Подлец Нотр-Дама

      🐈‍⬛🐈‍⬛🐈‍⬛🐈‍⬛       Перед Дворцом Правосудия собралось немало народу. По мере приближения архидьякон убедился — это опять она.       Желающим из-за обилия шумных зрителей было трудно подойти поближе, чтобы лучше рассмотреть танцовщицу.       Архидьякон заинтересованно всматривался в танец, потом начал злиться. Похотливых взглядов, устремлённых на девушку, было достаточно. Он испытывал стыд за зрителей и не хотел находиться среди них. К тому же он направлялся во Дворец Правосудия к Пьеру Гренгуару, а эта толпа его задерживала.       Послышалась новая волна криков и хлопков.       Наконец-то девушка остановилась, стрельнув, как показалось священнику, в кого-то справа чёрными глазами. Чем веселее становилось лицо красотки, тем сильнее мрачнел человек в сутане.       Фролло заметил, что один мальчишка срезал у порядочного горожанина кошелёк. Он подошёл и схватил мальчишку за ухо. Тот закричал от боли и бросил кошелёк на пол.       — Ты срезал кошелёк! — воскликнул Фролло.       — Это не я! — оправдывался мальчик.       — Ты вор!       — Вам показалось, ваше высокопреподобие, — возразил архидьякону Матиас.       — Оставьте свои оправдания для суда. Я понял. Ещё и воровка, – победно заключил он. – Пока ваша красавица танцует, её дружки опустошают карманы.       — Цыгане тебе не воры! — зло крикнула старая цыганка.       Клод отпустил мальчика.       Цыганка почувствовала, как по её телу пошла дрожь и готова была засмеяться от нервов:       – Только не это, опять этот гадкий священник!       Она видела, что чёртов архидьякон стоит в нескольких шагах от неё и сверлит её взглядом, словно посылая проклятия и обвиняя её во всех преступлениях человеческого рода. Он смотрел осуждающе, это её смущало и внушало ей неприятное чувство стеснения, словно она без одежды. Неужели во время танца от платья что-то отвалилось и оголило грудь? Она опустила глаза — с её одеждой всё в порядке. Так зачем так смотреть?       Если бы верила в колдунов, посчитала бы, что столкнулась с одним из них. Демон! Эсмеральда хмурила красиво-очертанные брови. В любом случае, её не проведёшь, он не заставит её бояться. Шёл бы он к дьяволу!       Набрав воздуха в грудь и рассердившись, девушка быстрым шагом собралась проскользнуть мимо него, но он схватил её за руку.       — Сколько раз тебе говорил здесь не появляться? — спросил архидьякон холодным тоном.       Эсмеральда ответила:       — Не считала. Я не танцую возле церкви.       — Ты должна была исчезнуть, навсегда покинуть город. Почему ты не поступила так, как тебе велели?       — Кто велел?       Неизвестно, чем был задет Клод.       – Как вас зовут? – спросила она.       – Снова смеёшься? Ты играешь с огнём.       – Я больше не танцую перед храмом, только на улицах и площадях. Зачем вы ходите там, где сами себе запретили?       Он сильнее сжал её локоть и тихо зашипел:       — Ты думаешь, кто-то из горожан за тебя заступится? Тебе никто не поможет, никто не защитит. Ты ничто!       – Мне больно! Отпустите!       – В моей власти позвать стражу и твой дружок, которому ты показываешь ноги, тебя повесит за проституцию и воровство.       — Ясно, — ответила молодая девушка.       Неожиданно на подмогу плясунье явился главарь шайки Клопен.       — Оставь её! Она тут ни причём, — сказал деловито цыган. Он хотел задержать девушку, но она ушла.       Король нищих пристально смотрел на архидьякона. По его взгляду он понял, что Клод его не узнал.       — Я вижу, ты и есть преподобный метр Клод! Величай меня как угодно: монсеньор, ваше величество, только не мямли. Перед тобой Клопен Труйльфу – король алтынный, рядом со мной Матиас – герцог египетский и цыганский и Гильом – император Галилеи.       Дружки короля злорадно захихикали.       — Вам всем здесь не место! — уверенно ответил Фролло.       Одна из цыганок в толпе закричала:       — Ты поповская морда, ряса перепившая вина, возмонил себя военным, чтобы ли?! Ты не имеешь права нас выгонять, цыгане — такие же люди и имеют права…       — У вас нет никаких прав, если намерения воровать и не платить налоги на чистоту улиц, — возразил архидьякон. — Думаю, капитану стрелков надоело каждый день убирать на улицах трупы, потому что вы, несмотря на запреты, носите при себе оружие. Ваше место у ворот города!       — Слушай сюда, священник, — вежливо ответил король цыган, — то, что человек имеет гнусную рожу, не всегда значит, что он вор. Я никогда не был вором, я — цыган! Более того, я больше не граблю, я выше этого... я убиваю!       Клопен неожиданно набросился на Фролло с кинжалом, но священник в последний момент удачно схватил цыгана за руку, опережая удар.       Как в тумане архидьякон слышал голоса в толпе, твердившие:       — Они же его убьют!       Назревала резня, Феб свистнул стрелкам, чтобы они были наготове разогнать толпу.       Клод находился среди бродяг, которые навострили на него ножи. Это была опасная минута. Помощь пришла так же неожиданно.       Лёха-Квазимодо с ором, тряся огромными кулаками и лязгая зубами, и облизывая свои кабаньи клыки, прилетел будто из ниоткуда. Он ударил Фролло кулаком голову так, что тот упал.       Цыгане опустили кинжалы, последовал хохот. Капитан и его стрелки вздохнули с облегчением. Горбатый всех примирил.       — Где Клод, там и урод! — воскликнул Матиас. — Браво, Квазимодо! А вот и Папа! Папа избран!       Бродяги надели на горбуна тиару, усадили его на носилки и собрались носить его по всему городу под фанфары:       — Да здравствует Папа Дураков! — звучали восторженные крики.       Прибежал поэт Гренгуар и помог архидьякону подняться.       Процессия папы Шутов двинулась с места. Звонарь был счастлив.              🐈‍⬛🐈‍⬛🐈‍⬛🐈‍⬛