We'll meet again...

Сигма ступил на веранду, уже дважды чуть не поскользнувшись. Снаружи всё оказалось ещё плачевнее, чем казалось изнутри. То и дело сверкала молния, а где-то, в горах грохотал гром. На территории парковки, недалеко от забора стояло несколько фонарных столбов, которых вполне хватало для освещения двора. – Я всё ещё не в восторге от этой идеи, знаешь ли, мне на каблуках на скользкой плитке поскользнуться легче лёгкого. Хочешь, чтобы я сломал ногу и остался завтра дома? – Пусть каблук был невысокий, Сигма всё равно цепкой хваткой держался за Осаму. Этот дурак вышел на улицу в одной тонкой рубашке да жилетке. Свой плащ он, как и обещал, одолжил ему. Если один выражал своё недовольство, то другой, напротив, наслаждался такой погодой. Проходя по тротуару, он напевал какую-то простенькую мелодию, рассматривая просторный внутренний дворик. – Ну что за глупости ты придумываешь? Просто сними обувь, походи по мокрой траве. А если заболеешь, обещаю, я отойду от тебя только если придётся принести горячего чаю, – Дазай остановился и снял один ботинок, держась за Сигму. Следом носок, а за ним второй ботинок. Он оставил обувь на каменной дорожке и сам переступил на мокрый газон. Стрижен он не слишком коротко, но был чист, без всякого мусора и осколков. Лишь особо длинные травинки щекотали голые ступни и лодыжки. Сигма смотрел на него, как на сумасшедшего. – Я не хочу болеть. И не хочу, чтобы ты возился со мной. Это безумие какое-то, холодно, – Он всё так же сжимал тёплую ладонь Осаму, убирая со лба прилипшие волосы. Честно говоря, он не знал, способен болеть или нет, потому что раньше такого не случалось. Проверять желания не было. Хватает того, что за Дазая с его "крепким иммунитетом" приходится переживать. – А ты иди ко мне, я тебя согрею. Конечно, если просто стоять, то замёрзнешь, заболеешь и сляжешь. Но мы же вышли сюда гулять, – Осаму слабо потянул его к себе, уговаривая, чтобы он тоже снял обувь и перебрался на траву. Сигма оглянулся, замечая, что все окна в отеле затянуты тёмными шторами и смиренно вздохнул. Слишком часто он поддерживает какие-то ненормальные идеи Дазая, но в результате об этом никогда не жалеет. И о том прыжке с семидесятого этажа он не пожалел, хотя потом прямо высказал, что повторять подобного не собирается. Даже вспомнил несколько нецензурных выражений, которые зачастую слышал от Куникиды. Оставив и свою обувь на тротуаре, Сигма все же ступил на травку, поежившись от несколько неприятных ощущений, надеясь, что скоро к этому привыкнет. – И как ты меня согревать собрался? Мне всё ещё холодно, – Осаму, немного поразмыслив, начал напевать другую мелодию. Это было что-то спокойное, своим ритмом напоминающее вальс и знакомое, да вот только вспомнить откуда мелодия не получалось. Он шагнул вперёд, назад, повторил движения и сделал поворот. Без лишних слов, Сигма подстроился под него. Плавные пируэты, элегантные повороты, переплетающиеся пальцы, руки, ноги. То близко, то далеко, не размыкая ладоней, они двигались так, будто газон на территории внутреннего дворика гостиницы был для них роскошным бальным залом. На затоптанной траве с большой вероятностью останутся следы от их квадратиков. Капли дождя, сливались вместе с тихой мелодией, казалось даже гром затих на эти несколько минут, обращая свой взор на близость двух безнадёжно влюблённых, что была у всех на виду и в то же время лишь между ними. В завершении, Дазай притянул Сигму ближе, обхватывая руками стройную талию и приподнял над землёй. Однако всё хорошее когда-то заканчивается, ну или наступает время расплачиваться за свои глупые выходки. Одно неверное движение и вроде бы ровно стоящая на поверхности ступня скользит по мягкой траве. Оба, словно находясь в замедленной съёмке, понимают, что их ждёт неизбежное падение. Осаму только крепче прижимает к себе, чтобы весь урон пришёлся на него, а Сигма поспешно прикрывает его затылок, чтобы и так не очень-то здоровая голова не пострадала ещё больше. Рубашка с жилетом, прижимаясь к мокрой траве, моментально пропитались влагой, от чего ткань неприятно липла к спине. Но разве сейчас это может волновать, когда над ним, зажмурившись, нависает его спаситель и так заботливо руками прикрывает его голову? Вот и Дазай сейчас думал о другом. Он тихо рассмеялся. Как это всё глупо. Слишком по-детски, слишком ванильно и романтично. И в то же время именно такие моменты дарят ощущение того, что ты по-настоящему живой. Что ты живёшь, а не просто существуешь. – Я так и знал, что хорошим это не закончится. Какой же ты придурок. Сильно ударился? – Ну вот, сначала оскорбит, потом переживает. Это в стиле каких-нибудь цундере, но нет, характером Сигма куда более мягок, а если и проявляет агрессию, то скорее скрытую или пассивную. Осаму расправил ноги и руки в стороны, развалившись на траве звёздочкой. Да, приложился он неплохо так, но в ответ лишь помотал головой. Скоро пройдёт. – Главное, что ты в порядке. Можешь убрать руки, благодаря тебе моя голова совсем не пострадала, – Сигма что-то недовольно фыркнул и его глаза заблестели в свете такой же блеснувшей на миг молнии. Либо ему кажется, либо дождь и вправду начал потихоньку сбавлять обороты. Он вытащил руки из-под головы своего идиота и разлëгся на нём сверху, прижавшись к груди. Вот, пусть мучается за то, что допустил их падение. Они лежали так долго, хотя никто точно не считал. Промокли в итоге оба, плащ не сильно спас. Сигма пальцами подцепил камешек на шее, то постукивая по нему, то перетягивая ленточки. Интересное украшение. – Мне... мне приснилось, как я встретился с Николаем. Он каким-то образом оказался на свободе. Сначала мы просто разговаривали, он мечтал об обычной жизни, по-прежнему шутил, смеялся. А потом... Потом он пырнул меня ножом, – Сигма вздрогнул, то ли от холода, то ли от накативших воспоминаний и боли, что можно было ощутить прямо сейчас. Слишком уж хорошо она запомнилась. Осаму, навострив уши, переложил свои ладони на его спину, успокаивающе поглаживая. Он молчал. Не только потому, что может ляпнуть что-то не то, но и потому что хотел узнать больше, пока рассказывают. Он чувствовал, как Сигма напрягся, готовясь к чему-то ещё более неприятному. – Он извинялся передо мной, жалел меня, даже проявлял какое-то сочувствие. А потом сказал, что убьёт меня лишь потому, что хочет отомстить тебе. Дальше я плохо помню, потому что был не в состоянии сосредоточиться на его словах, да и у меня на тот момент как-бы дыра в животе была, ахах, – Сигма заметно сжался, его правая рука легла на левый бок. Он прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Зачем он решил поднять эту тему? Скорее всего, посчитал момент очень подходящим, наконец-то собравшись с силами и мыслями. А ещё... Всё же Дазаю нужно знать о таких случаях и чем они вызваны. На поездку Сигма всё равно будет настаивать, если тот начнёт противиться. Это ведь всего-навсего глупый сон. Гоголь никак не окажется на свободе, никак не встретится с ним за пределами тюрьмы и уж точно не убьёт. Потому что этот, реальный Николай, понимает, что к чему. Понимает, что в смерти Достоевского на нём лежит не меньшая, а то и бóльшая вина. – Хочешь мы не поедим? Посвятим эту неделю отдыху, а потом с новыми силами возьмёмся за работу. Как решим проблему Фукуи вернёмся в Йокогаму. Если её ещё не уничтожили всякие пространственно-временные пришельцы, похожие на моль, – Сгибом локтя он прикрылся от дождя, чтобы вода не попадала в глаза. Осаму знал, что от его предложения толку много не будет и если Сигма решил что-то сделать, то он это сделает. В этом они тоже были похожи, доводя все свои начатые дела до конца. – Нет, я должен поехать. А ты можешь остаться. Я понимаю, что ты не горишь желанием встречаться с ним, но мне это нужно. Так я преодолею свои страхи, кое-что для себя проясню и надеюсь больше мне подобные кошмары сниться не будут. – Значит я должен поехать с тобой, раз для тебя так важна эта поездка и встреча с Гоголем. Я ведь обещал помогать. Если тебя вдруг опять накроет, будет делать искусственное дыхание? – Сигма хлопнул его ладонью по плечу, но этот жест разве что только рассмешил. Да, это правда звучало так, будто тот куда не пойдёт, с ним вечно случаются какие-то происшествия. Если продолжать смеяться над ним, то это дитë будет чувствовать себя обузой и тогда от него вообще ничего не услышишь, касательно его самочувствия, здоровья, каких-то головных тараканов. – Долго ещё валяться будем? Не лучше ли зайти домой и лечь в тёплую постель, нежели мокнуть под дождём? – Хотя там мокнуть толком нечему. Да и холод ощущался не так сильно. Но всё равно, вдруг их кто заметит? На месте Зинаиды в этот раз спала тучная женщина, лет тридцати-тридцати пяти, так что вышли они незамеченными. Если не считать камер, которых вроде, как и нет, хотя в гостиницах быть должны. Стоит только вспомнить, где они и всё становится понятно. Может им даже ничего не скажут насчёт затоптанного газона. – Значит в номер, в душ, а потом баиньки? Как-то быстро пролетело время. Давай тогда посмотрим что-нибудь по телевизору? Тебе ведь тоже спать совсем не хочется, – Что правда то правда. Возможно Сигма и хотел быстрее попасть в дом, но уж точно не хотел спать. Ночной кошмар и такая бодрящая прогулка, напрочь отбили всё желание завернуться в одеяло и проспать до обеда. Первым с травы решил подняться Дазай. Он придержал Сигму в районе лопаток, вторую руку сунул под колени и аккуратно встал на ноги, стараясь не упасть второй раз. – Что... Что ты делаешь? Осаму опусти меня на землю, тебе одного раза мало было? Опусти, я тяжёлый! – Сигма попытался самостоятельно выпутаться и слезть чтобы самому встать на тротуар, но Дазай его не послушал, планируя и дальше нести на руках. – Ничего не тяжёлый, как пушинка. Но если будешь дёргаться, то мы правда упадём. На, лучше неси это, а то на всё у меня рук не хватит, – Осаму переступил с травы на дорожку и наклонился чтобы быстро забрать ботинки и туфли, передавая их в руки Сигмы, что до этого крепко обнимал его за шею. Если падать, то вместе и так, чтобы пострадал лишь инициатор всего этого безумия. – Пожалей свою спину, идиот, на веранде ты точно поскользнешься... – А ты не наговаривай. К тому же там пол дощатый, не понимаю, как ты вообще там чуть не упал, – Ну значит заноз нацепляешь! Какой же ты невыносимый. Почему ты никогда не слушаешь, что я тебе говорю? – Сигма перевернул его ботинок, ударяя боковой частью по голове. Что-ж, всё равно потом в душ собираются. Остаётся надеяться, что снова не будет дурацкого спора на тему того, кто пойдёт первым. Он без разбирательств затолкает Дазая в ванную комнату. Даже дверь стулом подпереть не поленится, а сам пойдет обратиться к той спящей женщине, чтобы узнать, где можно высушить их одежду.

***

И так, с чего же началось их утро? С будильника? С кофе в постель? Да падение метеорита порадовало бы больше, чем громкий хриплый кашель, хлюпанье носом и сиплое: «Сигма, радость моя, принеси полотенце мокрое, холодное, я кажется сейчас сгорю». Да, как и ожидалось Осаму простудился. В комнате у них сейчас проводился общий сбор. Сигма, едва поднявшись с кровати, наспех умывшись и толком не проснувшись, глядел то на градусник, изображающий тридцать восемь и шесть, то на Дазая, которому на лоб всё же положили смоченное в холодной воде полотенце. Фукуи только с досадой покачала головой, наказывая дочери близко к болеющему не подходить. Как давно Сигма не испытывал желания просто убить его, чтобы облегчить себе жизнь – и вот снова. За ними через час должна приехать машина, они толком не поели, не собрались и ко всему прочему этот идиот заболел. Великолепно. Отложив градусник, он тихонько присел на краешек кровати. И вновь его взгляд был красноречив настолько, что рот открывать не надо. Осаму отвернулся на миг, потому как принять то, что его очаровательный партнёр оказался прав, а его опасения подтвердились – очень сложно. – Я сварю что-нибудь на обед. Нужно будет ещё спросить насчёт лекарств, – Эцуко аккуратно расчёсывала волосы дочери, заплетая небольшие косички, пока та играла в какую-то игру на телефоне матери. Сигма лишь тяжело вздохнул и взял Дазая за руку. Нет, он не пытался её сломать или что-то вроде того. Просто обхватил его ладонь своими, размышляя о предстоящей поездке. Как жаль, что он не мог разорваться, чтобы и туда съездить, и здесь остаться. Осаму повернулся к нему, слегка приподнимаясь, опираясь спиной на подушки. – Даже не думай. Я поеду с тобой и это не обсуждается. Щас закапаю нос, выпью жаропонижающее, таблетки от кашля и... – И пролежишь в постели до вечера, пока я не вернусь. Не спорь со мной. Ты заболел – ты останешься дома. Я бы перенёс всё, но мы ведь заранее договорились, – Сначала их довезут до этой тюрьмы, потом их там встретит другой человек, чтобы провести экскурсию, потом встреча с охранниками, всё распределено по времени. По часам и минутам, буквально. Дазай шмыгнул носом, убрал со лба полотенце и крепко сжал его в руке. – Не нужно ничего переносить. Просто возьми меня с собой и не будет никаких проблем, – Ну вот, будто со стеной разговариваешь. С больной во всех смыслах! Сигма нахмурился, но и Осаму с таким же недовольством смотрел на него. Кажется, они просто играли в игру «Кто нахмурится сильнее». Ещё и не моргали на протяжении нескольких минут. Первым не выдержал Сигма. Он встал с насиженного места, борясь с желанием что-нибудь разбить или чем-нибудь в кого-нибудь кинуть. Конечно же первым и единственным кандидатом будет Осаму, чтоб его черти драли, Дазай. – Отлично. Превосходно. Потрясающе! Одежду я тебе не принесу. – Я и сам за ней сходить могу. – И лекарства тоже не жди! – Без них справлюсь. – Я уеду без тебя! – Хорошо, автобусы никто не отменял. – Да почему ты такой...!? – Невыносимый? Повторяешься, сладкий, придумай что-то новое. – Осаму! – Дазай! – А ну заткнулись оба! – Это было весьма неожиданно, но в то же время здорово отрезвляло. Фукуи неловко кашлянула пару раз, прочищая горло. Давно она ни на кого не повышала голос. Человек она спокойный, неконфликтный и в принципе кричать не любит. Но только так у неё получилось успокоить двух взрослых, что вели себя сейчас как настоящие дети. – Как бы мне не хотелось поддержать в этой ситуации тебя, Сигма, я всё же встану на сторону Дазая. Тюрьма — это не самое лучшее место в мире и её атмосфера может негативно на тебя повлиять. Вспомни, что ты рассказывал. Я предполагаю, ты будешь чувствовать себя легче, если рядом будет находится близкий человек, – Эцуко подошла к нему и положила свою ладошку на его двухцветную голову тихонько поглаживая. Ей приходилось чуть приподняться на носочки, так как Сигма был для неё достаточно высоким. Такие прикосновения отличались от привычных касаний Осаму. Они казались какими-то более нежными и материнскими что ли. Какое приятное чувство... Да, в общих чертах он рассказывал, что тюрьма, в которой он оказался благодаря одному идиоту и провёл там гораздо больше времени, чем хотелось благодаря другому идиоту, впечатления на него особого не произвела. Если исключить трупы охранников и то, что они сами чуть несколько раз не умерли. Больше походило на какую-то пустую психлечебницу. – Я схожу за вещами, – Он развернулся и вышел из комнаты. За ним следом вышла и Фукуи, держа на руках Томико. Она собиралась спросить лекарства. И вот Дазай остался один. Снова. Положив несчастное полотенце обратно на лоб, он запрокинул голову, разглядывая потолок. И опять добился своего, ценою вымотанных нервов возлюбленного. Возлюбленный... Странное слово, что в мыслях, оно было инородным, чужим, таким непонятным, что на языке каталось, будто жеваный кусок бумаги. Не то чтобы он когда-то жевал бумагу, но кажется именно так оно и ощущается. От некоторого кризиса страдал не только Сигма. Было непривычно. Это чувство постоянства, того, что рядом кто-то находится. Кто-то кого он любит. И любит по-настоящему. Наверное, он из прошлого никогда бы не поверил, что такое вообще возможно. Но именно любовь спасла его от одиночества. – Почему в те моменты, когда по идее нужно промолчать, я нахожу какую-нибудь чушь, а когда я смотрю на тебя и хочу сказать что-то действительно важное, слова просто не находятся. А может и находятся, но их так сложно произносить. Мне хочется многим с тобою поделиться... – Осаму оглядел пустую комнату. Да, тот кому адресованы эти слова их точно не услышал. Становилось ли грустно от этого? Совсем чуть-чуть. Он редко когда испытывал грусть. Это было также тяжело, как говорить о любви. В конце концов он о ней совсем ничего не знает. А поучал Сигму так, будто знаток каких ещё поискать. – Ну вот, как она мне объяснила, это должно сбить температуру, это должно помочь справится с насморком, это сироп от кашля, а это чтоб таблетки запить. Пока вы не уехали, я сварю быстренько кашу, чтобы вы не голодали, в городе, наверное, долго будете, – Фукуи вернулась достаточно быстро. Положила все лекарства на тумбочку, вместе со стаканом воды, забрала его полотенце, чтобы заново смочить и оставила его в покое. Дазай посмотрел на лекарства, отвёл взгляд и потом снова посмотрел на них. Проклятье. Как он вообще так умудрился? Когда он болел последний раз? Лет пять назад? Как он с его то иммунитетом смог заболеть? В такие моменты он лучше всего понимал, что он обычный человек. Да, может быть у него высокий уровень интеллекта, он обладает необычной и уникальной способностью. Но он человек. Пусть и неполноценный. – Не умер ещё? Давай пей, что ты на них смотришь. У нас полчаса на сборы, – Сигма зашёл в комнату со стопкой чистых глаженных вещей. Повезло, что при гостинице есть прачечная. Он положил на кровать одежду Дазая, а сам подошёл к шкафу. Сняв с себя пижамную рубашку и убрав её на нижнюю полку, он обратил внимание на то, что Осаму продолжает сидеть, подобно каменному изваянию. Хотя... Статуя не будет так на тебя пялится. – Если что-то смущает, я могу переодеться в ванной. Хорош ворон считать, – Сигма временно закрутил волосы в пучок, чтобы не болтались. Стараясь игнорировать прожигающий взгляд, он поспешно переоделся. Впрочем Дазай долго не сидел, тоже выпутался из одеяла, снимая пижаму, надевая брюки с рубашкой и жилеткой. Свернув пижаму в комок, он оставил её на кровати, а сам принялся за лекарства. Ну вот, теперь Сигма несколько дней будет сидеть у него над душой, смотреть, чтобы он по часам выпивал таблетки, кушал три раза в день и проводил время в кровати. Постельный режим, чтоб его. – Я капли с собой возьму, а то без них задохнусь. Такая себе смерть, – Осаму засунул флакон в карман брюк и обратил внимание на свой плащ, что также был в стопке с его одеждой. На улице стоял ясный жаркий день, который можно было наблюдать через окно. С одной стороны, плащ будет мешать. А с другой стороны, ему нужно держать тело в тепле, так что придется надеть. Сигма, в очередной раз перебрав сумку с вещами, выложил то, что понадобится ему самому и оставил только то, что нужно передать Гоголю. Так сумка стала намного легче. – Пойдём посидим на кухне, пока каша варится, – Повесив сумку на плечо и вытащив из вазы цветы, Сигма вышел из комнаты. Дазай прошёл следом, надевая плащ. Поверить сложно, что какого-то жалкого дождика хватило, чтобы так сильно ослабить его организм, для лёгкого последующего заболевания. На кухне они устроились за небольшим столиком. Букет занял место на подоконнике, сумка на спинке стула, а Сигма залез в телефон, по всей видимости переписываясь с Ацуши. К ним на кухню заглянула Томико, заметив, что все кроме неё собрались здесь. – Ааа, больной! – Девочка подбежала к матери, что уже перемешивала кашу в кастрюльке и спряталась за её ногами. Это позабавило Осаму, и он тут же повернулся к ней, пытаясь напугать. – Правильно, бойся меня, а то, как заражу и тоже будешь весь день в кровати лежать, пить горькие противные таблетки и страдать от заложенного носа. Потом у тебя заболит горло, и ты не сможешь разговаривать, – Дазай неожиданно для себя чихнул, прикрываясь рукой. Похоже это напугало девочку ещё сильнее, потому что она вцепилась в штанину матери и стала жаловаться на него, повторяя, что болеть совсем не хочет. Слушая это, Сигма лишь закатил глаза. Он направил камеру телефона на Осаму, что выглядел сейчас не очень. Глаза у него слезились от простуды, нос красный, уже слегка натертый, волосы растрёпаны, потому что он их не расчесал ещё даже. – Эй неприлично вообще-то фотографировать человека без его разрешения. Кому ты там собрался отправлять это? – Сигма опустил телефон, отправил фотографию Ацуши и спрятал его в карман пиджака. Он помолчал некоторое время, делая вид, что вычищает несуществующую грязь из-под ногтей, будто совсем не слышал заданного вопроса. – Кому? Да так, обмолвился, что ты приболел немного, а Накахара-сан, попросил отправить как жалко ты сейчас выглядишь. Сказал распечатает фото и будет кидать в него метательные ножи, – Нужно было видеть в этот момент выражение лица Дазая. В голове туча вопросов. С каких пор его Сигма общается с этим лилипутом? Откуда у них номера друг друга? Почему он узнаёт об этом только сейчас и вообще... – Какого чёрта!?