Утерянный жемчуг

      Если бы не отец, то Мэйлинь не смогла бы вечером пойти в гостиницу. Мать была на нее так зла, что не желала выпускать из дома. Она считала, что теперь все сэянцы в округе будут обходить их стороной. Но деньги есть деньги, они нужны их семье, а никто, кроме Мэйлинь, не зарабатывал их в достаточном количестве, чтобы не умереть с голода и холода. А зимы тут и правда были страшные.       До этого Мэйлинь никогда не видела снега. Она помнила, как в первый год своего пребывания в Вите однажды вышла на улицу и поразилась, что с неба падает белый пух. Он выглядел очень красиво и одновременно жутко, потому что она не понимала, что это могло означать. Еще больше ее поразило, что снежинки были холодные и моментально таяли, коснувшись ладоней. Это было настолько завораживающе, что ей даже понравилась подобная смена погоды. Но никто не предупредил ее семью и саму Мэйлинь, какой сильный холод последует за этим.       В свою первую зиму в Синторе она думала, что умрет. Воздух стал таким ледяным, что при глубоком вдохе обжигал глотку и легкие. Мэйлинь боялась, что лед заморозит ее изнутри и она упадет замертво. Даже дома было нестерпимо холодно. Денег на дрова у них не было, Мэйлинь покупала дешевый навоз, делала из него лепешки, сушила и топила ими печь. Отвратительный запах пропитал все стены и всю одежду, но по крайней мере, становилось хоть чуточку теплее. Навоз быстро прогорал, как и деньги их семьи, поэтому мать не разрешала топить дом всю ночь. Они закрывали дверь и окно, затыкая щели соломой, а когда ложились спать, прижималась друг к другу, чтобы хоть как-то сохранить тепло.       Хозяйка Ицин прознала о том, в каких условиях живет Мэйлинь, и предложила ей тогда перебраться ночевать на кухню гостиницы. Но Мэйлинь отказалась. Она боялась, что когда утром вернется домой, то увидит заледеневшие тела родителей. Этот страх оказался таким сильным, что до сих пор зимой она часто просыпалась по ночам и проверяла, дышат ли мать и отец.       Вторым неприятным открытием для нее стал лед. В Сэе Мэйлинь обычно целый день проводила либо в доме, либо в море, а потому ходила босиком, ей не нужна была обувь. Под ее ногами всегда был пол, трава, галька или колючие осколки раковин. Если же требовалось обуться, например, чтобы отвезти товар на рынок, то ей давали сандалии, сплетенные из травы. Здесь же пришлось обзавестись дорогими тряпичными туфлями, потому что под ногами много грязи, и ступни жутко мерзли зимой. К тому же, местная стража могла прогнать с улиц босяков. И Мэйлинь очень нравилось, что у нее есть собственные туфли, пока она не узнала, что такое лед. Оказалось, что зимой землю покрывает не только снег.       Белые блестящие лужицы, обманчиво красивые на солнце, стали непреодолимой преградой. Туфли моментально разъезжались на скользкой поверхности, а падать на каменную дорогу было больнее, чем на берег моря. В первый же раз, когда Мэйлинь вступила на лед, она даже не смогла понять, как так быстро небо перевернулось с землей. Она сильно ударилась, отбив себе руку и бедро, но хуже всего было то, что она никак не могла встать. Ее ноги расползались, и пришлось позорно отползти на коленях с заледеневшей лужи у всех на виду. С тех пор она боялась льда, потому что так ни разу и не смогла пройти по нему, не упав.       Но зимой требовались не только обувь и тепло в доме, еще нужна была одежда и есть хотелось в два раза больше. В общем, как ни крути, а для того, чтобы просто выжить в Синторе нужно гораздо больше денег и сил, чем в Сэе. Поэтому отец разрешил ей пойти на работу этим вечером. И несмотря на злость, мать смазала Мэйлинь спину мазью из трав, чтобы та не чувствовала сильной боли.       Те из девушек, кто сегодня отправлялся собирать улиток, уже стояли во внутреннем дворе гостиницы. Они взяли с собой корзины, фонари на деревянных жердях и ленты, которыми подвязывали подол и рукава. Их окружал шум голосов и радостный смех, потому что такая работа вносила хоть какое-то разнообразие в будни.       Улиток собирали либо на рассвете, либо поздним вечером. В этом году довольно рано потеплело и, хотя вода в реке еще не успела прогреться, можно было начинать сбор. Чем раньше порадуешь гостей свежим улиточным супом или жарким, тем выше подскочит престиж заведения. К тому же, лето пролетит быстро, а к концу сезона никто уже не захочет есть этот деликатес, потому что чем ближе к осени, тем больше в улитках горечи.       Суи подбежала к Мэйлинь, как только та вышла во двор. Глаза подруги хитро поблескивали, как у кота, укравшего со стола рыбий хвост.       – О тебе спрашивал тот красавчик линши. – Суи улыбнулась и подмигнула. – Я столкнулась с ним у ворот гостиницы. Столько часов терпела, чтобы тебе рассказать!       Сегодня они с Суи работали порознь, лишь на краткий миг сталкиваясь на кухне, а после Мэйлинь и вовсе ушла на поиски лавки господина Лю. Мэйлинь представила, какие мучения испытывала подруга, пока хранила эту новость. Суи была веселой и немного ветреной, а еще страсть, как хотела найти для Мэйлинь мужчину. И желательно, чтобы такого, как в романах. Но за всей этой легкостью характера скрывалась непростая судьба, и Мэйлинь иногда поражалась, как можно так легко забывать о домашних и денежных проблемах и грезить о каких-то романтических отношениях? Чтобы так просто смириться со всеми несправедливостями жизни и видеть только прекрасное, нужно быть либо дурачком, либо Суи.       – Ну, не делай ты такое серьезное лицо. – Суи передала Мэйлинь корзину, которую успела вовремя взять из чулана, пока не разобрали самые лучшие. Некоторые из корзинок уже потрепались, из них торчали жесткие прутья, которые могли неприятно врезаться в бок или царапать ноги. – Твой линши очень красивый. Неужели тебе совсем не интересно, зачем он приходил? Представляешь, что, если между вами вдруг появится связь? Конечно, ты у меня очень неромантичная и не поверишь в такое, но в жизни все бывает. Ты только представь. – Видя недовольное лицо Мэйлинь, Суи решила зайти с другого конца: – Слушай, то, что он линши… Знаешь, это ведь можно и иначе воспринять. Хорошая должность, деньги, призвание, дары от начальства за служебные заслуги…       Суи начала загибать пальцы.       – Суи, – Мэйлинь нахмурилась еще сильнее. – Я не все тебе рассказала, но, поверь, он очень плохой человек. Хитрый, изворотливый хайшан.       – Кто? – не поняла Суи. Она подхватила подругу под руку, и они направились к выходу из гостиницы. В другой ее руке мерно покачивался бумажный фонарик, что мягким светом поглощал наступающие вечерние тени.       – Тебе тоже советую держаться от него подальше, – без пояснений продолжила Мэйлинь. – Если придет и позовет, скажи, что занята делами, если встретишь на улице, то развернись и уйди. Есть люди, которые приносят только беды. Несчастья и плохие события плодятся рядом с ними, как мухи по осени. Сами-то они потом сухими из воды выходят, а вот таким, как мы, просто так эту реку не перейти. Господин Лиджу – мерзкий, скользкий тип!       – Никогда не слышала, чтобы ты так много говорила о каком-либо мужчине, – засмеялась Суи. Потом она вдруг стала серьезной, зашептав подруге на ухо: – А вдруг боги протянули нить между вами? И проводником к любви станет ненависть? И когда вы пройдете отмеренный путь, ваши сердца раскроются, и вы полюбите друг друга?       Мэйлинь хотела уже закатить глаза, потому что ее подруга цитировала очередную чушь из романов, но вдруг вспомнила, как прижималась к груди господина Лиджу в том тесном проеме между стеной и шкафом. Воспоминание становилось все ярче и ярче, и на ее щеках выступил румянец.       – Прекрати говорить глупости! – вспылила Мэйлинь. – Когда я пройду этот отмеренный путь, то высеку на деревянной табличке его имя и закопаю ее в выгребной яме.       Суи удивленно открыла рот, но потом улыбнулась и похлопала подругу по спине, будто утешала ребенка, тихо сказав:       – И все-таки, когда он сегодня пришел, то в его глазах была искреннее волнение…       – Это потому, что он хайшан, – уже веселее ответила Мэйлинь.       – Да кто это? Ты же знаешь, что я не понимаю твоего языка, – Суи наигранно обиделась, демонстрируя пустую корзину стражнику.       Они уже добрались до ворот города и проходили досмотр, прежде чем покинуть стены Виты. Там река Ярый обретала свободу от каменных улиц и мостовых, извиваясь и сверкая, будто тело дракона под светом восходящей луны. Ее берега тонули в молодой зелени, а воды цеплялись за опущенные ветви деревьев.       Девушки следовали друг за другом по двое, освещая путь фонарями. Они направлялись к пологому краю, чтобы задрать юбки, закатать рукава и вступить босыми ногами в еще холодную воду. Это снова заставило их шуметь и смеяться, распугивая первых сверчков.       Суи закинула одну из корзин себе за спину и направила фонарь так, чтобы освещать дно перед Мэйлинь. Та нагнулась и приступила к поиску улиток. Маленькие черно-коричневые панцири ловко скрывались за камнями, но стоило на них упасть свету, как крохотные усики втягивались внутрь, привлекая к себе внимание. Мэйлинь приподняла один из валунов, достала тонкими пальцами прятавшихся недотрог, прополоскала в воде и закинула в корзину Суи.       Теперь все вокруг наполнилось короткими всплесками воды под ногами девушек и их тихими голосами.       – Мэйлинь, – позвала ее Суи, – мы с Жуяном хотим пожениться.       – Наконец-то он решился, – не отрываясь от дела, Мэйлинь одобрила их решение, хотя на самом деле он ей не нравился. Как и все прочие мужчины, что норовили встать между ней и Суи.       У Мэйлинь никогда не было подруг. Когда она жила в Сэе, то ее лучшими друзьями были домашние животные да рыбы. В маленькой деревушке было не так много девочек, и они никогда не гуляли просто так по улицам. Познакомиться или тем более подружиться ей было не с кем. Поэтому Мэйлинь часто воображала, что подводная живность понимала ее мысли или что помимо рыб, осьминогов и моллюсков, в море живут и разумные существа. Например, дракон, рыбо-люди или рыбо-змеи. Богатое воображение спасало ее от одиночества.       – Но мы проведем свадьбу сами, без родных, – уточнила Суи.       Мэйлинь выпрямилась, провела рукой по лбу, убирая пряди волос и вопросительно посмотрела на подругу.       – А потом уедем из Виты, – закончила Суи еле слышно. Она держала глаза опущенными, будто улитки в реке занимали все ее внимание. – Ты продолжай собирать, а то не хочу, чтобы другие девушки стали обращать на нас внимание.       – Тогда расскажи мне, что все это значит.       – Жуян сказал, что твои слова его образумили, он пошел к моему отцу свататься. Но мои родители были против. Во-первых, оказалось, что Жуян так ничего и не скопил. Кроме последней зарплаты, одежды и домашней утвари у него ничего нет. – Мэйлинь недовольно зацокала языком. – Но была и другая причина: у моей сестры родился пятый сын, денег на слуг, чтобы ей помогли с детьми и по дому у нас нет, а я самая младшая, и мне еще несколько лет вполне можно выждать до свадьбы. В конце концов, сыновья — это основа семьи, и кто-то должен помочь сестре их воспитывать. Это мой долг, но я не почтительная дочь, как ты знаешь. – Суи слабо улыбнулась. – А потом оказалось, что и семья Жуяна против его свадьбы сейчас, так как его старший брат еще не женился. В общем, куда ни посмотри, ничего не складывается.       – И вы решили тайно женится и бежать? Это же глупо. Подождите пару лет и все наладится. К чему такая спешка? Да и куда без денег вы собрались? Что за нелепая мысль, погибнуть, что ли, вздумали? За пару лет ни ты, ни он не превратитесь в плесневелую сливу. Потерпите, и все наладиться. А Жуяну следует наконец начать уже откладывать деньги. Как можно было тратить все до последнего медяка столько лет? Он точно не пропащий человек? Вот будет тебе время над этим подумать.       – Мы думали стать крестьянами. – Суи пропустила ее нравоучения мимо ушей. – Купить земли, выращивать скотину. Живут же другие люди так и не гибнут.       Мэйлинь усмехнулась:       – Это кто тебе такую глупую идею подкинул? Даже если вам повезет купить самый отвратительный и никому не нужный дешевый кусок земли, то что вы с ним делать будете? Да вы с Жуяном всю жизнь овощи только на прилавках видели. Вы же даже не знаете, как их растить. А скотину? Вы что, разбираетесь в этом? А инструменты для обработки земли откуда возьмете? А зерно и саженцы? Жуян же ничего не скопил, на что вы это все покупать будете? А если неурожайный год? А если хворь на скотину нападет? В долгах будете, пока ростовщик вас в рабы не продаст? Чем ты думала, Суи!       Мэйлинь злилась не только, потому что идея Суи звучала глупо и необдумано, но и потому что боялась потерять ее и ревновала к Жуяну. Он хотел украсть у нее подругу, увести в какую-то деревню и заморить там голодом и непосильным трудом! Мэйлинь снова поднялась и хотела было продолжить ругать Суи и Жуяна, но увидела как подруга прижимает ладонь к своему животу.       – Суи…. Ты, что же это…       Суи быстро кинулась к Мэйлинь, прикрыв ладонью ее рот и оглянулась по сторонам.       – Пожалуйста, не произноси этого вслух.       Сердце Мэйлинь забилось, как сумасшедшее, для сэянки забеременеть вне брака было равносильно смертному приговору. Так вот, почему вчера Суи рассказывала ей о сюжете романа, где влюбленных не признало общество, и они решили сбежать? Она искала утешения в таких историях или пыталась намекнуть Мэйлинь о своем положении? Как же тяжело было Суи хранить такую страшную тайну! Вот, почему она попросила Мэйлинь в тот день поговорить с Жуяном по поводу свадьбы, хотя до этого всегда только отшучивалась. А когда Жуян узнал о ее беременности? Она и от него скрывала или продолжает скрывать? Мэйлинь представила, как Суи было жутко и страшно признаваться Жуяну в подобном. Он ведь мог сказать, что это не его ребенок, не взять ответственности и бросить Суи. И почему Мэйлинь была столь невнимательна к подруге? Как она не заметила? Все из-за того убитого господина. Нет, все из-за Лиджу!       Мэйлинь постаралась не показывать того, как сильно напугана за судьбу Суи.       – Немедленно выходи из холодной воды. Садись. – Мэйлинь вытянула подругу на берег.       Она усадила Суи на траву и принялась растирать ее ноги:       – Как можно быть такой глупой? Почему не сказала мне раньше?       Мэйлинь не могла перестать ворчать, все больше напоминая себе собственную мать. Она развязала подол юбки Суи, прикрыв той щиколотки, покрытые мурашками.       – Отлыниваете от работы? – внезапно прозвучал недовольный голос Бию. Она была старшей и пошла с ними, чтобы не только собирать улиток, но и наблюдать за работой других девушек.       Мэйлинь резко отвела руку за спину и, пользуясь полумраком, провела ладонью по острым краям лежавшего рядом булыжника, после чего вновь коснулась ноги Суи.       – Суи сильно поранила ногу, я пытаюсь ей помочь.       Бию наклонилась, направив фонарь так, чтобы удостовериться что ее не обманывают. Свет выловил алую кровь на сгибе стопы Суи.       – Все-то вы норовите есть и спать за счет хозяйки, а как работать, так сразу увиливаете. Будешь за двоих собирать улиток, и чтобы обе корзины были полные.       Мэйлинь коротко кивнула и подняла взгляд на Бию. Та была разгневанной, потому что боялась, что хозяйка может спросить с нее, отчего улова вышло меньше или почему под ее надзором одна из девушек внезапно порезала ногу, да так сильно, что не смогла работать. Не дурной ли это знак?       Мэйлинь почувствовала злорадство, понимая, что вполне можно было выставить все это в таком свете, госпожа Ицин была суеверной, как многие сэянцы, особенно когда дело касалось водной стихии.       Она хотела отвести глаза от Бию и сделать вид, что занята ногой подруги, когда ее взгляд упал на руку старшей служанки. Рукава были закатаны, а фонарь светил ярко, и Мэйлинь заметила, что на кисти Бию не осталось и следа от ожога, который она получила в день смерти того странного господина в гостинице.       Бию быстро опустила рукав, развернулась и исчезла в вечернем полумраке.       – Что же мне делать? – прозвучал голос Суи, когда они вновь остались вдвоем. Мэйлинь вздрогнула, все никак не в силах осознать увиденное. Бию не обожглась в тот день? Она отложит эту мысль на потом, сейчас следовало успокоить подругу и решить, как им поступить:       – Пока ничего не делай. Подождать до осени еще возможно? – Мэйлинь бросила взгляд на живот Суи, та коротко кивнула. – Тогда я что-нибудь придумаю. К тому же, осенью станет понятно, насколько плодоносным был год. Моли богов, чтобы он был плох на урожай, тогда разорившиеся крестьяне начнут продавать землю по дешевке, чтобы не умереть с голоду.       – Спасибо тебе, Мэйлиниь! Я думала, что сойду с ума за эти несколько дней. – Суи бросилась обнимать подругу. – Теперь мне стало спокойней. Ты всегда такая рассудительная, умная и знаешь, как поступить. Вот бы Жуяну у тебя поучиться. Рядом с тобой не пропадешь!       «Лишь бы мне самой не пропасть», – подумала Мэйлинь, вытирая рукавом слезы Суи.