Пересказанные легенды: Окарина Времени

Чудесно. Зельда пристроила последние книги в стопку на столе. Теперь, если она повернет стул под нужным углом, ее никто не заметит. Она опустилась на колени за столом и стулом и высунулась ровно настолько, чтобы видеть замковую библиотеку. Ей не пришлось долго ждать: вскоре послышались тяжелые шаги. Она спрятала голову за книгами и затаила дыхание, надеясь, что это и прибыл ее противник. — Сав’аак, — поприветствовал библиотекаря король герудо, Ганондорф. Если милый пожилой сир Месихофф и ответил, Зельда его не слышала. Шаги приблизились, но направились не к столам, а вместо того к книжным шкафам у стен. Зельда высунула нос, пытаясь понять, к какому шкафу он пошел и какие книги берет. Ей было плохо видно, и она еще сильнее вытянула шею. А если он обернется? Она снова спрятала голову и опустилась под стол. Но так тоже было плохо — вообще ничего не видно. А если… нет. Надо подождать. Это хороший план, все получится. Ганондорф оказался человеком, который придерживался строгого режима — чего она не ожидала от варвара. Каждое утро он выходил во двор тренироваться со своими герудо, к ним присоединялись многие рыцари из замка. Днем он занимался делами и документами, часто обсуждая их с ее отцом. А после полудня всегда уходил в библиотеку и читал там остаток дня, временами даже пропуская ужин. Вот когда он будет поглощен своими книгами, тогда она и рискнет высунуться и посмотреть. Его тяжелые сапоги зазвучали ближе, он подошел к своему обычному месту у окна. Гулкий стук — он опустил книги на столик рядом. Скрежет металла и порыв сквозняка — открыл окно. А теперь сядет и будет читать. Зельда дождалась, когда стул скрипнет под весом великана, и когда зашелестят страницы, и подняла голову. Он сам собрал себе стопку книг, прямо как у нее. В руках он держал одну в толстом кожаном переплете с тисненым золотом заглавием “Утраченные дары Трех”. Не успела она рассмотреть остальные, как герудо отложил книгу, снова подобрал их все и куда-то пошел. Что он делает? Зельда хотела громко возмутиться от того, что он так ее запутал. Но Импа, ее гувернантка, часто повторяла, что необходимо научиться терпению. План не изменился. План был изумителен, если только она не поддастся эмоциям и не раскроет себя. Его размеренные шаги, наконец, снова зазвучали рядом, снова он с глухим стуком опустил найденное на стол, и снова скрипнул стул. И Зельда опять выглянула из-за своей баррикады. В этот раз он держал в руках свиток, про что — это было не разобрать. Может, если чуть податься в сторону, она рассмотрит заголовки книг на корешках? — Принцесса! — окликнул кто-то снаружи библиотеки. — Принцесса! Зельда спряталась под столом и подобрала волосы, чтобы ее точно не было заметно. — Сир Месихофф, — это был голос Импы, теперь он стал ближе и яснее. — Нет ли здесь принцессы? Она должна приступить к своим занятиям. — О нет, — ответил пожилой рыцарь, теперь служивший библиотекарем. — Я не думаю, что она здесь. Впрочем, я отлучался ненадолго утолить жажду. — Принцесса Зельда! — снова позвала Импа. Она шла прямо к ней! Если Импа ее найдет, все будет кончено. Ее раскроют, заставят уйти, а этот варвар догадается, чем она занималась. — Зельда! Вы не… о. Герудо. — Шиика, — отозвался негодяй. — Не видели здесь принцессу? — Не могу сказать, что видел. Удивительно, я и не думал, что шиика может потерять такую маленькую ваай. Но возможно, вам проще за ними следить, когда они в цепях? Что он имеет в виду? Что бы там ни было, Импа, похоже, его поняла и сердито, с шумом выдохнула. Так же она делала, когда Зельда капризничала и вела себя по-детски. — Если увидите принцессу, не могли бы вы направить ее ко мне? — О, разумеется, все что угодно, только бы помочь моим новым друзьям. Снова раздались звуки движения, разворачивания свитка и шелест ткани — Импа покидала зал. — Принцесса! Принцесса Зельда! — звала она уже в коридоре. Зельда улыбнулась. Все получилось. Она даже Импу обманула! Да этот план был еще лучше, чем она рассчитывала. Она осмелела и опять поглядела, что происходит в библиотеке. Варвар со свитком в руках откинулся на спинку стула, отчего дерево застонало. Потом ногой нашарил свободный стул у соседнего столика и подтянул к себе. Не смей класть свои грязные ножищи на наши стулья! Как же это по-варварски, только те, кто вырос без малейшего понимания этикета, могли обращаться с прекрасными, искусно сделанными вещами как с простыми табуретками. Но Ганондорф не стал класть туда ноги. Вместо этого он кашлянул. — Стоит ли мне притвориться, что я вас не заметил? Или вы желаете рассказать, зачем шпионите за мной? И довольно плохо, могу добавить, — и он посмотрел в упор на Зельду за ее стопкой томов. Она охнула и низко пригнулась. Но в резком движении задела головой краешек одной из книг. Она скользнула вбок и начала падать, едва не уронив с собой все остальные, Зельда подхватила ее и удержала на месте. Потом повернулась, и увидела, что король герудо продолжает на нее смотреть, но теперь было видно, что он чуть улыбается. Я, наверное, выгляжу нелепо. Теперь выхода не оставалось. Она все же была принцессой. Глубоко вдохнув и приготовившись ощутить его давящую темную ауру, Зельда высоко подняла голову и подошла к королю воров. — И давно вы поняли, что я здесь? — Уже какое-то время. Странно, сейчас он казался просто человеком. Тьма не тянулась к ней жадно, как было в прошлый раз. Она пыталась нащупать ее, но чувствовала только, что великан забавляется над ней. — Как? — Много признаков, — он сделал паузу. — Начнем с простого, если вам угодно. Он протянул к Зельде руку. Он мне в горло вцепится! Она отшатнулась, но он всего лишь поддел пальцем ее ожерелье и покачал немного. — Подвески на цепочке звенят, когда вы двигаете головой и смотрите в разные стороны. Она отобрала у него свое ожерелье и зажала в кулачке. Теперь, сообразив, что он не будет ее хватать, она старалась успокоить колотящееся сердце. Ну конечно, как она сама не догадалась. — А что еще? — Остального я вам пока что не раскрою. Ваша телохранительница — “игла” шиика, и довольно известная. Разве она не учила вас, как двигаться неслышно и незаметно? — Отец говорит, что такие знания не подобают принцессе. — И? — Что и? Ну, значит, я не могу так делать. Зачем он задает такой глупый вопрос? — Во имя Трех, — мужчина нахмурился, словно ему было неприятно то, что он услышал. — Где же та девочка, которая стремилась перекричать королевский совет, когда я вступал в него? Какое вам дело до того, хочет ваш отец, чтобы вы изучали что-то, или нет? Если вам нужно знание, вы должны его обрести. — Я не могу просто не подчиниться отцу. — Отчего? Я часто не подчинялся своим матерям. И в большинстве случаев это того стоило. — Они не наказывали вас? — О, наказывали, еще как. Смею заверить вас, юная ваай, их наказания были куда хуже того, что может сделать с вами ваш отец, — он рассеянно коснулся своей руки. Что там? Они что-то делали с его рукой? — Но жестокие наказания хороши. Они придают сил и сообразительности. — Как это? — А вот так, — он опять улыбнулся. Но не как улыбалась Импа, и даже не как ее отец, когда день проходил удачно. Он скорее напоминал ей сейчас королевского охотничьего пса, когда его еще не накормили. Широкий оскал и готовность броситься. — Чем суровее вас наказывают, тем больше вы будете стараться, чтобы вас не поймали. А поскольку я вас поймал, вы расскажете мне, зачем за мной подглядывали. — Нет, — Зельда снова вздернула подбородок. — Я вам не скажу, ничего не скажу. — Тогда у нас выйдет очень скучный разговор. Я попробую догадаться сам. Вы мне не доверяете. Зельда молчала. Конечно, она ему не доверяла. Она сама ему об этом сказала в день, когда они встретились. — И поскольку вы мне не доверяете, вы считаете, что наблюдая за мной, можете раскрыть какой-то тайный заговор. Ведь я настолько глуп, что раскладываю планы по уничтожению Хайрула у всех на виду. Я прав? Зельда мрачно сцепила руки. Почему-то когда он это говорил, ее план не выглядел таким умным, как пару минут назад. — Хотите посмотреть, что я на самом деле читаю? — он указал на стул. Зельда села и выпрямила спину, как положено принцессе. Она не позволит этому человеку считать, что он запугал ее и заставил забыть о своем достоинстве. Но когда Ганондорф откинулся назад, насколько позволяла спинка стула, ее голова оказалась едва на уровне его груди. — Что это? — она расправила свиток. — Конструкции акведуков? — Она подняла край свитка, чтобы рассмотреть книги под ним. — Ирригационные методы Вмешавшихся? Сточные сооружения Крепостного города? — Если вода втекает, она должна и вытекать. — Я не понимаю. Это же… — Исследования, только и всего. Исследования, которые помогут спасти мою родину. Но это же не все, разве нет? Зельда переворошила всю стопку, и все в ней оказалось о проточной воде и о том, как обрабатывать камень. — Вы и не сознаете, как вам повезло, да? — сказал Ганондорф, когда она добралась до нижних старинных текстов. — Жить здесь, рядом с одной из величайших библиотек этого мира. Я родился в пустыне. Даже будучи королем я вынужден был собирать пищу и чинить свое жилище только для того, чтобы выживать год за годом. У нас тоже есть свои свитки, но нет ничего, подобного этому. Сколько знания скрыто всего в двух шагах от вас? Вы можете узнать обо всем, что знают под солнцем. Будь у меня все это в вашем возрасте, кто знает, чего я мог бы достичь. Но я вынужден начинать поздно и искать напрямую то, что поможет моему народу. А моему народу нужна вода. — Нет, — Зельда встретилась взглядом с великаном. Непохоже было, чтобы он врал, но он должен, обязан был врать. — Нет, когда вы сюда только пришли, у вас были другие книги. Я видела. Вы все время знали, что я здесь? Тогда это все только для вида. Ганондорф не стал ни признавать вину, ни отрицать ее. Он лишь улыбнулся как раньше, словно то, что его раскрыли, было поводом для веселья и больше ничем. — Я знала, что вам нельзя доверять. Я вас насквозь вижу! Вы притворяетесь хорошим. Но вы не такой, вы чудовище, как про вас все и говорят всю мою жизнь. — Чудовище, значит? — его улыбка пропала. — Чудовище? — Я слышала, что рассказывают! Вы убивали невинных. Вы сжигали целые беззащитные города. Кто такое станет делать, если не чудовище? — На войне нет невинных, дитя. Только инструменты, которыми можно воспользоваться или обернуть против их хозяина. Ваш отец это знает, так же, как и я. — Это неправда! Вы говорите про злые дела. Богини вас за это накажут. — Ха, может быть. Но если накажут меня, как думаете, что она сделают с вашей шиика-защитницей? — С Импой? — сперва отец, теперь Импа. Зачем он говорит про близких ей людей? — Ничего не сделают. Импа — хороший человек. Король герудо громко расхохотался. — А вы не знаете, верно? Ну конечно нет, маленькая ваай. Вам в Хайруле позволяют взрослеть медленно. Я узнал грязную правду о войне и о правлении быстро, потому что меня научили мои матери. Ваши опекуны не спешат с этим. Может быть, они и вовсе не станут вам рассказывать. — Перестаньте делать вид, что мой отец и Импа плохие люди. Вы меня не запугаете. — Спросите свою защитницу о Какарико. Или впрочем нет, так вы услышите от нее только ложь. Но запомните название, съездите туда как-нибудь. Поищите хорошенько, они не могли скрыть все свои грехи. — Вы меня пытаетесь обмануть. Но он как будто бы не врал. Голос оставался уверенным, детали быстро приходили на ум. Что же там было такое? Зачем он хотел, чтобы она поехала в какое-то место, о котором даже не слышала раньше? — Нет, маленькая ваай. Не сейчас — сейчас мне нет в этом нужды. Если война сделала меня чудовищем, то что она сделала с теми, кто творил зло, в которое я не мог даже поверить, пока не увидел своими глазами? — тут он хлопнул себя по коленям и поднялся. — Ну а сейчас, как бы ни была увлекательна наша беседа, прервемся — меня ждут кладези недостижимой мудрости. И насколько помню, меня просили направить вас в другое место, если вдруг встречу. — Хорошо, — Зельда тоже встала. — Проводите меня к Импе. — Как прикажете, моя принцесса. Но он не повел ее к Импе, он повел ее куда-то по коридорам замка. Они прошли через главный зал, мимо множества слуг, и ни разу он не спросил, где можно найти Импу. — Нет, — прошептала она, когда поняла, куда ее ведут, но не успела отодвинуться, как он взял ее за руку. Ей было не сбежать. А кричать было неприлично, да и по правде она сомневалась, что сможет. Тьма плеснула широкой волной от нависшего над человека. Она нарастала с каждым шагом и задушила все мысли, кроме ужаса. У Зельды дрожали ноги, и она боялась упасть, но этот негодяй крепко держал ее и тащил за собой. Когда они добрались до кабинета ее отца, она не чувствовала ничего, кроме этой тьмы. Тяжесть исходящей от него ненависти давила на нее, накрывала с головой, и во тьме она видела только его желтые глаза, а в них горела неприкрытая ярость. Всхлипнув, Зельда пыталась выдернуть свою руку, но он был сильнее, гораздо сильнее. Свободной рукой Ганондорф толкнул дверь. Она распахнулась и с грохотом врезалась в стену. — Что все это значит! — ее отец поднялся на ноги. Рядом с ним сидели трое королевских чиновников. Один, сир Джора, попытался загородить собой короля, но двое других только испугались. — Ганондорф! Что… Зельда! Что здесь происходит? — Ваш ребенок шпионит за мной, — сказал он. Голос сочился чистой злобой. — Так вы обращаетесь со своими союзниками, король? Он втащил Зельду в комнату и вытолкнул вперед. Она споткнулась и упала на четвереньки. Никто никогда так не обращался с ней, и все-таки единственное, о чем она сейчас думала, это что так стало немного легче — теперь от чудовища ее отделяли несколько футов. — Зельда! — был ли голос ее отца изумленным или сердитым, она не могла понять. Она перевела дух и попыталась очистить голову от давящей злости. — Будь я среди моего народа, я был бы вправе отнять у нее руку и ногу за подобное оскорбление. Но вместо того, чтобы проявить уважение к моей снисходительности, она подвергла сомнению мою честь. Она назвала меня лжецом, монстром и чудовищем. За такое неуважение ей предстоит ответить. — Нет, отец. Все было не так, — она с трудом поднялась на ноги. — Зельда, — холодно сказал отец. — Помолчи. — Он все искажает. Все было не так. Он врет. Он должен был отвести меня к Импе. — И вот она снова. Какие еще доказательства вам нужны? — Зельда, если ты еще раз подашь голос без спроса, клянусь короной Хайлии, я отправлю тебя в монастырь. Ясно ли я выразился? Так нечестно. Он что-то замышлял. Как она позволила себя так легко одурачить? Нет, это даже был не обман. Она говорила все это сама. Она была права, но сама произнесла все слова. И теперь он использовал их против нее. — Ясно ли я выразился, — повторил отец. Он сердито нахмурился, но это не шло ни в какое сравнение со шквалом ненависти, который она только что ощущала. — Да, отец. — Хорошо. Сир Джора. Отведи девочку к Импе и скажи этой женщине, что я вскоре приду говорить с ней, — он шагнул мимо Зельды к герудо. — Я глубоко сожалею, король Драгмайр. Слова моей дочери не отражают моего мнения и политику королевства. Я надеюсь, что наш союз останется в силе, невзирая на этот неприятный инцидент. — До тех пор, пока ваша дочь понимает, что такое дисциплина, все это ерунда, — Ганондорф продемонстрировал, как контролирует свой гнев. — Впрочем, я хотел бы тоже поговорить с вами. Насчет организации финансирования для проекта, о котором я упоминал раньше. — Да, верно, акведук, — король перевел взгляд с Ганондорфа на Зельду и весь как-то съежился. Самый могущественный человек в королевстве на секунду стал выглядеть жалким, точно попрошайка. — Разумеется, я открыт для предложения. — Он оглянулся на чиновников, которые все еще пребывали в потрясении. — Господа, возможно, мы перенесем нашу встречу на другое время. Сир Джора подошел к Зельде: — Идемте, госпожа. Давайте найдем вашу няню. — Так нечестно, — прошептала ему Зельда. Мимо пробежали чиновники, стремившиеся освободить помещение. — Я знаю, — рыцарь опустился рядом с ней на колено, взял за руку и тихо спросил: — Вы не пострадали? Она помотала головой. Ганондорф отодвинулся и придержал дверь для уходящих хайлийцев. Этот король варваров даже не подозревал, что занимается тем, что положено делать слугам. Каждому из советников ее отца он уважительно кивнул. Сир Джора повел Зельду наружу, и она опустила голову, проходя мимо. Она надеялась, что если не будет смотреть в эти мерзкие желтые глаза, то не почувствует той черной удушающей ненависти. — Помните, маленькая ваай, — сказал Ганондорф ей вслед. — Это урок о наказаниях. Джора нашел Импу неподалеку, та искала Зельду вместе с кухонной прислугой. После нескольких возмущенных взглядов, Импа отвела Зельду в ее комнату и закрыла там. — Чтобы вы больше не сбежали, — сказала она громко снаружи, повернула ключ, и Зельда оказалась взаперти. Она принялась ходить взад и вперед, размышляя над всего одним вопросом. Что со мной сделает отец? Устав ходить, она легла на постель. Как сделать так, чтобы он это увидел? Она раз за разом проигрывала в голове тот разговор и пыталась придумать, как можно было перехватить его нить и убедить отца в ее правоте. Но каждый раз подбираясь к сути, она понимала, что отец не стал бы ее слушать, даже если бы она отыскала превосходные опровержения. И даже если бы знала, что именно Ганондорф планирует делать, а она пока что ничего не знала. Она хваталась за пустоту. И ничто из того, что она бы сделала или сказала, не заставило бы отца к ней прислушаться. Через несколько часов Импа вернулась, а с ней слуги, которые внесли стол, накрыли его для ужина и расставили блюда, что подавались при дворе. — Ну что? — спросила Зельда, когда слуги ушли, и она осталась с Импой наедине. — Что теперь будет? Импа присела на край ее кровати. — Остаток времени, что герудо гостят при дворе, вы пробудете у себя в комнате, в уединении. Слуги будут приносить вам еду. Я и кто-нибудь из сестер Хайлии сможем составить вам компанию. Я пока не знаю, какая именно. Если мне позволят выбирать, постараюсь привести Мэриан. Она молодая и добрая. В уединении. Значит, отец серьезно говорил про монастырь. Я буду здесь сидеть несколько дней. А Ганондорф в это время будет делать все, что захочет. — К счастью, — продолжила Импа, — через два дня герудо собираются на долгую охоту. Тогда вам позволят выйти. Что случится, когда герудо вернутся, я не знаю. Зельда перевернулась на живот, обняла подушку и принялась в нее кричать. Она кричала очень долго и очень громко, пока хватало сил. Потом она почувствовала, как ее мягко гладят по спине, но даже тогда не перестала, только когда закончился воздух. — Ненавижу его. Ненавижу его! — В этот раз этот герудо вас переиграл. — Нет, не его. Хотя… его тоже. Но я про отца. — Зельда, — строго сказала Импа. — Вы не должны так говорить о своем отце. Даже если бы он не был вашим королем. Ребенок не должен ненавидеть родителей. — Но он меня не слушает! Он просто позволяет этому… этой свинье творить все, что захочется. — Эта свинья сейчас наш союзник. И что он такого сделал, отчего вы так разнервничались? Он только тренируется на площадке, как обычный рыцарь, да спорит с вашим отцом о повышении налогов для оплаты этого его чуднóго проекта. Ваш отец обычно ловко уклоняется от темы, и он уходит в библиотеку. — А-а-а-а-а! — Зельда зарылась еще глубже в подушку. — Что такое? — Кажется, я только что заставила отца согласиться строить этот акведук. — Ого, — Импа замерла и перестала гладить ее по спине. — А цена-то какая? Ну неважно. Уверена, ваш отец справится с этим. — Почему я такая глупая? — Вы не глупая. Вы самая умная одиннадцатилетняя девочка, которую я знаю. — И сколько одиннадцатилетних девочек ты знаешь? — Сейчас? Всего одну. Но за свою жизнь я видела их сотни, включая саму себя в какой-то момент. И вы, — она снова принялась мягко поглаживать ее по плечам, — вы самая умная среди них всех. И это ужасно. Как вы сегодня смогли от меня сбежать? О нет. Она не собиралась рассказывать Импе, как сумела это проделать. — Если я такая умная, то почему отец меня не слушает? Почему ты не слушаешь? Импа вздохнула: — Зельда, вы помните свою мать? — Нет… то есть, наверное, немного помню. Кажется, я помню, как другие люди вспоминали ее и рассказывали мне. Это не считается? — Кто-нибудь рассказывал вам, как она погибла? — Нет, — Зельда перевернулась к Импе лицом и села. — Нет, отец всегда говорил, что расскажет, когда я стану постарше. И это тоже нечестно. Если я настолько взрослая, что могу задать вопрос, я должна быть и настолько взрослая, чтобы получить ответ. — В этом я уже не так уверена. Некоторые ответы детям непросто бывает понять, когда они еще не готовы. Некоторые ответы могут испортить детство или исковеркать ум. Но если вы пообещаете не говорить отцу, я расскажу вам историю о вашей матери. — Обещаю. Клянусь короной Хайлии. Импа опустилась на кровать, легла на спину и сунула одну руку под голову, под копну белоснежных волос. Второй потянула Зельду, чтобы та легла рядом. Зельда приняла приглашение. Они не лежали так уже давно, с тех пор, как она была вдвое младше, чем сейчас. Объятия немного успокоили ее. Это было похоже на то, как ее бы обнимала мама — насколько Зельда могла представить. Они немного помолчали, и она решила проверить, не уснула ли ее защитница. Но у Импы глаза были открыты, она смотрела в потолок и обдумывала, что собиралась сказать. — Этот человек, — наконец, сказала она. — И наши новые союзники. Они убили ее. — Что? — и тут же все спокойствие Зельды ушло без следа. — Может, она погибла не от его меча, и даже не по его приказу. Но она была в деревне, когда эти варвары наступали на нее. Там мы и познакомились. Мы провели вместе мало времени, но я успела понять, какой замечательной женщиной она была. И именно тогда ваша мать передала мне вас, приказала защищать и бежать оттуда. Она сама осталась, организуя оборону. Она не выжила, но спасла всех. Сделала невозможное. — Это же ерунда какая-то! Если он убил мою мать, то почему мой отец так его защищает? — Зельда почувствовала, как изнутри поднимается неуютный, холодный вопрос. Ее отец никогда не говорил о матери, всегда избегал этой темы. — Он не любил ее? — Я не была с ними знакома, когда они были вместе. Но я была рядом с ним, когда ему рассказывали о последних минутах жизни вашей матери. Я никогда не видела человека в таком горе. Нет, Зельда, он любил ее. Он любил так сильно, что заперся тогда у себя в покоях один, несколько дней ничего не ел и прогонял всех слуг, которые пытались ему помочь. Во дворце тогда думали, что он заморит себя до смерти. Знаете, что его спасло? — Нет. — Вы, — она перекатилась набок и коснулась пальцем лба Зельды. — До вас я никогда еще не присматривала за маленьким ребенком. И однажды вы начали плакать и плакали не переставая, что бы я ни делала и что бы ни пытались делать остальные. У меня кончились идеи. В тот момент я поняла, что если бы я могла от вас отказаться… нет, я бы не стала. Но я рассматривала такую возможность. — Это не смешно, Импа. — Прошу прощения, моя принцесса. И вот, я рвала на себе волосы от отчаяния, и тут кто-то встал рядом со мной и похлопал по плечу. Я чуть не рявкнула на этого человека, но увидела, что это ваш отец. Он впервые тогда покинул свою комнату. Он забрал вас у меня и начал укачивать, и пел песню, которую я никогда не слышала раньше. Эту песню написала для него ваша мать несколько лет назад. — Я тебе не верю. — Да? — Если мой отец любил мою мать и меня так сильно, то почему он помирился с этими? Он преломил с ними хлеб! Он должен хотеть отомстить! Должен заставить Ганондорфа заплатить за все, что тот натворил. — Он пытался сделать это десять лет и ничего не добился. Если начнется новая война, вернет ли это вашу мать? — Нет. — Ваш отец лучше вас понимает цену насилия. И он избрал путь, который освободит вас от этой ноши, и будущее, в котором не будет больше разделенных семей. И если это значит, что Ганондорф будет читать хоть все книги в нашей библиотеке, то пусть так. — Но если я права? Если он просто готовится начать войну заново? — Тогда ваш отец будет защищать вас и все королевство, как делает всегда. Но сперва он должен испробовать мирный путь. Зельда плотно сжала губы. Всю свою жизнь она слышала рассказы о войне. Ветераны обсуждали сражения и ужас, которые несли банды герудо. Даже звучало это страшно. Неужели стоило начинать это сначала? — Импа? — Да, моя принцесса? — А какую деревню спасла моя мать? Ты не сказала название. — Да? Разве? Да это крохотная деревушка, там ничего нет. — Ну, какая? — Какарико. Это к востоку отсюда. Как я говорила, там нет ничего существенного. На ум немедленно пришли слова Ганондорфа. Какарико. Почему он хотел, чтобы Зельда спросила про место, где погибла ее мать? Почему говорил, что Импа солжет про него? Она лгала? Нет. Ну конечно нет. Это Ганондорфу нельзя было доверять. Скорее всего, он просто хотел поиздеваться над ней тем, что убил ее мать. Но в истории Импы чего-то не хватало. — Если так, то почему варвары на нее напали? Им же надо было пройти мимо Хайрульского замка, чтобы попасть туда, так? И почему она была такая важная, что моя мать осталась ее защищать? Импа перекатилась обратно на спину и устремила взгляд к потолку. Так легче скрыть, что тебе неудобно. — Простите, моя принцесса. Я не военный стратег, не могу сказать. Сейчас она лгала. Во имя Трех Золотых, она лгала. — Ну а теперь, — Импа села и вытерла с глаз слезу. — Поскольку я остаюсь тут с вами на ближайшие несколько дней, не хотите поиграть во что-нибудь? Я могу велеть принести доску, хотите, порисуем? — Импа, а пока я здесь, я могу сказать, чтобы мне принесли книги из библиотеки? — Не вижу причин, почему нет. Ваш отец был бы рад, если бы вы серьезнее отнеслись к учебе. Какие книги вы бы хотели почитать? — Ну… вообще, все, конечно. Но я хочу начать с "Утраченных даров Трех".