Подлец Нотр-Дама

      Приближаясь к келье цыганки, Клод услышал её краткий смех и чей-то знакомый и наглый голос. Он живо влетел в помещение.       Цыганка сидела на подоконнике рядом с горшком цветущего базилика. Половину лица она прикрывала чёрной картой, что-то в ней высматривала и думала о чём-то своём. Квазимодо без умолку болтал, желая ещё раз вызвать её смех, только сам хохотал от каждого своего слова.       – ... воняет как маринованные яйца! Так он и сказал. А ты когда-нибудь ел маринованные яйца?.. – услышал Фролло обрывок рассказа, суть которого его совершенно не волновала. Он с вихрем влетел в комнату и хотел поцеловать девушку, но урод преградил ему дорогу.       – Вообще-то я ещё здесь, – сказал лже-Квазимодо.       – Бездельник, напомнить, что ты с утра не преступал к своим обязанностям? – спросил Фролло.       – Я только что проснулся, – промямлил Квазимодо.       – Три часа дня. Ты не звонил утром, не звонил в полдень. В колокольне ты продырявил крышу, когда швырялся башмаками в летучих мышей. В трапезной закрыто окно – ты захлопнул его с такой силой, что ни один монах не мог открыть. Пора искать нового звонаря.       – Никого не найдёшь, меня одобряет новый епископ, – отрезал Квазимодо.       – Вот как?       – Я рассказываю ему, что архидьякон не ходит на собрания капитула, ничего не решает, только всё время шляется по городу. Епископ даёт мне деньги. Он ещё меня нанял отловить всех крыс за хорошую плату.       Пока он говорил, архидьякон в злобе сохранял спокойствие. Горбун возмутительно потряс своим мешком, куда побросал вонючих, убитых им крыс.       Священник, чеканя каждую фразу, растянуто произнёс:       – Молодец, Квазимодо, теперь уходи. У нас с ней будет взрослый разговор.       – Эсмеральда, ты ты хочешь, чтобы я ушёл? – спросил горбун. Девушка не отвечала.       – Она хочет, чтобы ты ушёл, – заметил Фролло. – Иди, иди!       – Это твоё окончательное решение, Эсмеральда? Эсмеральда, он козу твою убил. Помни.       – Конечно, – ответила она.       Ей захотелось выйти на свежий воздух. Она встала с подоконника и хотела уйти.       – Куда пошла? – схватил её за рукав Клод.       – Ты хочёшь оставить меня одного, наедине с этим? – спросил Квазимодо, дотронувшись до её второго рукава.       – Мне душно здесь! – ответила Эсмеральда. – Мир вокруг кипит жизнью. Я смотрю с башни на город, все куда-то идут по своим делам. Одна я сижу в изоляции, в четырёх стенах, моя голова часто болит от бездействия. Но я по прежнему в тихом одиночестве. И в компании двух самых противных мужиков!       – А вот сейчас обидно было, – заметил Квазимодо.       – Всё скоро изменится, – обещал Клод.       – Ты в курсе, что твой муж Пьер Гренгуар вырядился в твоё платье и танцует на улицах? – поябедничал лже-Квазимодо.       – Вот говнюк, – всё так же безразлично и холодно ответила цыганка.       – Недавно к тебе приходила сама принцесса и её дамы. Что они хотели? – задал Клод волновавший его вопрос.       – Они хотели, чтобы я им погадала будущее. Принесли подарки, среди которых это новое платье на мне. Я ответила, что не обладаю даром предвидения. Они были разочарованы, вот и всё.       «Она хотела загнать её в ловушку – догадался Клод. — Предсказания и магия запрещены в церкви».       – Эти дамы были так милы, так добры ко мне, – добавила цыганка.       – Никогда знатные дамы не бывают добродушны к убогим цыганкам.       Эсмеральда не слышала его:       – Поняв, что я не умею гадать, они предложили погадать мне.       – Они?       – Я воспротивилась этому – я не верю в гадания. Тогда они настояли на том, чтобы я вытащила всего одну карту. Я уступила им и пожалела. Эта карта оказалась смерть. Принцесса меня ласково утешила: «Моя смерть» вытянута перевёрнутой, значит она может быть ненастоящей. А если сквозь неё посмотреть на небо и увидеть солнце, значит и вовсе всё будет хорошо. Они уходили, я хотела вернуть карту им в колоду, они посмеялись и ушли.       Фролло сжал кулаки. Девушка продолжала:       – Вот я и смотрю сквозь неё на солнце, но не нахожу ни одной крохотной дырочки, чтобы сквозь неё узреть...       Горбун выхватил чёрную карту у неё из рук и порвал. Цыганка не успела удивлённо вскрикнуть.       – Молодец, урод. Ты ещё здесь? А теперь иди, – сказал Клод. – Мы должны с Эсмеральдой поговорить наедине.       Горбун не тронулся с места.       – Я никуда не уйду. Меня волнует её безопасность, – ответил звонарь.       – Тебе лучше уйти, – сказала ему цыганка.       Лже-Квазимодо был очень недоволен.       – Уроды, – сказал он и ушёл.       Поняв, что они одни, Клод осыпал девушку бешеными поцелуями. Она его отстранила от себя:       – Да что с тобой такое? Хотел поговорить, говори. Иначе я свистну и Квазимодо тебя снова выволочет.       – Я знаю твою тайну. Тебя насиловали в детстве. Всё, что наговорил тебе тот бандит, ложь. Он не спасал тебя из борделя, он сам твой обидчик.       Эсмеральда вспыхнула от ярости и стыда.       – Пошёл вон! – крикнула она.       – Я нашёл твою настоящую мать, – ошарашил он её новостью.       – Как?       – Со мной заговорил цыган по имени Матиас, он нашёл эту женщину. У неё в руках был башмачок, Матиас сказал, похожий на твой. Покажи.       Девушка растерянно достала из кармана детский башмачок. Клод взял его.       – Похожий, – ответил он.       – Где моя мать?       – Её не пустили в Собор. Вы познакомитесь с ней позже. Мы придумали способ спасти тебя. Ты должна умереть.       – Что?       – Мёртвой тебя вынесут из Собора и похоронят. Матиас дал снотворное и инструкции. От него твои конечности похолодеют и ты станешь бледной. Помимо снотворного твои глаза можно закапать экстрактом Беладонны. Ещё римские патрицианки капали его себе в глаза. От него расширяются зрачки и глаза кажутся какими-то неземными. Мы констатируем твою смерть. Зрачки от Белладонны не отреагируют на свет. Твой пульс я отправлю измерять идиота-причетника, который понятия не имеет как его измерять. Тебя похоронят, не повесят. Через время я выкопаю тебя. Ты снова свободна и без шеститысячных человеческих жертв, – сказал Фролло. – Что ты скажешь о моём плане?       – Ужас! – ответила Эсмеральда.       – Ты должна согласиться до завтра. Все твои враги, духовники уедут с королём из города. У меня не будет много времени. В другой день будет поздно. Если епископ или королевский прокурор останутся, они могут потребовать повесить твой труп. Или проверить его, тыкая иголками под ногти.       – Нет! – кричала девушка. – Да он издевается!       – Ты хочешь найти мать или нет? Определись, чего ты хочешь.       – Ты врёшь, ты её не нашёл. Ты хочешь уничтожить меня, священник, хочешь уничтожить улики своего блуда.       – Ты будешь счастлива со своей матерью и со мной. У меня в руках наши судьбы.       – Я в гробу? Нет! Нет! Уйди, проклятый!       Архидьякон ушёл, хлопнув дверью.