Подлец Нотр-Дама

      Об арестованной цыганке беспокоилась совершенно посторонняя женщина – её имя Амбруазина де Лейва. 15 лет она была заключённой в келье для неверных жён. Из своего окна, выходившего на площадь, она видела лишь ноги прохожих. Кто имел жалость, оставлял у её окна кусочки хлеба, но большинство плевались.       Она происходила из знатного испанского рода, осиротела, когда ей было всего 16 лет. Она осталась один на один с целым миром, и в это время на горизонте появился прекрасный французский офицер Арман де Гонделорье. Он влюбил в себя молодую девушку, увёз с собой и женился на ней. У них родилась дочь, которую назвали Агнес. Кроме дочери у них не было детей, а супруг страстно хотел сына и изводил супругу. В придачу, после 8 лет брака его прельщала молодая богатая наследница Элоиза, которая в отличии от никчёмной жены, могла подарить ему сына. Однако, развод был невозможен.       Затем произошло несчастье – семилетнюю дочь похитили цыгане. Отец с ротой солдат обеспокоенно искал её и не нашёл. Солдаты напали на след цыган в лесу и нашли только один башмачок девочки. Отец приказал разжечь костёр, спалить свиное мясо и поблизости кинуть этот башмачок. Пусть Амбруазина думает, что ребёнка принесли в жертву огню, повоет и успокоится. Женщина была в отчаянии. Арман не выносил женских слёз и придумал, как от неё избавиться.       Ему пришла гениальная идея обвинить её в неверности и использовать для этого своего друга, который согласился сыграть в спектакле. Он привёл его в свой дом и уложил его в постель жены. Случился ужасный скандал. Неверную жену ждал позор.       Арман де Гонделорье снова стал свободен. Амбруазина была замурована в келье с одним оплёванным окном и всеми презираема.       Прошло 15 лет. Неожиданно заключённую узнал друг её покойного отца, который был во Франции проездом из Испании во Фландрию. Он был влиятелен, имел связи в Риме и потребовал повторного расследования дела. Даже если она изменила супругу, её не имели права заключать в подобную темницу – она не безродная девка. Путём судебных разбирательств её освободили.       Арман был в ярости. Его теперешний брак был под угрозой. Путём взяток он доказал, что тогда добился развода не только по причине измены супруги. Он доказал, что их венчал не священник, а фальшивомонетчик. Развода не было, так как и брака никогда не было.       В ответ на это, влиятельный благодетель потребовал, чтобы Арман вернул всё приданное, каким пользовался.       Амбруазина, как феникс восстала из пепла, вернулась из грязи в князи. Теперь она могла располагать финансами и землями (не без помощи друга, своего ангела-хранителя). Только одно воспоминание омрачало её думы – она по прежнему скорбела о своей умершей дочери.       Ещё будучи в заключении, Амбруазина была жуткой мужененавистницей, всегда относилась с сочувствием к приговариваемым к публичным наказаниям женщинам, в уме дорисовывая, что причиной того или иного несчастья может быть только мужчина. Симпатизировала и проституткам, и воровкам, особенно убийцам мужей, даже если их вина была очевидна. Но не в её власти было сто-то сделать для несчастных.       Её тронула судьба бедной уличной плясуньи Эсмеральды. Женщина помнила, что эта девушка оставляла ей еду у окна, у неё доброе сердце. Когда ей сказали, что цыганку осудили за убийство офицера, Амбруазина находила оправдания, что возможно девушка защищалась от насилия. История этой девушки особенно сильно запала ей в душу. Она думала о том, что если бы её дочь была жива, ей сейчас было бы столько же лет, как и Эсмеральде, и что она могла быть похожей на неё.       У Амбруазины появилась безумная идея – спасти девушку. Однажды, после мессы в Соборе Богоматери, она подозвала к себе звонаря. И приказала ему поучаствовать в своих замыслах.       Лёха-Квазимодо уже сам состряпал план, как спасёт цыганку. Но когда его начала упрашивать эта женщина, он начал ломаться и разыгрывать из себя принцессу.       — Что?? Вы в своём уме? — возмущался горбун. — Вы хотите, чтобы я это сделал? Выхватил девушку из лап стражи? Вы знаете, сколько в соборе ступенек? Я же надорвусь.       — Не надорвёшься!       — Она тяжёлая! Будь цыганка ростом поменьше, я бы не возражал. У меня будет болеть шея. Она и так болит. Послушайте, как хрустят мои суставы. Эта девка не станет меньше есть, чтобы пожалеть бедного Квазимодо.       — Где она много ест? В тюрьме? — переспросила Амбруазина. — Она ужасно исхудала! Слушай сюда, дорогой, она поднесла тебе воды, защитила от толпы. Ты в долгу перед ней.       — Я не могу вам помочь. Я сегодня весь вечер и всё утро занят.       — Она поднесла тебе воды, когда ты стоял у Позорного столба. За это ты спасёшь её жизнь.       — За что?       — Ты знаешь.       — Я не понимаю. Перестаньте говорить намёками. Госпожа, почему вы такая злая?       — В каком месте я злая? Что хочу спасти бедную девушку? — не сдержалась Амбруазина. — Не стыдно?       Несчастный горбун замахал руками, словно его собираются бить.       — Не кричите! Вы хорошая женщина, только злая, — возмущался Квазимодо, а через миг серьёзным тоном спросил: — Значит, мы хотим спасти цыганку?       Госпожа де Лейва показала ему кошелёк и встряхнула мелочью.       Звонарь возмутился.       — Да ну вас! Я бы и так всё сделал, и по своей воле.       И пошёл, оставив женщину в изумлении.