***
— Моё присутствие оправдывает твои цели? — Спросила Грета, когда вновь пришла к Азирафелю. Это была их третья встреча, на которой они как обычно пили чай и разговаривали. С девушкой было на удивление легко и весело. Юноша даже мог бы сказать, что Грета стала его другом, как Ньют, но они оба преследовали свои цели. Помимо тестов, Азирафель иногда, по собственному желанию, принимался за проверку домашнего задания и вносил правки, благодаря чему одноклассница стала получать высокие отметки. В благодарность она целовала его в щеку на прощание, но только в те моменты, когда это видел Гавриил. — Да, полагаю. Я очень благодарен тебе за всё. — Приятно улыбнувшись, сказал Азирафель. — Кексик? — Он указал гостье на угощение, к которому она даже не притронулась. — Нет спасибо. Сладкое не люблю. — Она бросала взгляд то на юношу, то в окно, за которым творилось настоящее бедствие. Ноябрь в этом году был щедр на проливной дождь и промозглый ветер. И в эту минуту, одноклассники слушали, как крупные капли звонко бьются о карниз. — Азирафель? — Мм? — Может всё таки расскажешь, для чего мы устраиваем это шоу? Я конечно не жалуюсь, — добавила девушка, когда юноша отвел взгляд, — но мне бы хотелось знать. Сначала это не имело значения. А сейчас мне интересно. Грета поправила белокурые волосы и обняла руками чашку. Нет. Азирафель не хотел делиться личным ни с ней, ни с кем бы то ни было. Даже Ньютон до сих пор был в неведении. Хоть друг и звонил ему каждый день, юноша увиливал от основной темы: «Азирафель, что с тобой в последнее время творится?». — Прости, это слишком личное. Видимо настаивать не было смысла. От девушки не укрылось то, какими безжизненными стали глаза одноклассника. Раньше он то и дело улыбался, пожимал всем руки, предлагал помощь и сыпал благодарностями. А сейчас… тише воды и ниже травы. Всё чаще о чем-то думает. Всё чаще выглядит устало. — Понятно, — выдохнула девушка с грустной улыбкой и перевела тему разговора. Через час они покинули спальню. Дождь утих, да и Грету дома ждала уборка. Первый этаж пустовал. А значит, что необходимость в прощальном поцелуе отпадала. Азирафель лишь благодарно погладил девушку по руке и сухо попрощался, прислушиваясь при этом к голосу Гавриила, доносящемуся из кабинета. Когда дверь за одноклассницей закрылась, юноша приблизился к рабочему помещению отца и обратился в слух. — Это какая-то ошибка! — Взревел мужчина. Очевидно, он говорил по телефону. — Я вас уверяю, это ожерелье имеет культурную и историческую ценность! Оно полностью оправдывает свою стоимость! На минуту повисла тишина. Затем послышался глухой удар, как если бы на стол полетел телефон и уже другой, спокойный голос спросил: — Неужели тебя обвиняют в мошенничестве? — Уму непостижимо! — Гавриил не сбавлял тона. — Мне нужно в Лондон, дорогая! Мне предстоит разобраться с ней, но перед этим я встречусь с адвокатом. Я потребую компенсацию за ложные обвинения! Азирафель, стараясь не шуметь, сорвался с места и вихрем влетел в свою комнату. Если он правильно понял, то отец собирается уехать из дома. Посреди недели! Это была потрясающая возможность ненадолго расслабиться и насладиться обществом Кроули, по которому он так тосковал. При мысли о нём, сердце сжималось в камень. Ох, как он скучал… До боли в легких ему хотелось быть рядом, но всё, что у него было - это жалкие крошки времени перед и между уроками. Зато какие… полные любви, страсти и отчаяния. Они даже не разговаривали в эти минуты. Тонули друг в друге, запоминая каждый миг. А потом у них были брошенные украдкой взгляды из под учебника или прямое любование, когда кто-то из подростков оказывался у доски. Точное подтверждение об отъезде, юноша получил уже вечером за ужином. Гавриил был зол: либо на тот факт, что ему придется разбираться с обвинениями в его адрес, либо потому, что он вынужден был оставить домашних на произвол судьбы. Но помня все упреки и слова жены, решил, что эта поездка может выстроить доверительный мостик между ним и сыном. Готовность оставить их без надзора - могла бы быть не плохим началом. Бросив напоследок, что пробудет в Лондоне не меньше недели, мужчина отправился собирать вещи. Неделя! Через два дня у Кроули день рождения. Энтони старался ничем не выдать свою радость после неожиданного заявления, но внутри груди медленно распустился цветок, а уголки губ предательски дрогнули предвкушая насколько чудесным будет это время… Спать он ложился, наконец, с улыбкой.***
Утро следующего дня отличалось от предыдущих. Оно шептало, что сегодня не нужно справляться со своими мыслями. Оно звало за собой и дарило желание жить. И ощущение, словно с шеи сняли камень, обволакивало сладкой негой. Какое далёкое и позабытое чувство… Гавриил постарался, чтобы каждое утро сопровождалось грустью в сердце и печалью в затуманенных глазах. Так было ещё вчера. А сегодня… сегодня всё иначе. В зеркале Энтони увидел до неприличия счастливое лицо. Разнузданное блаженство на физиономии нельзя было скрыть и даже не пытаясь этого сделать, парень выглянул в окно встречаясь с тусклыми лучами солнца, и отмечая отсутствие семейного автомобиля. В приподнятом настроении выпорхнул из комнаты и в этот раз, он не прошел мимо комнаты Азирафеля. Нет. Он ворвался в неё ураганом, заключая в объятия центр своей Вселенной. Вот оно, ради чего стоило терпеть все неприятности. Плавится в его руках и алеет щеками от напористого проявления эмоций. — Доброе утро, мой ангел. — Целует в губы, шею. Ведёт носом по виску и зарывается пальцами в волосы, вдыхая самый лучший на свете аромат. — Как я скучал! Я тебя не пущу. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра… — Обвивает руками, как змея и зарывается носом в ключичную впадинку. Азирафель засмеялся. — Тебе придется, дорогой. Я хочу почистить зубы. — Тогда… пойдем в кафе после школы? А потом погуляем? А черт… у меня тренировка, — Кроули нехотя отлепил себя от возлюбленного и погладил пальцем мягкую, теплую ладонь. — Хочешь со мной на тренировку? — Дорогой, я составлю тебе компанию в кафе, а потом мне нужно будет по делам. Но вечером… — ещё один поцелуй. — Вечером я буду с тобой.***
Занятия пролетели незаметно. Но только для двоих, витающих в облаках мальчишек. Как только отзвенел звонок с последнего урока, они не помня себя, направились в местную кафешку, с неплохим зерновым кофе и приличным количеством десертов. Выбор Азирафеля пал на малиновый сорбет, тирамису (который он попросил запаковать с собой) и латте. Кроули взял черный кофе, а вот от сладкого отказался. Его десертом был аппетитно вкушающий лакомство ангел. Только он умел так наслаждаться процессом еды. И Энтони несомненно нравилось созерцать неприкрытое удовольствие на красивом лице возлюбленного. — Итак, — сказал оный, когда трапеза подошла к концу, — как ты хочешь справить свой день рождение? — Отставил в сторону пустой стакан из под кофе и нашел руку Энтони под столом. — Никак, — просто ответил Кроули, переплетая их пальцы. — Но, дорогой мой! Ничто и никто не помешает твоему празднику. Может быть ты хочешь… — Всё, что я хочу - это тебя, мой ангел. Азирафель смущенно улыбнулся. Ох, как мило он краснел на такие прямые выпады. Податься бы сейчас вперед, запечатлеть поцелуй на губах… — Не смею противиться твоим желаниям. Кажется я кое-что придумал. Они расстались через десять минут и каждый отправился по своим делам: Кроули на двухчасовую тренировку, а Азирафель в местный торговый центр на поиски подарка. Он долго думал о том, чем мог бы порадовать любимого, но выбор в магазинах был столь скуден, что через час юноша был готов впасть в панику. Ничего из предложенного продавцами не казалось ему в достаточной степени подходящим. Ни шелковые пижамы, ни шарфы… Азирафелю хотелось вложить в подарок всю свою любовь. Чтобы Кроули глядя на эту вещь, какой бы она ни была, всегда помнил о том, что Азирафель рядом. И, о боже! Когда подросток уже совсем отчаялся, то заметил небольшой ювелирный магазинчик. И как раньше не додумался? Юноша медленно шел вдоль витрин, выискивая под толстым стеклом что-то, что откликнулось бы внутри. Подвески, изящные золотые кольца с разноцветными камнями и браслеты не подходили. Мужские массивные печатки тоже. Броши? Золотые булавки? Точно нет. — Молодой человек, могу ли я вам чем-то помочь? — Спросила девушка, с тугим пучком на голове и в синей, форменной жилетке. — Я ищу подарок для… друга. У вас есть что-то необычное? — Вас интересуют кольца, браслеты… — Да! Кольца. Девушка кивнула и направилась к витрине близ кассы. — Посмотрите, вот неплохие варианты, — она указала пальчиком на простенькие, незамысловатые украшения мужского типа. Ничего необычного в них не было, поэтому Азирафель равнодушно скользнул по ним взглядом. — Или вот эти… Вот оно! То, что нужно! — Можно посмотреть вот это, в углу? Серебряное, замкнутое кольцо в форме змеи мягко поблескивало в свете магазинных ламп. Оно было элегантным, неброским и аккуратным, а на хвостике можно было увидеть чешуйки, словно ювелир провел за кропотливым созданием украшения не одни сутки. Может так оно и было? Юноша удовлетворенно выдохнул, повертев украшение в руках. Он несколько месяцев копил карманные деньги, зная, что не сможет оставить Кроули без подарка. И какое счастье, что он его нашел! — Покупаю! На серебрянные кольца действуют скидки, пройдемте к кассе. Счастливый Азирафель попрощался с пол сотней фунтов и надежно спрятал черную бархатную коробочку в рюкзак. Пожелав девушке всего доброго, он поспешил навстречу к Энтони. Его тренировка должна была вот вот закончиться. Но перед этим, юноша удостоил вниманием магазинчик «Всё для праздников» и приобрел свечи в форме цифр «1» и «7». Через каких-то шесть часов, он осуществит задуманное и постарается сделать для Кроули самый душевный и уютный день рождения. Самый незабываемый…***
Ужин прошел спокойно. Мишель с улыбкой смотрела на мальчиков и наконец могла открыто говорить с ними о чем угодно, не задевая основной, щепетильной темы, дабы не смутить их. Она отметила, какие теплые взгляды и искорки проскальзывали между ними, и в тайне надеялась, что эта связь никогда не покинет их. Странно всё это, но сердцу не прикажешь. Влюбилась же сама в гребанного гомофоба, а теперь страдает от раздирающих её чувств. Но, чем богаты, тем и рады. Когда тарелки и кружки опустели, все разошлись по своим комнатам. Азирафель простился с Кроули и сказал, что им необходимо поспать. Ни о каких ночных разговорах и речи быть не могло, на утро ведь в школу! Поэтому Энтони, грустно выдохнув, выпустил ангела из объятий и внял совету. Прошел час, как он понял, что ему не уснуть. Всё перематывал в памяти прошедший день и глупо улыбался. Два часа. До его семнадцатилетия оставалось пять минут. Интересно, Азирафель спит? Кроули хотел бы урвать нежный поцелуй в качестве подарка... Одна минута. Парню послышался какой-то шорох за дверью и он преисполненный надеждой, вскочил с постели и в два шага преодолел расстояние до двери. Под ней мелькнул оранжевый свет. Дернув ручку, Энтони отворил её и замер. — Ангел… Херувим держал перед собой шоколадный тирамису. Воткнул в него свечи и зажег их секундой ранее. Завораживающий танец пламени мягко отбрасывал тени на лица двух до одури влюбленных подростков. — С днём рождения, дорогой. Именинник открыл дверь шире, приглашая ангела пройти внутрь. — Загадай желание. — Улыбнулся Азирафель. Он прошел к рабочему столу и обернулся к парню. — У меня уже всё есть, ангел, — сказал он и просто задул свечи. Комната погрузилась во мрак, лишь яркий свет луны пробивался в окно сквозь редкий дым облаков. — Попробуешь? — Азирафель поднял тирамису повыше. — На день рождения обязательно нужно съесть торт. Но за его неимением сойдет и пирожное. Именинник склонил голову, определенно делая одолжение, ведь его любимый так старался! И в этот момент Азирафель впечатал десерт в нос Кроули, а потом засмеявшись, притянул его ближе, слизывая с кончика носа сладкий крем. — У меня есть подарок, — юноша отставил пирожное, немного повозился и вынул из кармана пижамных штанов коробочку. Кроули включил настольную лампу и отрегулировал свет до приглушенного, почти что интимного полумрака. — Ангееееел, — протянул он, не веря тому, что видел. Оцепенел на секунду. Потому что Азирафель вынул кольцо и поколебавшись, надел его на безымянный палец левой руки, подумав при этом: Не слишком ли? — Я прочитал, что кольцо в форме змеи служит оберегом. Я хочу, чтобы моя любовь всегда оберегала тебя… Юноша не успел договорить, потому что Энтони в порыве чувств набросился на него, подтягивая за мягкие бедра так, чтобы подросток оказался на столе. Хаотичные поцелуи сменились на чувственные и глубокие. Именинник старался вложить в них всю любовь и благодарность. Он сильнее прижимал к себе Азирафеля и старался не отключиться от наплыва эмоций, вонзающихся в сердце и легкие. — Спасибо, — шепнул в приоткрытые, влажные губы и скользнул ладонью под ночную рубашку. Сидящий перед ним ангел довольно улыбался в поцелуй и позволял делать с собой всё, что угодно. Такой одновременно порочный и невинный за счет пышных кудряшек, в которые Энтони запустил пальцы и силой притянул юношу за затылок. — Ангел мой, я так тебя люблю… я так соскучился… не отпущу… Впивается пальцами в бедра, сдирает лишний и ненужный элемент одежды, касается разгоряченной кожи, позволяя себе раствориться в моменте. — Не отпускай… И он не отпускает. Азирафель - его светлое божественное создание, на деле же тёмный омут, на поверхности которого пляшут огненные блики. Они охватывают тело и разум. Огонь распространяется по телу, зажигает страсть и обжигает внутренности, подводя к краю обрыва, с которого хочется упасть прямо в желанные объятия. И Кроули падает. В полете раскрываются белоснежные крылья. Они окутывают обоих, скрывая от реального мира и погружая их в собственную вселенную, где есть только любовь, ласка и принадлежность друг другу. Энтони, не отрываясь от Азирафеля, нащупал в ящике стола тюбик со смазкой и щедро выдавил тягучую жидкость на пальцы. Всё, что ему сейчас хотелось - обладать любимым херувимом. Пальцы Кроули - мокрые и горячие, скользят меж ягодиц, раскрывая для себя желанное тело и от этих движений ангела прошибает ток. Они так долго не касались друг друга. Они оба изголодались, и кажется их тела дымились от прикосновений, пропитываясь бешеной статикой. — Кроули… Я больше не могу терпеть, — жалобно простонал Азирафель и подался вперед, насаживаясь на пальцы и упираясь в живот Энтони каменным членом. — Мгхм, к черту… Виновник сего торжества дернул за резинку штанов вниз и быстро распределил холодную смазку по всему члену. Парень уловил жадный, лихорадочный блеск в голубых глазах, когда одним точным движением вошел в юношу. Он поймал сладкий, тягучий стон, сорвавшийся с губ и вторил ему, перекрывая еле слышное урчание мотора автомобиля, что незаметно подъехал к дому. Кроули крепко держал своё счастье за поясницу, ускоряя движение бедер. Целуя в шею, покусывая её , вылизывая нежную кожу и шумно выдыхая, заглушая этим тихие шаги на лестничном пролете. Увяз в страсти по самое горло. До того забылся, что в момент, когда Азирафель протяжно застонал, не услышал, как ручка двери опустилась вниз, приоткрывая для нежеланного зрителя страшную картину… Отмотать бы время назад… — Блять…