспышку красного света вместо страшного зеленого. Время, казалось, замедлилось, когда она начала приваливаться к стене. Гермиона увидела, как темная ведьма повернула голову, ища ее глазами. Хотя Гермиона была в основном в тени, она знала, что Беллатрикс видела ее. На лице темной ведьмы сначала отразилось замешательство, затем ясность, затем сильный гнев. Гермиона едва успела это осознать, когда тело Сириуса, падающее под тяжестью все еще мощного заклинания Беллатрикс, исчезло за завесой. Внимание Беллатрикс вернулось к тому месту, где стоял ее кузен, и она на мгновение замерла. Затем она начала истерически смеяться. Время, которое, казалось, замедлилось в те моменты, внезапно ускорилось, когда к битве присоединились все в комнате. Внезапно появился Дамблдор, откуда? Орден, казалось, одерживал верх, поскольку многие пожиратели Смерти были обездвижены. Послышались звуки борьбы. Гарри начал пытаться вызвать Беллатрикс на дуэль, движимый отчаянной яростью и страхом за своего крестного. Гермиона не могла оторвать глаз от Беллатрикс и Гарри, вытягивая энергию из заклинаний Беллатрикс так быстро, как только могла. Она могла сказать, что Беллатрикс чувствовала ее, могла ощутить и ее притяжение, и ее магическую подпись. Наконец, старшая ведьма вырвалась из дуэли и взбежала по ступенькам к двери, навстречу Гермионе. Гарри бросился в погоню. Беллатрикс бросила несколько заклятий в сторону Гарри, затем, дойдя до двери, остановилась и посмотрела на Гермиону. Юная ведьма увидела, как ее лицо перестало выражать манию, увидела, как темноволосая женщина стиснула зубы и уставилась на молодую женщину. Затем Гермиона увидела, как к ней вернулось маниакальное выражение лица, как будто принужденное, и она вздрогнула от звука смеха, сорвавшегося с губ пожилой женщины, когда она рывком открыла дверь и исчезла. Гермиона не могла стоять, наблюдая, как Гарри следует за ней, затем Орден и Дамблдор за ним. Только когда она каким-то образом пробралась через прихожую, поддерживаемая Роном и Невиллом, она поняла, что ее лицо залито слезами. К тому времени, как они поднялись наверх, в атриум, чтобы увидеть оставшиеся разрушения, Гермиона запихнула свое горе глубоко внутрь себя. Она заставила себя застегнуться поплотнее, чтобы не думать о том, что выросло у нее внутри. Почти кататоническое состояние Гермионы соответствует состоянию ее друзей, поскольку они ошеломленно давали свои показания чиновникам Министерства, а затем были доставлены обратно в Хогвартс, хотя и не с Гарри. Каждому из них были отведены койки в больничном крыле, и мадам Помфри была достаточно любезна, чтобы позволить группе держаться вместе. Когда остальные начали тянуться друг к другу, обсуждать события ночи, утешать друг друга, Гермиона свернулась калачиком на своей кровати и плакала, пока не уснула.