Колесо
11 февраля 2024 г. в 16:50
Утром после праздника на суд вели многих задержанных: кого-то вчера поймали на краже, кого-то на разбое и пр.
Жеан ухахатывался со всех неудачников, чьи дела разбирал судья. Привели очередного задержанного.
– Квазимодо! – позвал школяр.
– Что надо? – спросил горбатый.
– Ты извини меня за моё поведение. Ты хороший парень, я хочу предупредить. Можешь не верить. Судья Флориан Барбедьен – глухой осёл. Он все дела перепутал. Он сейчас вынес конюху приговор за проституцию, а кавалера, попавшегося на игре в кости, осудил за убийство. Бедолагу казнят из-за судьи-идиота. Ты погромче ори, когда будут спрашивать, в чём ты виновен. Если судья не расслышит, он что-нибудь выдумает.
Парень перепугался. Он не знал, доверять ли Жеану или нет. Всё же поверил.
Судья был туговат на одно ухо, но тщательно это скрывал. Ему удавалось отлично вести свои дела. Он ознакамливался с делами подсудимых ещё до того, как их приводили. Он запоминал их имена и проступки, чтобы лишний раз не переспрашивать в случаях, когда не расслышит. И очень не любил, когда кто-то намекал на его проблемы со слухом. В таких случаях он действовал беспощадно.
– Я невиновен! – заорал горбатый.
– Я ещё не предъявил обвинение, – сказал судья, – минуточку!
– Я невиновен, можете меня отпускать!
В зале суда захихикали из-за ора Квазимодо.
– В чём же вы невиновны, дорогой? Не надо так орать, я не глухой. Вы знаете, за что вас задержали?
– Меня задержали не за разбой. Это было недоразумение! И мелкое хулиганство!
Судья почесал мизинцев в своём ухе и положил мизинец в рот.
Горбатый продолжал:
– Я выпил сто грамм и просто хотел напугать проходившую мимо девушку.
– Имя, любезный?
– Квазимодо.
– Род деятельности.
– Безработный... то есть звонарь.
– Возраст?
– 20 лет.
– Итак, вы обвиняетесь во-первых, в нарушении ночной тишины – в разбойных пустозвонах по ночам, на которые два месяца поступают жалобы от людей; во-вторых, в насильственных и непристойных действиях относительно женщины лёгкого поведения, предположительно блудницы; в-третьх, в неподчинении капитану стрелков, состоящему на службе Его Величества во время задержания.
– Я невиновен. Я уже сказал. Я хотел подшутить над девкой. Этот офицер, как и все олени-мусора, не понимает шуток. Могли разобраться на месте, он зря меня задержал.
Судья закрякал. Желваки заиграли на его скулах.
– Ещё ты проявил гнусное неуважение к суду. Разбойник! Превращаешь мой суд в комедию? Только что я нашёл ещё одну жалобу на тебя. Ты оклеветал даму.
– Что? Какую даму? – орал подсудимый.
– Назвал овцой – тридцать три раза, назвал тёлкой – сорок восемь раз, упоминал её срамные женские органы – пять раз. Ты оскорбил даму королевского парикмахера Оливье ле Дена... и будешь привязан руками и ногами к колесу. И провисишь так три дня.
– Чего? – не понял подсудимый.
– Следующий... – махнул рукой судья.
Когда парня выводили на улицу, над своими ушами он услышал хохочущий женский голос. Горбатый поднял взгляд и увидел Николетту. Теперь она была одета в наряд знатной дамы, под ручку она шла с каким-то вельможей.
– Прости, чудовище, я не хотела, ты сам во всём виноват. Нечего было меня оскорблять.
– Оскорбрять? Я констатировал факт. Теперь уже шлюху нельзя назвать шлюхой?
Девушка хохотала.
🎡🎡🎡🎡🎡
Горбатого привязали к колесу. И теперь каждый желающий мог подойти и покрутить его. Надо сказать, протоколист сжалился над уродом и вместо «трёх дней на колесе» написал «три часа». Он поднёс приговор судье для подписания, судья не заметил «оплошности».
– Чего ржёте, олени? – спрашивал парень столпившихся вокруг него зрителей.
– Красиво висишь!
Какая-то женщина бросила ему в голову камень.
– Будешь знать как будить нас по ночам своим проклятым звоном!
– Наконец-то тебя наказали, – злорадствовал Феб. – Я знал, что тебя покручу, но не думал, что исполню это так скоро.
– Я твоя мечта по жизни? Иди лучше баб ласкай, а не моё колесо! – огрызнулся горбатый.
Феб дёрнул колесо и крутил его пока ему не надоело.
– Ты заплатишь за свою дерзость, – угрожал он.
Когда офицер ушёл, на его место пришли другие проходимцы.
– Как твои дела? Можно мы тебя покрутим?
Бездельники вертели орудие наказания и хохотали.
Парень угрожающим тоном сказал:
– Подождите, пока меня снимут, я вам покажу.
– Что от тебя останется, когда наказание закончится?
– Крутись, крутись колесо!
– Его нельзя останавливать.
– У тебя желудок выйдет через рот.
– Мне весело. Это же атракцион, – ответил осуждённый. – Чтобы покрутиться на таком, люди в моём времени стали бы в очередь и платили деньги. Надо взять на заметку. Мне такое колесо надо приобрести, буду возить по деревням, деньги зарабатывать.
– Мы не верим, что тебе весело, – кричали проходимцы.
– А мне весело! – отвечал привязанный. – Полёт нормальный, мне можно лететь в космос.
– Какие вы смелые, – оборвала негодяев Эсмеральда. – Воспользовались тем, что бедняга связан и не может себя защитить.
Они остановили колесо.
– Воды дать? – спросила цыганка у неудачника.
– Какая вода? Козлиха! Ты что, пьяная? Когда крутят, жжжелудок поднят к горлу, хочется блевать. – Внезапно до него дошло, что за девушка перед ним, он замямлил комплимент: – Прошу прощения, я не могу на тебя смотреть, от твоей красоты у меня голова идёт кругом.
Сердитая цыганка дёрнула колесо и хамящий урод закрутился.
– Поставь меня прямо! – кричал он, она злилась и неожиданно засмеялась.
Эту сцену издали увидел архидьякон. Странное чувство поселилось в его сердце, похожее на ревность.
Цыганка остановила колесо, положила мокрую тряпку на голову неудачника и пошла своей дорогой.
– Вы ходите мимо этой площади каждый день? – орал привязанный ей вслед.
Она молчала.
– Да, она ходит тут, – ответили бездельники.
– Теперь, когда я это узнал, я буду висеть тут каждый день.
Один бродяга решил успокоить звонаря:
– Она любит офицера, состоит в шашнях с поэтом, а тебя просто жалеет.
– Она положила на меня глаз. Я – сладенький кусочек.