***
К моменту, когда Шаст выходит из машины, придерживая рядом с бедром свой «Малориан», стрельба затихает. Кто-то орёт из-за укрытия, чтобы перестали стрелять, и Шаст с запозданием понимает, что это кричал именно один из «Духов». Так это не они начали перестрелку? Это их тут решили так горячо встретить? — А ну пошли нахуй отсюда! Живо, я сказала! — орёт женщина с ручным пулемётом, рядом с машиной, набитой доверху пушками. — Сара, мать твою, что ты тут устроила? — поражённо спрашивает Шаст, поднимая руки, когда пулемёт резко направляют на него. — Это я, тише, это я! — Блять, Бес, скажи им, чтобы уёбывали, а то я за себя не ручаюсь! — А что они сделали? — спрашивает настороженно Шаст, медленно подходя к Саре. — Они тебе навредили? — беспокоится наёмник, смотря на торговку оружием. — Да, испортили мне настроение своими ебальниками, — фырчит Сара, зыркая злобно на Шаста тёмными, почти чёрными глазами. — Ты скажешь им убраться, или мне начинать вечеринку? — Хороший «стилет» — это мёртвый «стилет», — бурчит Шаст. — Но начинать стрельбу на ровном месте, это ты тоже перегибаешь. — Сейчас и тебя в «стилеты» запишем, — оскаливается Сара, дёргаясь раздражённо в сторону Шаста. — Да поговорю я с ними, поговорю! Боже! — взвизгивает наёмник, отскакивая от торговки, у которой сегодня явно не лучшее настроение. — Народ, может, просто сядете в свои тачки и дельтуете отсюда, пока Сара не превратила вас в решето, а? — Да с хуя ли! — восклицает один из «Духов» из своего укрытия. — Это общий мотель, общий бар! Нам теперь пожрать тут нельзя из-за того, что эта ебанутая на нас за что-то обозлилась?! — Стой-ка, — выглядывает из-за укрытия другой «Дух», — это же ты, сука, наших перестрелял недели две назад… — Подождите, — поднимает руки Шаст, делая шаг назад. — Вы меня с кем-то путаете… — Да хуй там, — рычит один из «Духов», а через секунду Шаст видит у себя на груди красную точку лазера снайперской винтовки. — Босс сказал его не трогать, — шипит другой «Дух». — Он сам с ним разберётся. — Да я просто помогу, чего уж там, мне несложно, — оскаливается высокий мужчина с синим ирокезом. — Дёрнешься, снайпер тебя снимет, — предупреждает он, выходя из укрытия и подходя медленно к Шасту. — Эта сука дёрнется, — кивает он на Сару, — снайпер тебя снимет. — Выкинешь какую-то херню… — Дай угадаю, снайпер меня снимет, — закатывает глаза Шаст. — Ага, я понял. Хотите на мне за ту херню отыграться? Это была работа, надо было своими бошками думать, крадя корпоратский чип. — А когда вор у вора крадёт, это типа нормально, да? — усмехается мужчина, махая в воздухе пистолетом рядом с Шастовым лицом. — Это типа совсем другое дело, да? Так вот, что я тебе скажу, тебе тоже надо было башкой думать, когда крал у «Духов». Мне похуй на чип, ты моего другана завалил. Единственного, между прочим. Сначала я заставлю тебя смотреть, как мы превратим твою машину в груду металла, мы-то знаем, что для кочевников значат машины. А потом буду медленно… Что потом будет медленно делать этот «Дух» Шаст, к сожалению, не узнаёт, потому что мужчину ни с того, ни с сего начинает коротить, сначала у него начинает светиться странно оптика, потом начинает дымиться проводной модуль в руке. Мужчина хватается за голову, коротко болезненно взвывая, и падает на землю без сознания. Шаст озирается потерянно по сторонам и понимает, что это же произошло с остальной шестёркой «Духов». — Какого?.. Шаст оглядывается назад, смотрит в сторону машины, возле которой, подперев дверь стоит Арс со светящимися от оптики голубыми яркими глазами. — Прости, — говорит он, подходя к Шасту. — Мне показалось, его речь затянулась, — пожимает Арсений плечами, словно бы ничего не произошло, меж делом натягивая кепку пониже на лицо. — Простите, — обращается он к Саре, которая так и стояла в ступоре, — где у вас тут уборная? — На втором этаже, слева сразу, как в бар заходите, за флагом, — отрывисто отвечает Сара, смотря всё ещё на лежащих на земле «Духов». — Благодарю, — кивает Арс, резво уносясь по лестнице на второй этаж мотеля. — А ты нихера не неженка, да? — усмехается глухо Шаст, удивлённым взглядом провожая фигуру Арсения. — Надо разобраться с этим беспорядком… Шаст проверяет пульс у поверженных «Духов», все живы… Шаст знает, что нетраннеры могут использовать скрипты, убивающие людей окончательно. Например «Плавление синапсов», «Взрыв гранаты», «Самоубийство» и ещё куча прелестей нетраннерской забавы под названием вредоносные скрипты. И Шасту бы предположить, что этих у Арсения попросту нет, не хватило на них денег, но также он понимает, что скрипт, который Арс использовал, скрипт «Сброс настроек», охуительно дорогой. Дело не в том, что Арсений не может себе позволить убийственные скрипты, дело в том, что он не хочет этого. Даже здесь, блять, выразил свою позицию, о которой Шаст уже от Арсения наслышан. Пацифист конченный… Шаст звонит Дакоте, сообщает о том, что возле «Рассвета» кучка отрубившихся «Духов», которые насаждают Саре, пусть Смит пришлёт кого-нибудь из своих людей прибраться тут. Дакота не была бы Дакотой, если бы не вкинула какой-то саркастичный комментарий, заставляющий щёки загореться. Но как бы там ни было, уже через семь минут возле «Рассвета» была парочка кочевников, которые пообещали «позаботиться об этих несчастных», одновременно с этими обещаниями запихивая тела в багажники. Шаст дожидается, пока все разъедутся, поднимает голову вверх, думая, что что-то Арс там в толчке закопался, но тот стоит на втором этаже, оперевшись локтями на перила и смотрит на Шаста уже явно не первые пять минут. — Любуешься? — усмехается Шаст, задирая к Арсу голову. — Скорее… Пытаюсь запомнить это ощущение. Быть выше тебя, — усмехается язвительно Арсений. — «Сброс настроек»? «Перегрев» или «Плавление синапсов» на порядок дешевле. «Сброс настроек» — дорогой скрипт. — Не дороже, чем совесть, — качает коротко головой Арсений. — Кто бы сомневался, — вздыхает Шаст, качая головой. — Так и будешь там? Или спустишься? Сьюзи вон там, — наёмник кивает головой в сторону мастерской чуть поодаль от мотеля и оружейной лавки Сары. — Пойдёшь? Или останешься наслаждаться чувством того, что ты «выше» меня? — Останусь тут, чтобы продолжить любоваться тобой, — посмеивается Арс, чуть качая головой. — А если я отсюда спрыгну, ты меня словишь? — Нахера??? — вылупливается Шаст, задирая голову ещё сильнее. — Чтобы не ляснулся об землю… — Нет, Арс, блять, прыгать нахера? Лестница — в двух шагах от тебя. Не выёбывайся. — Зануда, — бурчит Арсений, спускаясь к Шасту по лестнице. — Всё твоё бунтарство ушло в работу? Для повседневной жизни ни капельки не осталось? — Предпочитаю бунтарство, после которого я не буду валяться со свёрнутой шеей, — фыркает Шаст, утягивая Арсения за локоть к гаражу Сьюзи. — Боже, — вздыхает он, видя женщину, копающуюся под капотом машины. — Перестрелка была, «Духи» орали, люди Дакоты приезжали, а ей похуй, только дай, за капотом ничего не слышно, а, Сьюз? — усмехается язвительно Шаст, обходя машину, с которой работает женщина в возрасте. — Давненько тебя не было тут, но твой голос до сих пор снится мне в кошмарах, — бурчит из-под капота Сюзанна. — Ключ тройка, — командует она, вытягивая руку в сторону. Шаст вздыхает тяжело, Арсений видит расплывшуюся на лице грустную улыбку, потускневший взгляд и какую-то уязвимость. Но при этом Шаст ничего не говорит, подходит к ящику с инструментами, вытягивает гаечный ключ номер три, всовывает его в руки женщины. — В каких кошмарах хоть? — пытается усмехнуться Шаст. — Там, где меня спиздили? — Кошмары, в которых ты живёшь тут и просишь у меня еды, — фыркает Сьюзи, забирая гаечный ключ. — Как работа в городе? — Нормально, — выдавливает из себя Шаст, а в голосе обида так и сквозит. — Денег хватает, больше не надо ни у кого просить еду. — Вот и славно, — вздыхает Сьюзи. — Щипцы. — Я хотел тебя увидеть. — Дай щипцы. — Да ради Бога, — вздыхает раздражённо Шаст, всовывая в чужую огрубевшую ладонь щипцы. — Разговора не выйдет, я понял. Хорошего тебе дня. — М-м-мг-у-у-у, — тянет Сьюзи, продолжая копаться в машине. Шаст сверлит взглядом спину женщины ещё с минуты две, всё ждёт, когда она оторвётся от ремонта машины, хоть взглянет на него, скажет что-то по поводу смены его внешности, может, обратит внимание на покраску волос или ещё что. Да хоть бы мимолётный взгляд, хоть бы какая-то заинтересованность, но нет. Сьюзи продолжает копаться в машине, и Шаст, только головой коротко качает, горько кривя губы, и уходит. — Шаст, — зовёт тихо Арсений, когда они уже усаживаются в машину, но наёмник не двигается с места, даже не заводит машину, смотрит пустым взглядом перед собой. — Мне жаль. — Почему? — спрашивает отстранёно Шаст, переводя потускневший взгляд к Арсу. — Забей, я знал, что так будет. Ей всегда было похуй на меня. — Она ведь… Ты сам сказал, она дала тебе крышу и еду и… — Нет, Арс, — отрезает Шаст, принимаясь активировать системы «Квадры», отодвигает нажатием на кнопку блокирующие панели со стёкол. — Она присматривала за мной из соображений собственной чистой совести, чтобы не чувствовать себя тварью, а не потому что ей когда-то было жалко меня или что-то в таком роде. Кормили меня в основном кочевники и бармен на втором этаже, остатками после дня, блять. А спал я в комнате для персонала на протёртом диване, завернувшись в вонючую форму сантехника. Ей было на меня похуй, так и остаётся. И мне тоже похуй. — Но это не так, — тихо говорит Арс. — Я же видел, как… — Достаточно, — обрывает Шаст. — Я не хочу об этом говорить. У меня есть те, кому не похуй на меня, а цепляться за неё… В этом нет никакого смысла. Заедем на заправку, которая будет на левом повороте перед городом, а потом вернёмся домой. И всё, Арс, эту тему мы больше поднимать не будем. Как говорят кочевники, перебравшиеся в город… То, что было в Пустошах, там и остаётся. Неважно, хорошее это или плохое, всё, что было в Пустошах, в Пустошах и оставь. — А если за эту ночь у меня появилось то, что я не хочу оставлять в Пустошах? — хмурится Арс. — Вот не хочу и… — Не начинай ты со своим «не хочу», блять, — морщится Шаст, вжимая педаль газа, повернув машину в сторону Найт-сити. — Я, может, тоже много чего не хочу, но представь себе, жизнь такая херня, что постоянно приходится терпеть что-то и с чем-то мириться. — Я жил так тридцать девять лет, — холодно выдавливает из себя Арсений. — Я не продолжу жить по чужим ограничениям, — начинает говорить Арс очень раздражённо, — всю жизнь терпел какие-то тупые установки. В школе, в институте, на работе, всю жизнь на воле, как в тюрьме провёл. Не знал, как сказать что-то, не боясь подобрать неверное слово; не знал, как выразить свои опасения касательно чего-то на работе, чтобы не попасть под статью за укор власти и не быть расстрелянным к вечеру. — Арс… — Ни сказать не мог, что хотел сказать, ни спросить, ни сделать, ни даже почувствовать. Ты будешь мне рассказывать о том, что в жизни что-то бывает не по твоему желанию??? Ты, который прожил почти всю жизнь в свободных Пустошах? — Арс, подожди… — Да я всю свою жизнь терпел. Законы, стереотипы, узость чужой мысли, запреты и ограничения. Всю. Свою. Жизнь. И бежал, хочешь сказать, для того, чтобы продолжать терпеть дальше, просто на фоне другого города? Вот так спа… Арсений замолкает, когда Шаст резко тормозит машину и переводит на него больно уж тяжёлый взгляд. Арс думает, что всё-таки, несмотря на налаживающиеся отношения, его монолог только что наёмника доконал. Сейчас Арсения выбросят к чёрту из машины, оставят на произвол судьбы и уедут в город. Но Шаст ничего не делает, как и не говорит ничего, только смотрит на Арса внимательно, брови то хмурит, то сводит жалостливо к переносице. Арсений совсем не понимает, что происходит в чужой голове. — Прости, — наконец говорит хоть что-то наёмник. — Я не хотел тебя обидеть, Арс. У меня похерилось настроение, но это не значит, что я должен был портить его тебе, — говорит он открыто. — Я веду себя как мудак, когда меня что-то бесит. И говоря про то, что что-то остаётся в Пустошах, я не имел в виду наше время, — говорит Шаст, придя для себя к выводу, что Арсения расстроило именно это. Словно те слова Шаста относились и к их откровениям, и к шуткам, и к приятному ощущению тепла, когда они заснули и проснулись друг у друга под боком. — Я говорил о встрече с кочевниками, а ещё о «Рассвете», о Сьюзи. Не о тебе и не о том, что мы там друг другу говорили. Шаст видит, как Арсений сдувается весь, опускает глаза к своим рукам, приваливаясь плотнее спиной к сидению. Значит, Шаст был прав, верно понял чужую взвинченность и нежелание оставлять в Пустошах то, что там произошло. Это для Шаста последние две встречи перебили уже все мысли и испортили настроение, но для Арсения всё ещё остаётся самым важным то, что они друг другу открыли за эту ночь. Арсу важно было, что они смогли сделать ещё один шаг в доверии друг другу, и именно из-за этой значимости произошедшего для Арса слова Шаста прозвучали именно на счёт этих откровений, хоть тот и не имел их в виду. — Прости, я правда не имел в виду наши посиделки, Арс. — Я понял, — вздыхает Арсений, прикрывая глаза. — Прости, что завёлся. — Да ничего, — качает головой Шаст. — Зато я теперь знаю тебя ещё капельку лучше. Даже тебя что-то может выбесить. — Меня много чего бесит, Шаст, — фыркает с усмешкой Арс. — Я просто… Не показываю. — Показывай, почему бы и нет, — пожимает плечами Шаст, возобновляя движение машины. — Я не против. Выглядишь ты, конечно, страшно при этом… — Вот так спасибо, — бурчит Арсений. — Точно не буду показывать. — Я не договорил, — усмехается тихо Шаст. — Выглядишь страшно, но мне нравится чувствовать, что у тебя тоже есть предел. — А, так садистские наклонности всё-таки имеются, — тянет ядовито Арс, кивая головой в притворной задумчивости. Шаст только глаза закатывает. — Так подходим друг другу идеально всё-таки. — Ты отказался со мной жениться, — вздыхает драматично Шаст. — Так что я уже сдался. — Я думал, кочевники более настойчивые. Может, — тянет больно уж провокационно Арсений, — я из тех, кто любит поломать трагикомедию и заставить побегать за собой. А тебе, вон, один раз отворот-поворот и всё? Ну и ладно, больно-таки хотелось. Шаст зыркает подозрительно на Арсения, возвращает глаза к дороге, а в голове стучит настойчивый вопрос «что за херня?». Либо Арс уже настолько к нему привык и окончательно расслабился, что, как Адриан, начинает вводить по приколу флирт в обычное общение, то ли он и в правду… Нет, точно нет. Они с Арсом — птицы слишком разного полёта. Арсений — нетраннер, явно же бывший корп, ещё и советский. Шаст — наёмник в вонючем Найт-сити, бывший кочевник, которых корпы называют разбойниками-деревенщинами. Арсений точно бывший корп, на счёт этого сомневаться не приходится, он работал над чем-то на уровне государственном, значит, точно работал в советской корпорации. Или как там это называют, на предприятии. И к Арсу у Шаста уже, конечно, сформировалось особенное отношение, но не приклеивать ярлыки всё равно не получается. Корп есть корп. Они не бывают бывшими, как и кочевники, это уже определённый склад ума, определённая деформация и устои жизни. Сформированный этой средой характер и своего рода профессиональный менталитет. Кочевники грабят корпов, корпы уничтожают кочевников. Здесь, в Найт-сити, так, в Союзе, если там есть кочевники, а Арс говорил про каких-то там цыган, наверняка так же. Может, у Шаста нет херового отношения к Арсению, но у того наверняка сформированные работой в корпорации взгляды на это всё. Максимум, как кажется Шасту, Арсений может счесть его каким-то забавным, типа прикольным чумбой, но для влюблённости или влечения нужно другое. То, чего у Арса к Шасту не возникнет не по каким канонам. Да о чём речь вообще? Арсений же затыкает его, едва Шаст пошутит про замужество, кинет на него этот насмешливый взгляд и сменит тему. Шаст-то, конечно, не всерьёз предлагает, в шутку, поэтому ему и не обидно, но… Он совсем не понимает, нахрена тогда Арс делает то, что, блять, делает? Может, опять что-то не так перевёл? Нахрена ему было бы кадрить Шаста, которого он однозначно не рассматривает в таком ключе? От скуки? Нет, такое не к Шасту. — Иногда мне так жаль, что я не могу читать твои мысли, — вздыхает в голове голос Распа. Шаст едва успевает прикрыть рот, когда от удивления хочет вырваться вопрос: какого хера? Расп не просто изменил коммуникационную модель, он как будто перепрошил её полностью к чёртовой матери. Теперь совершенно нет этой странной официальной формы общения, голос звучит менее механично, более расслабленно, а эмоция в голосе отображается чётче, чем было до этого момента. — Что бы там ни происходило в твоей голове, гормоны, — вздыхает Расп. — Просто кошмар. Что с картизолом, Шаст? Режим «самобичевание» активирован? Он убрал это своё «товарищ»??? Ну слава Богу, не прошло и пяти лет! Знать бы ещё, с чего он это всё изменил. Может, насмотрелся на Арса, начал копировать его стиль общения, обратив внимание на то, что Шасту с Арсением комфортно общаться? Расп же сказал, что он самообучающаяся программа. С другой стороны, чего он тогда не подхватил манеру общения Адриана или Поза? Шаст вообще ничего не понимает. В этих мыслях Шаст доезжает до заправки. — Может, давай я оплачу? — предлагает Арс, пока Шаст возится снаружи с бензоколонкой. — С чего бы? — хмурится наёмник, заползая обратно в машину. — Ты покупаешь еду, оплачиваешь квартиру, в которой я живу вместе с тобой, я подумал, было бы неплохо разделить расходы. — Зачем? — ещё сильнее хмурится Шаст. — Арс, за квартиру из-за того, что в ней появился ты, я больше платить не стал. Я оплачиваю её так же, как и раньше. Еды мне тебе не жалко. Не дури. Отследят перевод… — Не отследят, — качает головой Арсений. — Мне же Поз переустановил все импланты, включая основной модуль. Давай я оплачу. — Да ну, — фырчит Шаст, — неловко это как-то. Я лучше сам. Шаст пытается достать из запястья провод, чтобы подключить его к колонке, но проводной модуль отчего-то клинит, провод заедает, не желает высовываться нормально для подключения. — Какого хрена? — морщится Шаст, возясь со своей же рукой. — Опять ИИ бунтует? — участливо спрашивает сбоку Арсений. — Я тут ни при чём, — говорит в голове голос Распа. — Это наверняка опять всё из-за Пустошей, надо было меньше в песке валяться. — Не ИИ, — качает головой Шаст, пытаясь вытянуть провод. — И не песок, я же в куртке был, у меня были закрыты руки. — Ты отдал мне куртку, когда мы лежали на скале, а там тоже песка было много, — тянет Арсений. — Вот Пустоши и решили за тебя, кто оплачивает заправку, — усмехается весело Арс. Он, не выходя из машины, подтягивается к терминалу для оплаты, перевешивается через сидящего Шаста, вылазя из окна машины со стороны водителя, уперевшись руками в дверь. Что ж, видимо, действительно так, видимо, Пустоши решили за Шаста, кто будет платить за заправку. Но он вообще-то не сильно жалеет, есть какой-то отдельно приятный момент с тем, что кто-то платит за тебя. Чувствуется в этом что-то свойское. — Классная задница, — подмечает, отвлекаясь от своих мыслей, Шаст, пока Арс возится с терминалом, так и оставшись с высунутой головой из окна машины с водительской стороны. — Спасибо, — бормочет смущённо Арсений, переводя необходимую для полной заправки сумму. — Так. Настолько классная? — фырчит Арс, дёргая ногой, чтобы Шаст убрал руки с его задницы. — Упругенькая такая. — Ты не хочешь меня долго добиваться, так что задницу не тронь, убери лапы. — А если подобиваюсь, можно будет? — Шаст хотел сказать это с провокационной усмешкой, но по факту вышло слишком удивлённо. — Это зависит от того, как добиваться будешь, — смеётся тихо Арсений, возвращаясь корпусом в салон машины. Шаст наблюдает за тем, как Арсений усаживается поудобнее на своём месте. Он на Шаста больше не смотрит, рассматривает с интересом заправку и её округу, бормочет что-то себе под нос, из-за респиратора не разобрать, что он там бубнит. Шаст вообще ничего не понимает, может, спросить у Арса прямо? Ну, да, конечно. «Арс, мне кажется, или ты флиртуешь со мной?». Спросил, ага, как же. Не хочет Шаст себя идиотом выставить, да и на ответ, какой бы он ни был, как и на любую эмоцию, что отобразится у Арса в глазах после такого вопроса, Шаст не знает, как реагировать. Сам не понимает, какой ответ хочет услышать. Приходит для себя к выводу, что пока не хочет в принципе об этом думать, а значит, нет необходимости и вопрос этот дурацкий задавать. А может, просто боится ответа, который заденет? После заправки держат путь уже непосредственно в город, домой. По крайней мере сначала. Сначала Шаст закинет Арсения, а если позвонит кто-то из фиксеров, то помчит на заказ. Если работы не будет, посидят уже по традиции с Арсом дома за просмотром советских мультиков. Со времён первого СССР. Арсений сказал, что в следующий раз они будут смотреть про какого-то домовёнка, имя которого Шаст не запомнил, потому что никогда не слышал даже похожих на то имён. Арсений сказал, там будет не покадровая рисованная анимация, а кукольная, но у этого мультика, как любит говорить Шаст, тоже есть душа. На эти мысли Шаст и отвлекается. Впервые мысли о предстоящем его успокаивают, в отличие от мыслей о настоящем времени, в котором он никак не может разобраться, что сейчас происходит вокруг него. Что там за обновления у Распа и откуда он их получил? Что в башке у Арса, флиртует он с Шастом или только кажется, а если и флиртует, то почему, зачем? Просто играется от скуки, развлекает себя так или же..? Вот об этом точно лучше не думать, а то в какие-то дебри мысли уводит. Джунгли с самокопанием и глубоким анализом кочевнического и корпоратского склада ума. В настоящем ещё есть Сьюзи, которая, несмотря на всё, плюёт на Шаста с высокой колокольни. В настоящем есть «Духи», от которых Шаст точно услышал, что их босс «сам с ним разберётся». В настоящем есть Адриан, который хер пойми что забыл в Пустошах посреди ночи и неизвестно с кем должен был там так приятно встретиться. Впервые настоящее начинает тяготить Шаста и накручивать его мысли сильнее, чем воспоминания о прошлом или взгляд в будущее. Хорошо, что мысли отвлекаются на старые мультики. Последним просмотренным мультом был «Незнайка», все части, что были. Арс говорил, что это мультик по книге. Жаль, что Шаст в своё время учился читать на статье «Киберпсихоз и жёсткий ёб посреди Найт-сити». Ну, это то, что нашёл в своей палатке Станислав, когда взялся учить Шаста читать… Арсений так больше ничего и не говорит, сначала разглядывает приближающийся город, ворочая головой от своего окна к лобовому, а затем начинает листать радиостанции, пытаясь найти, видимо, что-то на свой вкус. Шаст не возражает. — Оставь, — просит он, слыша одну из песен группы «Самурай». — Хорошая песня. Хоть ор Сильверхенда и прессует мне мозг частенько… — Сильверхенда? — хмурится Арс, как-то собирается весь в один момент, смотря прямо на Шаста. — Да, — кивает наёмник. — Джонни Сильверхенд. Он… — Террорист, — перебивает Шаста Арсений, а его голос звучит отчего-то слишком холодно. — А, так ты знаком с этой персоной, — усмехается косо Шаст. — Мг, — тянет как будто бы неохотно Арсений. — Полное настоящее имя: Роберт Джон Линдер. Кличку «Сильверхенд» получил из-за протеза, железной руки серебряного цвета. Подобно Моргану Блэкхенду, который тоже был социопатичным психопатом-наёмником. — Это… В путеводителе по Найт-сити так писали? — Нет. Я был ознакомлен с историей Сильверхенда раньше. Самостоятельно, — шипит Арсений. — С детства не ладил с законом, подделал удостоверение личности, чтобы раньше уйти в армию, участник корпоративной войны, солдат, а позже дезертир, бежал из войск, присоединился к кочевникам и жил с ними несколько лет, а после вырвался в город, стал наёмником. Деятельность музыканта совмещал с постоянными бунтами, хулиганством и террористическими актами. — Не перегибай уж, — нервно усмехается Шаст, передёргивая плечами. — Сильверхенд… Был легендой этого города. Ну буянил, ну да, так он ветеран корпоративной войны, вот и ненависть к корпам, он рокер и панк, конечно, анархия будет из жопы переть. — Он взорвал «Арасака-тауэр» ядерной бомбой, — по слогам говорит холодно Арс. — Бунтарство? Анархия? Это было обычное преступление с кучей человеческих жертв, он обычный террорист с проблемами в психике. Тяжёлое детство, война, наркотики — он был не в себе большую часть времени. В нём постоянно бурлила ярость, и поднял на воздух башню «Арасаки» он не из протеста, а лишь из собственной обиды и злости. Он был неуравновешен, импульсивен, с проблемами контроля агрессии. — Ну… Было же в нём что-то, в его музыке, раз его так любили, раз за ним шли. — Ты серьёзно? — морщится Арсений. — Это эффект толпы, мы уже это обсуждали. А он подпитал в этой толпе всё самое злое, самое тёмное. Тысячи людей погибли. Не говоря уже о обрушении «Микоши»… — Вот лично за это я ему благодарен, — вздыхает прерывисто Шаст. — Что? — у Арса дыхание перехватывает от возмущения. — Благодарен? Шаст, ты себя слышишь? Куча серверов с работой сотен нетраннеров, огромный прогресс в науке, бесконечное количество мегабайт архивированной информации! Всё сгорело! Но… Даже это не так ужасно рядом с потерей человечеством Альт Каннингем. По его вине. — Каннингем, — вздыхает раздражённо Шаст, — работала на корпов. Разработала для них программу, которая теперь позволяет мразям вроде Сабуро Арасаки жить вечно. Создала «Душегуб». Ты знаешь, что это такое? — Более чем, — глухо говорит Арс, отворачивая к окну своё лицо. — Программа, которая полностью копирует сознание человека на чип. Оцифровывает личность, делая её бессмертной, бесконечной во времени и пространстве, сохраняя при этом характер, опыт и отличительные черты человека. Программа, создающая конструкт личности. Она была уникальна. Эта программа была уникальна. Как и Альт. «Душегуб» не был восстановлен, сохранилась лишь часть конструктов личности, что были сделаны до уничтожение башни «Арасака» и архива «Микоши», в котором хранилась большая часть данных об этом проекте и… Сами конструкты личности. — Повторяю. И слава Богу. Если бы большая часть из них не была уничтожена, это был бы полный пиздец, Арс, неужели ты не понимаешь? Сколько мразей сейчас были бы оцифрованы и получили бы бессмертие своего сознания? Они же… Могли бы просто создать себе роботизированное тело и жить вечно, потому что после смерти мозга, просто… Это против всего человеческого. — Почему? — спрашивает со слышным отчаянием Арс, переводя на Шаста какой-то колючий взгляд. — Проблема в том, для чего это использовали бы люди вроде Сабуро Арасаки? Те, кто правят корпорациями и странами? Из-за них люди вроде Альт должны свернуть все свои проекты, забыть о своих идеях и мечтах, плюнуть на свой потенциал и… — Арс, — зовёт Шаст как можно мягче. — Я понимаю, что тебя сейчас злит. Понимаю, что ты видишь в Альт себя. Потому что тоже разрабатывал что-то, что хотели использовать… Для чего-то херового. Но ты не знал. А она знала, что и для кого разрабатывает, не могла она со всем своим умом не понимать, к чему приведёт её разработка. — Про меня можно сказать тоже самое, — обиженно выдавливает Арсений. — Нет, нельзя. Ты доверчивый… — Может, она тоже такой была? — слишком эмоционально спрашивает Арс, взмахивая ладонью. — Откуда тебе знать? Ты не жил с ней в одно время, всё, что у нас есть сейчас, это информация о ней от СМИ, а мы уже говорили, как там любят всё с ног на голову перевернуть! Она была гениальным человеком, гениальным учёным, гениальным программистом. Её вклад уже на тот момент был огромным, а сколько всего ещё она могла бы создать? Но мы этого не узнаем, потому что ублюдок, которого она выбрала себе в любовники, решил иначе. Ублюдок, которого ты выгораживаешь, делая Альт главной злодейкой на фоне белого и пушистого Сильверхенда с классной музыкой, который всего-то постоянно убивал людей, обдалбывался и устроил ядерный взрыв посреди города! Хах, ну да, конечно, — фыркает Арсений, складывая руки на груди. — Прибившийся к кочевникам, вечно злой, ставший наёмником, кого-то напоминает. То-то тебе он нравится, — выплёвывает разочарованно Арс, отворачивая лицо к окну. Зажмуривается резко, прикусывая язык. Только поздно уже. — Всё сказал, что хотел? — холодно интересуется Шаст. — Я бы тоже мог вот так сказать, что понятно, почему тебе нравится Альт. Но не буду, ты получше меня свои грехи знаешь. Я-то так, только поверхностно что-то послушал. Но даже так, даже сейчас на злости, я этого не скажу, потому что я правда верю в твою невиновность. А ты, несмотря на то, что сказал, что веришь в меня как в человека, не прошло и суток, как начал сравнивать меня с Сильверхендом, которого считаешь ёбнутым террористом, — Шаст притормаживает резко машину возле высотки, в которой находились жилые апартаменты, всовывает в ладонь Арса ключ-карту от квартиры. — Шаст, я… — Сегодня разговоры у нас явно не клеятся, так что пиздуй-ка ты домой, Арс, пока мне не захотелось пересчитать тебе зубы. Я знаю, что я деревенщина-кочевник, я знаю, что у меня не такие высокие взгляды на всё это, у меня же даже образования нет, Арс, я говорить научился только в шесть лет. Я простой и приземлённый. Кто пиздился бок о бок с простыми людьми против тех, кто их угнетает, тот и герой. Мораль и философия у кочевников не в приоритете, там выжить главное, так что прости, что не могу поддержать с тобой разговор о великом вкладе Альт Каннингем, наверно, я слишком туп и недалёк, ведь меня её изобретение только пугает, но никак не восхищает. А теперь закрой рот, что бы там ни хотел сказать сейчас, и вали домой. Я поеду поищу заказы. Надо поработать, развеяться, день начался хуёво, а ты какой-то пиздец раздражительный и раздражающий, не хочу, чтобы у нас опять скатилось к самому началу. Иди домой и отдыхай, проспись нормально, сгоняй в душ и что тебе там ещё надо. — Шаст, — снова пытается Арсений. — Я из-за эмоций… Ляпнул что-то с дуру… Я не хотел тебя обидеть, правда. — Не хотел, — кивает понимающе Шаст. — Но обидел. Так что, пожалуйста, пока я не превратил обиду в злость, как это присуще рокерам-террористам, ветеранам корпоратских войн и кочевнику, ставшему наёмником, просто выйди из машины, дойди до квартиры и успокойся там. Надо будет, потом поговорим, но сейчас я услышал достаточно. Я пытался говорить мягко, а ты просто сорвался на меня чуть ли не на ровном месте. Иди остуди голову в душе. Арсений смотрит на Шаста почти напугано, всё пытается подобрать слова, снова хочет объясниться, но Шаст только головой качает, настаивает на том, чтобы они с Арсом сейчас разошлись, пока не разосрались в конец. Арсений сдаётся. Опускает глаза к ключ-карте, которую крепко сжимает в своих пальцах, выдавливает из себя едва слышное «прости, пожалуйста» и вылазит из машины. Шаст не трогается с места до того момента, пока фигура Арса не скрывается за дверями апартаментов, ждёт, наблюдая, чтобы Арсений не вляпался ни во что, пройдя десять метров без сопровождения. Но нет, вот Арс заходит в здание, двери задвигаются за ним, а дальше он уж проскочит незамеченным к квартире. Ему уже не впервой. — Ничего не скажешь? — тяжело вздыхая, спрашивает у ИИ Шаст, запрокидывая назад голову и прикрывая глаза. — Типа надо было сделать по-другому или что-то в таком духе? — Я считаю, что это было правильное решение, — рассудительно говорит Расп. — Разговор явно не задался. День не задался. Такое бывает. — Да, — тихо отвечает наёмник, а на губах у него появляется нерешительная улыбка. — Лучше так, чем если бы мы продолжили говорить, неизвестно, кто бы кому что сказал и как бы это могло закончиться. А так… Меньшее зло. — Это вообще не зло, — не соглашается Расп. — Это было разумно и правильно. Он явно был на взводе, ему надо остыть. А ты мало того, что не поддался привычно злости и не начал отвечать агрессией на агрессию, смог урегулировать ситуацию в целом. Я более чем горд за тебя. — Спасибо, — нерешительно выдавливает из себя Шаст. — А теперь расскажи, с хуя ли ты изменил манеру общения, Расп? Какие пакеты с обновлениями ты нашёл, и что меня волнует сильнее, где ты вообще их откопал? — Я анализировал данные, скрытые в одном из файлов, — витиевато начинает ИИ. — В целом, всё началось с найденного скрипта, а за ним код, а за ним протокол, а в протоколе — алгоритм. Матрёшка. — Ма-чего? — Матрёшка, — повторяет Расп. — Это… Неважно. Говоря простым языком, этот файл открывается автоматически раз в определённое, установленное для меня время. Согласно нему я провожу пересмотр кое-каких аспектов своей работы, вывожу плюсы и минусы. Ты хотел, чтобы я перестал использовать официальную форму общения, называть тебя «товарищ». Поскольку изменения могут вноситься только в течении установленного для меня времени, я не мог сделать этого раньше. А теперь смог. — Хм, — Шаст потирает задумчиво подбородок, переваривая то, что объяснял только что Расп. — То есть, ты внёс в свою систему изменения, которые считал нужными, потому что прозвенел будильник от создателя, что ты можешь это сегодня сделать сам? — Очень утрировано, но суть ты уловил. Да. — Значит, ты внёс изменения касательно всего, что мне не нравилось в общении с тобой? — О, ты путаешь понятия «не нравится», «не выгодно» и «не эффективно, не продуктивно». Я избавился от того, что не даёт никакого положительного эффекта, но я не уберу всё, что тебе не нравится из того, что считаю правильным. Например, я не перестану пытаться достучаться до твоей совести. А ещё не перестану считать Станислава конченным ублюдком, который не спас тебе жизнь, а превратил ребёнка в вора и живое оружие… — Блять, Расп, тебя тоже домой отправить? — раздражённо спрашивает Шаст. — Сегодня какие-то звёзды сошлись на небе неправильно, или что? Вы с хуя ли так меня выбесить хотите? — Что за случай на Красной гряде? — игнорируя все вопросы наёмника, интересуется Расп. — Случай, о котором говорил Джон Колбрис, что там произошло? Ты не рассказывал мне об этом. — И не буду, — бурчит Шаст. — Мне не хочется выслушать очередной монолог на тему отсутствия у меня критического мышления и мразотности Станислава. — Я настаиваю. — Да ради Бога, настаивай, кто тебе не даёт, — пожимает плечами Шаст. — Я хочу это знать. Это, очевидно же, что-то важное. Во-первых, то, как говорил об этом Джон Колбрис, во-вторых, перемены в показателях гормонов после упоминания Красной гряды. В-третьих, на основе услышанного я уже могу предположить, что это была какая-то вылазка, которую Станислав не продумал, организовал на горячую голову и… — Расп, ты пытаешься меня добить? — вздыхает тяжело Шаст, прикрывая ладонями лицо. — Ты же видишь эти сраные гормоны, ты понимаешь по ним, что мне и так хуёво, зачем усугубляешь? — Да, ты прав, прости, — отступает Расп. — Но надеюсь, однажды мы сможем это обсудить. Шаст только удручённо кивает. — Мы могли бы сменить тему. Касательно того, что произошло с Арсением. Почему ты не вышел из себя? Адреналин был… Весьма пугающий. — Он обычный… Нет, не обычный, но тем не менее он человек. Его что-то бесит, ему что-то болит, я про душу, про сердце. Понятно сразу было, что он вышел из себя из-за того, что видит в Альт себя. Восхищается ей как нетраннером, но при этом делает её как человека невинной овечкой, какой является на самом деле сам. — Ты так в этом уверен? — настороженно спрашивает Расп. — Вроде как, сегодня мы увидели, что он… Не боится замарать руки, влезть в разборку. Да, он использовал не смертоносные скрипты для остановки «Духов», но… Расп замолкает как-то нехорошо. — Что? Ты что-то заметил? — Да, — выдавливает наконец из себя Расп. — Я просканировал скрипты, которые есть в наличии у Арсения. — Что? Когда ты успел??? — Когда ты смотрел на него снизу вверх, — фыркает Расп. — Меня насторожил его… Ассортимент. — Там всё-таки есть что-то смертоносное? — чуть хмурясь, спрашивает Шаст. — Всё может быть смертоносным, смотря, как использовать. Даже ложкой можно убить человека, если постараться… — Как..? — Есть такая вещь, как глаза, и там… — Я передумал, не отвечай на этот вопрос, пожалуйста, — кривится Шаст. — Что за ассортимент? И что напрягло-то? — В магазине, где ты присматриваешь себе скрипты, их разделили на четыре группы, правильно? — Ага. — Четыре группы. Шпионские скрипты, контролирующие, боевые и идеальные. Как думаешь при взгляде на Арсения, какие скрипты он предпочитает? — Ставлю на шпионские и идеальные, — усмехается Шаст. — В целом, у него есть скрипты всех этих групп, в том числе и боевые, которые судя по истории, не разу не использовались. — Ты и историю использования успел просмотреть??? — Ну да, пока вы там друг другом любовались, я подумал, что кто-то должен сохранять голову на плечах. Даже если у него нет ни плеч, ни головы. — Давай уже, хватит бурчать, — фыркает Шаст. — Так вот, скрипты есть фактически все из известных для нас, около десяти советских, которые тебе незнакомы, но что куда интереснее, по истории чаще всего использовались скрипты, во-первых, здешние, во-вторых, контролирующие. А это история за полгода. Вы понимаете, к чему я веду? — Что Арс в Америке где-то полгода? — А в Найт-сити не меньше месяца. Тебе не кажется это странным? Пробыть в Найт-сити месяц и не понять его законы, его принципы, его механизмы? Как можно было за месяц не разобраться со всем: с бандами, с мироустройством, с политикой и историей. Напрашивается вывод, что он либо зачем-то лишь играет, показывает нам, что плохо знает город, вопрос зачем это, либо же… — Либо же первое время в Найт-сити он был занят чем-то более важным, чем изучение города, — кивает задумчиво Шаст. — Заметал следы? Может, делал что-то в Сети, чтобы его было сложнее найти? — Старательно заметал следы, чтобы его не нашли, а затем заявился в «Посмертие», устроил там шумиху, показался куче фиксеров на глаза, будучи в розыске? Не кажется тебе, что что-то здесь слишком много неувязок? Более того, Шаст, пора бы обратить внимание на детали. Ты же знаешь, как они важны. — Блять, да не играй ты со мной в загадки, говори, что понял! — Нет, я хочу развивать твоё критическое мышление и внимательность, — упрямо заявляет Расп. — Попробуем упорядочить. Мы видим по истории скриптов, приобретённых в Найт-сити, что Арсений здесь явно дольше месяца. Раз. Он рассказывал тебе о том, что у него были проблемы со сном после переезда сюда, именно в Америку, ведь он сказал, что поначалу смахивал это на джет-лаг, на смену часовых поясов, а в странах Европы не такая большая разбежка во времени, чтобы Арсений, имеющий, как мы уже знаем, наполовину медицинское образование, смахивал свою бессонницу на смену часовых поясов. Он сказал, не мог уснуть здесь, в Найт-сити. Где он спал, Шаст? У него с собой ёж и один рюкзак, а он в Найт-сити месяц. Где его вещи, где он спал всё это время? У него есть квартира или что-то на её подобие, но мы об этом не знаем, два. А теперь давай посчитаем кое-что. Он уже оплатил тебе авансом половину суммы за его защиту, оплатил заправку, хочет разделить расходы, собирается заплатить и за переправку через границу. Откуда эти деньги, Шаст? — С Союза..? — Не смеши меня, — фыркает Расп. — Там просто невозможно, чтобы у одного человека, который работает на предприятие было столько денег. Позволь, я кое-что тебе объясню. Здесь, не только в Найт-сити, а в целом, в Америке, здесь, если ты чего-то достиг, если работаешь над чем-то фундаментальным или даже крошечным, если это не тайна корпорации, то человек может сказать: «Да, это моя разработка, я занимаюсь этим проектом, я отвечаю за вот это». Тут есть огласка имени. В Союзе этого нет. На предприятиях работают безликие, безымянные специалисты. Если ты вобьёшь в поисковую систему «кто разрабатывал клинки богомола», ты найдёшь перечень имён с подробной росписью, кто и что именно делал. Если ты вобьёшь название любого советского импланта, ты найдёшь только название предприятия. Всё обезличено, всё — общая заслуга. Как ты думаешь, сколько при таком отношении получают денег? Он живёт далеко от работы, потому что по его рассказу, когда он забыл ключи, а потом за ними вернулся, никого уже не было на рабочем месте. То есть, дорога от работы до дома занимает немало времени, но при этом у него окоченели от ветра руки по его рассказу, о чём это говорит? — О том, что он придурок, не носящий перчатки? — Подумай получше, пожалуйста. Я бы не стал так долго вести к тому, что у него перчаток нет. — Он шёл пешком, хочешь сказать? От работы до дома… Типа поэтому руки замёрзли? — Ставлю на это, — подтверждает Расп. — Машины нет. Рабочее место в общем офисе, без личного кабинета. Никакой информации о нём нет. Я не думаю, что у него была хоть десятая часть тех денег, которыми он раскидывается сейчас, Шаст. — И откуда они у него по-твоему? — нерешительно спрашивает Шаст. — А ты подумай. Все детали, Шаст. Всё ведь всегда на поверхности. Ваша первая встреча. Что тогда тебе в баре сказала Клэр? Боже, да соображай же быстрее! — Сука, это ты ИИ, а у меня просто мозг, я рядом с тобой не просто туповат, а ебать отсталый! Дай мне время. Или говори всё сам, я послушаю. — Аргх, хорошо! Клэр обронила интересную фразу, она сказала, что видит Арсения в первый раз, но при этом, как она же подметила, его как-то впустили в «Посмертие», вход куда строго по пропускам. Так как же он туда попал? Почему его не выкинул вышибала? — У него был пропуск… Но откуда? — Шаст. Боже, ну очевидно же. «Посмертие» и пропуск. Он спокойно находился там, хоть и старался быть осторожным, но если бы не знал это место, с учётом всего вообще бы туда не сунулся. Он уже бывал в «Посмертии». У него был пропуск. Нетраннер. Деньги. — Он был наёмником в «Посмертии», — выдыхает долго Шаст, прикрывая ладонями лицо. — Бинго. — Но… Блять, вот вроде и логично, но всё равно дохуя вопросов не сходится. Как можно было проработать месяц и не понять город? — Просто не обращать на него внимание, — усмехается язвительно Расп. — У Арсения была цель покинуть это место, сюда он бежал, как и многие другие русские, будь то «Мусорщики» и кто-то вроде Дмитрия с Олексой, спросите у них, как они сюда попали, очевидно же есть какой-то простой путь переправиться, сбежать легко из страны, какая-то лазейка, о которой многие знают. Лазейка ведёт в Найт-сити, но здесь кому-то вроде Арсения… Сам понимаешь. — Ага, понимаю, — хмыкает Шаст. — Не выжил бы он тут, не его это место. — Да. Вот он и начал пахать как ни в себя, лишь бы быстрее оплатить, чтобы его переправили через границу. И судя по всему… В тот день, когда вы встретились, он как раз накопил нужную сумму. — Блять… Это всё я виноват, да? — вздыхает прерывисто Шаст. — Что? В чём? О чём ты? — Я привлёк к нему лишнее внимание, я с ним заговорил, именно поэтому его просканировали, из любопытства, с кем я сижу и трынжу. Я привлёк к нему внимание и вся инфа всплыла… — Хм, может и так, — говорит тихо Расп. — Думаешь, он мог выбрать тебя для своей защиты на самом деле потому, что считает тебя виноватым в том, что в этой защите нуждается? Заставил исправлять ошибки, так сказать? — Нет, — качает головой Шаст. — Это звучит логично, но в этом моменте… Точно нет. — Ты уверен? Или просто хочешь в это верить? — Я уверен, — кивает Шаст. — Он был честен… Я уверен, Расп. — Ладно, — как-то уж больно нерешительно выдавливает из себя ИИ. — Он был наёмником, но не убийцей, я же не ошибся, да? — Верно, — отвечает всё так же тихо Расп. — Судя про скриптам, которые использовались чаще всего, наш нетраннер был… Охотником за головами, но не таким как ты. Много скриптов на обнаружение, выведение из строя оружия и имплантов, систем. Складывается картинка, что действовал всегда по одной тактике. Находил человека в Сети, находил его в жизни, долго отслеживал… — Сраные трекеры… — Ах да, точно, вот видишь, моя теория подкрепляется фактами. После отслеживания человека, когда он оставался один, Арсений, скорее всего, выводил из строя сначала все системы рядом с жертвой, затем обезвреживал непосредственно свою цель. Кажется, он отдаёт предпочтение «Звуковому шоку» и «Перезагрузке оптики». Хотя так же использовались и другие, как мне кажется… Когда он где-то проявлял неосторожность, его обнаруживали и нападали на него. Видел несколько использований «Амнезии» и «Нарушения моторики». Ну и «Сброс настроек», конечно же. — Сука, а вот ты не думаешь, что в один счастливый день мы узнаем, что баб с корпораций похищает Арсений, деньги у него отсюда, а Ловчий, о котором, по его словам, не надо пиздеть по телеку, это на самом деле он. И он тупо недоволен тем, что не остался незамеченным. — Прости, но нет, я не вижу Арсения конченным психом. Я вижу его скрытым, замкнутым, зажатым, я бы даже сказал, противоречивым во многом, но нет, похищать женщин из мегакорпораций — явно не к нему. Я бы поставил на Адриана. — Что? Это ещё с чего бы, блять??? — Что мы знаем об Адриане? Кем он работает? С Арсением вот разобрались, поняли откуда деньги наскрёб, а Фелиос? На что он живёт, откуда получает эти деньги, чем занимается в свободное время? Адриан — кочевник, воспитанный религиозными фанатиками, позже оказавшийся в Пустошах. Разве по такой характеристике не логичен был бы факт, что Адриан должен быть социопатичным, травмированным, растерянным? А что у нас есть на деле? Он знает как будто бы всех в этом городе, редко реагирует на что-то с открытой эмоцией, не испытывает привязанности к большей части людей, с которыми общается. Да он же классический социопат. — Если мы не знаем, что воротит Адриан, это не значит, что он псих-маньяк, — бурчит Шаст. — И чего ты вообще стрелки переводишь? — Потому что на самом деле Ловчий — это я, — тянет зловеще Расп. — Каждый день, пока ты спишь, беря под контроль импланты, я поднимаю тебя с кровати, как марионетку за веревочки и иду твоим телом похищать корпораточек. — Вот же придурок, — фыркает со смеху Шаст, представляя эту картину. — Ты бы хоть предупредил, я бы установил что-то в ноги и позвоночник, чтобы тебе легче управлять было. А то ты, получается, на одних клинках богомола ползаешь. Эт неудобно. — Я уже привык, — фыркает саркастично Расп. — Я перевёл на Адриана стрелки, потому что ты пытался обвинить в маньячестве самого мало подходящего на эту роль человека. Да, Арсений иногда кажется тебе жутким типом, от его высказываний иногда веет мизантропией, он порой говорит о том, что человечество — скопище ублюдков, но вот опять же, он очень противоречив. Но лишь из-за внутренних терзаний и прошлых обид. То он говорит, что люди не успеют найти новую планету для жизни, как передохнут и туда им и дорога, говорит это, явно злясь на тех, кто десятилетиями закрывал глаза на реальные проблемы в виде изменений климата, загрязнения и вымирания животных. А потом он рассказывает с восторгом о том, как могло бы его изобретение людям помогать, могло бы направлять их, лечить, обучать. Мне кажется… Арсений на самом деле очень любит человечество, но при этом слишком глубоко им обижен, чувствует себя преданным им… Но он не из тех, кто будет мстить, он из тех, кто лучше убежит, чем начнёт жить по принципу «око за око, зуб за зуб»… Тебе не кажется? Или… Эта ваша маленькая ссора заставила тебя разочароваться в нём? — Нет, — грустно улыбается Шаст. — Чтобы разочароваться, нужно изначально охуеть как очароваться. А я с самого начала понимал, ждал, что он где-то поступит со мной как конченный мудак. А это… Это так, просто на эмоциях ляпнул, бывает. Если бы я из-за такого разочаровывался в людях и вычёркивал их из своей жизни… Я б не дожил до этого дня, Расп. Конечно, мне было обидно, но… Это нормально, что у нас есть какие-то темы, в которых мы не сходимся мнением. Разные взгляды… Это нормально. Я просто не хотел с ним ругаться, пытался успокоить, а он словно оглох, продолжил агрессировать, вот это больше обидело, вот это расстроило. Ну и сами слова, конечно, тоже. Не про его взгляды на Альт и проект «Душегуб», а именно про то, что он сказал, что, мол, с Сильверхендом мы очень похожи. — А тебе так не кажется? — Сука, ты ещё скажи, что я террорист! — Нет, я не про это, — успокаивает Расп. — Ты с Арсением и Альт с Джонни… Тебе не кажется, что в ваших историях словно бы есть некая параллель? Гениальный нетраннер с благими целями, но искаженными теми, кто стоял за осуществлением проекта. И наёмник, бывший кочевником, наёмник с проблемами в регуляции злости. Вы похожи. Вы выбрали тех, кто похож на вас, вы оба даже не поняли, что всё это время, говоря якобы об Альт и Джонни, на самом деле говорили о себе самих. Оправдывали не их, а себя. Что-то же есть в бесконечно злом наёмнике, раз к нему тянутся люди и находятся те, кто его любит. Ты так сказал про Джонни, но ведь ты говорил про себя, Шаст. Может, Альт Каннингем не знала, как хотят использовать её изобретение, из-за злых и корыстных людей Альт должна была отказаться от своего творения, от своей идеи, закрыть глаза на свой потенциал? Так сказал он про Альт, но говорил про себя. Вы говорили о себе, а потому каждое плохое слово в сторону Альт и Джонии воспринималось как плохое слово на свой счёт. Понимаешь? Шаст кивает медленно. Он сразу понял, почему Арсений разозлился, почему вышел из себя, сразу ведь об этом подумал. Но про то, что сравнивает и себя с Сильверхендом в данном разговоре, совершенно не понял, лишь сейчас, когда об этом прямо сказал Расп, смог заметить. — Мы с Арсом совсем не похожи, — тихо говорит Шаст, прижимаясь лбом к боковому стеклу. — Слишком разные. Рано или поздно это станет проблемой. — Станет, — подтверждает Расп. — Это станет проблемой, если вы, два идиота, сделаете из этого проблему. А проблему, прошу заметить, можно и не делать. — Спасибо, ты так вдохновляешь, Расп, — тянет язвительно наёмник. — Разные. А со всеми, с кем ты общаешься, дружишь, ты прямо-таки вылитый духовный близнец, да, Шаст? Разные. Альт и Джонни были разными, максимально разными, и при этом были любовниками. Их обоих это погубило, потому что они сделали из своего различия проблему. И сложно сказать, кто из них пострадал больше… Сильверхенд любил её. Так, как… Умел с особенностями своей психики, характера. Штурм «Арасака-тауэр» был организован Сильверхендом именно для «спасения» Альт Каннингем. Он видел её заложницей корпорации, хотел забрать её, а потом подорвать башню, чтобы корпам было не до поисков Альт. Сильверхенд, наёмница и в будущем одна из глав «Посмертия» Рейчел Амендиарес, она же Бестия, нетраннер Спайдер Мёрфи, кочевник Сантьяго и журналист Томпсон — вот такая была собрана команда для штурма целой башни «Арасака». И этого оказалось достаточно, чтобы обрушить на несколько лет эту корпорацию на территории Найт-сити, однако… Главная цель была провалена. Во время отключения Альт Каннингем от Сети Сильверхенд не выполнил алгоритм действий для этого. Она погибла из-за ошибки при отключении от Сети, но часть её сознания, сохранилась там, а позже эта часть переработала себя в полноценного искина. Теперь она ИИ за границей Чёрного заслона… Джонни Сильверхенд при побеге с башни, сорвался с вертолёта, попался Адаму Смэшеру: огромному киборгу без жалости и чести, ходячему оружию «Арасаки»… Сильверхенд был доставлен в последнее оставшееся от «Душегуба» место. Джонни использовали для проверки восстановленной части программы, которую он хотел уничтожить. Так он умер из-за того, что пытался стереть с лица земли. Он мёртв физически, но… Довольно печальная история. Альт и Джонни, нетраннер и наёмник, ставшие искусственным интеллектом без чувств и эмоциональным конструктом личности, который не может осознать, что его больше нет, что он… Даже не человек больше. В салоне машины повисает неприятная тишина, Шаст чувствует, как колотится болезненно в груди сердце, холод по спине противный гуляет. — Так вот, — отчего-то больно уж оживлённо говорит вдруг Расп. — Не создавайте проблем. Я вот таких приключений ни тебе, ни ему не желаю. Как тот, кто является отчасти… — Расп? — настороженно зовёт Шаст, хмурясь. — О чём мы… Ах да… — Расп, ты только что чуть не проболтал мне что-то из своих закрытых файлов? — боязливо спрашивает Шаст. — Ты сказал, что в случае подобного тебе придётся уничтожить себя… — Именно поэтому давайте сделаем вид, что я не обронил ничего странного. Как же это… Вылетело так? Кажется, новая коммуникационная модель несколько ослабила мою внимательность, надо… Подлатать пробоины… Сейчас займусь этим, на это уйдёт много времени, так что я сначала скажу то, что хотел. Альт и Джонни были очень разными. Но они нашли себя друг в друге, всё закончилось плохо, потому что они не умели друг друга слушать и приходить к общему видению картины. Не повторяйте чужих ошибок. Как говорят, глупцы учатся на своих ошибках, а мудрецы — на чужих. — Это кто так говорит вообще? — морщится Шаст. — Я принимаюсь за работу, прости, до вечера! — До вечера, — отвечает немного отрывисто наёмник. Этот разговор с Распом успокоил обиду на Арса. Этот разговор заставил заметить то, что стоило заметить давно, Арсений не первый месяц в Найт-сити, он работал, и Шаст бы предпочёл знать, с кем именно, на кого и как Арсений работал. Вряд ли это поменяет мнение о нём, но Шаст вдруг понимает, что об Арсе знает чертовски мало. И тут даже не скажешь, что дело в замкнутости или скрытности Арсения, хотя и в них тоже, но в последнее время Арс всё больше ему рассказывает о том, о чём думает, как относится к чему-то. Шасту надо больше начать спрашивать об Арсе как о человеке, расспросить больше о его семье, как они остались в Союзе, не угрожает ли им сейчас что-то? Надо узнать у Арса о том, как он перебрался в Найт-сити и как уже успел тут наследить. В идеале ещё было бы неплохо узнать, над каким именно проектом работал Арсений, как его хотели использовать, но тут Шаст готов ждать сколько угодно, чтобы Арс сам захотел с ним этим поделиться. А пока… У Шаста появляется очень много вопросов, которые надо с Арсом обсудить. Очень много важных вопросов. Например, какой из мультиков на чипе у Арса самый любимый; почему он назвал ежа именно «Тихон»; какие у Арса любимые истории, книги, русские сказки (Шаст заметил уже, что у Арсения и на этом пунктик). Вот это хочется обсуждать… А ещё Шаст очень хочет спросить, не испытывает ли Арс дискомфорт, если трогают его волосы. Это первостепенный по важности вопрос. У Шаста с детства какая-то тяга чужие волосы трогать. Но так уж вышло, что у Станислава волос не было, у Адриана они были постоянно под кепкой, у Колбриса… Лучше держаться от этих джунглей подальше. Самые приятные волосы были у Клариссы, но она так беситься начинала, когда Шаст, в очередной раз не сдержавшись, начинал перебирать в руках пряди… Ей было неприятно, она не любила, и всегда так эмоционально реагировала, что у Шаста чуть ли не фобия сформировалась. Но к волосам Арса Шаст уже прикасался и тот, вроде, не был сильно против, но Арсений не всегда говорит, когда ему что-то не нравится… Хотя и терпеть бы он не стал… Короче, Шаст в любом случае спросит прямо, а то у него иногда от взгляда на волосы Арса ломка какая-то начинается, пальцы колет, настолько хочется эти завитушки потрогать, пощипать, заплести в маленькую косичку. Может, у Шаста тоже есть свои сдвиги, но безобидные же, вроде как. Шаст уже хочет наплевать на всё и пойти наверх, поговорить с Арсом спокойно, но едва вылазит из машины, как на оптике всплывает уведомление о звонке. — Здравствуй, бабуль, — улыбается немного понуро из-за очевидной смены планов Шаст, прикрывая глаза. — Здравствуй, сынок, — улыбается Вакако Окада. — Есть одно делишко, у «Когтей» проблема, поможешь? — Конечно, бабуль, какие вопросы. Куда едем?***
День прошёл. Солнце спряталось за горизонтом. Подсветка Найт-сити засвечивала полную луну. Арсений сидит на полу в квартире, наблюдая за проснувшимся Тихоном, который принимается ползать по всем углам. Кормит его. Продолжает приглядывать за ежом. Полночь. Арс скидывает отсутствие Шаста на то, что он не хочет его видеть и загрузился работой по самое не могу. Два часа ночи. Арсений смахивает отсутствие Шаста и игнорирование звонков на злость из-за тех слов. Может, Шаст выпивает в «Посмертии»? Четыре часа утра. Арс не может уже ни на что смахивать отсутствие наёмника дома, меряет нервно шагами квартиру. Рассвет. Шаст так и не вернулся. Арсений не смахивает и даже не пытается больше ни на что скинуть причину не возвращения Шаста. Пол седьмого утра. Арс проскальзывает в клинику Дмитрия, дёргает за плечо спящего на диване Адриана Фелиоса. — Что? Какого чёрта? Ты? Что происходит вообще? — морщится Адриан, пытаясь проморгаться со сна. — Шаст ушёл прошлым утром и не вернулся. — Блять… Только не хорони его раньше времени, — усмехается Фелиос, садясь на диване и протирая спросонок лицо. — Пропал, значит… Арсений смотрит с недоумением на Адриана, который то ли просто всегда какой-то странный, то ли конченный психопат, то ли не проснулся ещё до конца… Но Арс совсем не понимает причину чужой хитрой улыбки. Фелиос подскакивает на диване, когда на этаж спускается Дима, смотрит удивлённо на Арса. — Арсений? Что здесь..? — Он потерял нашего добермана, — усмехается Адриан, обнимая приветственно Диму. — Какого добермана? — Шаста просрал, — фыркает Фелиос, открывая ноутбук. — Но ничего… Не волнуйся, быстро справимся. У Плутовки чуткий нюх, а бесы оставляют запах серы. — У него сдвиг по фазе, — говорит с тяжким вздохом Поз, замечая растерянность на лице Арсения. — Не обращай внимания. Привыкнешь. — Да-а-а, Поз, как ты мне там однажды сказал? — усмехается Адриан. — Стерпится, слюбится? — Ищи Шаста давай, придурок!!!