We'll meet again...

– Может нам стоило пойти всем вместе? Что-то его "туда и обратно" затянулось на дольше, чем ожидалось, – Ацуши нервно сжимал руль машины иногда поглядывая в сторону театра, находящегося через дорогу от них. Накахара ушёл около получаса назад и это правда для него долго. – Когда Чуя-сан вернется, на отлично выполнив своё задание, я скажу ему, что ты в нём сомневался, – Акутагава взглянул на тигра, что как-то испуганно сглотнул. Ага, не хочет получить ногой по хребту лишний раз. С его то регенерацией никто жалеть не будет. Задеть гордость коротышки — это самая большая ошибка, которую может совершить кто-то из его окружения. – Да не сомневаюсь я в нём, что ты сразу наговариваешь то? Просто если это организованное похищение, то люди, сумевшие поймать Дазай-сана и Сигму, должны быть одарёнными. И их должно быть много, – В основном их совместная работа проводилась по одной схеме: Осаму идёт в лоб, вернее ближний бой, при необходимости обнулить чью-то способность, а Сигма прикрывает тыл, при том, что противников будет немного. А если много, то нужна перегруппировка. – Это кто там во мне сомневается, а? Я тебе хвост та оборву! – Ух блин, погрузившись в размышления, Ацуши толком не заметил, как к машине подошли. Да и усталость свою роль сыграла, всё же он был за рулём большую часть времени. Сидевший рядом Рюноскэ чуть наклонился вперёд, чтобы через боковое окно увидеть их горе наставников. Дазай шёл с сумкой, а у Чуи на плече висели винтовки. Вот так, посреди улицы разгуливать с оружием это кажется перебор. К тому же они вышли из закрытого театра. Гениально. – Так, мелочь, вали назад, я с этой мумией рядом сидеть не буду, – Ацуши тут же повиновался, вышел из машины и сел сзади. Туда же залез и Осаму. Накахара закинул ружья в багажник, можно будет толкнуть кому-нибудь, а потом занял своё законное место, как тот, кто эту прекрасную ласточку угнал. – Ну и корыто... – Тебя спросить забыли. Помалкивай иначе до Йокогамы добираться будешь в одно ебало, – Пусть спасибо скажет, за то что ему позволили ехать в салоне, а не в багажнике, вместе со всяким барахлом. Акутагава обернулся на бывшего наставника, сидя по правую руку от водителя и шумно вздохнул. Вот это для него конечно тот ещё триггер. У Дазая ведь по-прежнему заклеен один глаз. Тот обратил на него внимание, слабо усмехаясь. – Что с вами случилось? – Ацуши опередил, задав интересующий их обоих вопрос. Но похоже отвечать Осаму никому не хотел, не зависимо от того, кто этот вопрос задал. Он поглядел сначала на Накаджиму, потом на Рюноскэ, а после залез в сумку, занимаясь чем-то своим. – На ежа упал, – Рыжий слегка наклонил своё сидение, чтобы оно не мешало сидячему сзади Ацуши и прикрыл глаза, собираясь чуть-чуть отдохнуть. Ждать пока из того отчаянного вытащат пули придётся долго, так что это время он хочет провести с пользой. – Ужас! Это, наверное, очень больно. А... А, подождите, это шутка, да? – Но кто же ему даст отдохнуть в такой замечательной компании? Будь тут один Акутагава, он бы сразу смекнул, что нужно закрыть свой рот и не мешать. – А что с Сигмой? – А он упал на дикобраза, – Несмотря на то, что про Дазая он шутил явно издеваясь, здесь мафиози действительно проявлял сочувствие. И всё равно такую шутку оценил не каждый. – С ним ничего не случилось бы, если б одна высокомерная бездарная сука не полезла на базу противников без какого-либо оружия, – Накахара тут же открыл глаза, поворачиваясь назад, поглядеть в глаз этому неблагодарному гаду. Да, может быть, немного просчитался, но он не просил его прикрывать это раз и два... – Ты ахуел? Так может объяснишь с какого такого хуя у меня нет способности!? Сам небось опять какую-нибудь дичь наворотил. Я вообще-то помог твоему детсадовцу не отъехать, а в итоге слышу одни только обвинения и оскорбления, – Вот за это он и ненавидит этого эгоистичного мудака. Каким бы Дазай хорошеньким не прикидывался, работая в детективном агентстве, он всегда будет в первую очередь думать только о себе. Будто проблемы только у него одного. Он и другим помогает не из искреннего желания, а потому что так надо. – А что ты сразу на меня всю вину вешаешь? Вообще-то виноват... Сигма. Вернее будет сказать это, – Немного порывшись в сумке, Осаму достал оттуда книгу. Все присутствующие сразу обратили внимание на неё. Он в свою очередь даже прикасаться к ней не хотел после слов Николая. Открыв первые страницы, Дазай по-новому посмотрел на текст. Клоун также сказал, как его расшифровать. Сигма просто писал всё иероглифы в обратном порядке, начиная с конца, но книга его понимала. Она была словно живая. Но не совсем. Скорее она была просто частью самого Сигмы. Если нужно избавиться от неё, то... – Это та самая книжка, из-за которой вас разыскивают? Так отдайте её и дело с концом, – Легко говорить "отдайте". Узнав правду, Сигма точно не сможет от неё отречься, перекинуть ответственность на другого человека. Захлопнув её и сжав чуть сильнее, Осаму успокоился, сосредоточился на своих мыслях и... Свет его способности тут же перекинулся на книгу, как пламя. Он будто сжигал её. Но его сил было недостаточно. Обычной способностью её не уничтожишь. – Скорее всего эта книга как-то связана с Сигмой, поэтому её нельзя так просто отдавать, – Проницательность Ацуши часто выручала. Дазай лишь молча кивнул, остановил этот странный поток своей способности и убрал книгу обратно в сумку. – Допустим. Не буду занудствовать на тему того, почему вокруг этого вашего Сигмы крутится весь мир. Почему у тебя способность есть, а у нас её нет? – Чуя хоть и старался звучать не слишком грубо, но получалось у него это плохо. Может тут некоторую роль сыграла зависть по причине того, что он не "главный герой". Хотя если так подумать лучше быть второстепенным персонажем, чем с рождения блуждать по пустыне, быть постоянной жертвой чужих конфликтов и манипуляций. – Ну, как-бы объяснить покороче. В прошлом я не спас Сигму, он получил информацию от Фёдора, сошёл с ума, лишил всех одарённых способностей, а потом всех поубивал. Но после он одумался и захотел всё исправить. С помощью книги он отмотал время назад и зациклил последние два месяца. И вот сейчас всё начинает повторяться, поэтому ему нужно... Нужно... – Встречаясь со взглядами, в которых было одновременно всё от недоверия до осознания и жалости, Осаму отложил сумку и вышел из машины. На кой черт он вообще всё это рассказал? Просто счёл, что эти трое имеют право знать правду, раз пришли их спасать. Отойдя немного от авто, он достал из кармана ту пачку сигарет. Парламент синий. А ничего такие, хоть он и привык к более крепким. Вытащив себе одну и подкурившись, Дазай достал из того же кармана мобильник. Сигма всё же перекинул те сотни фотографий, которые ранее были на его телефоне. Зайдя в галерею, в отдельную папку, он просто от скуки начал пересматривать их, с самых первых. Всё же он приврал самому себе. Фотографировать Сигму он начал ещё раньше, чем тот подарил Накаджиме фотоаппарат. Самая первая фотография была сделана во дворе общаги. День, когда тот к нему переехал. Сразу устроил генеральную уборку, принимая помощь Ацуши, который тактично молчал о том, какой у наставника был срач. На фото они вместе несли мусорные пакеты, Сигма тогда ещё волосы в высокий хвост собрал, при этом выглядя ужасно недовольным. Он тогда весь день жаловался, мол, как можно здесь жить? Забавная фотография. А на следующей Сигма в первый раз примерял пижаму, такую же серую, какие раздавали всем общажникам. Он ещё тогда пошутил, что в этих пижамах они оба выглядят, как сбежавшие из какой-нибудь больницы пациенты. – И опять во всём как обычно виноват ты, – Осаму ещё немного поглядел на старые фотографии и убрал телефон обратно, выкидывая тлеющий бычок в близь стоящую мусорку. – Я думал меня придёт утешать Ацуши, но чтобы сам Король Слизняков опустился до кого-то вроде меня... – Кто сказал, что я вообще буду тебя утешать? Может я пришёл посмотреть, как ты страдаешь, – Чуя без жалости двинул ему локтем в бок. А потом положил свою ладонь на плечо, легонько похлопывая. По-дружески, как раньше. – Мы тут решили в кафешку какую-нибудь заглянуть, еду на вынос взять. Пошли, купим что-нибудь для твоего гипер-эмоционального партнёра и поедем сразу к больнице, чтобы после всем вместе отправиться домой.

***

Гоголь расхаживал по отделению экстренной помощи уже третий час. Идиоты хотели отложить операцию поэтому пришлось чуть припугнуть. Тут же взялись за работу. Также ему более двух часов назад написал Дазай, с телефона Сигмы, спрашивая адрес и нужно ли ему взять чего поесть. Как заботливо с его стороны то. Коля не мог усидеть на месте, хоть ему сразу сказали, что его другу ничего не угрожает. Вернее, его жизни. По идее он вообще не должен был пострадать. Охрана играла роль похитителей и должна была стрелять только в тех, кто придёт спасти похищенных. Какие там игры разума проводил Достоевский ему неизвестно, но всё же это звучало убедительно и надёжно. Да и сейчас его больше волнует то, как они с Сигмой будут разговаривать. Если тот всё вспомнил, явно будет задавать кучу вопросов. Наверное, будет злиться и в то же время во всём винить себя. И ведь он правда виноват. Но нельзя сказать, что он виноват абсолютно во всём и только он один. – Операция прошла успешно. Состояние пациента полностью стабильно, пули не задели жизненно важных органов, поэтому скоро его спокойно доставят в палату, – За своими размышлениями и переживаниями Гоголь толком не заметил, как из операционной, в которой находился Сигма, вышла женщина-хирург, снимая с лица медицинскую маску. Николай тут же повернулся к ней, подходя очень близко. – А к нему можно зайти? Он сейчас как вообще? – По взгляду врача он сразу понял, что сказал херню. Ну, а что поделать, переживает ведь. Она сняла синие испачканные кровью перчатки, выбросила в ближайшую урну и достала из кармана сине-зелёной формы новые. Видно, так торопилась поведать Николаю о состоянии пострадавшего, что забыла снять в операционной. Она даже потратила время на подробное объяснение принципа проведённой операции, что и где они резали, что зашивали. К своему удивлению, Гоголь практически всё понял. – Он всё ещё без сознания после наркоза. Очнётся через минут пятнадцать-двадцать. Вы можете подняться на третий этаж, там у нас находятся палаты, – Женщина попрощалась с ним и вернулась в операционную. Затерявшись на верхнем этаже, он просто слился с остальными посетителями. За это время ему даже Федя написал. Узнавал, как всё прошло, посочувствовал, правда непонятно было это искренне или нет, да и не сильно важно. Прошла половина часа. Заметив, как в соседнюю палату на каталке завозят Сигму, он поднялся со своего места, подходя к знакомому хирургу. Заходить к нему он не спешил, хотел только узнать про состояние. – Пациент пришёл в себя. На вопросы отвечает внятно, хоть и чуть заторможено. Стоит похвалить вас за то, что вовремя остановили кровотечение, но в следующий раз не занимайтесь самодеятельностью. Пройдёмте со мной, только не нужно никаких эмоциональных потрясений, – Вместе они вошли в палату, наблюдая как санитары аккуратно перемещают Сигму с каталок на больничную койку. Врач с ним разговаривала недолго, только сообщила, когда принесут еду, пожелала приятного отдыха и сказала посетителю, чтобы не задерживался. Максимум час. Хах, они её ещё удивят. Оставшись наедине, оба не знали с чего начать. Сигма опять тонул в своих мыслях, а Коля сидел рядом, пытаясь подобрать момент, когда уже придётся вытаскивать утопающего. Поймать чужой взгляд всё никак не получалось. – Почему ты сразу всё не рассказал? Мы потеряли два месяца, – Это первый вопрос, который у него созрел, и он был не таким уж сложным. К тому же сейчас они снова лишь вдвоём, как тогда. Как всегда. Можно не лгать и говорить прямо, быть друг с другом предельно искренними. Николай стянул свои красные перчатки, закидывая их в плащ и аккуратно взял чужую забинтованную руку, сжимая двумя своими. – Ты и так настрадалась, птичка моя. Я просто хотел, чтобы ты почувствовал себя по-настоящему счастливым. А счастливым ты мог быть только с тем, кого любишь. Ты из прошлого этого никогда не признаешь, а ты настоящий никогда не поймёшь почему так получилось, но... Ты ведь влюбился в Дазая ещё тогда. Ещё в Мерсо. Я подумал, что ты захочешь провести эту жизнь рядом с ним. Как бы мне не хотелось, я не мог вмешаться в твои чувства и в ваши отношения несмотря на то, что с помощью книжных страниц мне запросто удалось бы уничтожить всю ту связь, что вы построили. Хотя я пытался один раз забрать тебя. Подумал, может ещё не поздно. В итоге только до слëз тебя довёл, – Да, сложно поверить, что кто-то взял и просто полюбил. Это же буквально любовь с первого взгляда. Ну, вряд ли, конечно, с первого, может со второго, с третьего, учитывая то, каким придурком может быть Осаму. Но вспоминая, как Сигма отреагировал на то, что тот его бросил, как потом рассказывал о их совместном времяпровождении в тюрьме... Всё было очевидно ещё тогда. А после колонии, когда Николай и понадеялся, что всё не зашло слишком далеко и те остались обычными напарниками, коллегами, Сигма растворил его надежды в своих слезах, как в серной кислоте. – Н-но я ведь этого не заслуживаю... – Кто сказал? – Я сказал. – А ты говори поменьше, тебе после операции напрягаться вообще нельзя, – Сигма закатил глаза, обижаясь на то, что клоун опять с ним не серьёзен. Может он и прав на счёт операции, но говорить ему никто не запрещал. И своё мнение он будет отстаивать. Гоголь не должен был всё это делать ради него. Не должен был так стараться и исполнять его мечту с домом, работой в детективном агентстве и прочими приятными бонусами, которые он получил. Заместо этого они должны были сразу начать думать, что делать с книгой. – Все заслуживают второго шанса. Тем более ты. Ведь настоящий ты такой хороший. Прям... Прям слишком хороший. Буду честен, я тебя просто обожаю, ты и впрямь тогда стал для меня семьей, о которой я и не мечтал, – И пусть их хрупкая идиллия всегда разрушалась, а за ней следовали ужасные события, бывали и мирные деньки, когда он чувствовал себя по-настоящему счастливым. – Пожалуйста хватит так меня идеализировать. Я благодарен тебе за всё, что ты для меня сделал, но этих слов я точно не заслуживаю. И как бы мы не были близки я люблю Осаму, – А у Николая нездоровая привязанность к Достоевскому. Пусть их отношения не похожи на те, что сложились у него с Дазаем, но всё же Фёдор по-особенному относится к шуту, пусть и показывает это очень редко. Из-за натуры демона о полноценном доверии никогда не сможет идти речь, но похоже они и без этого неплохо ладят. – Коля, я... – Ты не виноват. Я не виню тебя за это, не обижаюсь на те слова и... Не жалею о том, что между нами произошло. Ни о чем не жалею. К тому же извиняться должен я. Я предал тебя, – Взглянув на него, Гоголь заметил, что у того снова глаза на мокром месте. И ведь он не так уж часто плачет, но почему-то шут постоянно становится свидетелем его эмоционального всплеска, хотя причиной является другой человек. В этот раз Сигма ничего не скрывает, не просит уйти, а только крепче сжимает его руку. – Не называй это предательством. Ты помог ему, чтобы он образумил меня. И ваш план сработал. Благодаря тебе у меня есть возможность всё исправить. Знаешь, мы точно были бы хорошими друзьями, при других обстоятельствах. В другой жизни, – У них очень сильная эмоциональная близость и они уже хорошие друзья. Да вот только дружба их обречена. В конце концов им тоже придётся попрощаться. Николай отпустил его руку и оглядел всю общую картину. Он не врач, а потому сложно судить, произойдёт ли что-нибудь критичное отключи он сейчас Сигму от капельницы. В любом случае задерживаться они не могут. Осмотрев внимательно палату, он нашёл те вещи, в которых ранее был его дорогой друг. И вновь целыми остались только брюки и туфли. Сейчас же на нём был обычный больничный халат. Передав всë имеющееся Сигме, он отодвинул в сторону одеяло, которым тот был укрыт. – А зачем мне это? – Смотря то на свою одежду, то на Николая, он немножечко тупил. Шут аккуратно вытащил из него катетер, просунул одну руку под поясницу, а другую под колени, поднимая, стараясь держать так, чтобы не давить на раны после операции. Эх, ему бы сейчас недельку полежать, отдохнуть, без всех этих проблем. Однако по-другому они не могут. – Я бы с превеликим удовольствием оставил тебя здесь, но нас ждет работа. А тебя ждёт твой Дазай. Всё хорошо? Не больно? – Сигма поëрзал, пытаясь устроиться максимально удобно, насколько это было возможно в его состоянии. – Я же под анестезией. Даже если больно я не почувствую ничего ближайшие несколько часов, – Это немного утешало. Хотя если ему станет плохо в машине, посреди дороги, то будет... Пиздец это будет. Нервно усмехнувшись, шут подошёл к стене, в которой образовался портал из тёмного тумана. Сейчас не получится так просто обмотаться в плащ, как он любит это делать. Сигма положил свою голову ему на плечо. После операции он чувствовал себя сонливо, так что буквально обмяк в чужих руках. Спустя мгновение они очутились уже на улице, за пределами больницы. Гоголь прибавил скорости шагу, а потом и вовсе побежал, ища глазами нужный бордовый Rolls-Royce. Коротышка, конечно, даёт, такую машину угнать. Интересно, кто её несчастный владелец? – Идут! – Ацуши, заприметив знакомого клоуна, сначала аж подавился, а потом вылез наружу, замечая у него на руках необычную ношу. Дазай остался внутри, держа бумажный пакет с едой, которую взял для Николая. Тот замедлился недалеко от них, пытаясь перевести дыхание. – Куда ты так бежишь? Не мешок с картошкой ведь несёшь, – Наблюдая, как он подходит ближе, Осаму поглядел на Сигму, что поднял голову с чужого плеча, смотря на Накаджиму, на машину из которой выглядывали мафиози. Но только не на него. – Ну извините, я спиздил из больницы пациента с тремя огнестрельными, которого оперировали полчаса назад. Щас его пропажу обнаружат и поднимут шум. Ой, как вас тут много, – Остановившись рядом с автомобилем, Гоголь тоже осмотрел всех присутствующих. Накаджима принялся забирать у Сигмы вещи и убирать их в салон, чтобы тот не напрягался. А для него это в общем-то и не трудно. Но чувствовал он себя так, будто сам не в своём теле. Наверное, после наркоза это нормально. Но людей вокруг было правда слишком много. – Так, всё, усадите его там как-нибудь аккуратненько и поехали, а то нас и менты, и скорая щас будут преследовать, – Чуя планировал оставить машинку где-нибудь неподалёку от аэропорта, предварительно вытащив оттуда винтовки. А до туда ещё нужно как-то доехать. Коля собирался уже посадить того на заднее сидение, рядом с Дазаем, но почувствовал, как Сигма сжимает его плечо, будто пытается остановить. Он потянулся к его уху, что-то нашептывая на языке, понятном только одному Гоголю из здесь присутствующих. Это вызвало грустную улыбку. – Я тоже, ассистент. Я тоже... – Шут всё же со всей своей возможной аккуратностью усадил его в машину, а после ему помог Осаму, как-то косо поглядывая. Ах да, они ведь не поняли, что тот сказал, а ответ был не самым однозначным. Дазай передал бумажный пакет через окно после того, как в машину забрался и Ацуши. – Кстати, спасибо, карл... Накахара. Накахара, вот. Врач сказал, что ты очень вовремя остановил кровь, – Гоголь открыл пакет, замечая в нём свежие горячие пирожки и бутылку Липтона. Прям по заказу. Рыжий собирался высказать ему за карлика, да только цыкнул, заводя мотор. Хоть от кого-то получил благодарность. От психушника в костюме клоуна. – Мелочи. Я правда немного просчитался, а у него не было причин меня заслонять, так что мы квиты, – Отъезжать мафиози не спешил несмотря на то, что им надо бы ехать. Складывалось впечатление, что это их последний разговор. Они прощаются, так что если Сигме есть что ещё сказать, то пусть скажет. – Эм, ну как вам сказать. У него была причина вас прикрыть. Очень весомая, если так подумать... – Коля, шляпу мою верни, – Ах да, он ведь специально её забрал тогда из комнаты, собираясь проверить вспомнит про неё Сигма или нет. И всё-таки вспомнил. Достав из плаща цилиндр, он лёгким движением сплюснул его, превращая в диск, перекрутил умело между пальцев и вернул в прежнее состояние, при этом доставая оттуда ветвь сирени - его заколку, через окно передавая внутрь. Николай выпрямился, готовясь к тому, что машина уедет. Да вот только он совсем не ожидал, что тигр передаст ему какой-то зип пакетик с золотистыми металлическими кусочками. Забрав его, Гоголь поднёс его поближе, пытаясь разглядеть содержимое. – До встречи в следующей жизни, Коля, – Не успел он попрощаться в ответ, как машина тронулась с места, уезжая вперёд. Ему оставалось лишь смотреть вслед, сжимая в руке драгоценные пули. По ценности они превзойдут все блестящие стекляшки мира. Шут ушёл с того места лишь тогда, когда те совсем скрылись из виду. Он сделал для него всё, что мог. Пришло время отдавать долг другому, хах, человеку.