We'll meet again...

Что-ж, видимо шутка получилась малость неудачная. Сигма был уверен, что в ней ничего особо страшного нет, но потом Осаму начал жаловаться на всё подряд: на жизнь свою ужасную, на Чую, что жить ему никогда спокойно не даёт. Даже каша у него каким-то образом провинилась, видите-ли недостаточно сладкая. Заткнулся он только тогда, когда Эцуко с громким стуком поставила сахарницу на стол. Видно неприятно, когда твою еду ни за что критикуют. Ладно, в гостинице это ещё можно было терпеть, но когда он начал ещё и в машине жаловаться, становилось сложнее игнорировать. То ему жарко, то ему холодно. Он несколько минут мучил кнопку поднять/опустить стекло и притих лишь тогда, когда Сигма молча передал ему телефон. Убедившись, что он переписывался с Ацуши, фото отправил тоже ему, а номера Накахары у него в помине не было, Дазай наконец полностью успокоился. – Тебе стоит удалить эту фотографию. Ты только посмотри, каким страшным я получился, – Они сидели сзади, на пассажирских местах. Машина у Виктора была небольшая, да и на большой разъезжать по этой деревеньке неудобно. Honda Accord чёрная матовая, тёмный кожаный салон, тонированные стекла. Не дурно, стильно и со вкусом. На фоне что-то звучало по радио, ехали они достаточно быстро. – А как же: «Чёткие фото смотрятся скучно. А вот такие запоминаются лучше всего»? Пусть останется на память. Буду смотреть и думать о том, какой ты у меня идиот, – Сигма улыбнулся, аккуратно перебирая лепестки гвоздик. Хорошо, что ещё не завяли. Хотя цвет он выбрал подходящий, выглядят до сих пор как свежие, будто не стояли пару дней в вазе. Дазай хотел было ответить, что это другое, но промолчал. Взгляд его зацепился за пиджак лилово-бежевого цвета. Удивительно, несмотря на то, что гардероб Сигмы представлял собой пятьдесят оттенков серого, бежевого, фиолетового и парочки чёрных, белых вещей, он всегда умел выглядеть красиво, правильно сочетая цвета и одежду. И всё же намного лучше он выглядел без... – Приехали. Во двор заезжать нельзя. Вас подождать или вы планируете задержаться? – Виктор опустил окно со своей стороны, доставая из бардачка пачку Winston'а. Сигма выглянул наружу и увиденное его несколько поразило. Вот так вот? Посреди города? Он вытащил из кармана бумажник, а оттуда несколько сотен, протягивая их гиду. Можно сказать чаевые. – Скорее всего да, мы задержимся. Вы можете ехать по своим делам, спасибо, – Осаму первым вылез из машины, подойдя к ней с другой стороны и открыл перед Сигмой дверцу, протягивая руку, чтобы помочь ему выйти. Только вместо желанной руки ему пихнули сумку с передачкой. М-да уж. – Я думал она будет в более безлюдном и недоступном месте. И выглядит как какой-то кукольный домик. Уважаемый, вы нас точно туда привезли? – Дазай достал из кармана капли дня носа, снова пшикая. Без них дышать невозможно, слишком быстро возвращались отёк и заложенность. Водитель что-то пробил по навигатору, взглянул на здание и стряхнул пепел в окно. – Точно. Улица Советская 6, «Чёрный дельфин», тюрьма, как и договаривались. До скорой встречи, – Докурив, тот сбросил окурок во встроенную пепельницу и уехал. Сигма всё ещё не мог поверить своим глазам, медленно направляясь к зданию самой известной Российской Исправительной Колонии, на территории которой спокойно находились обычные граждане, фотографируясь на фоне статуй чёрных дельфинов. Ладно, может это просто первое впечатление такое? – Какой суровый дядька. Я думал все русские расхаживают в шапках ушанках и меховых накидках, переодеваются в ментов, а потом ищут свою одежду, оставленную в мусорных баках, – Дазай усмехнулся, также разглядывая здание тюрьмы. Двухэтажный домик, окрашенный в бледно-жёлтый цвет, а вокруг красивые клумбы, фонарные столбы, деревья, кустарники. И люди. Очень много людей для подобного места. Даже выстроенный вокруг забор не придавал этой тюрьме видимость чего-то опасного. – Не суди национальность по одному человеку. Я же не говорю, что все японцы – больные на голову суицидники и неряхи, – Сигма тихонько приоткрыл дверь, входя внутрь. И вот они в здании. Вот так, легко и просто. Даже внутри светло, достаточно людно и не так ужасно, как ожидалось. Словно они правда ошиблись зданием и дверью. Однако все вокруг в форме, так что нет, ошибки быть не может. – Вы должно быть наши иностранные гости. Позвольте представиться, Коробов Юрий, начальник Исправительной Колонии №6. Сюда редко кто приходит, для встречи с заключёнными, а потому я лично буду сопровождать вас, – Рядом с полным мужчиной в дорогом костюме среднего роста и возраста, стояла миниатюрная молоденькая девушка, переводя все с русского на японский. – Очень приятно познакомиться. Мы.. – О, нет нужды. Все ваши данные были получены заранее. Мы не можем допустить, чтобы на территорию этого объекта проникли незнакомые нам люди. Так что, Осаму Дазай и Сигма, сотрудники Вооружённого Детективного Агентства, чувствуйте себя как дома. К тому же с тюрьмами вы знакомы не понаслышке, – Мужчина сказал это так, вскользь, будто вообще не придавал этому значения. А вот для парочки это было очень напряжённо. Хотя достаточно умно с их стороны, узнать всë до таких мельчайших подробностей. Их личный экскурсовод привёл их в небольшой зал, в центре которого стояла витрина со статуэтками. Как они узнали позже, всë это – творения заключённых, которые при желании можно даже купить. Следующим пунктом оказалась столовая. Над окном выдачи пищи висело громадное меню. Завтрак, обед, ужин, масса. При этом ещё подписано который повар что готовил. – Относятся здесь к заключённым нормально. Условия у них человеческие. Едят здоровую пищу. Ежедневно их осматривает медик, – Да, звучало это действительно приемлемо. Может быть, Николай и не приукрашивал, когда говорил, что тут все не так уж плохо. Одного взгляда на медицинский кабинет достаточно, чтобы понять – приукрашивать здесь нечего. В таком лёгком темпе они ещё заглянули в местный мини-маркет, Осаму конечно было жизненно необходимо посмеяться над названием «Шестëрочка». Ещё они заглянули в храм. Удивительно, но здесь есть и такое. По рассказам Юрия, его в одиночку расписал сорока четырёхлетний осужденный Алексей Рыжанков. Закончилась их экскурсия длинным коридором. Несмотря на металлические двери и решётки, в камерах было слышно заключённых. Чьи-то бормотания, просто разговоры. Вероятно это были разговоры с самим собой. Они остановились рядом с двери возле которой стояло четверо охранников, о чём-то переговариваясь. Заприметив начальника, они тут же замолкли, отдавая честь. – Хорошо. Прошу оставьте сумку и цветы на проверку. После они сразу будут переданы заключённому. Так же нужно провести тщательный обыск. Потом вы сможете дождаться заключённого в этом помещении. На этом мы можем попрощаться. Сопровождать вас внутрь будут уже охранники, – Коробов кивнул и развернувшись направился туда, откуда они пришли. Двое забрали вещи, унося их куда-то дальше по коридору. Оставшиеся стали проводить обыск. Хлопали по внутренним и внешним карманам. Проверяли плащ, пиджак, брюки... – Попрошу руки держать при себе. В тех местах его даже я ещё не трог... – Дазай! – Молчу-молчу, – Наконец, когда эти минуты унижения иссякли их завели в помещение. Оно представляло из себя комнату в комнате. Как в каком-нибудь детективном фильме, когда арестованного допрашивают в помещении с окнами, а за этими окнами стоят, наблюдают и прослушивают другие люди, но изнутри их не видно. Посреди этой внутренней комнаты стоял большой длинный стол и два стула. На другой стороне дверь была тоже металлическая, а в стол встроены наручники на цепи. Заняв свободный стул, Сигма сделал глубокий вдох. Он и представить себе не мог, что эта встреча произойдет так скоро. Осаму положил свои руки ему на плечи, массируя, чтобы успокоить. Да, встреча будет очень волнительной. – Все хорошо, я с тобой. В здании охранников больше, чем заключённых, везде двойные решётки и металлические двери, тебе не о чем волноваться, – Он говорил достаточно тихо, чтобы охранники не услышали. Да и заняты те сейчас по всей видимости чем-то другим. Раннее им объяснили, что заключённый, перед встречей с посетителями, проходит дополнительный медосмотр. Что-ж, Гоголю будет полезно. – Я понимаю, тут все очень хорошо устроено. Но... Это ведь Николай. Безумный клоун, у которого в голове происходит чёрти что. Ты думаешь его остановят все эти железки? – Волнения более чем обоснованы. Сигма очень сильно переживал. Это всë правда выглядело надёжно. Но вряд ли поможет как-то ограничить одарённого. Было ощущение, что Коля находится здесь, только потому что хочет по какой-то причине здесь находиться, а не потому, что его удерживают все эти люди и железные двери. – Увидим. В любом случае я не позволю ему тебя тронуть. Именно ради этого момента я с утра трепал тебе нервы. Сейчас я должен быть рядом с тобой, – Дазай просто не мог отвести взгляда от металлической двери. С минуты на минуту в неё должен войти Николай в сопровождении этих надоедливых охранников.

***

– А тебе что больше всего понравилось? – Осаму присел на краешек стола. Они сидели тут уже около двадцати минут. Никто не предупреждал, что консультация у медика будет длиться так долго. От скуки, они даже успели поиграть в «Цу-е-фа». Ставкой был стул. Казалось бы, для Сигмы это явная угроза, он рискует занятым местом. Однако он уже давно просёк фишку и тактику, по которой играл Дазай, от того обыграть его труда не составляло. Не с первого раза конечно, но тут главное уломать его на попытку отыграться. А это раз плюнуть. – Статуэтки. Они похожи на детские поделки. Сложно представить, что их сидели лепили взрослые люди, ещё и заключённые, – Это место в принципе было каким-то противоречивым. Всё выглядело слишком хорошо. Но он ведь читал, что сюда садят тех ещё отморозков. Прям на подбор: маньяки, каннибалы, террористы, создатели организованных преступных группировок. Колония поистине пугает своей историей и обитателями. – О, а мне понравился цех деревообработки. Серьёзно, здесь сидят как в детском лагере. Просто с особым расписанием и постоянными отработками. А ещё я заметил библиотеку, заглянем туда потом? – Осаму слез со стола и подошёл к стене измеряя её шагами. И так по всему периметру. Сигма лишь кивнул в знак согласия. Так они просидели ещё десять минут. Один ходил кругами, другому сидеть наскучило, и он тоже решил немного пройтись. Кто же знал, что после этого они чуть не подерутся за стул. Дазай жаловался на несправедливость, на то, что здесь всего два сидения и то одно для преступника. Сигма же пытался его успокоить тем, что они здесь ненадолго и вообще Осаму проиграл в честном бою, так что пусть не жалуется. И вот, когда они уже вцепились в этот несчастный стул с двух сторон, послышался звук отпираемых замков. Металлическая дверь тихонько скрипнула. – Николай Васильевич Гоголь-Яновский, 1987-го года рождения. Был переведён в Соль-Ильецкую ИК-№6 10-го марта, 2014 года. Заключён на пожизненное. Обвиняется в массовых убийствах, террористических актах, активной деятельности в рядах преступной организации «Смерть Небожителей», – Первым в комнату вошёл один из охранников, зачитывая краткое описание заключённого. Дальше, ещё двое, завели самого виновника торжества. Дазай, при всей комичности ситуации, молча усадил Сигму обратно, наблюдая как ведут Николая. Будет приличнее, если он скажет, что вели его дельфином, а не раком, хотя второе подходило куда больше. С чёрным мешком на голове, преступника усадили за стол и тут же заковали в наручники. Сигма в этот момент даже дыхание задержал. Вот он. Буквально в метре от него. В полосатой чёрно-белой тюремной робе. Казалось, что они не виделись целую вечность. А ведь прошло всего два месяца. С головы Гоголя небрежно стянули мешок, отчего он сначала зажмурился. Ткань прочная, не видно ни черта, а тут сразу слепит яркий свет ламп. Но стоило лишь чуть-чуть приоткрыть глаза, замечая фигуру напротив, он тут же раскрыл их настолько, насколько это было возможно, выглядя не просто удивлённым, а шокированным, ошеломлённым. Охранники опять вышли из комнаты, запирая за собой двери. Коля тут же дёрнулся в его сторону, но подняться нормально не смог. На миг забыл и про наручники, и про то, где они находятся. А про Дазая за чужой спиной и подавно не вспоминал. – Неужели это правда ты? Ахахах, нет как это можешь быть ты? Ты ведь там, а я тут. Наверное, я просто сплю или ударился головой, или... – Он выглядел ужасно растрёпанным, будто только что проснулся. От былой косы совсем ничего не осталось, длину ему убрали. Ну хоть не под корень, пушистая шевелюра, пшеничного цвета, по-прежнему оставалась. Подбитая и треснувшая губа, рассечённая левая бровь и пожелтевший синяк на скуле. Времени он тут зря не теряет, цапается с кем не попадя. – Это правда я, Николай. С прошедшим днём рождения. Я бы приехал пораньше, но работы было слишком много. Мне показалось, ты будешь рад, если я... – Рад? Да я в восторге! Эти чертовы стены так надоели. Ску-ко-та. Боже, а ты так похорошел с нашей последней встречи. Волосы даже отросли, где-то на сантиметр. И выглядишь ты как человек, а не как бледная поганка, – Гоголь рассмеялся, натягивая цепь от наручников. Сигма тоже неловко усмехнулся. Да, он помнит, как тот ему советовал чаще бывать на солнышке, хотя и знал, что на его природную бледную кожу загар не ложится. Несмотря на то, что с клоуном сложнее всего разговаривать, с ним в то же время проще находится рядом. У Фёдора на уме постоянно какие-то грандиозные планы, которые он держит при себе, Камуи с ними надолго не задерживался, а Брэм всё время проводил в гробу. Так и получилось, что единственным собеседником Сигмы чаще всего оставался Николай. – По тебе не скажешь, что ты тут скучаешь. Кто-ж тебя тогда так разукрасил? Или ты об койку ударился? – Осаму, решив напомнить о своём присутствии, вновь положил ладони на плечи Сигмы. Был ли это какой-то собственнический жест, выдающий в нём ревность, никто не задумывался. Один привык, а другой словно только сейчас заметил ещё одного присутствующего. – А, Дазай, и ты здесь. Это мелочи. Подрался с очередным соседом по камере. Ну а че они? Один храпит, другой во сне разговаривает. Третий вообще падла такая зубами в меня вцепился, чуть кусок мяса не откусил. Походу из этих, из людоедов, – Гоголь усмехнулся, но радости в его глазах заметно поубавилось, при виде Осаму. Пусть он не будет в открытую материть его и гнать отсюда, обида всё ещё имелась. Спокойно смотреть на этого человека тяжело. Он снова обратил свой взор на Сигму, приподнимая рукав тюремной робы. Чуть выше запястья осталась отчётливая отметина от зубов. Её уже обработали, но выглядело всё равно жутковато. – Ну ничего страшного. Как раз планирую какую-нибудь татуировку набить. Может получится перекрыть, – Николай опустил рукав и удобнее устроился на стуле. Он глядел на Сигму так, будто пытался запомнить мельчайшую деталь. В тюрьме мало хорошего, если быть честным, а тут вон, какой приятный сюрприз. – Ага, крысу себе ещё на лоб набей... – Да хоть бабочку на пояснице, тебя это ебать не должно, – Ну вот, грубостью на грубость. Дазай пытался как-то задеть, недовольный чрезмерным вниманием клоуна к его партнёру, а Гоголь в ответ огрызался. Один Сигма сидел спокойно. Он положил свою ладонь на руку Осаму, чтобы немного успокоить. И это подействовало. Тот тяжело вздохнул и погладил его по плечу, слабо сжимая. Такие жесты не могли быть проигнорированы Николаем, что похоже нашёл новую тему для разговора. – Оя-оя, вот этого я, конечно, не ожидал... Эй, мужики, тут откровенное совращение малолетнего! Ему три года, какого черта этот педофил ещё не в наручниках? – Вообще-то четыре! – Тебя только это смутило? – На шум в комнате никто не обратил внимания. Для охраны эти разговоры были всего-лишь пустым трëпом. Это место слишком шумное, волей-неволей научишься игнорировать посторонние звуки. – И вот этот когда-то сорвёт твою розу... Милий я розчарований, – Николай! – Главное помни, чтобы стать волшебником, ты должен сохранить своë тело и разум в девственной чистоте до тридцати лет. Не позволяй этому гоблину... – Яновский! – Сигма громко хлопнул по столу рукой, вставая с места. Так стыдно ему ещё никогда не было. Даже во время их первого поцелуя с Дазаем. Его лицо, кончики ушей, шея были покрыты насыщенным красным. Почему они вообще это обсуждают!? Он по доброте душевной, приехал сюда, думая о том, что Гоголю сейчас нужна хоть чья-то поддержка, а этот... Этот клоун! – Действительно, о чем это я. Прости что поднял эту тему. Она ведь очень неприятна для человека вроде тебя, – Коля откинулся на спинку стула, уводя взгляд куда-то в пол. Радости и вовсе не осталось в его глазах, он правда выглядел так, словно чувствовал вину. Пока Сигма пытался понять, что вообще происходит, к разговору подключился Осаму. Да, тема не из приятных. Тема очень личная и не должна звучать как повседневный разговор, в открытую. Но всё же... – Что значит «для человека вроде тебя»? – Вот зацепился мозг за эту фразу и всё. В контексте это звучало так, будто Сигма очень даже хорошо знаком с этой темой. Но ведь это абсурд! Первое время тот краснел от банальных объятий. Хотя может это было больше от злости, но факт остаётся фактом – Сигма не похож на человека, который когда-то с кем-то... – А ты сложи два плюс два, гений узкоглазый. Или по-твоему в рабстве подвергают только физическому насилию? – Николай посмотрел на него с некоторой неприязнью и осуждением. Сигма до сих пор пытался уловить суть всего разговора, но, когда они перескочили на тему его прошлого, он понял, что окончательно запутался. Дазай перевёл на него взгляд. А вот он слишком быстро всё понимал. И иногда жалел об этом. Неужели... Неужели он в очередной ошибся? Ошибался с самого начала. Почему он сразу не обратил на это внимания? Да, при их первой встречи Сигма был отстранённым. А когда они уже жили вместе, он шарахался от неожиданных звуков или от резких движений. Постоянно дёргался, нервничал. Чем больше он вспоминал, тем хуже всё складывалось. Что если Сигма не просто начал привыкать к его приставаниям, а боялся оказать сопротивление? Боялся, что с ним снова сделают что-то настолько невыносимое? – Да ладно вам, это всего лишь шутка! Серьёзно, я знать не знаю, что могло происходить в его... – Какой же ты ублюдок, – Осаму быстрым шагом подошёл к тому месту, на котором сидел Гоголь, намереваясь ударить. Но, прежде чем его кулак впечатался в чужое лицо, тот исчез. Просто взял и исчез. Злость, что переполняла секунду назад также испарилась. Пребывая в замешательстве, Осаму повернулся к двери, за которой послышался шум. Видно, охранники заметили. Как это возможно? На нём ведь не было той тряпки, что отвечает за телепортацию. – Боже-боже, как легко оказывается вывести тебя из себя. А где же холодное рассуждение? Трезвый ум или как там вас гениев описывают? Ну да ладно, так даже веселее! Украду твою невесту на часок-другой. Не скучай, – Прежде чем Дазай среагировал, сзади Сигмы образовался темный туман, из которого высунулась ладонь в красной перчатке, утаскивая за собой. – Не смей! – Не хватило всего секунды, чтобы дотянуться. Туман рассеялся, а вместе с ним исчез и Сигма. В комнату вбежала охрана. Стало ужасно шумно. Они кричали кому-то что-то по рации, в помещение, с другой стороны, вбежали ещё двое. Вокруг стоял шум, а в голове у Осаму была пустота. Он ничего не видел, не слышал. Дышать тоже стало трудно. С потерей Сигмы он лишился разом всех органов чувств. Мир вокруг опустел, превратился в чёрное смазанное пятно. Ничего особенного. К нему кажется тоже кто-то обращался. Но он не отзывался. Всё что он запомнил, единственное, что отпечаталось в голове – растерянный и испуганный взгляд светло-сиреневых глаз. А дальше пустота.