Селенис. Власть по праву силы

В окне таксокара показался Восьминогий бульвар, сердце радостно затрепетало — как же давно Матвей Николаевич не видел пышные каштаны, сияющие витрины элитных магазинов и манящие огни ресторанов!.. Но любоваться живописным видом выдалось недолго — машина скользнула в неприметный переулок, и через пару минут инженер нерешительно топтался у вывески «У Володи». Вместо окрылившей было уверенности, в груди ядом разлилась глухая тревога. Идти в бандитский притон было страшно: а что, если этот барыга со странным именем Витёк просто отберет бумажки?.. Но других денег не было, живот со вчерашнего дня сводило от голода, так что ничего другого не оставалось, как спуститься в подозрительный подвал. — Летящие хрусты-ы-ы, о, как они прекрасны! — услышал Матвей Николаевич приятный баритон и несмело пошел на пение по темному коридору. — Летят они, летя-я-ят, их не остановить… Проморгался, морщась от кислой вони и тяжелого приторно-сладкого дыма, что заполонил помещение, и робко огляделся. Низкий потолок, залитые пивом столы, липкий от того же пива пол, пьяный гомон… В эту отвратительную картину ну совершенно не вписывались три роскошных бильярдных стола с висящими над ними уютными абажурами с трогательной бахромой, и маркёр в поношенном пиджаке и штанах, что были чуть короче, чем надо. Он был маленького роста, правое плечо выше левого, с умными карими глазами. — Летящие хрусты-ы-ы! — с чувством раздался справа красивый хмельной баритон, и Матвей Николаевич торопливо пошел к барной стойке. — Сосиски. Без сосисок ничего не отпускаем, — пробормотал красномордый Володя, огладив пышные усы. Пил он явно не первый месяц, а может, вовсе уже и не первый год. — Добрый вечер! Пожалуйста, подскажите, как мне найти Витька? — А я знаю? — равнодушно пожал плечами Володя. — В первый раз за такого слышу. Кто он такой, чтобы я за него знал? — Но как же… — оторопел Матвей Николаевич. — Ведь Толя сказал, что… — Толя! Вот с Толи и надо было начинать! — перебил Володя и окинул инженера любопытным взглядом, — Так ведь повязали Витька. Его, конечно, откупят, но это дело не пяти минут, сам же понимаешь, дядя. Ну, чего уже подать, пива, сосисок? Без сосисок не отпускаем. — У меня есть бумажные деньги! — от одной мысли о еде рот затопило слюной, а желудок свело болезненным спазмом. — В долг не обслуживаем, хрустами не берем, по этому вопросу ходи до Витька, дядя, — безапелляционно заявил Володя… Матвей Николаевич покинул бандитский притон с ощущением полнейшей растерянности и беспомощности. Лететь домой не на что, ночевка на улице и в молодости обернулась бы клиникой, да еще эти сектанты Второго Вихря беснуются. Изобьют, и это — в лучшем случае!.. Ночной гомон вдруг прорезал протяжный звук колокола. Храм Всевидца! Двери его всегда открыты, там тепло и даже кормят нищих… Матвей Николаевич решительно поправил воротник, одернул полы сюртука и отправился на колокольный перезвон. — …Почему круглое — это хорошо? — пробасил священник в зеленом балахоне. — Ибо Земля круглая! — хором ответила толпа, вскинув руки. — Почему треугольное — это плохо? — Ибо треугольник есть символ зла! — с чувством отозвались верующие. — Не должно быть треугольного на круглом! — констатировал священник. — Воистину, не должно! — фанатично поддержала толпа. Матвей Николаевич нервно сглотнул. В храме явно происходило что-то неправильное, ведь треугольник — это символ слайдеров. Да взять хоть ту же Цитадель — черный небоскреб в виде пирамиды, нависающий над хрупкими постройками землян… «Не должно быть треугольного на круглом»?! В ужасе попятился, неловко споткнулся о чью-то ногу… — Осторожнее, дедушка! — подхватил инженера под локоть щегольски одетый некрасивый долговязый парень. — Я… Мне 53 года… — зачем-то виновато пролепетал Матвей Николаевич. — А то, что седой, так это я в Пустоши облучился… Научные экспедиции… Мне даже разрешили удаленно работать, из дому… — Вы впервые на вечерней проповеди? Не видел Вас раньше, — в глазах парня блеснул странный интерес. — Позвольте представиться: Эваниус. — Матвей Николаевич, — отозвался инженер, удивившись, что к нему впервые за столько лет обращаются на «вы». Но тут же поник и добавил: — Точнее, теперь уже Матв. Понимаете, такая ситуация, и… Мне весьма неловко, но… — Вы попали в беду, Ваше Высокородие? — встревожился новый знакомый и мягко сжал узкую ладонь инженера большими теплыми руками. Матвей Николаевич изумленно распахнул голубовато-серые глаза, в голове обрывками пронеслись презрительные ухмылки соседей по небоскребу-муравейнику. Они называли его, в лучшем случае, чудиком, но чаще — старым дураком, халамидником, шлимазлом… Эваниус взял инженера под локоть, увлек в угол и принялся расспрашивать столь учтиво и деликатно, с таким искренним участием и желанием помочь, что измученная унижениями и одиночеством душа Матвея Николаевича полыхнула жаждой внимания и заплакала благодарностью, как свечи, что были повсюду в этом странном храме… И когда новый знакомый предложил вдруг отправиться в его апартаменты, инженер согласился, позабыв всякую предосторожность — только и мелькнули в окне роскошного нейрокара купол храма, да огни витрин Восьминогого бульвара! Матвей Николаевич блаженствовал. Нежданный благодетель подливал в его резной бокал благоухающего вина, упрашивал съесть еще настоящего терпкого сыра — давно забытый вкус роскоши, которая осталась в той, навсегда потерянной жизни… Но больше всего инженер наслаждался обществом этого интеллигентного, учтивого юноши. — Ведь согласитесь, Ваше Высокородие, нужна консолидация общества! — решительным тоном произнес Эваниус. — Кон-со-ли-да-ция, — сладко прошептал Матвей Николаевич, будто смакуя слово на языке, такое сложное и красивое, столь непривычное после «чо» и «кудой». За годы, бездарно прожитые в районе Окта, он так и не привык к примитивному говору плебеев. — Вот взять, к примеру, адептов Второго Вихря: сила без «вектора»! — убедительно продолжал Эваниус, будто выступал с трибуны. — Они не видят будущего, потому что им недоступно полноценное образование, только от трех до девяти классов школы. Наука должна быть всеобщим достоянием, кому, как не Вам это знать! Юноша произносил фразы все более и и более дерзкие, можно даже сказать, провокационные. Сектантов называл «доведенным до отчаяния пролетариатом», а во всех бедах винил Прокуратора, что пятнадцать лет назад прибыл в Ростов по указу Императора Московского. Беседа принимала довольно странное русло, но разомлевшего от изысканного вина Матвея Николаевича это нисколько не смущало: случайное знакомство в храме стало самым приятным и удивительным событием за последние несколько лет. — Прокуратор не понимает специфики нашего анклава, — объявил Эваниус. — Нам нужны выборы! И если все мы придем к стенам Цитадели и потребуем их проведения… — Я… я — человек науки, юноша… — нетвердо запротестовал захмелевший Матвей Николаевич, услышав про Цитадель. — И весьма далек от политики… — До заключения Лунного Конкордата правительство выбирал народ, — мягко отозвался Эваниус, снял со стены рамку с медалями и протянул инженеру. — Взгляните, вот награды моего предка: он был генералом в Нейролитовую войну. Именно они пробудили во мне интерес к великому прошлому Земли, я окончил исторический факультет, и… — Юноша, Вы решительно заблуждаетесь! Это вовсе никакая не награда, — охрипшим голосом перебил вдруг Матвей Николаевич, вглядываясь в небольшой золотистый значок со сложным асимметричным символом. — Вы полагаете? — вскинул брови Эваниус. — Ведь, судя по конструкции, его явно прикалывали к одежде. — Все верно! — нетвердо отозвался инженер и многозначительно поднял тонкий палец. — Это чип, юноша. Пропуск на военный объект с очень высоким уровнем доступа, может, даже и с полным, судя по цвету. И вот что я Вам скажу: скорее всего, объектом этим является ни что иное, как бункер. — То есть, если узнать, где расположен этот объект, я смогу попасть внутрь?! — ошарашенно воскликнул Эваниус. — Отыскать его координаты в Пустоши будет непросто, но я охотно взялся бы за столь интересную задачу, ведь у нас есть символ, что уникален для каждого военного объекта. Мне доводилось бывать в бункерах, обнаруженных слайдерами, и, уж поверьте, это был воистину невероятный опыт! Вот только я не решусь утверждать, что чип этот в рабочем состоянии, а проверить это, увы, никоим образом не удастся. — Что Вам нужно для работы? — спросил Эваниус, взволнованно дыша. — Я предоставлю все, что потребуется!.. Матвей Николаевич не ответил. Он завороженно разглядывал золотистый чип, и перед глазами его хаотично вспыхивали строки алгоритма поиска.