Лог трансфуррмаций | Вакцина от озверения. Changed: Remake

Это проклятие следовало за мною по пятам. Сначала я считал, что это обычное совпадение, мол, мне два раза удалось ткнуть пальцем в небо. Однако с каждым последующим опытом моя уверенность развеялась подобно пеплу на ветру. Моё наблюдение за волчицей, с момента смерти второго репликанта, не прекращалось ни на миг. Исходя из отчетов мне удалось прийти к не самым утешным выводам. Убийство этого человека сильно отразилось на её общем состоянии. Если же раньше она вела себя подобно зверю, и постоянно норовила улизнуть из капсулы, то сейчас она вела себя крайне тихо. Уткнувшись мордой в согнутые колени, она неподвижно сидела напротив шлюза. Тогда мне пришла иная мысль. Быть может, моя теория имела своё подтверждение и нейролатекс действительно подталкивал существ к ускорению внутреннего и ментального развития. Если так, то именно поглощение человеческого мяса, и мозга в частности, позволило ей продвинуться вверх по ступеням эволюции. От небольшого сгустка черной слизи до разумного антропоморфного существа. — Та волчица была не единственной в своём роде. Просто, в какой-то момент ей повезло перенять информацию нового носителя… Но, позвольте, скармливание информации не дает ей стопроцентной власти над своими эмоциями, если таковое понятие в структуре её кода вообще существует. За окном безустанно лил дождь, а я всё продолжал сидеть в лаборантской, полностью игнорируя усталость. Работать допоздна мне было жутко неприятно. Каждый такой ночной заход сказывался на моём самочувствии, от чего по утра голова жутко гудела. Иной раз мне казалось, что организм установил себе режим активности подобно зверю, чтобы днем охотиться, а с первыми сумерками ложиться спать. — Она никак не реагировала на моё присутствие в комнате, во время того как я пришел отскребать останки второго репликанта с пола. Это может показаться невероятным, но она чувствует себя подавленной… она чувствует сожаление или даже горе. Но как ей удалось к этому прийти, если до этого она поглотила лишь одного репликанта? Теорий было несколько. Во-первых, волчица уже находилась на пике эволюции и прибегала к обработке информации на гораздо более высоком уровне, чем среднестатистический человек. Мне не было известно, скольких ей удалось поглотить за все время её существования. Но, скорее всего, речь шла о десятке человек. Но вот вопрос проявления эмпатии все еще оставался открытым. До этого момента она накидывалась на каждого человека, до того самого момента, пока я не вколол сыворотку. — Во-вторых, даже если эта эмпатия проявлялась после окончания действия сыворотки, то почему же до этого она реагировала так же бурно? Может, эти существа атакуют людей не из-за враждебных намерений, а из неприязни к нашему запаху? Гадать можно было часами, а времени оставалось не так много. Передержка репликантов в крио-капсулах могла пагубно сказаться на их организмах. Мне необходимо было получить ответы как можно скорее. И поэтому я решился пойти на крайние меры. Эта волчица не давала мне покоя, она была белой вороной, соринкой в глазу, что выбивала меня из колеи. Мне то и дело казалось, что в какой-то момент меня охватит тремор, стоит лишь еще раз взглянуть на камеру внутри капсулы. Волчица сидела неподвижно, будто желая отгородиться от внешнего мира. Я не знал её мыслей, но уже мог предположить, что следующий эксперимент вновь положит начало очередной аномалии. А мне только это и было необходимо. Жизненно необходимо. Последующие три дня прошли ужасно. Меня без устали донимали ночные кошмары и странные сны. Это было похоже на гипноз, на самую настоящую болезнь. Её облик приходил ко мне снова и снова, вынуждая меня просыпаться с утра пораньше и тут же идти в душ. Я отказывался проверять камеры, я старался отрицать само её существование, лишь бы не выгореть до конца. Но так просто это нельзя было решить. В моем распоряжении не было такой силы воли. Для удачного эксперимента сыворотку пришлось изменить снова. Я увеличил дозу блокиратора, чтобы мой запах отсутствовал как можно дольше. Также, я заблаговременно убил остальных двух волчиц, что до сих пор бесились в отдельных капсулах. Их кровь я решил синтезировать, тем самым получив свой собственный афродизиак. В теории, запуск подобной дозы стимулятора в мою кровь мог привести к тому, что моё сердце могло бы остановиться, однако на этот случай в камере находился адреналин. На выходе мне удалось довести сыворотку до ума. Но всё же оставались пару нюансов, предугадать которые не представлялось возможным. Первый – как поведет себя моё тело при вводе сыворотки? Фактически, мой мех, как и дерма, состояли из идентичных сыворотке веществ, за редким исключением. Второе – реакция взаимодействия моего белого латекса с черным латексом волчицы. Я должен был изучить всё. Власть над её телом, собственно, как и над её сущностью, лишь поддразнивала моё самолюбие, а вместе с ним страдало и моё ментальное состояние. Не проходило ни часа, чтобы я не подумал о том, что буду делать, как только ступлю внутрь. Но, тем не менее, я совершенно точно знал, что моей жизни ничего не будет угрожать. Усыпив латексную, я стал приводить свой план в действие. Как только она отключилась, я тут же сделал себе инъекцию: ввел в яремную вену двойную дозу сыворотки. Тело забилось в конвульсиях, головная боль прошла, а мой некогда белый мех стал чернеть. Место белоснежного волосяного покрова занял серебристый мех, ставший переливаться в свете белых лабораторных ламп. Моё удивление было велико, однако я предвидел подобные метаморфозы. Как только боль стихла, я стал осматривать самого себя. Как итог, никаких более существенных изменений заметить так и не удалось. Поднявшись с пола, я открыл дверь капсулы с волчицей. Та по-прежнему находилась без сознания. Завидев её морду, я застыл как вкопанный. Сердце аритмично забилось, дрожь в коленках заставила меня опереться на титановый корпус капсулы. Я ощущал невероятную тяжесть, будто бы что-то мешало мне дышать. При попытке поменять фильтр, я почувствовал еще большее недомогание. На выручку пришел скальпель, которым мне тут же удалось проделать дырку в маске. Однако воздух поступал настолько медленно, что я совсем и не заметил, как потерял сознание. Ослабленное тело завалилось внутрь капсулы, а от удара о стенку мой респиратор тут же отлетел в сторону. Приток свежего воздуха с примесью чего-то невероятно-сладкого пробудил меня из мертвых. Стоило мне открыть глаза, как я тут же опешил от удивления, ведь в этот самый момент я лежал прямиком на волчице, которая всё еще была в отключке. Испугавшись, я отлетел назад, распластавшись на холодном лабораторном кафеле. Более не было на мне халата да и никакой одежды в принципе. С виду я был точно таким же антропоморфным зверем и единственным нашим отличием являлся лишь окрас меха. Осознав, как же сильно мне повезло не обратиться от соприкосновения с её мехом, я тут же пришел к выводу, что сыворотка подействовала мгновенно. А значит, я мог приступить к следующему этапу. Напрочь позабыв о респираторе, что в этот самый момент продолжал валяться где-то внутри капсулы, я притащил каталку. После этого я аккуратно поместил на неё волчицу, уложив ту на спину. К своему же удивлению, я понимал, что с момента инъекции моё самочувствие улучшилось. Навязчивые мысли и животная сущность ненадолго поутихли. Отпала надобность даже в этой надоедливой маске, которую я носил уже почти три года. Это придавало мне еще большей уверенности. Перетащив волчицу в операционную, я поместил её на специальный стол, после чего закрепил её конечности с помощью зажимов, чтобы, как только она пробудится ото сна, ей не захотелось бы сразу здесь все разнести в клочья. На процедуру потребовалось более десяти минут, и как только я закрепил её правую лапу, то она тут же очнулась. Первой её реакцией был шок. Она лежала неподвижно, осматриваясь по сторонам. Белые вертикальные зрачки, как два блуждающих огонька, метались из стороны в сторону. Волчица боязливо вертела мордой, и как только её взгляд пал на меня, то она тут же оскалила зубы. Я же стоял неподвижно, в моих интересах было успокоить её, а не наоборот. Однако и моё время уже было на исходе. Даже несмотря на сокрытие запахов, ей отчетливо удавалось улавливать общее настроение, и весь внутренний конфликт, что наполнял моё сердце, подобно бомбе замедленного действия. Эффект от сыворотки мог спасть в любую минуту, а поэтому мне необходимо было действовать. Сделав глубокий выдох, я подошел к ней вплотную, после чего стал с ней переглядываться. Мой холодный и отрешенный взгляд не сильно внушал доверие, однако мой облик вызывал у неё наибольший интерес. Она всяк пыталась сообразить, что же за существо перед ней находилось. У меня был совершенно новый запах, а внешностью я более походил на белого латексного, за тем единственным исключением, что я был единственным трансфуррированным четвертого поколения. Её неодобрительный рык подействовал на меня своеобразно. Сначала я не горел желанием подходить еще ближе, так как опасался, что она сможет сломать зажимы. Но когда мой истинный запах стал проявляться сквозь пелену сыворотки, то её поведение резко переменилось. Широко раскрыв глаза, волчица вновь стала смотреть на меня с неким сожалением. Быть может, она считала, что я являюсь очередной жертвой? Вместе с этим, моё прежнее состояние тоже стало постепенно возвращаться на своё место, и за следующие пару минут нахождения рядом с ней во мне остро возросла потребность в… — Черт! — я отвесил себе сильную пощечину прямо у неё на глазах, чем сильно удивил волчицу. Она смотрела на меня с непониманием. Кажется, её сущность зрела в корень моей проблемы, от чего грусть в этих белых глазах с каждым мигом становилась всё более явной. Она не вела себя как дикий зверь, она вела себя как разумное существо. От всяких попыток вырваться не осталось ни следа. Её взгляд был устремлен на мою морду и красные глаза, будто бы она изучала меня до мельчайших деталей. Моё же состояние ухудшалось, от чего этот опьяняющий запах нейролатекса с примесью её секрета давил на мозги. Я чувствовал, что моя грань уже близка, и что в какой-то момент произойдет то, от чего я всеми силами пытался удержаться три года назад. “Оставаться с ней без респиратора определенно было самой худшей моей идеей. Я слишком сильно поверил в себя!” — и эти мысли корили меня. Я смотрел на неё как больной, этот одурманивающий смрад убивал во мне всякий здравый смысл. Из-за собственной глупости, я не просчитал самого вероятностного сценария развития событий. Как только сыворотка полностью прекратит своё действие – я умру. Она поглотит меня… “Хотя… стоп… С чего же я вдруг решил, что моё тело приспособлено для повторной трансфуррмации?” — посмотрев на свою руку, я заметил как на кончиках пальцев уже оголились когти. Волчица стала смотреть на меня с опаской. Мне было трудно оторвать от неё взгляд. Подобно человеку, у неё наблюдалось учащенное сердцебиение и спертое дыхание, от чего и у меня самого появилась непонятная отдышка. Да. Разум более не повелевал сердцем, ведь то уже целиком и полностью находилось во власти волчицы. Сделав последний шаг, словно завороженный, я склонился на ней. Впервые в жизни я находился настолько близко к её морде. Я чувствовал каждой ворсинкой, каждой частичкой своего тела, как её теплое и приятное дыхание обдувало мою морду, как запах, что непрерывно исходил от её тела, всё сильнее бил мне прямо в душу. Нешироко раскрыв пасть, я попытался увильнуть от этого взгляда, но тут вмешались побочные эффекты сыворотки, из-за чего моё сердцебиение лишь участилось, а все тело начало бешено потеть. Волчица понимала, что это выше моих сил и даже не сопротивлялась тому, как сильно я сжимал её руки своими разгоряченными лапами. Будто ожидая, что в любой миг я наброшусь на неё, как самое настоящее животное, она демонстративно приоткрыла пасть, высунув длинный черный язык наружу. Масляная текстура этого вилявшего из стороны в сторону шершавого кончика гипнотизировала подобно кобре. “Это проклятие невозможно преодолеть… я совершил ошибку и поплачусь за неё. Я совершил ошибку и поплачусь за это!” — я кривил морду, пуская слюни на разгоряченное тело волчицы. Во мне оставались последние силы, однако на ум так и не приходило никаких здравых идей. — Ты в моём капкане… В глазах всё начало плыть. Мне было трудно понять, был ли этот женский голос галлюцинацией или же волчица в самом деле со мною разговаривала. Но в одном она была точно права – я попал в ловушку. Послышался треск. Кинув взгляд на свою левую руку, которой в это время изо всех сил держался за запястье волчицы, я заметил, что мои когти раскололись надвое от напряжения. Мутно-белая оболочка впилась в черную упругую волчью кожу, как нож в масло. От неожиданности волчица издала писк, который стал моим спусковым крючком. Ведь уже в следующий момент я вцепился в неё своей мордой. Я никогда не мог даже представить себе, что этот поцелуй станет настолько необычным. Мой язык господствовал у неё в пасти и даже глотке, в то время как я начисто перестал отдавать себе отчет. Убрав руки с запястий, я обхватил лапами её талию, заключив волчицу в крепкие объятия. Её первая реакция меня забавляла, ведь она не стала закрывать глаза даже несмотря на всю сладость поцелуя и того блаженства, что он доставлял нам обоим. Она считала, что выиграла, победила меня, ведь уже в следующую секунду началась бы трансфуррмация. Но я же понимал, что мне было плевать на исход. И вот уже прошла минута, а наш поцелуй всё не заканчивался. Мне не хотелось отпускать её, моя пасть слилась с ней воедино, образуя единое целое. Но в отличие от неё, мне было необходимо дышать, и потому, как только этот самый кислород у меня закончился, я резко отскочил назад, высвободив свой длинный язык из её глотки. Это непонятное состояние продолжалось, мой пах был запятнан белым латексом, потоки которого и не думали останавливаться. Девушка также позабыла о своей цели и не переставала получать удовольствие от нашего тесного общения. Она принимала всё, до самой последний капли, в независимости от того, целовал я её, кусал за шею или же облизывал её грудь. И так продолжалось до того самого момента, пока её поры не стали сбоить. Полчаса блаженства вмиг прекратились, а девушка начала кричать. Мне не была понятна эта реакция, ведь и первопричину установить было едва ли возможно. Через пару мгновений я заметил, как по её телу стали роиться яркие белые пятна. С каждой секундой тех становилось все больше, пока в конечном итоге её тело не превратилось в блеклую серую оболочку, которая в ту же самую секунду обратилась в прах. Не успев прийти в себя после этой животной похоти, я упал со стола на пол, после чего отключился. Очнувшись следующим утром, я обомлел. Всё моё тело было запятнано засохшим белым латексом. Им же был залит и операционный стол. Я долгое время пытался понять, что произошло. И только стоило мне пересмотреть записи с камер видеонаблюдения, как я тут же сообразил причину своего нынешнего состояния. По всей видимости, что мой пот, что другие телесные жидкости, из-за высокого содержания реактивов сыворотки, пагубно воздействовали на тело волчицы. И еще большие негативные последствия вызвало то, что некоторые из этих самых жидкостей находились и внутри неё. Вышло так, что тело латексной попросту не выдержало нагрузки и общего стресса, а после – обратилось в латексный прах; обычный материал, который можно было обнаружить на месте смерти любого черного латексоида. Пересмотрев запись, я еще больше разочаровался в самом себе. Если бы не удачное стечение обстоятельств, то эта ночь стала бы для меня последней. А так, вышло, что жизнь в очередной раз дала мне шанс. “Но зачем?” — этого я так и не смог понять. По всей видимости, были в этом мире еще неотложные дела, завершив которые, я бы точно и незамедлительно отправился в ад, потому что за все случившееся и за все, что еще произойдет, иного конца мне явно дано не будет.