***
Ярл Балгруф не мог оторвать взгляд от вошедшей ящерки, за что испытывал неподдельный и жгучий стыд. Миловидная и фигуристая дева рассказывала о собственных бедах, о потере семьи, называемой хозяевами, драконе, что разрушил замок, о плене с Братьями Бури, ещё одном драконе, захвате бандитами, потере одежды и спасении в лице странного шута. Среди всей информации Балгруфа, несомненно, интересовали драконы и что с этим делать, но Мара милосердная, каким нужно быть чёрствым и холодным мужиком, чтобы не заглядеться на эту красавицу, пусть она и аргонианка? — И стражник сказал, чтобы я быстрее прибежала к вам, господин ярл! Вертихвостка поклонилась и вырез на платье временно стал шире и привлёк внимание всех присутствующих мужчин в зале. Айрилет недовольно хмыкнула и скрестила руки. Красные глаза данмерки тоже не сходили с постоянно подпрыгивающих грудей Вертихвостки, но не оказывая того же эффекта, что на мужчин. — Нам наверняка следует отправить людей в Ривервуд, если дракон нападёт, верно, мой ярл? — Айрилет повернула голову к Балгруфу, чьи глаза грозились вот-вот выпасть из глазниц и укатиться под трон. — Д-да. Верное решение. Я согласен. Чтобы… защититься от дракона. Балгруфу потребовалось несколько секунд проморгаться и собраться с мыслями. Будучи человеком ответственным и разумным, ярл прежде всего думал о народе, а потом уже о себе. Поэтому из всей мужской компании, состоящей из брата Хронгара, советника Провентуса, а также нескольких стражей, именно Балгруф отошёл от природных чар раньше остальных. — Удивительная история, не правда ли, Провентус? И как же невовремя, в столь неспокойный час, — ярл помрачнел и посмотрел куда-то за спину Вертихвостки. — Драконы, кто бы мог подумать. Провентус? Ты меня слушаешь? — А? Д-да, мой ярл! Мужчина-имперец, более тощий, с крючковатым носом и менее атлетичным телосложением пришёл в себя следующим. — Это всё очень… Полагаю, что это будет самым правильным решением. Да, — закивал Провентус. — Надо же, впервые сразу же согласился со мной, — усмехнулся Балгруф, повернув голову к советнику. — Я даже рад, что наши мысли совпали. Значит, никаких возражений? — Ну… Что вы, мой ярл. Мне кажется, что наша гостья вполне себе убедительна. У неё достаточно весомые аргументы, — кашлянул в руку Провентус. — Безопасность жителей на первом месте. Балгруф улыбнулся шире и замысловато провёл рукой по золотистой бороде. — Что ж, будет так. Айрилет, отправь людей на защиту Ривервуда, сообщи всем командирам, чтобы были готовы. Но никакой паники и чрезвычайного положения. Мне не нужны испуганные толпы и бесчинства. А что касается тебя, дева, то, думаю, что ты заслужила награду. Как и твой спутник. — Награду? Мне? О-о-о-о, какая неожиданность! — Цицерон хлопнул в ладоши. — Деньги, драгоценности и слава! Монеты посыпятся рекой! — пританцовывал шут, радостно поглядывая на Вертихвостку. Но тут он резко остановился и взглянул на удивлённого Благруфа. — Но постойте-ка! Чем Цицерон заслужил такую милость? — Очевидно же, — Балгруф оставался серьёзен. — За победу над бандитами и спасение этой девушки. Это был правильный поступок, достойный честного человека. — Даже если он в костюме шута, — недовольно пробурчал Хронгар, за что получил недовольный взгляд ярла. — Честный? Кто? Цицерон честный? — шут прижал руку к груди и большими глазами взглянул сначала на ярла, потом на ящерку. — Но я просто порубил негодяев! Кромсал и кромсал, пока они не прекратили визжать! Они заставили красавицу бояться, а... а я… — О, боги, — Провентус прикрыл левое ухо. — Если он продолжит, в городе появится новая угроза! — Если ты хочешь отказаться от награды, это твоё право, — тут же сказал Балгруф, пока Цицерон пребывал где-то у порога безумия. — Только успокойся. Не надо так шуметь. — Ты не хочешь награды? — удивлённо сказала Вертихвостка, глядя на Цицерона. Похлопав глазами, ящерка повернулась к шуту и схватилась за его руки. — Но ты ведь спас меня! Я уверена, что ты заслуживаешь вознаграждения. — Ты и в самом деле так думаешь? О, это так прелестно! — посмеялся Цицерон. — Но нет, я… О! Цицерон знает! Может быть дорогой ярл отдаст мою награду прекрасной Вертихвостке? Да! О, да! Вот так будет верно! — Милостью Восьми, я так и сделаю, — устало ответил ярл, всё же немного поражённый таким решением странного дурака. Очень странного, но весьма благородного дурака. — Провентус, вручи обе награды девушке, а мне надо посоветоваться с Фаренгаром. В последнее время он слишком сильно обеспокоен этими драконами. Вертихв… Это твоё настоящее имя? Ящерка взяла увесистый кошель золота из вспотевших рук Провентуса и удивлённо посмотрела на Балгруфа. Впервые за долгие года, Вертихвостка оказалась вне своей большой клетки, в ещё большем окружении незнакомых людей (особенно мужчин), но впервые с ней разговаривали до того, как снять платье. — Что? Простите? Не понимаю, — как-то расстроенно сказала ящерка, опустив голову. — Я, конечно, не силён в аргонианских именах, но те редкие ящеры, что живут в Вайтране, зовутся как-то иначе. А твоё имя… — ярл осёкся, когда увидел, что в больших глазах девушки стоят большие, полные вины и стыда слёзы, готовые пролиться. Уж слишком много досталось бедняжке за день, а тут расспросы с именем. — Ничего. Пойдём к моему придворному магу. Он тебе задаст пару вопросов. Слёзы вдруг исчезли и Вертихвостка дружелюбно кивнула ярлу. Но перед тем, как уйти, ящерка повернулась к Цицерону, благодарно и тепло улыбаясь. — Спасибо тебе большое, Цицерон! Если бы не ты, даже не знаю, что бы со мной случилось. Я считаю, что ты настоящий герой, а все герои в сказках получают поцелуй. Вертихвостка аккуратно наклонилась и коснулась кончиком морды правой щеки шута. Карие глаза Цицерона расширились, брови поднялись и на лице заиграла довольная улыбка. Пальцы в перчатке коснулись щеки. — Вот такая награда Цицерону нравится куда больше, — как-то спокойнее и благодарнее произнёс шут, улыбаясь девушке. — Так я чувствую себя гораздо лучше. Но так жаль расставаться с тобой, дорогая Вертихвостка! О, Цицерон будет думать о тебе, когда его кинжал будет снова проливать кровь, а из пальцев врагов я сложу твоё имя! О, понадобится много пальцев, хи-хи! — подленько захихикал шут. — И я буду скучать! — горько ответила Вертихвостка. — Ты стал мне настоящим другом! Я очень надеюсь скоро увидеть тебя вновь. — Цицерон постарается, милая Вертихвостка, хозяйка больших барабанов! О, он постарается! — подмигнул тот. Аргонианке пришлось последовать за ярлом в просторный зал. Балгруф уже разговаривал с мужчиной в синей мантии, который очень возбуждённо слушал ярла, вникал каждому слову и кивал. — В Хелгене? А… А как он выглядел? Были ли какие-то особые приметы? — Она может знать, — ярл кивнул вошедшей Вертихвостке. — Её зовут Вертихвостка, и она пережила крайне много неприятностей за день, поэтому, Фаренгар, прояви немного учтивости и вежливости. Фаренгар перевёл взгляд на девушку и потерял дар речи. Аргонианка приветливо улыбнулась и убрала руки за спину. Волшебник открывал и закрывал рот, несмотря на то, что вопросы так и ломились наружу. — Соберись, Фаренгар, — с лёгким раздражением потребовал Балгруф. — Не будет она тут стоять весь день. Давай же, это твой редкий шанс узнать о драконах. — М? Да! О, разумеется. Простите меня, — затараторил волшебник. — Так, что вы видели за дракона? Как он выглядел? Он летал? Насколько большой? — Какой из двух? — Вертихвостка аж подпрыгнула на месте, заставив ещё одну пуговицу напрячься от колыхания грудей. — Синий или чёрный? — Два дракона? Не может быть, — взгляд волшебника метался от больших грудей к большим глазам. Трясущиеся руки схватились за локти, а Фаренгар постарался выпрямиться. — То есть, может! Это удивительно. Они были большие? — Очень! — закивала ящерка. — Синий был очень большой, но чёрный во много раз больше! Мне показалось, что он закрыл крыльями весь город. Пока волшебник и девушка разговаривали, ярл оставался в стороне, ожидая момента, когда нужно будет разнять этих двоих. Аргонианка слишком проста и наивна, а Фаренгар очень упёртлив и требует различные подробности, которые Вертихвостка сказать не в состоянии. А ещё с этой стороны открывался хороший вид на ящерку сзади. Прелестнейший. — Мой ярл, это большая и великолепная возможность! — волшебник повернулся к Балгруфу. — Тот самый каменный, о котором я говорил! Наверняка он может послужить подсказкой! Мне бы только изучить его, и думаю, что смогу узнать ещё о драконах. — И как я тебе достану твой драгоценный камень, Фаренгар? У меня на счету каждый человек, а теперь, когда драконы бороздят небеса и сжигают города и замки, я не могу так рисковать. — Может быть Вертихвостка сходит? Она уже имела дело с драконами, так? — не унимался волшебник. — Я?! — ахнула девушка, прижав руки к грудям. — Но… Я… Я ведь только… — Что за глупости? — Балгруф повысил голос и яростно посмотрел на Фаренгара. — Отправлять беззащитную девицу к бандитам в склеп? Ты в своём ли уме, Фаренгар? Я не позволю тебе даже думать о том, чтобы рисковать чужими жизнями, ты слышишь меня? Вертихвостка поджала хвост, когда увидела Балгруфа в гневе. Покрасневший, с опущенными бровями, твёрдым взглядом и вздутыми венами. Фаренгар замолчал и посмотрел под ноги, кивнул и не смел поднимать взгляда. Ящерка уже видела подобное поведение от хозяйки и знала: дальше будут бить. И волшебника, и её, а потом… Потом… — Но если камень действительно важен… Ярл вдруг успокоился. В голосе исчезли нотки гнева, взгляд снова стал чистым и незамутнённым, и какая-то отеческая доброта и снисхождение зазвучали следом. — То я найду способ его достать. Может быть, обращусь к Соратникам, раз такое дело. А пока достаточно, Фаренгар. Наша гостья устала, а ты пока поройся в книгах. Постарайся найти что-то о том, как бы убить этих драконов. Зрачки Вертихвостки расширились настолько, что стали напоминать блюдца, а вот дрожь в коленках никак не унималась. Девушка в шоке смотрела, как Балгруф преспокойно разворачивается и уходит из комнаты мага. — Вы… не будете нас наказывать? — спросила аргонианка дрожащим голосом, будто боясь заново навлечь едва миновавший гнев. — Ни меня, ни Фаренгара? — Наказывать? Что? — Балгруф бросил возмущённый и удивлённый взгляд на девушку. — С чего бы вдруг? — Он ведь разозлил вас. И Вертихвостка разозлила, — ящерка испуганно сжала голову в шею. — Хозяйка всегда наказывала Вертихвостку и шлёпала метлой, гоняла по комнате. Ярл не будет наказывать? Фаренгар непонимающим взглядом пялился на девушку, дрожащую от страха, а Балгруф, немного поразмыслив, усмехнулся и покачал головой. — Так вот как с прислугой некоторые обходятся. Нет, я не считаю, что нужно наказывать взрослых людей или аргониан такими методами. К тому же, тут нет твоей вины, за что мне тебя, кхм, шлёпать? — усмехнулся норд. — Пойдём. Сядь за моим столом и будь моей гостьей. Поешь и отдохни, а то ты… Что с тобой? Почему ты плачешь? Вертихвостка не могла сдержать слёз и плакала, вздрагивая в плечах, болтая хвостом и смотря на ярла счастливым взглядом. — Потому что вы та-а-а-а-акой добрый хозя-я-я-яин! Вы не обижаете Вертихво-о-о-о-остку! Меня не отшлёпают! — и разревелась. Пока Балгруф успокаивал девушку, её рыдания доносились из комнаты мага. Провентус и Хронгар с удивлением пялились на открытые двери и переговаривались. — Странная девица. Красивая, хорошая, но странная, — Хронгар, младший брат Балгруфа, почесал бритую голову и погладил бороду. — Может быть все ящеры такие? То про драконов говорит, то шутов целует, то рыдает так, что стены сотрясаются. Откуда вообще такая? — Мне даже интересно, есть ли ещё такие? И чего от неё ждать, неприятностей или… Ну… В общем, ты понял меня, — невнятно сказал имперец. — Кхм, пойду-ка велю подать обед, пока меня этот плач с ума не свёл. Слёзы и вопли Вертихвостки утихли сразу же, когда девушка села за стол подле ярла. Обеденная располагалась прямо в большом тронном зале, и представляла из себя два больших стола, стоящих друг от друга на большом расстоянии. На одном столе обедали слуги и солдаты, а на другом сам Балгруф, сыновья Фротар и Нелкир, дочь Дагни, брат Хронгар и советник Провентус Авениччи. Ещё два места были пусты: Айрилет занималась информированием солдат, а Фаренгар занимался исследованиями. Вертихвостка вкушала еду за столом, показывая манеры и воспитание, которые совсем не спасали от крошек, капель соуса и кусочков еды, что падали в большой вырез большой груди, привлекая внимание. Балгруф, чувствуя смущение за гостью, не мог даже сделать замечание — придраться к её внешности было бы глупо, да и потом не хотелось. Поэтому ярл решил занять неловкое лобызание кушающей аргонианки разговорами. — Куда ты теперь пойдёшь, Вертихвостка? Тебе есть, куда податься? — полюбопытствовал правитель Вайтрана. Вертихвостка держала ножку фазана в одной руке, а второй вытирала соус с бежевой чешуи. Услышав вопрос Балгруфа, девушка растерялась и едва не уронила ножку в вырез. — Я совсем не думала об этом, мой ярл, — сказала девушка, печально смотря в мудрые глаза норда. — Мой замок уничтожен, хозяина и хозяйки нет в живых. У меня дома нет, — с печальным осознанием сказала Вертихвостка. Каре-красные глаза снова покраснели. — У меня… совсем ничего нет. — А что же ты умеешь? — поспешил спросить Балгруф, опасаясь, что аргонианка опять разревётся. — Тебя ведь чему-то учили хозяева? — О, многому! — тут же отвлеклась аргонианка. — Шить, вязать, убирать, мыть, штопать, готовить, носить кружевное и шёлковое, а также мыть, согревать по ночам, возлежать по утрам, днём, в полдник и в перерыв. Балгруф покраснел и приподнял брови. Провентус поперхнулся, Хронгар прекратил жевать. — А что означает «возлежать»? — спросил Нелкир, младший сын. — Юный господин, это… — начал Провентус, пытаясь подобрать слова. — Значит «делать ребёнка», — ответила Дагни, отпивая из кубка. — Лежать голыми вместе на кровати. — Госпожа! — с паникой в голосе шикнул Провентус. Девочка в ответ невинно улыбнулась. — Я это в книжке прочла. А мне Вертихвостка нравится, — Дагни посмотрела на Вертихвостку с доброй улыбкой. — Она забавная и честная. Можно её оставить? Она станет нашей мамой? — Ну… Эм… — Провентус почувствовал себя загнанным в угол. — А она мне ванную тоже будет делать? — полюбопытствовал Фротар, старший сын, который также не отводил глаза от гостьи. — Мал ты ещё о таком думать, — усмехнулся Хронгар, потрепал племянника по голове. — И не пялься так явно, а то неприлично. — Дядя, ты же сам постоянно на неё смотришь, — возмутилась Дагни. — По-твоему это честно? Хронгар рассмеялся и постучал по виску. — А я вполоборота смотрю! Чтобы казаться не сильно любопытным. — Некрасиво! — нахмурилась Дагни. — Отец, а Вертихвостка может остаться у нас? Она станет хорошей служанкой, а я могу поселить её в своей комнате, а Фротар и Нелкир будут жить в другой, мальчишеской. — Дагни, что ты такое говоришь? — удивился ярл так же сильно, как и сыновья. — Я не буду выселять детей, да и места для служанки у нас нет. К сожалению, — сказал он уже печальнее, посмотрев на Вертихвостку, — я не могу предложить тебе место во дворце. Но ты не расстраивайся. Провентус даст тебе рекомендательное письмо, если ты желаешь стать служанкой в другом дворце. Хотя я бы посоветовал тебе остаться в Вайтране и попытать счастье в «Гарцующей кобыле», нашей таверне. — Ну, пап! Давай оставим её! — попросила Дагни. — Она хорошая! Я хочу личную служанку! Я буду её кормить и одевать! Выгони кого-нибудь другого. — Дагни! — строго сказал Балгруф, нахмурившись. — Что я тебе говорил по поводу слуг? — «Гарцующая кобыла»? Ты серьёзно, брат? — возмутился Хронгар, сжимая куриную ногу в руке. — Рядом с этим глупым бардом, который девушкам проходу на даёт? У неё же вся задница от щипаний опухнет! Дети засмеялись, Провентус довольно хмыкнул, а Балгруф только собирался возмутиться вновь, как двери дворца распахнулись. Айрилет, таращась красными глазами на застолье, взбежала по ступеням и выпалила: — Дракон напал на город!Акт I. Сцена III. Нелёгкая ноша
16 марта 2024 г. в 14:31
— Значит, вот этот шут перебил бандитов? Ты уверен, что тебе не показалось?
Стражник указал рукой в сторону сломанной повозки, со следами крови на дереве. Цицерон посвистывал у сломанного колеса и смотрел в безоблачное небо, будто скучая. На проезжей части, если приглядеться, можно было отыскать хаотично разбросанные фаланги пальцев, ушей и даже нос. Тела бандитов валялись поодаль, представляя из себя печальное и весьма кровавое зрелище. Стражник повернул голову к шуту, а тот ответил ему дружелюбным помахиванием, отчего у служителя закона пробежали мурашки по спине.
— Что-то с трудом верится.
— А вы на бандитов гляньте! — Лорей, хозяин фермы, таращился на мужчину большими глазами, сжимая в руках мотыгу. — Говорю вам, это было ещё то зрелище! Я только вышел из дома и тут смотрю: эти двое подбегают и что-то спрашивают у шута. А потом крышка ящика падает, а оттуда аргонианка вот с такими… Кхм… Вся испуганная, голая, кричит: «Зомби, мертвецы! Помогите!»
— Гроб я видел, — вздохнул стражник. — Странное это дело, но ничего незаконного. В Скайриме сейчас кого только не встретишь. Так, и что потом?
— И эти двое кричат, чтобы шут отдал им девушку и коня. А та в истерике, умоляет, вся трясёт своими… Ну… — фермер поморгал глазами, будто сомневаясь в собственных словах. — Я таких грудастых никогда не видел. Думал, что померещилось и…
— Бандиты, — устало потребовал стражник. — Вот эти двое, которые себя по дороге потеряли. С ними что?
— А вот тут другое дело было, — испуганно сказал Лорей. — Шут им отказал, говорит, что не согласен с таким раскладом. Я думал, что они его забьют, но тот только достал кинжал и такого наделал! В жизни не видел, чтобы людей крошили как капусту. Не знал, что скоморохи вообще так умеют!
Стражник хмыкнул и снова оглядел повозку с шутом и гробом. Да, что-то странное творилось вокруг, буквально ощущалось в воздухе. Все эти голые аргонианки, шуты, бандиты, и всё это в разгар неспокойного времени. Но с другой стороны не произошло ничего незаконного: девушку похитили бандиты, та сбежала, попалась этому чудаку, а тот её защитил. С точки зрения закона Цицерон поступил даже очень правильно.
— Он тут у меня инструменты попросил, — продолжал Лорей, слегка пошатываясь. — Я… Я наверное помогу ему. Не хочется злить такого опасного человека.
— Поможешь, но как только с пострадавшей поговорю. Где твоя голая ящерица? — в голосе стражника появились искренние нотки интереса.
— Жена в дом отвела, — Лорей показал в сторону двери. — Бедняжка, совсем испугалась, вся испереживалась. Думаю попросить жену оставить её на пару дней с нами. Ну, чтобы она в себя пришла, отдохнула…
Стражник кивнул, а про себя усмехнулся. Ну как же, разрешит оставить такую пленницу. Самому служителю закона было даже любопытно, что там за такая аргонианка с такими формами? Небось первый раз увидел ящерицу на двух ногах, вот и почудилось. Повезло, если хоть раз видел каджитский караван.
— Тебе идёт? Не слишком ли тесно? — раздался женский голос.
— Ах, я благодарю вас за доброту! Всё прекрасно, спасибо! Сколько я вам должна?
Второй голос звучал так женственно, с таким сильным придыханием, томным и страстным, что у стражника невольно пересохло в горле. Из открытых дверей фермы появилась та самая пострадавшая, одетая в простое, грубоватое платье, с длинной светлой юбкой и небольшим вырезом. Точнее, вырез не предусматривался как таковой, но верхние три пуговицы категорически отказывались застёгиваться. Виляя сильными бёдрами, Вертихвостка покинула дом и поспешила на улицу, держа руки у живота.
— Разрешит, как же… — вслух сказал стражник, сложив руки в боках. — И, говоришь, голой её видел? Проклятье, вот повезло.
— Дорогая, чем скорее ты оставишь наш дом, — спокойно ответила Кюври, альтмерка с золотистыми глазами, — и прекратишь будоражить голову моего мужа, тем скорее расплатишься за платье. Ты милая, но, прошу тебя, уходи поскорее.
Вертихвостка поклонилась ещё раз, развернулась и пошла в сторону стражника. Ящерка только было открыла рот, чтобы поздороваться, как услышала треск ткани. Юбка зацепилась за торчащий гвоздь возле ограды, потянулась и порвалась, частично обнажив левое бедро. Где-то в воздухе раздался звук натянутой струны лютни.
— Ох! Какая я неловкая, — грустно сказала Вертихвостка, осматривая свою сильную ногу, ощущая прохладный воздух на чешуйках. — Господин, простите меня за…
— Да нет-нет, всё в порядке, — стражник пялился на ножки неуклюжей девчушки и довольно улыбался, благо под шлемом лица было не разглядеть. — Мне доложили, что вас преследовали бандиты, а вон тот странный человек защитил вас от грабителей. Всё так и было? Есть, что добавить?
— Цицерон? О, да! Он так выручил меня, настоящий герой! — всплеснула руками Вертихвостка и подпрыгнула на месте, заставив груди затрястись. — Он хотел меня спрятать, но не сказал, что везёт… тело, — девушка прижала коленки друг к другу и виновато посмотрела вниз. — Если бы я не закричала, то бандиты бы прошли мимо и… Ах, что за день! Сначала драконы, потом бандиты. Неужели боги так не любят меня?
В сущности, стражник не особо слушал Вертихвостку, любуясь движением её грудей, слушая треск пуговиц и наслаждаясь медовым голосом. Но когда аргонианка вскользь сказала о драконах, мужские инстинкты оказались вытеснены другими куда более моральными кодексами.
— Дракон? Ты точно уверена, что это дракон? — стражник наконец-то взглянул в глаза ящерки. — Может какое-то другое чудовище?
— Ох, нет-нет! — замотала головой (и грудью) ящерка. — Я точно их видела! Двоих за один день! Один раз в замке хозяев, а потом в Хелгене! Они летали, были большими, страшными и очень напугали меня! Кругом столько огня, смертей, дыма… — драматично вспоминала бедняжка.
Сомнения в стражнике окончательно выбили похоть из головы. С одной стороны, всё звучало, как выдумка, но с другой - нельзя рисковать и приходится проверять лишний раз. Всякое может случиться в суровом краю.
— Летал? Звучит очень серьёзно. Тебе следует отправиться в Вайтран и доложить обо всём ярлу Балгруфу. Уж не знаю, что там увидела, но, если что-то летает и сжигает, то людям нужно знать.
Девушка удивлённо захлопала глазами и коснулась указательным пальцем своей мордочки.
— Хотите, чтобы я рассказала господину ярлу? Но я ведь простая служанка и совсем ничего не понимаю. Разве меня будут слушать? Хозяин говорил, что мой рот годится вовсе не для разговоров.
Лорей, едва услышав слова девушки, выронил ящик с инструментами, разбросав гвозди по земле. Кюрви, видя неуклюжесть мужа подле несмышлённой соблазнительницы, скрестила руки. Стражник опять лишился дара речи, а Цицерон снова пришёл на помощь.
— Дорогой пышный цветок, позволь Цицерону сопроводить тебя в город. Твоё появление скрасило этот неудачный день багряными красками и решило мою проблему, — шут бросил взгляд на Лорея, собирающего гвозди. — Раз уж мы с мамой чуть-чуть выбыли из графика, то почему бы мне не проследить, чтобы твой замечательный хвостик коснулся порога дворца?
Глаза Вертихвостки загорелись от счастья, улыбка, полная острых клычков, расцвела на зелёной мордочке.
— Ты так поступишь ради меня? Ах, Цицерон, огромное спасибо! — ящерка взяла шута за руки и сжала пальчиками. — Я буду тебе очень признательна! Ты такой хороший.
Цицерон довольно расхохотался и подмигнул ящерке.
— Ах, моя прелестная подруга. Ты ошибаешься. Но ради тебя я и дальше побуду самым хорошим парнем. Мама не будет против. Всё-таки, ты столько натерпелась.
— И лошадь заберите, — сказал стражник. — Это боевой трофей, к тому же, готов поклясться бородой Исмира, наверняка краденная. Считайте, что вам крупно повезло.
После недолгого ремонта телеги, Цицерон прыгнул в повозку вместе с Вертихвосткой. Новоприобретённую лошадь путники привязали за повозку и наконец-то отправились в Вайтран. Ора Гия провожала парочек взглядом, очищая морковку о лоскутное платье.
— Ах, ты только глянь! Первый день, а она уже успела найти себе опасного, кровожадного друга, чей смех слышится из самой пустоты, — мечтательно сказала большая женщина. — Уверена, что спать она сегодня будет, как убитая! А вот платье ты ей зря порвал.
Сардоний слез с лопасти мельницы, звеня своей шапочкой, спрыгнул на землю и усмехнулся.
— Не понимаю, о чём ты, дорогая моя. То был лишь гвоздь, который старый Лорей не удосужился забить, — пустые прорези смотрели на уходящую повозку. — А вот, что касается сна, то я уверен, что в нём будет полно чудовищ и кошмаров.
— Вот как? — нахмурилась Гия и демонстративно откусила часть морковки. — А что, если эти сны будут приятными и мокрыми?
— Ну, тогда чудовища станут настоящими, — Сардоний покачал пальцем, смотря на Гию исподлобья.
— А, может быть, и будут, — многозначительно ответила Гия, смотря в сторону Вайтрана. — Может быть, и будут.