Подлец Нотр-Дама

      Прошёл месяц. Спокойствие понемногу возвращалось к Эсмеральде, кошмары тюремного заключения стирались из её памяти, понемногу к ней возвращалась её прежняя жизнерадостность.       Однако, иногда её одолевала печаль. Она хотела жить, веселиться, танцевать, а не сидеть всё время в четырёх стенах. Ярким утром она в расстроенных чувствах ходила со стороны в сторону по своей келье. Дни идут за днями и ничего в её судьбе не меняется. Она – заложница ситуации, как была приговорённой к смерти, так и осталась.       Козочка Джали лежала на постели девушки – её ничто не беспокоило, а цыганка была вне жизни, вне людей, вне закона, вне общества.       – Сколько можно так ходить? У меня голова кружится, – сказал Лёха-Квазимодо. – Смотреть противно.       Эсмеральда удивилась. Она не заметила, как он вошёл.       – Я принёс еду и цветы... – продолжил горбатый, показывая корзину и "веник". – Цветы для козы...       Он поставил корзину с едой и протянул букет Джали. Он ей понравился – животина начала есть. Эсмеральда по-прежнему оставалась в задумчивости. Горбатый развернулся и ударился головой об дверь, грязно выругался. Девушка вернулась в реальность и несдержанно захохотала. Из-за её смеха он ударился головой ещё раз.       – Что ты делаешь сегодня вечером? Не смотри на меня так, а то влюбишься. У тебя парень есть? – спрашивало чудовище кривозубым ртом, перестав сражаться с дверью.       Девушка подняла удивлённо брови.       – Встречаемся сегодня вечером в таверне «Орёл и ослица», – добавил он. – Приличное место. Ты платишь за меня.       – Я не могу выходить из Собора, – печально напомнила девушка.       – Ясно. Тогда пирожки попробуй. Свежие, я сегодня купил, – ответил Лёха-Квазимодо. – Они в корзине.       Решив не обижать доброго друга, которого послала ей судьба, Эсмеральда достала пирожок и надкусила. Вкус ей не понравился. Из вежливости она заставила себя его съесть.       А теперь расскажем, что это были за пирожки. Двумя часами ранее горбатый деловито шастал по рынку, его окликнул знакомый Матиас.       – Как успехи, крысавец мой? Пташка уже влюблена в тебя по уши?       – Нет, – ответил парень.       В разговор вмешалась старуха Фалурдель.       – Да с ней что-то не так! Она глупая! Дорогой, купи мои пирожки. Они волшебные. Только она их съест, сразу в тебя влюбится.       – Пирожки из тухлой ветчины и из лучших французских вонючих сыров? – заметил горбатый. – Почему бомжи на вокзале пахнут благородным французским сыром пармезан?       – Слушай, я не понимаю, о чём ты говоришь, – старуха была настрона решительно продать пирожки, которые никто не покупал. – Христом богом клянусь! Она ничего не заподозрит – у пирожков сильный запах специй. У настоящих цыганок крепкие желудки, а если она не настоящая цыганка, зачем тебе такая малахольная? Ты у нас парень отличный! Лохмат немного, а так отличный. Она в тюрьме ела один чёрствый хлеб, она на пирожки набросится. Они волшебные. Заговорённые на кладбище при полной луне. Я подмешала в мясо чудодейственных капель, увеличивающих женское желание. После такого яства дева набросится на любого мужика. А так как она находится в четырёх стенах и кроме урода никого рядом нет, она набросится на тебя!       Лёха-Квазимодо не хотел, а повёлся.       – Ну как? Я уже хорошенький? – спросил цыганку Лже-Квазимодо. – Знай, я из будущего. Я бы хотел забрать тебя в него, там я был нормальным. Только это невозможно. В моём мире я умер.       – Я тоже умерла для всех, – вздохнула цыганка. – Ты счастливее меня, Квазимодо. Ты можешь выходить в город, общаться с людьми.       Горбатый понял – она его не поняла. Ещё он понял, что старуха наврала об эффекте пирожков. И ушёл.       Внезапно девушка резко побледнела, почувствовала острую боль в верхней части живота. Она легла на пол и не могла встать. Козочка обеспокоенно забегала вокруг своей хозяйки.       – У меня болит живот, будто меня били в него ногами, моя голова раскалывается. Я, наверно, умру. Позови доктора! – просила она.       – Я не знаю никаких докторов... – почесал затылок звонарь – Знаю, архидьякон разбирается в медицине, а его звать нельзя.       – Да хоть его... только быстрее!       Горбатый злился: это приворотное зелье липовое. Оно не только не заставило цыганку влюбиться в него, а ещё заставило её вспомнить мерзкого попа.       Он подумал и решил найти архидьякона и попросить у него лекарство, при этом не говорить, для кого.       💔💔💔💔       Читатель, наверно, забыл о прекрасной принцессе Анне. Она тоже всё это время не вспоминала архидьякона. А этим утром прислала в подарок для мужского монастыря четырёх павлинов из королевского зверинца. Прекрасные птицы теперь разгуливали по ступеням, подлетали на подоконники.       – Я бы хотела проконсультироваться с отцом Клодом насчёт одного вопроса, где он? – спросила принцесса у причетника.       – Отец Клод не принимает никого, – ответил он. – Он заперся у себя в келье и не выходит ни на мессы, ни на собрания капитула. Один раз на мессе он свалился без сознания, тогда и заперся.       – Он заболел?       – Душевно.       – Ах, какая жалость! Я бы хотела узнать, нравятся ли ему эти птички? Для мужского монастыря я отдала только самцов. Я очень уважаю это место. В мужском монастыре не должно быть даже птиц женского пола.       Лже-Квазимодо подслушивал разговор и вставил своё мнение.       – Он всё равно может приказать открутить им головы.       Анна удивлённо обернулась, изучая предмет.       – Идивительное животное: ни человек, ни зверь, грубее, безобразнее, чем неотёсанный камень. Шутка природы. Ахах! По природе все самцы всегда должны быть прекраснее самки: львы, павлины, множество других пернатых... прекрасные павлины сражаются между собой ради внимания серой некрасивой самки. Подобные роли природны и для людей. Какой бы женщина ни была, она – венец творения. Урод-мужчина – это фу.       – Ересь! – ответил горбун.       Принцесса посмеялась и удалилась.       🐐🐐🐐🐐🐐       Архидьякон действительно заперся в своей келье и никому не хотел открывать.       – Брат! – стучал в его дверь Жеан.       – Чего тебе?! – крикнул Фролло.       Жеан через дверь отвечал.       – Брат! Ты был прав, когда говорил: «Жеан, учись, Жеан, не пьянствуй, не дерись, не шляйся с продажными девками»! Брат! Перед тобой негодяй! Развратник! Чудовище! Я жестоко наказан. Теперь у меня ни гроша. Моя девка с меня смеётся. Меня терзают угрызения совести и кредиторы! Я хочу вернуться к праведной жизни.       Для Фролло, увлечённого только своим горем, похоже, не существовало брата.       Жеан собрался уходить, когда Фролло открыл дверь и вручил брату кошелёк с монетами.       – Трать аккуратно, – сухо сказал он.       В этот миг подошёл Квазимодо.       – А тебе что надо? Тоже денег? – спросил архидьякон.       Горбатый ответил.       – Нет. Дай лекарство от отравления.       🐍 🐍 🐍 🐍 🐍       Горбатый вернулся к цыганке с настойкой. Девушка уже сидела на подоконнике и гладила козу. Шерсть Джали успокаивала её нервы.       – Спасибо за беспокойство, Квазимодо. Ты хороший друг, – ответила цыганка. – Я додумалась вырвать. Мне всё ещё очень плохо, но уже не так невыносимо. Жить буду.