Пленники войны; я, ты и груз прошлого

- Ты знаешь, что они называют тебя Песнью Шторма? Люк отвернулся от выходящего на океан окна комнаты принца Джекейриса, чтобы посмотреть на кровать, где лежал его... его брат. Принц Джекейрис был еще слаб после битвы, но с каждым днем становился все сильнее. Пока он выздоравливал, решил воздержаться от рубашек, учитывая количество ран и повязок на его теле. Сейчас он тоже был без рубашки, его торс был плотно обмотан бинтами, а голову поддерживало такое количество подушек, которым не владела вся Китовая Песнь. - Где ты это услышал? - спросил Люк, нахмурившись. - Ты не выходил из этих комнат с тех пор, как я прибыл. - И тебе это доподлинно известно, - Джекейрис усмехнулся. - Ты здесь каждый раз, когда я просыпаюсь. Люк покраснел и отвернулся к окну, чтобы Джекейрис не увидел его лица. Люк и вправду, когда ему это сходило с рук, любил прятаться в комнатах Джекейриса. Правда, случалось это реже, чем предполагал брат. Он был благодарен за то, что наконец-то вернулся к своей семье. Но временами его переполняло от эмоций, а временами пугало окружение такого количества знакомых незнакомцев. Королева была его родной матерью, и только недавно она перестала каждый раз тихонько плакать при виде него. Когда две недели назад Серый Призрак совсем не изящно рухнул на берег Драконьего Камня, королева Рейнира опередила всех, кто находился в замке, чтобы добраться до Люка. Он, с плачущим и цепляющимся за его плечи Визерисом, пытался тащить бессознательного Джекейриса, когда услышал ужасный крик и оглянулся через плечо, готовясь к нападению. Вместо этого притянула к себе его мать, обняв так крепко, что едва не сломала ему ребра. Она сказала: - Мой милый мальчик, я думала, что потеряла тебя. Не знаю, что бы я делала. Не знаю, что бы я делала… Его дед, Десница и Лорд Приливов, смотрел на него с гордостью, которой, как казалось Люку, он не заслуживал. После того как битва закончилась, и флот Шарако покинул Дрифтмарк, он похлопал Люка по плечу и спросил, сколько кораблей потопил он со своим драконом. Он рассмеялся, когда Люк устало ответил, что сбился со счета, и взъерошил ему волосы. Люди назвали это сражение Битвой при Глотке. Люку же оно больше напоминало битву между морем и небом. Флот Шарако был огромен, но и драконы, прилетевшие с Драконьего Камня, тоже. Люк как раз направлялся туда, когда заметил небольшую флотилию кораблей, направлявшуюся прямо к армии Шарако. Он спустился на Сером Призраке, чтобы предупредить их, но было уже слишком поздно, чтобы все они успели скрыться. Люк сдерживал флот, как мог, пользуясь тем, что Серый Призрак комфортно чувствовал себя как под, так и над водой. Баллисты на борту не могли стрелять по тому, чего не видели. В конце концов, подоспело подкрепление - сначала драконы, потом корабли. Леди Рейна была первой, кто понял, что с Люком что-то не так. Она сражалась вместе с другими всадниками, ее свирепый и прекрасный голубой дракон Среброкрылая был больше остальных. А когда она, наконец, приземлилась, то бросилась в объятия Люка и поцеловала его. Ее губы на вкус были как пламя. После того как Люк не ответил на поцелуй, она отстранилась, наклонила голову и задала сотню вопросов одним лишь словом: - Люцерис? - Мне сказали, что это мое имя, - смущенно ответил он, заикаясь после второго в своей жизни поцелуя. Или он уже целовался с Рейной? Считается ли это, если воспоминание не сохранилось? Все были потрясены, узнав, что Люк все это время был так близко к Драконьему Камню. Деймон поспешил предложить сжечь деревню, чтобы все знали, что ждет тех, кто смеет удерживать принца против его воли. - Нет! - Люк впервые после своего возвращения заговорил не в ответ на чей-то вопрос. Они находились в, как ему сказали, его старых покоях на Драконьем Камне, где его осматривал добрый мейстер. - Они не знали, кто я. Эймонд никогда не говорил им, и они были добры ко мне. Королева... Мама, пожалуйста, не причиняйте им вреда. Рейнира, которая, казалось, была готова согласиться с Деймоном, к счастью, смягчилась. С тех пор Джекейрис был тем, в чьей компании Люку было комфортнее всего. Корлис ожидал от Люка самого лучшего, а Деймон - самого худшего, в то время как во взглядах Рейниры и Рейны каждый раз, когда они смотрели в его сторону, читалось что-то хрупкое, похожее на сердечную боль. Джекейрис был единственным, кто давал Люку почувствовать, что он не хватается беспомощно за нити, которых не может увидеть. Он сказал: - Я могу уйти, если хочешь. - Я хочу, чтобы ты был ближе, а не дальше, маленький братец. Присядь. - Он похлопал по кровати рядом с собой, и Люк сел так осторожно, как только мог, чтобы не потревожить раны Джекейриса. - Есть успехи сегодня? Люк покачал головой. Ему не нужно было просить пояснить, что брат имел в виду. Мейстер, с которым Люк познакомился после битвы, решил, что, возможно, память вернется к нему быстрее, если он окажется в своем доме, в окружении знакомых людей. Он уже несколько недель находился в стенах Драконьего Камня и не видел никаких новых воспоминаний. Его преследовали воспоминания не о принце Люцерисе, а о Люке, рыбаке из Китовой Песни. О сладостях Лары и смехе Гавейна. Об Эймонде. - Как ты думаешь, почему он это сделал? - спросил Люк. Не в силах смотреть на то, как на лице Джейса проступает понимание, он опустил взгляд на свои колени. - Почему он позволил мне остаться там, а не отвез в Королевскую Гавань? Наступила долгая пауза, прежде чем Джекейрис сказал: - Ты хочешь, чтобы я ответил честно? Тон голоса Джекейриса заставил Люка поднять глаза. Он утратил прежний юмор, и его карие глаза были полны жалости. - Думаешь, я хочу, чтобы ты врал мне? - Люк огрызнулся, но сразу же добавил: - Извини. Он прикусил губу, едва не назвав Джейса своим принцем. И его желудок сжался, когда он понял, что его остановило не осознание того, что Люк тоже принц, а то, что называть Джейса так, как он так долго называл только Эймонда, было неправильно. - Большинство членов Совета матери считают, что Эймонд стремился с помощью тебя выиграть войну. Письмо и твоя разорванная одежда доказали, что ты у него и он может тебя контролировать, а то, что ты находился вдали от Королевской Гавани, гарантировало, что Деймон не сможет найти способ выкрасть тебя, - сказал Джейс. - Не то чтобы он не пытался. Так мы и наткнулись на Хелейну. Демон послал своих людей за тобой, а она перехватила их и сказала что-то о том, что для ее семьи безвыходное положение - лучший исход. От мысли, что Люк был всего лишь пешкой в руках Эймонда, у него скрутило живот. Это было неправильно, но он не мог придумать ничего другого, что имело бы смысл. Может, все дело в том, что Эймонд проводил с ним время? Потому что они целовались? Люк покраснел при этом воспоминании. Конечно, он поцеловал Эймонда первым, но он мог бы поклясться, что на мгновение почувствовал движение губ Эймонда в ответ, прежде чем Эймонд отстранился от него. - Но я в это не верю, - продолжал Джейс, выдернув Люка из своих мыслей. - Думаю, Эймонд хотел отомстить. Люк моргнул. - Отомстить? За то, что мы не признали его брата законным королем? Джейс покачал головой и сжал руку Люка. - Кто-нибудь рассказал тебе, как Арракс... как ты упал? Люк почувствовал, как резко вспотели руки. Он занервничал, не зная, хочет ли, чтобы Джейс продолжал. - Эймонд напал на нас, когда мы возвращались из Штормового Предела, - сказал он, чувствуя некую отстраненность от того, что, по его мнению, должно было бы быть травмирующими воспоминаниями. Если бы они вернулись к нему. - Арракса нашли выброшенным на берег неподалеку отсюда и объявили, что его раны - от укусов дракона. Вы все считали меня мертвым, пока Эймонд не прислал мою одежду и... требования Эйгона. Рейнире потребовалось немало времени, чтобы рассказать о том, как они восприняли исчезновение Люка, - она плакала от горя, а Люк чуть не плакал от его отсутствия. От того, какую пустоту в груди он чувствовал от предательства Эймонда. - А они рассказали, почему он напал на тебя? - Потому что мы воевали? - предположил Люк. - Тогда мы еще не воевали, только после этого мать отказалась от переговоров. Из-за того, что случилось с тобой, - сказал Джейс. - Думаю, если бы Эймонд не прислал доказательства того, что ты жив, они с Деймоном сделали бы что-нибудь похуже, чем захват Речных земель. - Тогда почему? - спросил Люк. - Зачем Эймонду желать мне зла? - Потому что он тебя ненавидит, - сказал Джейс. - Он ненавидит тебя с тех пор, как ты лишил его глаза. В глазах Люка потемнело, и в следующее мгновение он уже стоял на ногах. Его дыхание за несколько секунд стало резким, и он понял, что смотрит на Джейса диким взглядом. - Нет. Я этого не делал. Я бы не… - Да, - сказал Джейс. В глазах его читалась грусть, но голос был мягким. - Ты сделал это, потому что нас воспитали так, чтобы мы сражались друг с другом, независимо от того, хотели наши матери этого или нет. Даже когда мы были маленькими, мы чувствовали раскол, чувствовали что наши дяди - враги нам. Поэтому мы были жестоки к Эймонду, а когда Вхагар сделала его достаточно смелым, чтобы быть жестоким в ответ... ты защитил меня, и с тех пор он ненавидит тебя за это. - Боги, - Люк потер глаза и почувствовал на пальцах влагу. В какой же ненормальной семье он родился? Он все еще не мог восстановить дыхание, ненавидя себя за то, что кому-то другому приходится рассказывать ему эти вещи, и в то же время радуясь, что не помнит их. - Я все равно не понимаю. Зачем он учил меня чему-то и проводил со мной время? Без его компании я был бы такой же беспомощный и под такой же защитой Китовой Песни. - Это была его месть, Люк. Чтобы заставить тебя влюбиться в него, пока ты не знал, кто он. Люк перестал дышать. Он тщательно скрывал свои странные чувства к Эймонду, зная по реакции Деймона на него одного, что любое подозрение в том, что он влюбился во врага, не будет встречено здесь с добротой. И вот теперь Джейс заявил об этом так, словно его чувства были очевидны все это время. - Значит, он потерпел неудачу, - в отчаянии сказал Люк. - Я ничего не чувствую к Эймонду. Джейс слабо улыбнулся. Попытка успокоить. - Все в порядке, Люк. Ты меня знаешь, я никому не позволю подозревать тебя в чем-либо. Я просто подумал, что тебе нужно услышать, как Эймонд… - Выставил меня дураком? - с горечью произнес Люк. Джейс поморщился. - Я не это имел в виду. - Ты ошибаешься, - сказал Люк, делая шаг назад. - Я не знаю тебя. Для меня ты еще один незнакомец. Ты тоже меня не знаешь, поэтому не можешь просто сидеть здесь и гадать, что я чувствую. - На лице Джейса читалась только боль, и Люку стало невыносимо находиться с ним в одной комнате. - Люк! - Джейс попытался сесть, когда Люк отвернулся. Он застонал, и Люк услышал звук, с которым он упал обратно на подушки. - Подожди! Люк выбежал из комнаты, миновал стражников и спиральную каменную лестницу. Миновал военную комнату, главный зал и парадные двери. В конце концов, резкий стук его сапог о камень превратился в приглушенный звук, когда земля перешла из камня в песок. Арракса нашли на этом берегу всего через несколько дней после исчезновения Люцериса. Теперь от него не осталось и следа, все давно смыло океаном. Его череп хранился в крипте Драконьего Камня. Мать предлагала отвести его посмотреть на него, но Люцерис отказался. Он сказал ей, что подождет, пока к нему вернутся воспоминания, и посетит Арракса, чтобы как следует оплакать своего первого дракона. Если воспоминания когда-нибудь вернутся к нему. Он задумался о том, каким он был раньше. Если к нему вернутся воспоминания, забудет ли он доброту Лары и Гавейна? Как отнесется человек, знавший Эймонда с детства, к тому времени, которое они провели вместе в Китовой Песне? На него упала тень, и, когда Люк поднял глаза к небу, мелодичный крик пронзил воздух. Серый Призрак трижды облетел вокруг него, а затем приземлился в воду прямо перед Люком. Вода доходила дракону до живота, а значит, ноги Люка, скорее всего, не смогли бы коснуться дна, поэтому Люк остался на месте. Люк почувствовал, как успокаивается в присутствии дракона. Серый Призрак был единственным живым существом на Драконьем Камне, которое знало Люка как рыбака и выбрало эту его версию. Люк наклонил голову. - Ты примешь меня как своего всадника, когда ко мне вернутся воспоминания? - поинтересовался он. - Надеюсь, что да. Хотя, если я действительно ужасен, то не стану винить тебя, если время от времени будешь сбрасывать меня с себя. Серый Призрак лениво моргнул ему своими лавандовыми глазами, а затем погрузил голову в море, чтобы попить. Напившись, он подошел к стоящему рядом Люку и прижался к его плечу. Он был настолько мягок, насколько это возможно для великана, но Люку все равно пришлось постараться, чтобы не упасть от проявлений симпатии Серого Призрака. Дракон тяжело вздохнул, когда Люк провел рукой по его теплой чешуе. От него пахло морем. - Не хочешь полетать? Или поплавать? Серый Призрак дважды стукнул хвостом по песку, что, по мнению Люка, означало "да" на оба варианта. – Они устроили пир. Чтобы вдохновить. Чтобы отпраздновать. Они были счастливы, потому что их принц вернулся, потому что теперь у них есть преимущество перед врагами, и потому что они победили в Глотке. И королева Рейнира улыбалась впервые за почти год. Ранее слуга помог ему облачиться в самые мягкие шелка, которые он когда-либо знал, и высокие сапоги, которые доходили ему до середины икры. Его туника была голубой, как небо, а на кремового цвета брюках по бокам были выгравированы мягкие вихревые узоры под цвет туники. Сапоги были темного цвета, и в них было больше узлов, чем в любимой рыболовной сети Гавейна. Его волосы были подстрижены, но в остальном оставлены в покое, а локоны закручивались чуть ниже подбородка. Его проводили на ужин уже после того, как большинство гостей расселись по местам, и когда он неловко стоял у входа в зал, на него сразу же уставились все присутствующие. Прошло двадцать секунд, прежде чем Джоффри прочистил горло и отодвинул пустой стул рядом с собой. Люк едва удержался от того, чтобы не броситься к нему. Неприятное ощущение от того, что за ним наблюдают, не покинуло его даже после того, как было подано первое блюдо и барды начали исполнять свои песни. Большую часть трапезы он чувствовал себя слишком неуютно, чтобы нормально поесть, а когда позже попытался взять кусок лимонного пирога, то заметил, как с соседнего стола на него с неодобрением смотрит суровая пожилая леди. Он не был уверен, чем заслужил этот взгляд, пока Джоффри не проследил за его взглядом, после чего фыркнул, бросил на стол крошечную вилку и сам взял в руки кусок лимонного пирога. Поняв, где он ошибся, Люк покраснел до ушей. Когда Джоффри поднял свой пирог и прикоснулся им к кусочку Люка, Рейна захихикала со своего места напротив Люка, после чего тоже бросила вилку и начала есть пирог руками. В этих залах она была самой добротой, но Люк помнил, как грозно она выглядела на спине Среброкрылой в Глотке. Ее ярость была зеркальным отражением ярости ее сестры, которая сидела позади нее на драконе, вооруженная луком. Позже Люк узнал, что у нее есть свой дракон, но Лунная Плясунья еще слишком мала, чтобы участвовать в бою. Но это не помешало Бейле поучаствовать в сражении. Люк оценил старания Рейны и своего младшего брата, но решил больше не прикасаться к еде, чтобы избежать других конфузов. Вместо этого он сосредоточился на своем бокале вина. По крайней мере, пить он умел. Он ненавидит тебя. Он ненавидит тебя с тех пор, как ты лишил его глаза. Люк поморщился. Вспомнив слова Джейса, Люк нашел взглядом старшего брата. Джейс впервые появился на празднике, двигался медленно, но ел как человек, умирающий от голода. Казалось, он не замечал ничего, кроме своей тарелки. Рядом с ним сидел мужчина, который был вдвое выше Джейса и имел глаза цвета инея. Он, скривив губы в забавной полуулыбке, наугад хватал еду со стола и подкладывал ее в тарелку Джейса. Возможно, Эймонд не стал бы ничего такого делать. Возможно, он позволил бы Люку выставить себя на посмешище перед королем. Возможно, Люка вообще бы не выпустили из комнаты, чтобы Эймонд мог делать с ним все, что ему заблагорассудится. С горечью и легкой тошнотой Люк наблюдал, как другие пируют, а сам пил. Остальные Отпрыски дракона сидели за отдельным столом. Большинство держались особняком, так же как и Люк, не привыкшие к королевской жизни. Крапива даже не потрудилась надеть платье. Она пила так, словно вино было водой, а сама она заблудилась в пустыне. Заметив, что Люк смотрит на нее, она с вызовом подняла бровь и вытерла рот тыльной стороной ладони. Люк неуверенно улыбнулся и поднял свой бокал, после чего сделал большой глоток. Аддам, всадник Морского Тумана, был первым человеком, который назвал Люка Песнью Шторма ему в лицо, заставив Люка заикаться и краснеть. Люк решил, что ему нравится заставлять мальчиков краснеть, потому что даже сейчас симпатичный слуга, сидевший у Аддама на коленях, покраснел, когда тот прошептал ему что-то на ухо. Алин, всадник Вермитора, вел Бейлу в медленном танце в центре комнаты. - Танец - это прекрасно, - тихо сказала Рейна, наблюдая за сестрой. После этого она глубоко и печально вздохнула. Джоффри ткнул его локтем, отчего Люк едва не подавился своим напитком. - Что? - спросил он с недовольством. - Пригласи ее на танец, - сказал Джоффри. Он закатил глаза. - Боги, я думал, ты потерял память, а не здравый смысл, Люки. Ох. Люк повернулся от своего дразнящего брата к Рейне. - Не хочешь ли потанцевать? Глаза Рейны загорелись от счастья. - С удовольствием. И они отправились танцевать. Люк был неуклюжим, а Рейна - воплощением грации. После того как он впервые наступил ей на ногу, он быстро позволил ей вести. Не хотелось бы, чтобы она натравила за ним Среброкрылую. - Как поживаешь, Люцерис? - спросила она, когда мелодия сменилась на более медленную. - Я приспосабливаюсь. Или пытаюсь, - честно признался Люк. - Это трудно. Мне кажется, что все ждут, что я стану тем, кем не являюсь. - В какой-то мере я тебя понимаю. Люди стали относиться ко мне по-другому после того, как я приручила Среброкрылую. Даже мой собственный отец стал говорить со мной так, как он уже много лет говорил с Бейлой. Знаю, у тебя другая ситуация. Но если я могу чем-то помочь, пожалуйста, скажите мне. - Для начала зови меня Люком. Люцерис звучит... слишком формально. - Люк. - Рейна улыбнулась. - Я рада, что ты дома, хотя все это, должно быть, очень тяжело для тебя. Люк тоже попытался улыбнуться, но не смог. У него не хватало духу сказать Рейне, что он не испытывал того же. Вместо радости от чувствовал себя потерянным. - Я знаю, вам всем тоже тяжело. Уверен, я не похож на того мальчика, которого вы знали. - Ты не так отличаешься, как думаешь. Тогда ты тоже был милым и тихим. - Она рассмеялась, когда Люк нахмурился. - Ты стал выше, и волосы у тебя длиннее. И, конечно, теперь у тебя есть Серый Призрак. Хотя его никто особо не видел. Он такой же застенчивый, как и его всадник. - Он предпочитает быть один, а не в компании, - сказал Люк. Или с ним. Окруженный всеми этими людьми и громкой музыкой, Люк не мог его винить. Он готов был поспорить на свою дорогую тунику, что Серый Призрак так же скучает по крошечным пляжам Китовой Песни, как и он сам. Он посмотрел через плечо Рейны, и его взгляд зацепился за солдата, быстро шагавшего к главному столу, за которым сидела его мать. Его лицо было бледным, глаза неестественно широко раскрыты. - Среброкрылая такая же. Мой отец подозревает, что яйцо Серого Призрака принадлежало ей, разве это не мило? Надеюсь, нам не придется слишком стараться, чтобы наши драконы поладили. Отвлекшись, Люк сказал: - А если нет, то несложно будет держать их раздельно. Это место просто огромно. Рейнира и Деймон с мрачными выражениями лиц стояли вместе с рыцарем в стороне от всех. Люк увидел, как в реакцию на слова рыцаря Рейнира отвернулась от него, чтобы посмотреть на Деймона. Деймон в ответ хищно и с безумием в глазах улыбнулся ей в ответ. Рейнира кивнула, положила руку на грудь, прикрыла глаза на несколько мгновений, после чего сделала глубокий вдох и снова открыла глаза. На ее лице читалась решительность и свирепость. Дракон, готовящийся к нападению. Люк споткнулся и наступил на ногу Рейне. - Извини, - сказал он. Но не успела Рейна принять его извинения, как по залу разнесся голос королевы, заглушивший и музыку, и людей. - Сегодняшний вечер будет более торжественным, чем мы предполагали, - сказала Рейнира, вернувшись на свое место за главным столом. - Прибыл гонец от моего брата, объявивший о его намерении отказаться от короны. Деймон, стоящий рядом с ней добавил: - Ешьте и пейте, друзья мои, скоро вы со своими семьями вернетесь в свои дома, ваша законная королева сядет на трон, а узурпаторы будут наказаны. Толпа взревела, вокруг раздались одобрительные возгласы и аплодисменты. Люк почувствовал, как у него свело живот. *** Победа оказалась скучнее, чем Люк ее себе представлял. А еще на удивление было слишком много разговоров. Очевидно, и другие Отпрыски дракона чувствовали то же, поскольку в последующие дни они вели себя беспокойно и летали чаще, чем обычно. Его мать заперлась в военной комнате в окружении совета, а Люк был предоставлен сам себе, и мог бродить по замку, где ему вздумается. Желание погулять возникало нечасто, и в основном он проводил дни на Сером Призраке, присоединяясь к другим беспокойным всадникам, которые были важны, но не настолько, чтобы их посвящали в планы королевства. Однажды утром, через шесть дней после капитуляции Эйгона, Люка вместе с Джоффри вызвали в военную комнату. Джекейрис уже был там, но на его лице появилось настороженное выражение, когда он посмотрел на вошедшего Люка. Люка охватило чувство вины. Он так и не извинился перед Джейсом, хотя знал, что должен. Он так и не смог набраться смелости. Рейнира заговорила прежде, чем тишина стала слишком напряженной. - Мои милые мальчики, - сказала она. - Я ненавижу то, как эта война изменила всех вас. Когда я была в вашем возрасте, я чаще беспокоилась о том, как бы мне улизнуть от стражи и не быть пойманной, и я никогда не знала боли от утопления, - она посмотрела на Люка - от крови - на Джейса - и от чистой беспомощности - Джоффри - так, как вы трое. Я надеялась, что смогу уберечь вас от подобных тягот. Возможно, это безнадежное желание матери, но у меня есть еще одно бремя, которое я должна попросить вас понести. Три старших сына уставились на нее. Наконец, Джейс сказал: - Скажи нам, мама. Что за бремя? Лицо королевы исказилось от боли. - Есть условия для капитуляции Эйгона. Многие из них безболезненны, например, прощение измены высшим лордам или строительство септы в Королевской Гавани. Но это условие мне выдвинули духовники, которые согласны поддержать мои притязания, если только... если только я назову своим наследником сына Эйгона, а Визериса - наследником после него. Люк моргнул. Эйгон был младше Джоффри и должен был быть позади него в очереди на престол, а не впереди. - Почему? - Потому что все там считают нас бастардами. Считают, что мы не настоящие сыновья Лейнора, - категорично заявил Джейс, смотря прямо перед собой. - Это правда? - спросил Люк. - Нет, - резко ответила Рейнира. И Люк понял, что она лжет. Никто в комнате не возразил, хотя Люк видел, как некоторые тихо переминались с ноги на ногу, осторожно бросая взгляды друг на друга. Все присутствующие тоже считали их бастардами. И все же Люк никогда не чувствовал в этих стенах неуважения. Он был дорогим принцем, как и Джейс, который командовал драконьими всадниками в бою, и Джоффри, который тренировался с лучшими из лучших. Здесь все всё знали, и им было все равно. А вот духовникам, видимо, было не все равно, - Люк едва не рассмеялся. Озлобленные старые дураки. Желание смеяться угасло, когда в голове внезапно мелькнуло воспоминание. Эймонд как-то назвал его бастардом. Что он тогда сказал? Я узнал, что ты, скорее всего, бастард, поскольку ни в одном доме не было заявлений о пропаже сыновей. Я полагаю, что твои родители сошлись в борделе на время меньшее, чем мне требуется, чтобы облететь на Вхагар вокруг Красного замка. Живот Люка скрутило, а на груди стало тяжело. Эймонд знал, что он бастард, и дразнил Люка за это. Дразнил его, хотя тот не понимал этого. - Они умрут? - резко спросил Джоффри. Он продолжил, глядя на удивленные лица, обращенные в его сторону. - Хайтауэры и твои братья. Ты не упомянула, что должна помиловать и их. Убьешь ли ты их за то, что они сделали с нашей семьей? - Их наказание - исключительно мое решение, - сказала Рейнира. - Но да, они будут наказаны. Корлис язвительно усмехнулся. - Они пытались взять в заложники золото короны, чтобы обезопасить себя, но Ларис довольно быстро продал их, как только мы сказали, что он сможет жениться на Алисенте. Ноздри Рейниры при этом слегка раздулись, и Люк снова подумал, что она лжет и лжет, но на этот раз, несмотря ни на что, ему захотелось ухмыльнуться. Ему было жаль мать с ее бледной кожей и красными глазами. Она потеряла сон из-за этого, вероятно, обдумывала каждый способ не допустить этого брака, но решение так и не нашлось. - Я знаю, что мало что помню из того, что было раньше, - начал Люк. - Но я не могу представить себе, как можно хотеть стать наследником, если из-за этого твоя власть на троне будет более хрупкой. В глазах Рениры по-прежнему стояла печаль. - Я могу только надеяться, что ты не возненавидишь меня за это, когда вернутся твои воспоминания. Люк пожал плечами. - Если старый Люцерис здесь и хочет возразить, он волен проснуться, когда захочет. В зале повисла тишина, пока Джейс, его брат, его друг, не начал смеяться. - Ладно, хорошо! Быть королем со временем мне все равно наскучило бы. Мы должны полностью лишиться титулов и земель? - Нет, я бы никогда на это не согласилась, - сказала Рейнира. - Думаю, они просто не хотели видеть вас на троне. Джейс, ты будешь принцем Драконьего Камня, Люк - Лордом Приливов, а Джоффри… - Я хочу Харренхолл, - сказал Джоффри. - Что? - тихо спросила Рейнира. - Если с Ларисом Стронгом что-то случится до того, как у него появятся наследники, я хотел бы претендовать на Харренхолл. Он достаточно велик, чтобы там могли жить драконы, и если некоторые из драконьих всадников отправятся со мной, мы сможем защищать его, не тратя ресурсы на небольшую армию, которую обычно приходится содержать. И меня всегда интересовали истории о призраках. - Его речь была четкой и уверенной, словно он репетировал ее раньше. Деймон ухмыльнулся. - Почему бы и нет, Рейнира? Эти земли богаты и идеально подходят для торговли. - Это станет посланием и тем, кто захочет устроить заговор против тебя после того, как ты займешь трон. Таргариены могут и будут отбирать земли и дома у тех, кто попытается отнять у них то, что принадлежит им по праву, - сказал Корлис. - Конечно, если с Ларисом что-нибудь случится. Рейнира смахнула слезы, и у Люка возникло ощущение, что он упустил что-то очень важное. А еще у него возникло ощущение, что с этим человеком по имени Ларис случится что-то очень плохое, причем тайно, за закрытыми дверями. - Харренхолл - твой, - тихо сказала она Джоффу. Она обернулась к залу. - Эйгон Третий станет наследником железного трона. У кого-нибудь есть возражения? - Да, - раздался низкий голос, удивив Люка. Из тени вышел человек, которого Люк узнал по пиру. Тот самый, который кормил Джейса, хотя сейчас на его лице не читалось веселья. Его взгляд был суров, а глаза пылали ледяным огнем, когда он посмотрел на Джейса. - У нас с тобой был уговор, - сказал он ему. - Лорд Старк, - произнес Джейс, и Люк поразился тому, что его голос ничуть не дрогнул под столь пристальным взглядом высокого мужчины. - Есть ли что-то, что корона может предложить вам в качестве компенсации за невыполнение уговора? - спросила Рейнира. - Я заключил сделку с вашим сыном, - сказал Криган, не отрывая взгляда от Джейса. - Его наследник должен был приехать на Север и жениться на моей. Правильно ли я понимаю, что лорд Корлис не хочет обручать Бейлу с тобой теперь, когда ты не стоишь в очереди на трон? Джейс вздрогнул и, наконец, прервал поединок взглядов, который он вел с Криганом. Он знал ответ до того, как заговорила Рейнис. - Наши дома объединились достаточно давно, чтобы нам не нужны были брачные договоры для проверки верности друг другу. После всего произошедшего дети должны быть вольны сами выбирать себе суженных. Это был одновременно и ответ, и порицание в адрес Кригана. Он не моргнул, не обиделся, просто продолжал выжидательно смотреть на Джейса. Он слегка наклонил голову, и Люк почти услышал в этом жесте его грубый голос: “Что ты будешь делать теперь, маленький дракон? Что ты можешь предложить волку?” - Я могу отправиться на Север вместо наследника, - сказал Джейс. - Вермаксу нравится снег, а если мне понадобится вернуться домой, это займет всего несколько дней пути верхом на драконе. Губы Кригана скривились, и он снова развеселился. - Но у меня нет дочери, которую ты мог бы взять в жены, мальчик. Если только ты не предлагаешь… - Быть эмиссаром, - резко перебил его Джейс. Его щеки заметно покраснели. - Я буду эмиссаром между Севером и троном. *** Через неделю они должны были вылететь в Королевскую Гавань. Большая часть армии королевы отправилась в путь пешком под командованием Деймона и Крапивы с неба. Корлис отплывал на своих кораблях на следующее утро в сопровождении Рейнис, Бейлы и Алина на своих драконах. Корлис пытался убедить Люка отправиться с ними, но тот отказался. Он должен прибыть вместе с матерью и братьями как принц королевства, независимо от того, считает ли Вера его бастардом или нет. Ожидание было самым страшным. Рейнира не сказала, как она собирается наказать узурпаторов, но наказание должно быть суровым: в конце концов, они украли у нее трон. Если бы она просто простила их, то начала бы править как слабая королева. Убьет ли она Эймонда? Придется ли Люку смотреть на это? Люку должно быть все равно, он знал, что Эймонд его ненавидит, и все же внутри у него все сжималось. От ярости, обиды и многого, что осталось невысказанным. Он понял, что не хочет, чтобы Эймонд умер. По крайней мере, не раньше, чем у них появится возможность все обсудить. *** В ночь перед отъездом Люк остался один в своей комнате. Он сидел на стуле в форме раковины и читал книгу о своих предках. Он понял, что все его опасения по поводу поцелуя с дядей были напрасными. В их семье принято было жениться друг на друге чаще, чем на неродственниках. В дверь постучали. Люк пометил место, на котором остановился, и встал, чтобы открыть, не имея ни малейшего представления о том, кто мог побеспокоить его так поздно. - Джейс, - сказал он, увидев его. Сегодня он выглядел лучше: на нем была черно-красная туника, и впервые после битвы он стоял без трости. Его волосы были убраны назад в свободный пучок, который он любил носить, когда тренировался на пляжах. Джейс нерешительно улыбнулся ему. - Привет, Люк. - Привет, Джейс, - так же нерешительно ответил Люк. Они не разговаривали с тех пор, как Люк вышел из себя. - Не хочешь зайти? - Вообще-то я хотел тебе кое-что показать, - сказал Джейс и сделал секундную паузу, когда Люк нахмурился. Он хотел показать ему что-то посреди ночи? - Если ты, конечно, сможешь довериться мне? Тут Люк заметил, что охранники, обычно стоявшие по обе стороны от двери его спальни, исчезли. Неужели Джейс счел нужным отослать их из-за того, что он хотел показать Люку? - Пожалуйста, - сказал Джейс, и на его лице читалась такая же ранимость, как в тот день, когда Люк убежал от него. Люк мог только кивнуть. Джейс повел его через залы и пассажи, которые Люк никогда не осмеливался исследовать раньше. По туннелям из тени и камня. - Наша мать отправляла посланников на нейтральную территорию для встречи с Хайтауэрами во время мирных переговоров. Но одним из условий мира было видимое доказательство того, что с Хелейной все в порядке. Он прибыл совсем недавно, так что они должны быть там, где я их оставил. Он? Люк не успел ничего спросить, как Джейс вывел их из туннелей на открытый ночной воздух. Они оказались на пляже. Перед ними простирался глубокий океан, а между океаном и замком стояла, обнявшись, пара. У обоих были длинные, светящиеся при лунном свете, серебряные волосы. Одна фигура был выше, мужественнее и одета в темную кожу. Другая была ниже ростом, женственнее и одета в длинное платье. Они расступились, и Люк отчетливо увидел человека, которого Хайтауэры послали на Драконий Камень. Эймонд. Люк, не задумываясь, сделал шаг к нему, а затем резко обернулся к Джейсу. Джейс, прислонившись спиной к каменной стене замка, наблюдал за Люком, а не за парой на пляже. - Я подумал, что ты захочешь увидеть его в последний раз, прежде чем… Перед тем как решится его судьба. Люк почувствовал, как на глаза навернулись слезы. Он боролся с желанием подбежать и прижаться к Джейсу. - Прости меня за то, что я сказал. Я знаю тебя. - А я знаю тебя, - серьезно ответил Джейс. - А теперь иди, пока Эймонд не улетел, не попрощавшись с тобой. Это все, что нужно было услышать Люку. Он повернулся и побежал по пляжу вслед за Эймондом.