***
Мэйлинь почувствовала себя неуютно, оказавшись в стенах книжной лавки. Полки так и ломились от неизвестных ей книг, то тут, то там на обложках мелькали заумные слова, о смысле которых можно было лишь догадываться. Стены были увешаны изящными кистями с пухлыми хвостиками из шерсти зайцев, коз или куниц и белок. А у нее из шерсти имелось только прохудившееся зимнее одеяло и то было собрано из лоскутов, выброшенных портнихами со знатных дворов. И все это заставляло Мэйлинь ощущать себя ничтожной мухой, севшей на край фарфорового блюдечка Она замерла в проходе, боясь что-нибудь задеть и опрокинуть. И мысль о том, что сейчас придется открыть рот и заговорить с сэянским акцентом и вовсе повергла ее в ужас. Ей виделось, что все посетители лавки – умные мужи и благородные девицы, и лишь когда туман первого впечатления прошел, она заметила, что в помещении полно слуг, а сами “умные и благородные” поленились тратить время на посещение книжной лавки. – Чем я могу вам помочь? – К ней подошел молодой человек, работающий здесь. Он коротко кивнул в знак приветствия и доброжелательно улыбнулся. – Я ищу господина Лю, владельца этого места. – Зачем он вам? Я могу помочь подобрать любой товар или подсказать в каких трудах стоит искать ответы на предстоящий экзамен. Мэйлинь отрицательно покачала головой и повторила: – Мне нужен господин Лю. – А кто ваш господин? – полюбопытствовал юноша. Он принял ее за служанку благородного человека, который послал ее сюда за необходимыми учебными принадлежностями. – Я не хочу беспокоить хозяина по пустякам. Назовите имя вашего господина. – Я не могу. Но у меня дело только к хозяину лавки, – Мэйлинь скрестила руки на груди и состроила недовольное лицо, как часто делали слуги влиятельных людей, когда им мешали выполнить поручения. Юноша скривился, но сказал Мэйлинь следовать за ним. За прилавком, как часто бывало в тавернах и лавках, находилась дверь, ведущая в комнаты для ведения дел с особыми клиентами и личный кабинет самого хозяина. Мэйлинь уже доводилось бывать в таких местах, хозяйка гостиницы водила тесную дружбу со многими дельцами на рынках Виты. Поэтому девушка шла уверенно, продолжая притворяться служанкой благородного господина. Она видела, что это подействовало на работника. Вероятно, он боялся навлечь гнев какого-нибудь отпрыска знатной семьи, которые в целом имеют свойство быть гневливыми и нетерпеливыми, если их желания не бегут выполнять сломя голову. Кто знает с какой просьбой пришла Мэйлинь и от кого. Служащий постучался в хорошо сколоченную дверь и, получив разрешение войти, провел туда Мэйлинь. – Господин, эта служанка пришла с личным делом от важного человека. – Юноша низко поклонился и быстро растворился в дверях. Господин Лю был человеком довольно преклонного возраста, но его глаза светились ясностью, выдавая прозорливость и прыткий ум. Он бросил короткий взгляд на Мэйлинь и приказал той немедленно озвучить просьбу, не задерживать его. – Тот, кто меня послал, знает, что вы разбираетесь в гербах и знаках всех рангов и должностей Виты. – За годы, проведенные на службе у хозяйки гостиницы, она научилась, как следуют обращаться с торговцами. Всегда стоит начинать разговор с сути дела, но непременно ввернуть что-нибудь лестное. А еще она порадовалась, что не последовала совету Бию и не принесла с собой корзинку с едой. Такой, как этот старик, не оценил бы ее скромного подарка. – Вы – человек служивший при дворе, и, в отличии от других дельцов, разбираетесь во всех эмблемах знати. А также, в этикете и во всем таком, не то что эти невежды. Старик не подал вида, что ему это польстило, но Мэйлинь знала, что это так. Он резко махнул рукой, вежливо отклоняя похвалу, как было принято, но его глаза выдали, что он остался доволен услышанным. – Так зачем же ты пришла? Неужели твой господин не разбирается в гербах знатных родов и ведомств? «Старый хитрый лис», – подумала Мэйлинь и поклонись нарочно ниже, чем того требовал статус торговца. – Я пришла из гостиницы тетушки Ицин, один человек посоветовал мне обратиться именно к вам. – И его имя ты, конечно, не назовешь? Я не помогаю кому попало, – старик уже начал было злиться, но резко остановился и переспросил: – Из гостиницы тетушки Ицин? Она не стала называть имя Бию. Во-первых, Мэйлинь не доверяла ей и опасалась, что Бию могла задумать что-то недоброе из желания убрать конкурентку, покусившуюся на Чунзы. Во-вторых, даже если ее упоминание способно смягчить старика, Мэйлинь воспользуется этим в крайнем случае. Она стояла, не разгибая спины, все то время, что молчал и думал господин Лю. Возможно, он знал тетушку Ицин и не хотел портить с ней отношения,а возможно, его заинтересовало что-то другое. Мэйлинь вдруг стало не по себе. А что, если этот человек слышал о том, что случилось в гостинице или даже был в сговоре с убийцей? – Что желает знать госпожа Ицин? – Торговец решил, что именно она прислала ее и Мэйлинь не стала его переубеждать. Она быстро подбежала к его столу, достала из рукава ткань с начерченным углем символом подвески и, аккуратно разгладив ее, положила перед стариком. Брови торговца сперва поползли вверх, но он тут же сдвинул их на переносице. – Дай-ка подумать. – Он стал расчесывать бороду, пропуская редкие волоски сквозь пальцы. – Мне потребуется пара книг, чтобы убедиться, что моя память не подводит меня. Тебе надо будет подождать. Он велел своему работнику проводить Мэйлинь на второй этаж, в комнату для ожидания. Девушка еще раз низко поклонилась и вновь последовала за юношей. Тот уже не выглядел недовольным, скорее наоборот: посчитал, что поступил верно, не прогнав назойливую девицу . Если хозяин направил ее в комнату для гостей, то она однозначно оказалась служанкой важного господина. Торговец точно накинет ему пару медяков сверх обычной платы за то, что он не выпроводил ее прочь. Они поднялись по скрипучим ступеням на второй этаж. Юноша открыл одну из дверей, и Мэйлинь зашла в комнату. В комнате было огромное количество книг, расставленных на полках, дорогой ковер на полу, картины на стенах и… молодой человек, что сидел за небольшим столиком. Полы его халата стелились по полу, одна из рук лежала на согнутом колене, поддерживая голову. Он что-то разглядывал за окном, погрузившись в размышления. Черные, лоснящиеся, как грива породистого коня, волосы были завязаны в хвост, а на ногах красовались дорогие матерчатые сапоги. Мэйлинь замерла, не смея дышать, ей никогда еще не приходилось находиться наедине с благородными людьми. Те, кого она имела право обслуживать в гостинице, были торговцами, путниками или людьми, притворяющимися таковыми. Благородных и знатных она видела только издалека, когда те поднимались на второй этаж. Молодой человек, ощутив на себе чей-то взгляд, медленно повернул голову, и вся его красота стала еще острее. Но когда Мэйлинь поняла, в чьи глаза смотрит, по ее спине пробежал холодок. – Господин Лиджу, – прошептала Мэйлинь, пораженная встречей.Глава шестая
17 марта 2024 г. в 00:12
Прожив пять лет в Вите, Мэйлинь не переставала удивляться обилию товаров на рынке. Казалось, люди, жившие в Синторе, никогда не знали и не познают, что такое настоящий голод. Одни прилавки ломились от толстой, сверкающей чешуей речной рыбы, на других толкались боками пшеничные батоны, красовались лепешки и пироги, рис лился рекой из рук в руки, а овощей и фруктов было так много, что от их красок рябило в глазах. Такое изобилие должно было накормить тысячи тысяч животов и ни один синторец не должен был бы знать, как больно может скручивать внутренности от недоедания. Но стоило свернуть с рыночной площади, заглянуть в закоулки бедных районов, как эта мысль моментально становилась заблуждением.
В подворотнях, куда редко заглядывала городская стража, сидели нищие с грязными, пожелтевшими от солнца лицами. Они вытягивали тощие ноги в драной обуви и неприятно улыбались, выставляя напоказ почерневшие и редкие зубы, забредшим сюда горожанам.
А если оторвать взгляд от красочных лавок, вывесок и товаров, то в толпе можно увидеть простых работяг: они до седьмого пота таскали рикши, их взмокшие раскрасневшиеся лица ярким пятном выделялись среди прочих людей. Мужчины, груженые тюками словно мулы, проталкивались в толпе. Мешки их были так огромны, что закрывали лица и видно было лишь раздувшиеся от напряжения мышцы на руках. А заглянув в дешевые едальни, можно услышать, что простых людей волнуют только цены, еда и жестокие боги. Никто здесь не восхвалял величие Синторы, не восхищался разнообразием продовольствия и не интересовался, какой наряд из шелка пошить к лету. И Мэйлинь успокаивалась, наблюдая за жизнью людей, похожих на нее, потому что она так и не перестала ощущать себя, в этой огромной столице, прожорливой и никчемной саранчой на полях богача.
Мэйлинь свернула на другую улицу – улицу Ученых. Ей никогда не приходилось сюда заходить. Тут стояли лавки, полные книг и письменных принадлежностей. В воздухе витал запах бумаги и чернил, а вся улица была заполонена молодыми людьми: студентами, учителями или теми, кто только готовился к экзаменам.
Суи бы тут понравилось. Впрочем, подруга точно сюда заглядывала, ведь где еще она брала свои любовные романы? Они обе умели читать, не бегло, не всегда понимая смысла и не зная достаточно иероглифов, чтобы постичь что-то сложнее листовок на городских площадях и любовных романов, которые специально писали упрощенными знаками. Те же книги, что создавали специально для богатых девушек, знающих грамоту в совершенстве, были тайной мечтой Суи. Ей приходилось тратить деньги на то, чтобы ходить к читальщицам – образованным девушкам, читающим другим эти романы. Мэйлинь и сама так поступала несколько раз, но, когда об этом узнала ее мать, выпорола дочь тонким прутом, гневаясь, что она слушает такие развратные вещи и тратит на них деньги семьи. С тех пор единственным источником новых историй для нее стала Суи. Благодаря ей она лучше поняла природу мужчин и особенности жителей Синторы.
– Мэйлинь! – Раздался в толпе голос женщины. Людей было так много, что трудно разобрать, кто ее позвал и откуда, пока она не заметила круглолицую женщину, одну из знакомых ее семьи. Та лукаво улыбнулась. – Ты что же тут делаешь? Ищешь подходящего мужчину? Это ты правильно, здесь лучший выбор: ученые люди зарабатывают больше самого трудолюбивого простолюдина. Только твоя мать вряд ли будет довольна, что ты себя так ведешь, но я нема как рыба! – Женщина залилась смехом. – Твоя мать – хорошая женщина, но она состарилась, как и ее взгляды на жизнь. Сейчас не так-то просто найти жениха, в городе выбор очень большой, это не сэянская деревушка, тут моргнуть не успеешь, как к хорошему юноше выстроится очередь из невест. А вот, кстати, ты знала, что у меня есть сын, всего на пару лет тебя младше?
– Тетушка, – вежливо улыбнулась Мэйлинь, – я пока не думаю о муже и пришла сюда не за этим. Я ищу лавку с двумя аистами, делящими лягушку, может вам такая тут встречалась?
– Знаю такое место. Но тебе лучше сходить в другую, вон их сколько.
– Хозяйка послал меня именно туда, – соврала Мэйлинь, – а что с этой лавкой не так? Она сказала, что там торгует старик, вряд ли пожилой мужчина меня обидит.
– Может он и хороший человек, но нам, сэянцам, не нужны лишние проблемы. Он попал в немилость принца, и его сослали. Кто знает, что натворил этот старикан, вдруг потом тебя обвинят, что ты водишь дела с императорскими изменниками?
– Мне нужно забрать заказ, за которым меня послала хозяйка, – упрямо ответила Мэйлинь, обернувшись по сторонам в поисках нужной лавки.
Женщина недовольно цокнула языком и махнула рукой в сторону. Мэйлинь поклонилась и поспешила раствориться в толпе, боясь, что та последует за ней.