Анна и священник
27 марта 2024 г. в 21:07
Когда Фролло прибыл в королевский дворец, стража пропустила его без малейших разговоров. Он направился к спальне принцессы. Остановился в дверях, чтобы отдышаться. «Что я здесь делаю»? – с отвращением подумал он.
– Кто там стоит? Почему вы не заходите? – спросил голос принцессы.
Фролло, полный ярости и злобы, посмотрел вниз и вошёл в комнату. Принцесса не смотрела на прибывшего. Она была полностью занята шитьём гобелена для госпиталя Отель-Дьё. Одежда её была приличной, даже слишком закрытой, очевидно, чтобы произвести на священнослужителя хорошее впечатление.
Продлилось достаточно длительное молчание. Принцесса не выдержала первой.
– Почему вы молчите? – спросила она, взглянув в тёмные глаза архидьякона, она хотела понять и разгадать в них что-то, что ей было не дано, какая в них разворачивается буря из жалости к самому себе и фатальной ярости.
Королевская особа не вызывала у пришедшего никаких чувств. Он с неприязнью к себе подумал, что наверное должен благодарить судьбу, свой злой рок, что его возжелала старшая дочь короля Анна, а не младшая. По слухам Жанна Французская была уродливой горбуньей, настоящим Квазимодо в юбке. Не дай Боже! Фролло хватило поцелуя с каргой Фалурдель. Он сомневался, что даже будучи очень сильно пьяным, даже пьяным, как ректор университета в Торши, он что-то смог бы сделать с женской версией Квазимодо, даже изрядно накрашенной.
Впрочем, ради помилования Эсмеральды он пошёл бы на любые вынужденные меры. И вот сейчас, чего он медлит? Пора с этим покончить и овладеть нелюбимым телом, это будет как броситься в холодную воду. Нужно решиться.
Принцесса ждала ответа, вглядываясь в чернеющие глаза священника, тучи сгущались на его лице. Фролло резко опрокинул на постель принцессу и грубо навалился на неё. Анна билась в его руках, дотянулась до своей иголки и уколола его.
– Что вы себе позволяете, отец мой? – строго спросила она.
– Я не понимаю, ваше высочество. Вы разве сами не этого ждали?
Принцесса покраснела.
– Сбавьте ваш пыл. Мне известно для чего вы пришли ко мне – вы пришли разыгрывать страсть, чтобы получить через мою постель что-нибудь для себя. Дайте-ка подумаю, вам всё же захотелось стать епископом? Освободилось место дворцового судьи и его место подходит вашему родственнику? Или... или надо спасти от казни кого-то...
– Вам известно, – прошептал Клод, как преступник, которого уличили в злодеянии.
– Как это низко, отец мой... – продолжала принцесса. – Как только ваш брат попал в беду, вы сразу воспылали страстью ко мне, как жалко, его скорее всего казнят.
Эта новость застала Клода врасплох.
– Что? Кого казнят? Что совершил мой брат?
– Ах, бесстыдник, отец Клод! Он продолжает играть роль. Он пришёл показывать мне страсть не для того, чтобы просить милости для своего брата. Вчера ночью ваш брат ограбил дом королевского прокурора. Он был пойман и брошен в тюрьму Дворца Правосудия.
– Этого не может быть, – не верил своим ушам архидьякон, медленно приходя в ярость. – Жеан начал новую жизнь, я был у него в гостях. Неужели, когда я ушёл, он взялся за старое. Подлец!
Анну испугала его реакция.
– Видя ваше удивление, можно подумать, что вы впервые слышите о своём брате.
Фролло встал и пошёл, скрежеща зубами, вон из этой комнаты.
– Я не позволяла вам уходить, – кричала принцесса. – Вернитесь, я не позволяла вам уходить!
Архидьякон в растерянности обернулся, он молчал.
– Не уходите, я поняла, что вы правда ничего не знали. Вы правда пришли проведать меня, – умоляла «самая умная из всех дур» (так ласково король именовал свою любимую дочь). – Я сделаю всё, что могу. Останьтесь. Ваш брат будет освобождён.
Фролло покорно улёгся на довольную принцессу, которая весело похрюкивала. «Надо закрыть глаза и думать о Римской импери», — думал Фролло.
Анна без всякого сопротивления, без увиливаний вручала ему своё немного полное тело. Королевская особа просто легла, расставила ляшки, смеялась и ждала. Для неё это было так просто. Она не имела ни малейшего стыда перед мужчинами и не боялась никаких членов.
Архидьякон послушно лёг, он попытался вызвать у себя в памяти образ цыганки, но именно из-за того, что принцесса так просто приглашала его в себя, образ цыганки не являлся.
Его смущало, что её тело не дёргается и не сопротивляется, пытаясь увернуться от него, не краснеет против своей воли. Глаза против воли обладательницы не сверкают от удивления бешеным огнём, когда она чувствует его прикосновение. Он потерпел неудачу.
– Не расстраивайтесь, с мужчинами такое бывает, – успокаивала принцесса священника, опустившего голову. – Вы перенервничали из-за брата, эта новость ужаснула вас, я такая глупая, это исправимо. Если у вас есть ещё узники, которых вы, как священник, хотите помиловать, хоть двадцать узников, я повлияю на отца.
Архидьякон просиял. Он посчитал, что сейчас самое время говорить о деле.
– Только один узник меня волнует, точнее узница.
– Узница? – переспросила Анна.
– Видимо, ваше высочество слышали о бедной девушке, которой предоставили убежище в Соборе Богоматери. В следующем месяце её выведут оттуда на казнь.
– И вам её очень жаль? – спросила принцесса.
Фролло, не заметив оттенка в голосе Анны, продолжил:
– Бедная девушка не способна причинить никому зла. Она невиновна. Она была приговорена к виселице за убийство офицера, но этот офицер жив. Он сам не может внятно сказать, кто его ранил: то ли цыганка, то ли разбойник с ножом.
– Какое вам дело до какой-то нищей?
– Если её казнят, померкнет любая вера в справедливость, в людей и даже в Бога. Без неё померкнет и дневной свет.
Слеза скатилась с щеки Анны, она крикнула:
– Бесстыдный! Бесстыдный грязный монах! Использовать меня ради какой-то девки... её казнят через месяц, говорите? Если я захочу, её казнят завтра!
– Помилуйте! – взмолился архидьякон. – Сжальтесь над ней. Наказывайте меня, она невиновна.
– Вон! – вскричала Анна и священнослужитель убрался.