✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧
Гермиона с беспокойством стучала ногой по асфальту автостоянки, располагавшейся через улицу напротив Святого Мунго, в тревожном ожидании. Погода соответствовала её энергии. Всё утро шёл проливной дождь. Ей едва удалось поспать прошлой ночью, её мучало беспокойство о МРТ матери, но кроме того она не могла перестать думать о Малфое и о том, как сильно она наслаждалась вчерашним днём вместе с ним. Они не хотели рисковать состоянием её матери, поэтому решили исключить любые варианты перемещений с помощью магии. Их план заключался в том, что Малфой выведет Монику из больницы и посадит в машину, возле которой их ждала Гермиона. Монику скрыли дезиллюминационными чарами на случай, если кто-нибудь увидит, как Малфой переходит улицу вместе с загадочной, никому не известной женщиной. Они добрались до машины ровно в девять утра, и Малфой открыл дверь переднего пассажирского сиденья для её матери. Он снял дезиллюминационные чары, устроившись на заднем сиденье. Её мама выглядела уставшей от прогулки по улице от больницы к стоянке. — Доброе утро, Моника, — сказала Гермиона, стараясь, чтобы её голос звучал бодрее. — Готовы к приёму? — Да, полагаю так, но почему нам снова нужно пройти эту процедуру, доктор? — её мать повернулась, чтобы посмотреть на Малфоя, и разразилась смехом. Гермиона тоже обернулась, удивлённая, услышав от неё такой звук. Зрелище было совершенно уморительным. Драко сидел посередине и выглядел придавленно и сердито. Оба его колена практически вжались в грудь, а голова задевала крышу, портя красивую причёску, которая под давлением теряла всякий объём. Гермиона тут же присоединилась к смеху матери. Малфою же было не до смеха. — Не знал, что твой автомобиль — это консервная банка, Грейнджер. Это вообще законно? — Бедный малыш, и как же тебе пережить час отсутствия комфорта? — Гермиона надула губы в фальшивой гримасе сожаления и взяла телефон, чтобы запечатлеть это зрелище. Вспышка осветила лицо Малфоя, когда она нажала на кнопку. Грейнджер показала фото своей матери, и они снова чуть не умерли от смеха. Из глаз Гермионы выкатилась слеза. Было так приятно снова смеяться вместе с матерью, особенно за его счёт. — Что это было? — спросил Малфой, чрезвычайно разгневанный. — Мой мобильник. С его помощью можно фотографировать. — Она показала ему фотографию, и он прищурился, глядя на экран. — Если ты когда-нибудь покажешь кому-нибудь эту фотографию, ты труп, — он сердито нахмурился. Гермиона хихикнула: — Думаю, я её распечатаю и повешу на свой холодильник. — Убери эту штуку, пока я тебя не проклял, — презрительно сказал Малфой. Она завела машину, и их полуторачасовое путешествие в Кембридж началось. Прежде чем они выехали из гаража, Малфой протянул её матери склянку с небольшой дозой Сна без сновидений, сказав, что это — лекарство от укачивания. Гермиона ненавидела лгать своей маме. Как будто он мог слышать её мысли, Малфой заговорил, как только Моника уснула на пассажирском сиденьи. — Нам нужно минимизировать спутанность её сознания, Грейнджер. Она бы не поняла, почему мы не в Австралии. — Я чувствую, как будто всё, что я сделала для неё — ложь, — ответила Гермиона. — Это её реальность. Для неё это не ложь. Она посмотрела на него через зеркало заднего вида. Малфой смотрел из окна, и она в тайне восхитилась его гордым профилем. — Наверное, ты прав. Он хмыкнул. — Ни разу за миллион лет я бы не подумал, что услышу из твоих уст эти слова. — Ты больше никогда их не услышишь. — У меня есть Омут памяти, Грейнджер. Но мне не потребуется его использовать, могу заверить тебя, что это не последний раз, когда ты говоришь эту фразу. Ну разумеется, у него есть Омут памяти. — Как скажешь, — проворчала Гермиона. Она включила радио и вставила диск. — Что это? — с любопытством спросил Малфой. Гермиона почувствовала, как он наклонился вперёд и прислонился к спинке её водительского кресла. — Оно воспроизводит музыку. Это Битлз, самая популярная магловская группа. Через мгновенье в её голове возникла мысль: — Мы можем воспользоваться твоим Омутом памяти? — Нет. — Малфой тут же сел обратно. — Что ты имеешь в виду под «нет»? — спросила Гермиона, сжимая руль. — Я имею в виду нет. Я знаю, о чём ты думаешь. Это слишком опасно. Для тебя и для неё. — Его глаза прожигали её через зеркало заднего вида. — Как это может быть опасным? Мы можем показать ей мои воспоминания о ней, из того времени, когда я была моложе, это может помочь ей. — Использование Омута памяти вызывает привыкание, Грейнджер. Я не позволю тебе застрять в твоём прошлом. Кроме того, это слишком сильно запутает твою мать. Давай начнём с МРТ. — Его безапелляционный тон и серьёзный взгляд сказали ей больше, чем его слова. Он знал, что это опасно, из личного опыта. И всё же она начинала терять терпение. — Я не собираюсь застревать в своём прошлом, Малфой. — Да? А кажется, что ты проделала довольно большую работу, занимаясь именно этим и без помощи Омута памяти, — резко сказал он. Его слова пробрали её до костей. Он всегда знал, куда бить, чтобы было больнее. Взгляд Гермионы метнулся к её матери, мирно спящей в кресле рядом с ней, а потом прямо на дорогу. Конечно, она застряла в своём прошлом, без её матери в будущем для неё ничего не осталось. Всю оставшуюся поездку Гермиона боролась с искушением посмотреть на него через зеркало заднего вида.✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧
В Кембридже было оживлённее, чем в последний визит Гермионы. Она не могла побороть чувство зависти к студентам, которые суетились вокруг, готовясь к наступающему учебному году. Гермиона скучала по наивности, которая приходила с началом семестра, по предвкушению всех тех знаний, которые ей ещё предстояло впитать. Когда они приблизились к лаборатории, доктор Генри стоял, буднично прислонившись к наружной стене здания, и держал в руках поднос с двумя напитками. С их последней встречи они переписывались гораздо чаще, и Гермиона бы солгала, если бы сказала, что ей не хотелось увидеть его снова. Когда доктор Генри заметил их приближение, он оттолкнулся от стены и уверенно подошёл к ним. Подойдя, он сразу же взял ладонь Гермионы в свою, тепло улыбаясь. — Гермиона, приятно увидеть вас снова. Вы прекрасно выглядите сегодня. Малфой пробормотал что-то себе под нос за её спиной. Она знала, что её внешний вид сегодня был прямо противоположен прекрасному. Её волосы собрались гнездом на макушке, на ней был жёлтый дождевик на несколько размеров больше, однажды принадлежавший Рону, и её джинсы были неряшливо заправлены в пару резиновых сапог. К тому же, сегодня под её глазами красовались особенно фиолетовые синяки. Доктор Генри протянул ей напиток, бумажный стаканчик чая, от которого всё ещё поднимался пар. — Благодарю. Я тоже рада вас видеть, доктор Генри. Это Моника, — она указала на свою мать. — Здравствуйте, Моника, я доктор Генри, сегодня я буду проводить вашу томографию, — он протянул чай и ей, снова улыбаясь так, словно позировал фотографам, стоя на верхней ступеньке пьедестала. Её мама всё ещё была уставшей от поездки. Она нерешительно приняла стакан и с любопытством огляделась вокруг. Доктор взглянул поверх головы Гермионы. — А вы? — спросил он Малфоя с поднятой бровью. — Это доктор Малфой. Он работает со мной над случаем моей ма… Моники, — Грейнджер закусила губу, но её мама не заметила этой оплошности. Малфой обошёл Гермиону, чтобы пожать руку доктора Генри. Даже сквозь дождевик Гермиона чувствовала жар, излучаемый его телом. Они всё ещё не обмолвились ни словом с его последнего замечания по пути в Кембридж. Когда мужчины пожимали друг другу руки, доктор Генри заговорил снова: — Малфой, вы говорите… любопытное имя. Где вы учились? Дерьмо. — В Америке, — ответил Малфой с напускной уверенностью. — Он учился в Гарварде, — выпалила Гермиона. — Очень впечатляюще, — сказал доктор Генри, сверля Малфоя скептическим взглядом. — Что ж, следуйте за мной, мы же не хотим потратить слишком много времени на small talk. Не то чтобы я возражал, Гермиона, — он быстро подмигнул ей и двинулся в сторону лаборатории. — Очаровательно, — проворчал Малфой, следуя за ним. Пара студентов-исследователей сопровождали мать Гермионы, чтобы подготовить её к МРТ, пока Малфой, Гермиона и доктор Генри ожидали в ярко освещённом коридоре. — Спасибо вам ещё раз за то, что делаете это, доктор Генри. Ваше экспертное мнение о состоянии моей мамы очень много значит для меня. — Конечно, но, пожалуйста, зовите меня Майкл. Нет нужды в формальностях. — Гермиона одарила его слабой улыбкой. — Как только ваша мама будет готова, я проведу томографию, затем мы с несколькими студентами осмотрим её сканы, и я зайду за вами, чтобы обсудить наши находки. — Хорошо. Она останется одна после процедуры? Майкл успокаивающе положил ладонь на её плечо, и Гермиона подавила желание отмахнуться от его руки. — Я назначу одного из студентов, чтобы он остался с ней. Она никогда не будет одна, — он кивнул им обоим и ушёл. Малфой упал на стул возле стены, а Гермиона принялась ходить туда-сюда напротив него. — Итак. Он хочет тебя трахнуть. — Малфой! — воскликнула Гермиона, застыв напротив него. — Тебе обязательно быть таким грубым? Он не хочет. — О, пожалуйста, не делай вид, что ты этого не знаешь. Ты ужасная лгунья. — Он просто помогает мне. У нас сугубо профессиональные отношения, и всё. Грейнджер заломила руки. Напряжение между ней и доктором Генри доставляло ей дискомфорт. Она не знала, было ли это из-за того, что она находила его привлекательным, или из-за того, что ей бы не понравилось, если бы, помогая ей, он имел скрытые мотивы. — Сядь, — сказал Малфой со вздохом. Она продолжила мерить шагами коридор. — Что, если это что-то плохое? — Это не так. — Ты этого не знаешь. — Я знаю, что если ты прожжёшь дыру в полу, это не изменит конечного результата. Грейнджер, — он схватил её за руку, прерывая хождение по коридору, и притянул ближе, заставляя сесть на стул рядом с ним, — перестань думать о том, «что, если». — Но что, если… — она замолчала, когда он послал ей предупреждающий взгляд. Спустя десять минут внутренней паники, Малфой заговорил: — Мне понравились Битлз. — Правда? — Гермиона не думала, что он обратил хоть какое-то внимание на музыку в салоне. Он кивнул: — У них интересное звучание. Она хмыкнула. — Да, ну, как я и сказала, они самая популярная магловская группа. Они безумно нравились моему отцу. Каждое воскресенье мы ездили в парк, чтобы почитать под одним огромным дубом, и слушали их по пути. — Звучит здорово, — сказал Малфой. Она ненавидела его поведение, менявшееся от тёплого к холодному за секунды. — Так и есть. Но, как ты сказал, я не хочу застрять в своём прошлом, — Грейнджер уже хотела было встать, чтобы выплеснуть свою энергию, снова нервно расхаживая по коридору, но он схватил её за руку, вынуждая остановиться. — Мне не следовало говорить этого ранее, — Драко сверлил пристальным взглядом свою ладонь, обхватывающую её запястье, и прочистил горло: — Расскажи мне о нём больше. Каким он был? Гермиона во второй раз устроилась на своём стуле, и он отпустил её руку. В ту же секунду она ощутила горечь утраты его руки. — Мы были совершенно не похожи. Я пошла в маму, ты знаешь, такая же упёртая и громкая. Его губы дёрнулись в лёгкой ухмылке. Гермиона улыбнулась самой себе. — Мой папа был моим лучшим другом. Они оба, на самом деле. Может быть, это станет шоком для тебя, — саркастично сказала она, — но в детстве у меня почти не было друзей, меня много дразнили за то, что я была другой. Конечно, сейчас я понимаю, почему всегда чувствовала себя иной. Но папа, он знал способ всегда заставить меня почувствовать себя необыкновенной. Он производил такое впечатление на людей. Все любили его, и он открыто любил в ответ. Он всегда посылал своим пациентам банальные написанные от руки открытки на их дни рождения и знал все незначительные подробности об их жизни. Он заставлял людей чувствовать себя так, будто они что-то значили, будто они важны. — Не знаю, Грейнджер, звучит очень похоже на тебя, — сказал Малфой почти шёпотом. Гермиона посмотрела в его глаза и не смогла отвести взгляд. Они снова были словно мягкий серый дым, и её охватило ностальгическое ощущение, которому она не смогла дать точное определение. — Мисс Грейнджер? — ласковый женский голос нарушил их транс. — Доктор Генри готов принять вас.✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧
Кабинет доктора Генри был переполнен книгами и папками, от такого уровня дезорганизации кожа Гермионы покрылась мурашками. Напротив его стола стояли два кожаных кресла, в которые он жестом пригласил их сесть. — Как моя мама? — спросила Гермиона. — Она отлично держится, я попросил одного из студентов принести ей что-нибудь перекусить. Но, думаю, что ей не особенно понравилось заключение в аппарате. Гермиона нахмурилась. Они обе немного страдали клаустрофобией. — Я не осуждаю её, — ответила она. — Вы просмотрели её снимки? — вклинился Малфой. Доктор Генри мгновение переводил задумчивый взгляд между Гермионой и Малфоем. — Да, и должен сказать, что я сбит с толку. Желудок Гермионы налился свинцом, и она вцепилась в подлокотник кресла. — Почему? — спросил Малфой. — У Джин действительно есть все классические симптомы нейродегенеративного заболевания, но в её мозге не наблюдается никакой атрофии, — он протянул Гермионе распечатку снимка. — Вот здесь я обвёл красным область, на МРТ мы не смогли увидеть амилоидные бляшки, но что-то здесь точно есть. Гермиона передала снимок Малфою, и тот начал тщательно изучать его. — Что-то вроде опухоли? — спросила Гермиона тем временем. Её горло перехватило. Могла ли она вызвать у своей матери опухоль? — Нет. Или, если и так, это не похоже ни на одну из опухолей, которые когда-либо видел я или мои студенты. У нас есть больше тестов, которые, я думаю, нам следует провести. Мы можем сделать это прямо сейчас, — сказал Майкл с излишним энтузиазмом. — Нет, я думаю, что Джин сделала достаточно тестов для одного дня, — ответил Малфой. — А я думаю, что Джин только выиграет от проведения этих тестов. Нам нужно выяснить, что это такое. Гермиона? — Я… я не хочу заходить с ней слишком далеко. Но я была бы не против в ближайшее время прийти сюда ещё раз для проведения других тестов. Спасибо, что уделили нам время сегодня. — Гермиона, послушайте. Это чрезвычайно важно, мы можем узнать больше о случае вашей матери, пожалуйста, я настаиваю на проведении тестов, — упрашивал доктор Генри. — А я настаиваю на том, чтобы вы бросили эту затею. Джин быстро устаёт и проделала большой путь. Я знаю, вы, возможно, видите в ней лишь любопытный объект для исследований, но в первую очередь она человек. — Малфой встал и протянул руку Гермионе, чтобы помочь ей подняться. — Идём, Грейнджер. Её взгляд метался между двумя мужчинами. — Я действительно ценю ваше время, доктор Генри, и я заинтересована в том, чтобы услышать больше о ваших выводах в ближайшее время, но сейчас мне лучше отвезти мою мать обратно, чтобы она могла отдохнуть. — Она встала, проигнорировав протянутую руку Малфоя. Джин ждала их в коридоре в компании студента, обнимая себя за талию. Гермиона бросилась к ней и обняла её одной рукой за плечи. — Вы в порядке? — спросила она. — Мне здесь не нравится. Я хочу домой. Я хочу увидеть Ричарда, — глаза Джин были прикованы к пятну на полу. Взгляд Гермионы мгновенно метнулся к Малфою, страх захлестнул её. Ещё один приступ. Драко, не теряя ни секунды, подошёл к её матери с другой стороны. — Мы увидим его прямо сейчас, нам только нужно немного проехать на машине, — сказал он, когда они двинулись к парковке. Джин кивнула и позволила ему вести себя. Всю дорогу к машине её мама бормотала под нос. Ричард. Она продолжала повторять. Она не поднимала глаз, чтобы взглянуть на кого-нибудь или что-нибудь, всё ещё крепко сжимая талию руками. Когда Джин села в машину, Малфой дал ей ещё одну небольшую дозу Сна без сновидений, и практически в ту же секунду она погрузилась в умиротворённую дремоту. Гермиона закрыла дверь пассажирского сиденья и прислонилась лбом к металлу, мокрому от моросящего дождя. Её руки беспомощно опустились. Она сконцентрировалась на своём дыхании. Облачка пара запотевали на окне, когда Гермиона выдыхала. В последнее время она рыдала слишком много и она отказалась плакать перед Малфоем. Он прислонился спиной к машине рядом с ней, и его рука легко коснулась её руки. Он легко обхватил ладонью её пальцы, и Гермиона вздрогнула от его прикосновения. Драко обнадёживающе сжал её руку. Гермиона расслабилась и переплела их пальцы, сжимая его ладонь в ответ, когда её слезы наконец вырвались на волю.