Это больно — умирать?

      Семнадцатое мая двухтысячного года.              Ночью, когда все живое, что существовало в стенах этого прогнившего места, предавалось объятиям Морфея, сопровождаемое громкими похрапыванием и ругательствами во сне, Драко страдал от бессонницы. С каждым днём, после неожиданного гостя в лице Блейза, сон у него отошёл на второй, если не последний, план. Он ворочался, перекатываясь с одного бока на другой, старательно пытаясь заставить себя уснуть, но, как показала практика, дело это бесполезное, да и бессмысленное. Перевалившись на спину, Малфой завёл руки под голову, стараясь сфокусироваться взглядом на чём-то конкретном, только из такового там было ведро, цепи, которые свисали на пол и неубранные надсмотрщиком тарелка и кружка.              На лицо попала вода, из-за которой Драко поморщился. За окном бушевала погода, которая, к его удивлению, не мешала сонному царству. Ветер завывал так, что в ушах продолжал звенеть свист, даже когда порывы сходили на нет. Морские волны разбивались о стены Азкабана и Драко невольно пришло сравнение, что и его жизни стала таковой – разбившейся о стены смрадного места.              Драко был уверен, что он готов к тому, чтобы выбраться из этого места, пусть и ненадолго, но сбежать отсюда. Ровно до того момента, пока он не начал визуализировать это.              Его охватила самая настоящая паника, которой, как он примерно вспомнил, не было очень давно, с хогвартских времён точно. Его страх патокой растекался по всему телу, проникая сперва под кожу, затем глубже и глубже, пока не добрался до сердца, которое и без того билось, как сумасшедшее. Драко даже казалось, что у него начался нервный тик, то он пальцами стучал по чём попадал, то ногой топал, выстукивая, пришедший ему в голову, ритм.              Не зная, как должен будет вести себя сейчас, Драко с неподдельным страхом представлял реакцию людей на него. Это он сам, сидя здесь и проводя время наедине с собой, в себе копался, анализировал и ненавидел за принятые и непринятые решения, за вещи, которые он когда-либо делал, а для людей по ту сторону, где никто не знал какую внутреннюю мясорубку он прошёл, Драко Малфой – бывший Пожиратель смерти, убийца, насильник, ничтожество и далее по списку.              С одной стороны ему было не привыкать к ненависти к себе, справедливости ради он сам вел себя так, чтобы к нему было такое отношение, но с другой, хотелось волком выть, рвать одежду на груди и во всё горло орать, что он невиновен, раздирая слизистую оболочку в кровь. Кричать до потери голоса, словно это единственное, что он может сделать.              Невиновен ли?       Однозначно в том, что он бездействовал была своя львиная доля вины, который лежал на его плечах мёртвым грузом.              Рассуждая об этом, он также пришёл к мысли, что ему тяжело представить себя вне стен своей «комнаты». Здесь он контролировал всё, он знал тех, кто к нему приходил, знал правила выживания, ведь очевидно, что относились к нему, как к дерьму, как к не человеку, безусловно с некоторой долей страха. Его удивила мысль, которую он мог допустить: что страх, который сковывал тех, чей процент близился к единице, преступников, которые сидели за не совершаемое преступление, не пытались что-то с этом сделать, потому что не знали, что будут делать там, за пределами Азкабана.              Отрешённость от мира, по мнению Драко, била по сознанию и самоидентификации, выбивая из него остатки человеческого: мечты, стремления, амбиции, жажду жизни. Всё это становилось несущественным, потому что зачем оно здесь? Где жизнь для человека навсегда останавливалась. В сущности, если бы не письмо матери, не помощь Тео, Гермионы, не Блейз, то Драко бы вряд ли пытался что-то сделать. Его человеческая часть начала бы медленно умирать, оставляя место животной, которая ни к чему бы не стремилась, просто существовала и постепенно умирала бы. В лучшем случае, он бы накинулся на надсмотрщика и тот или все вместе, прекратили бы его бесцельное существование, потому что никому до него не было бы дела. Ему бы связали руки и ноги, закинули в мешок и выкинули бы в море, которое стало бы его могилой.              Вспоминала бы мать, да и до того времени, пока сама была бы жива. Возможно, она даже бы не узнала, что её сын умер раньше неё. Умер бы бывший Пожиратель, а не человек. Если смысл оплакивать и горевать из-за этого?              Вот и Драко для себя решил, что нет.       Недостаток сна сказывался на очень депрессивных мыслях, которые никак ему не помогали, поэтому Малфой опустился на пол, становясь в планку, чтобы отжиматься. Физические упражнения всегда ему помогали, выматывая настолько, чтобы хотелось спать. Ему хотелось очистить разум, не думать, в какой-то степени не существовать, чтобы не сталкиваться с мыслями о предстоящем.              ***              Драко отжимался, стараясь не думать ни о чём, только считать.       Медленно и очень тихо Драко стал различать голоса надсмотрщиков, которые с каждой секундой становились всё отчётливее. Из-за погоды, бушевавшей за окном, тяжело было услышать что-то на дальнем расстоянии. Быстро сориентировавшись, он запрыгнул на свою «кровать», попутно не забывая о чёртовых цепях, чтобы они не звенели слишком громко, неудачно ударился косточками таза и сделал вид, что спал, а точнее повернулся лицом в стену.              Голоса становились всё громче, но Драко и так, мог прислушаться.       — Ты… серь…но?.. Этог… бешенного… заберут в Мунг... — до боли разочарованным голосом взревел Дэвид.              Двое надсмотрщиков уже поднялись на этаж и расположились на своём дежурном месте.       — Тише ты, всех перебудишь, — шикнул Стэн. — Да, его и этого, — Драко предположил, что он указал на камеру рядом с ним.              — Полный пиздец, какого хрена?              — Ты у меня спрашиваешь? Приказ сверху, сомневаюсь я, что та целительница смогла всё сама сделать.              — Думаешь, кто-то помог? — полюбопытствовал Дэвид. — Ну, она хорошенькая да, но со сколькими спать ей нужно было? Да и ради кого? Этого?              Выблядки поганые.       Драко сжимал кулаки. Почему эти подобия людей мерили всё только таким? У них член вместо мозгов или что? Драко искренне не понимал подобного отношения к девушке и не важно говорили они о Гермионе и ли ком-то другом.              — Не, — Стэн звонко поставил бутылку на стол. — Это явно игры куда более сложные. Вон, месяц назад или сколько приходил этот Забон…блять Забин. Как его?.. Да похуй. Короче, он же как-то к нам пришёл, причём помнишь? Не сопровождать, не стоять рядом с кабинетом, не разносить информацию. За этим хреном тоже кто-то стоял, только видимо шишка побольше.              — Забон Забин, блять. Ты ничего поумнее не мог придумать? —выпалил Дэвид, напрочь забывший, что именно он первым начал так коверкать фамилию мулата, — этот и сам из Министерства, а она целитель, — с умным, по его мнению, видом ответил Дэвид.              — Ой, бл, умник нашёлся, а Гарри Поттер что, для тебя пустой звук?              — Хотел бы – вытащил, а так…              — Рассуждаешь так, как будто это так легко сделать.              — Ну он же Гарри Поттер, — выплюнул Дэвид, потягивая кружку крепкого горячительного. — Когда их в Мунго направляют?              — Через неделю. Кстати, ты слышал вчер…       Драко с трудом мог слышать то, что они дальше обсуждали. Его сердце клокотало в ушах, адреналин растекался по всему телу, напрочь вышибая желание спать, которое он только-только смог спровоцировать длительными отжиманиями.              ***              В последнее время из-за того, что Роланд всё меньше проводил времени на рабочем месте, чем сам был крайне недоволен, Гермионе и Фрей приходилось помогать с осмотрами пациентов и отслеживанием их состояния.              Когда они закончили, Кнут, которая обратила внимание на состояние коллеги поинтересовалась:       — Ты в порядке?              Они уже поднимались в свой кабинет.       — О, да, конечно, — Гермиона дежурно улыбнулась.              — Если тебя что-то беспокоит, мы можем обсудить, если, конечно, тебе это нужно.              — Спасибо, но всё правда в порядке.              Гермиона не не доверяла ей, для неё всегда было тяжело делиться чем-то личным, она даже мальчикам могла не всё рассказывать из того, что её беспокоило.              Фрей не была той, кто лез в душу, поэтому плавно переключила тему:       — Недавно попробовала чай: чёрный, крупнолистовой с гранатом и грушей, надо будет принести, чтобы вы попробовали. Он нереально вкусный!              Миновав очередной пролёт и подхватив коллегу под руку, Кнут наклонилась к уху Гермионы и спросила:       — Что у тебя с Роландом?              Грейнджер споткнулась на ровном месте от неожиданности.       — У кого с кем? У меня с ним? Фрей, боже, ты вчера перепила?              — Хочешь сказать, что ты не видишь, как он тобой любуется?              — Тобой любуется добрая половина наших коллег, но я очень сомневаюсь, что ты со всеми ними с каких-то отношениях. А насчёт «любования», это скорее интерес исследователя к подопытному животному, не более.              — А что насчёт того хорошенького аврора, который периодически к тебе захаживает?              — Ты меня будешь сводить со всеми мужчинами, которые будут оказываться около меня?              В кабинете было пусто, Роланд снова отлучился в Министерство, а у них как раз был обед, который они решили провести в кабинете, без лишних глаз.              — Ой, ну нет, конечно, только с теми, кто, очевидно всем, но не тебе, смотрит на тебя такими глазами, — Фрей принялась заваривать чай, пока Гермиона раскладывала печенье, которое передала Молли и Нарцисса.              — Какими такими?              — Ну, заинтересованными. Не знаю, вот всегда это видно, просто ты не обращаешь на это внимание, — с укором заметила Фрей.              — Может ты надумываешь то, чего нет?              — Ладно, предположим, что с Роландом это чисто рабочие отношения, а аврор?              — Друг? — невинно спросила Гермиона, откусывая печеньку.              — Твою мать, Грейнджер, — вспылила Кнут, — рядом с тобой ходит такой горячий парень, а ты даже не смотришь на него?              Гермиона задумалась. Было несколько раз, когда она видела странный взгляд Тео, но он никогда не позволял себе даже намекнуть на свою заинтересованность в ней в этом плане.              — Ну, получается, что да.       Поставив две кружки на стол, Фрей рухнула на стул, потирая висок.              — У тебя вообще были отношения?              — Да.              — С Роном? Это не в счё…              — Нет, не только с Роном.              — Это радует. Но всё равно, подруга, тебе нужно хоть как-то отвлекаться. Одна работа и работа, не помню, чтобы ты раньше уходила или хоть когда-то о свидании рассказывала.              — Значит свидания были так себе, — ответила Гермиона, отпивая вкусный чай.              ***              Специально или нет, но Фрей переключила фокус внимания и нервозность постепенно уходила на второй план, была, так сказать, в фоновом режиме. Гермиона не хотела полностью анализировать поведение и действия Тео, но они как бы сами собой возникали в голове, и она то и дело пыталась понять, что стояло за его действиями.              Тео, не смотря на весь его шутовской образ, был невероятно надежным человеком, который вне зависимости от ситуации, ринется помогать. По обрывочным историям Гарри и Рона она поняла, что такой он не со всеми, а только с теми, кто попадает в его круг друзей. Гермиона пыталась припомнить в какой момент их встречи с Тео стали более регулярными, кажется, это произошло раньше, чем она встретилась с Малфоем в Азкабане.              Периодически они собирались вместе и обсуждали проблемы, но также было время, когда Тео приходил к ней просто так, без особой причины. С недавнего времени он вообще старался провожать её, когда она задерживалась. Проникшись обществом Нотта, Гермиона не до конца понимала, что будет, когда они помогут Малфою и разберутся с лжеЗабини.              Время перевалило за полночь, Гермиона задержалась непозволительно долго, поэтому сперва она думала заскочить в круглосуточный, чтобы прикупить еды и только потом трансгрессировать домой, однако вошедший гость немного спутал планы.              Тео стоял в дверном проём со скрещенными на груди руками, опираясь плечом на наличник, и с невероятно нежной улыбкой наблюдал, как Гермиона собирала свои вещи в сумочку.              — Освободилась? Ты сегодня позже, чем обычно.       Тео провожал Гермиону домой, не столько от того, что Драко попросил защищать её, сколько из собственного желания побыть с ней.              — Да, много документации из-за заключённых.              — Тео, — обратилась она, поворачиваясь к нему. Его взгляд сразу же резанул её, а слова Фрей продолжали звучать в голове и она, как назло, начала замечать то, на что раньше не обращала внимания. — Ты не против, мне ещё нужно в магазин забежать.              — Всё, что угодно, моя леди.       Гермиона фыркнула, закатив глаза, на что Тео рассмеялся.              ***              Скупившись быстро приготавливаемыми продуктами, Гермиона и Тео трансгрессировали в ближайшую точку к её дому, а дальше пошли своим шагом. Поворачивая ключ в замочной скважине, Гермиона думала, что Тео, как и обычно, попрощается и уйдёт, но он молчал. Тихо стоял за её спиной всем своим видом показывая, что уходить не очень-то собирается. Гермиона вопросительно на него посмотрела, на что Тео покачал головой.              — Тебя что-то беспокоит?              — Не что-то, а кто-то, — признался он.              — Зайдёшь?              Ему не нужно было повторять дважды.       — Если тебя нужно выслушать, то я…— Гермиона сняла кардиган и повесила его в прихожей, проходя с пакетом еды на кухню.              — Благодарю, — голосом чуть бодрее, чем был до этого, ответил Тео, — но это скорее свойственная мне меланхолия, которая нападает тогда, когда я не удовлетворён своими действиями или окружающей действительностью.              Угукнув, Гермиона принялась раскладывать продукты и импровизировать из того, что могла приготовить на скорую руку. Тео помыл руки и предложил помощь, но Гермиона отказалась. Спросив разрешения заварить кофе и получив разрешение, Тео принялся готовить свой излюбленный напиток.              Через некоторое время Гермиона снова попыталась поговорить о том, что его беспокоило:              — И чем ты не удовлетворён?              — М? — переспросил Тео, который залип на её руки, в то время как она нарезала салат.              — Почему ты не используешь магию?              — Ты этим не удовлетворён?              Тео фыркнул: — Да, ущемляюсь, когда вижу, что ведьма режет овощи сама, а не магией.              — Даже не смотря на наличие магии, дома я всегда старалась делать всё так, как родители, не акцентируя внимание на магии. А иногда, — Гермиона начала доставать специи из шкафчика, — медитативный эффект некоторых действий оказывает положительное влияние на нервную систему.              Тео поднялся и подошёл к Гермионе, облокачиваясь спиной на стол. Она не включила основной свет, только локальный на столах, отчего атмосфера была более интимная, чем обычно, когда они обсуждали детали их плана по спасению Драко, а потом ещё и Пэнси.              — Что тебя беспокоит? — в который раз повторила Гермиона. Она чувствовала себя чёртовым попугаем и это начинало немного раздражать.              Тео молчал с минуту, а затем спросил:       — Что ты думаешь обо мне?              Навеянные Фрей мысли, Гермиона успешно гнала от себя, стараясь смотреть на всё также, как прежде.              — Что ты хороший друг, товарищ, который из кожи вон лезет, чтобы помочь дорогим тебе людям. Юморной, иногда меланхоличный, склонный к иронии и сарказму.              — А обо мне, как о мужчине, ты даже не думаешь?       Он прекрасно это осознавал, но ему всё равно было больно слышать это от неё. Нотт бы не назвал эти чувства громким словом «влюблённость», скорее сильная заинтересованность с желание попробовать отношения с целью выявления конечного результата.              Хотя кому он пиздел?       Желание проводить с ней времени больше, чем того требовала та или иная ситуация, уже показывало, что это что-то большее, чем интерес. И просьба Драко не делала ситуацию легче.              — Знаешь, как-то не было времени об этом всём думать, с учётом тех проблем, которые на нас навалились.              Как всегда, Гермиона тактично обходила неудобные вопросы увиливанием. Тео перевёл взгляд с её рук на лицо, а именно губы.              — Если я тебя поцелую, какая будет у тебя реакция?       Размешивающая салат рука остановилась, а Гермиона повернула голову к нему, вглядываясь в него удивлёнными глазами.              — Ты серьёзно?              — Абсолютно.              — Меня?       — Почему нет?              Убрав из рук салатник, Гермиона повернулась к нему полностью. Тео держал руки скрещенными на груди, а слегка растрёпанные волосы и несколько расстёгнутых пуговиц в комбинации с приглушённым светом и длительным отсутствием партнёра, делали своё дело. Выглядел он весьма, как сказала бы Фрей, аппетитно.              Когда Гермиона повернулась, ей казалось, что она точно сможет дать ответ на его вопрос, но когда она смотрела на него, то все доводы растаяли. А собственно почему это не могла быть она? Почему подобное развитие событий не имело права на существование?              — Это всё усложнит.              — По тебе не скажешь, что ты любишь, когда всё просто, — хмыкнул Тео.              — Ты не удовлетворён этим?              Тео развернулся к ней, приближаясь ближе и опираясь рукой на столешницу.       — А что, если да?              — Не усложняй.              — Ты не относишься к этому всерьёз, да? — пауза. — Боишься, что это повлияет на моё желание помогать Драко?              Гермиона удивлённо посмотрела на него.       — Видишь ли, как-то я пришёл к тебе, а в кабинете был Роланд, так вот он оказался чуть наблюдательнее и проницательнее и поведал о чём тебя попросил Драко.              Тео выдержал паузу, словно специально накаляя момент до предела, затем легко потрепал Гермиону по голове.       — Расслабься, я не брошу Драко и не буду тебе надоедать своими ненужными чувствами.              — Тео, это…       Ну и что ей нужно было сказать в такой момент?              — Так… — он сел за стол, отпивая кофе, — помнишь, мы обсуждали списки посетителей для Блейза? Ну, точнее не его… ты поняла.              Гермиона кивнула.       — Абмридж.              — Что, прости? — переспросила Гермиона, словно ей послышалась какая-то чушь.              — Долорес Амбридж.              — К Блейзу Забини?              — К лжеБлейзу Забини, — подтвердил Тео.              Гермиона поставила салат перед Тео, потому что у неё и без этой новости пропал аппетит.              — Ты шутишь? Какая Амбридж? Что за бред вообще?!              Тео прекрасно понимал, потому что, когда они с Роном и Гарри это обнаружили, реакция у них была такая же.              — Факт фактом. Люциус изначально выгораживал Нарциссу и Драко.              — Но она… но эта жаба… нет, что-то не то. Люциус хотел защитить и Драко?              Тело Гермиона словно налилось свинцом, она рухнула на стул так стремительно, словно потеряла сознание, а Тео обеспокоенно приблизился к ней.              — Эй, ты как?       В голове был белый шум. Он сидел перед ней на корточках, крепко сжимая её ладони своими и вглядывался в её лицо.              Через некоторое время Гермиона взяла себя в руки.       — Долорес Амбридж приходила к лжеЗабини, когда тот был под следствием, потом произошло что-то, из-за чего Люциус дал показания в пользу Нарциссы и него, а не своего сына? Откуда вообще информация, что он хотел выгородить Драко?              — Рон нашёл… вернее, как… Всё началось с Пэнси, какое-то время она не появлялась в Министерстве, потом пришла, выглядела, как мне показалось, хуже, чем раньше, и начала что-то судорожно искать в архиве. Со мной она практически перестала взаимодействовать, поэтому оставила записку на столе в архиве, а туда через время пришёл Рон. Ну и нашел.              — Нашёл что? Говори яснее, — раздраженно ответила Гермиона.              — Рон нашёл то, что отыскала Пэнс. Записи допроса Люциуса. Первого, не официального, так сказать. С подписями, со всем. И там он говорил о том, что ни его жена, ни его сын не имеют отношения к тому, что творил он и что они были под Империусом, а ответственность лежит только на нём.              — Так, хорошо. Это…              — Плохо, — бесцветным голосом перебил Тео. Их взгляды встретились, и он увидел, что она не понимала.              — Мёртв. Аврор, который проводил допрос мёртв.              — Чт… когда? Из-за чего?              — По предварительной информации около месяца назад, но я предполагаю, что больше, только это расследование замяли, списав всё на несчастный случай во время задания, — пауза. Тео продолжал держать ладони Гермионы в своих руках. — У меня просьба. Если вдруг Пэнси к тебе придёт, не отпускай. Сделай так, чтобы она не вернулась к нему.              — Почему? У нас ещё…              — А у нас может не стать и её, у меня очень дурное предчувствие. Мы уже знаем, что это явно не Блейз, но кто? Насколько он ненормальный и что у него в голове – мы знать не можем. Ладно пострадаю я, но, если Пэнс или тем более ты, я не прощу себе этого, Грейнджер.              — Не говори… так, — понимая его переживания, Гермиона всё равно не хотела допускать вариант развития событий, при котором Тео мог серьёзно пострадать.              — Будешь скучать по мне? — хохотнул он, а Гермиона сердито на него посмотрела.              — Конечно буду, — призналась она и пусть это не было с тем самым романтическим смыслом, но ей уже тяжело было представить свою жизнь без Тео, который вне зависимости от ситуации находил в себе силы отшутиться, подняться и двигаться дальше.              Они сидели так ещё несколько минут, Тео поглаживал кожу на тыльной стороне ладоней большим пальцем, думая о том, насколько жестокой она может быть по отношению к нему, сама того не замечая.              — Грейнджер, — позвал Тео, медленно поднимаясь на носках к её лицу. Он смотрел ей в глаза, стараясь заметить любое изменение во взгляде, но этого не было. Гермиона как смотрела на него сердито с примесью беспокойства, так и продолжила. Между ними расстояния было катастрофически мало. — Остановить меня не хочешь?              Задержавшая дыхание Гермиона, когда поняла, что делает Тео, отмерла. Какой-то странные трепет охватил её. Она не была в отношениях, не была влюблена и пользоваться Тео она никак не хотела, но и быстро найти ответ на вопрос «ну и что мне сейчас делать?» она тоже не смогла.              — Знаешь, ты бываешь до ужаса жестокой, — тихо выдохнул в её губы.       Медленно отстранившись от неё, Тео поднялся на ноги и взял кружку кофе и выпил его до дна.              Гермиона проследила за этим действием, но продолжила сидеть, как вкопанная.       — Зачем ты… — только и нашлась, что ответить.              Ковыряясь вилкой в салате, Тео задумался о том, что ему ответить.       — Когда-то давно я пришёл к мысли, что лучше сожалеть о сделанном, чем не сделанном. Конечно, есть исключения, но в большинстве ситуаций, я рискну и сделаю.              — И почему сейчас остановился? — Тео метнул на неё такой взгляд, который сразу заставил её объясниться, — я не имею в виду, что…              — Да знаю я, — улыбнулся Тео, — просто… есть действия, которые необратимо повлияют на будущее и мне бы очень не хотелось портить наше общение.              — То есть ты считаешь, что поцелуй испортит, а твоё признание нет?              — Я не признался.              Верно, самих слов не было, только намёки.       — Но это тоже признание, косвенное.              Они замолчали.       — Для тебя, для которой этот поцелуй без чувств, мало что изменит, а вот для меня – да. Ты попросила не усложнять.              — Изменит что? — Гермиона закусила щеку изнутри.              — Уровень моей заинтересованности.       Гермиона закатила глаза. Иногда он был невыносимее всех, кого она только знала.              Расправившись с едой, Тео сказал, что пойдёт домой, а Гермиона не рискнула предложить ему остаться у неё. Он уже вышел из квартиры и когда Гермиона хотела её закрыть, Тео удержал дверь рукой.              — Что? Что-то забыл?              — Ага, — прошептал Тео и склонился к щеке Гермионы.              Поцеловав её так, чтобы слегка коснуться уголка губ, практически незаметно, Тео прошептал: — Я усложню.              И быстро закрыл дверь.