***
Я любуюсь тобой - мандариновым деревом гордым. О, как пышен убор твой - блестящие листья и ветви. Высоко поднимаешься ты, никогда не сгибаясь, На прекрасной земле, где раскинуты южные царства... Юн-ди поднес к губам чашечку с обжигающим горячим чаем, но, прикоснувшись к ароматной влаге, не сделал ни глотка. Эта смертная скука в виде небольшого праздника для детей и наложниц продолжалась уже третий час к ряду. В огромном императорском саду сегодня собрались все женщины гарема, имевшие либо титул, либо ребенка от Императора, дабы развеять скуку и повеселить Тяньцзы. Собственно, только здесь Юн-ди мог увидеть своих детей, которыми никогда особо не интересовался. Кто-то играл на цине, кто-то танцевал, сейчас его старший наследник читал стихи. Организовала все, конечно, императрица: «Дети Дракона желают процветания Его Величеству и очень скучают по своему Императорскому Отцу. Соблюдая этикет, мы запланируем отдых на природе императорской семьи в чудесный и теплый весенний день. Вы увидите, как выросли юные принцы и принцессы, Хуаншан». Конечно, как Императорский Отец, он обязан следить за воспитанием королевской крови, ведь кто может в итоге взойти на престол, неизвестно. Пока Юн-ди делал ставку на старшего принца, который был отпрыском Чжао гуйфэй и имел больше всего поддержки при дворе. Чжао гуйфэй была дочерью его старого генерала, который прочно держал власть у чиновников, особенно в императорском суде. Конечно, Ли Шу, будучи дочерью премьер-министра и родив наследника, могла бы составить достойную конкуренцию за влияние супруге Чжао, ведь власть премьер-министра была еще больше. Однако сейчас императрица могла лишь делать все, чтобы супруга Чжао не выходила за рамки своих непомерных амбиций и растущих желаний всецело завладеть Печатью Феникса, родив самого старшего наследника престола. Мальчик рос действительно талантливым. Он прилежно учился, но, как любой привилегированный наследник, был довольно капризным. Слушая детский голос краем сознания, не вникая в озвученные строчки, Юн-ди казалось, что он бы с удовольствием заснул здесь и сейчас... Я любуюсь тобою, о юноша смелый и стройный, Ты стоишь - одинок - среди тех, кто тебя окружает. Высоко ты возвысился и, никогда не сгибаясь, Восхищаешь людей, с мандариновым деревом схожий... К Императору подходили выразить почтение царственные супруги, затем наложницы. Кто-то показывал, как быстро растут дети. Юн-ди каждому ребенку давал свое императорское благословение небрежным проглаживанием по головке, наказывая усердно учиться и слушаться своих наставников. Совсем маленьким он просто желал здоровья. Так требуют правила. Ведь сколько детей в итоге выживут в гареме – вопрос с крупной ставкой. Смотря на старшего наследника, Юн-ди понимал, что его мать вполне могла бы стать достойной императрицей. Возможно, Императору давно следовало избавиться от бесполезной Ли Шу. Однако сделать это можно лишь ослабив самого премьер-министра. Юн-ди немного нахмурился, переведя взгляд на чинно сидящую гуйфэй в шикарном наряде и очень сильно накрашенным лицом. Особенно издали женщина казалась прекрасной нефритовой статуэткой. Выделять супругу Чжао тоже было бы большой ошибкой. Эта женщина с ее алчностью и амбициями утопит всех в крови. Тогда остальных принцев можно смело считать смертниками, несмотря на то, что некоторые из них откровенно слабы здоровьем, а другие - еще совсем малы. У Юн-ди разболелась голова. Он снова поднес чашку к губам и закрыл глаза, сделав вид, что наслаждается окружающей обстановкой и внимательно прислушивается к стихам. Поскорее бы вечер... И, живя на земле, как луна и как солнце, ты светел. Все года моей жизни, отпущенные судьбою, Я хочу быть твоим неизменным и преданным другом! Ты пленяешь невольно своим целомудрием строгим, Но за правду святую сражаешься стойко и твердо. Под громкие лестные восхищения, юный наследник, закончив оду, специально выбранную для услаждения царского тщеславия правителя, важно поклонился Императорскому Отцу и подошел к креслу матери, которая удовлетворенно кивала головой. Юн-ди жестом подозвал главного евнуха. - У этого принца есть неплохие задатки, как думаешь? - Принца зовут Юн Танцзин, Бися, – вежливо поклонился Ся Яозу, напоминая. За много лет он привык. - Прекрасно. Этот ребенок уже довольно взрослый. И влияние его матери необходимо сократить. Приказ Чжэня: уменьшить его общение с Благородной супругой Чжао, больше заняться всесторонним развитием и образованием наследника. Поставить рядом верных Нам людей, не связанных с гуйфэй. Это не значит, что Мы окончательно определились с наследным принцем, образованием остальных сыновей продолжать заниматься также тщательно. Но пока Танцзин фаворит. - Ваш раб понял, Бися. Все будет сделано. Но, Бися... – Ся Яозу запнулся, а потом решился. – Вам, как его отцу, необходимо больше проводить времени с принцем. Тогда он сможет оправдать Ваши надежды... - Чжэнь будет лично контролировать его успехи. Мы понимаем, о чем ты хочешь сказать, но не требуй от Нас слишком многого. Престолу нужен достойный наследник в первую очередь. И я для него – Император и правитель. «Вы еще его отец», – хотел поправить мысленно Ся Яозу, но вовремя замолчал. Император был прежде всего Императором.***
Ци Мейли все больше теряла свое прошлое имя. Оно как будто стиралось в ежедневных буднях ее новой жизни. Совсем иногда девушка думала о том, что в своем времени ее тело просто находится в коме, например... Здесь в стенах Дворца чувствуешь себя сыто. В ее распоряжении красивые платья, вкусная еда, много времени для рефлексии. Тяжело ломать себя, пытаясь вписать в рамки принятой формы общения, ведь она не росла с этим, принятых женских добродетелей особо не знала. Но уже через несколько месяцев пребывания здесь, Ци Мейли оценила выбор Мин Ле Яна, который дал ей, таким образом, определенную защиту. Выживать в этих стенах было, с одной стороны, легче, с другой – сложнее. Гарем и политика неразрывны, но на на первом месте всегда оставалась война всех против всех. За место в постели Императора, конечно. Это главное для любой женщины, попавшей сюда. Каждая хочет и власти, и влияния. Но такая высшая цель не отменяла буйства разврата за закрытыми дверями спален прелестниц. Девушки могли так и не попасть на аудиенцию к монарху, поэтому самые смелые искали способы не утонуть в беспросветном однообразном отчаянии, проводя все свои лучшие годы в выделенных комнатах. Наверное, Ци Мейли могла бы ожидать того же, но... - Что у нас сегодня на ужин? – мужчина в темном костюме тайного стража легко проскользнул в ее внутренние покои, принюхиваясь к сладковатому аромату какого-то соуса. Он нетерпеливо опустился за маленький столик, где теснились несколько глубоких мисок, накрытые куском плотной ткани. Ци Мейли уже привычным жестом подала палочки своему внезапному посетителю и, откинув ткань, придвинула к нему миску с рисом, а рядом поставила куриные крылышки в соусе, издававшие восхитительный аромат. Ростки бамбука, пряные закуски и вино шли небольшим дополнением. Трапеза была очень скромной и явно не монаршей, но Мин Ле Ян уставился на них с голодным блеском в глазах. Он давно уже понял, в чем неоценимая ценность его новой странной наложницы – она необычно и очень вкусно готовила. Ловко подхватив палочками кусочек, он осторожно попробовал, смакуя. – Как ты это делаешь? - Хм... Просто. Куриные крылышки маринуются в вине, а затем обжариваются до золотистой корочки и тушатся в маринаде с добавлением светлого соевого соуса. Соль здесь тоже в достатке. Специй у вас маловато, поэтому обходимся тем, что есть.... - Ты думаешь, я спросил рецепт, чтобы это готовить? – Мин Ле Ян с наслаждением ел. - Почему Императора так плохо кормят? – наиграно куда-то в пространство спросила Ци Мейли и для пущего эффекта тяжело вздохнула. - Наверное, надо просто всех казнить за это... – подхватил ее поведение мужчина с задумчивой интонацией. - Не надо горячиться, Шеншан, – испугалась девушка. – Вы ешьте на здоровье, я просто спросила. Мин Ле Ян рассмеялся. Он откровенно дразнил ее – для гарема она была немного глупа. Вернее, нет, она была проста. Ее прямота и неумение скрывать свои эмоции делало сидящую перед ним девушку не способной на гаремные интриги, провокации и ухищрения. Да, для гарема она являлась глуповатой. Тем не менее, отбрасывая душный официоз, Мин Ле Ян расслаблялся. И даже оберегал ее по-своему. Мужчина часто тайно приходил в ее покои первое время, помогая осваиваться, проверяя ее усвоенные знания. Ци Мейли была для него новой, еще толком не послужившей игрушкой, и Мин Ле Ян очень хотел, чтобы она продержалась подольше здесь. В один из таких вечеров он и нашел на ее столе остатки еще теплой говяжьей лапши, которую Ци Мейли приготовила для себя на императорской кухне. Конечно, во многих местах он пробовал различную еду и бедняков, и местных крестьян. Солдаты на поле боя вообще имеют очень скромный рацион в пище, а он очень долго считал себя таким же солдатом. Но эта лапша оказалась совершенно другой. Мужчина опомнился, только когда доедал последнюю миску. Каждый раз, оказываясь в покоях девушки, Мин Ле Ян находил у той на столе что-то необычное и вкусненькое. Ци Мейли, обратив внимание на очень хороший аппетит своего собеседника, часто специально оставляла еду на столике, пока не получила требование не есть без него... За это время девушка ни разу не побывала в императорских покоях. Стоит хоть раз туда зайти, и ты больше не сможешь раствориться меж стен. Горький опыт подсказывал Мин Ле Яну, что рано или поздно все к этому придет, ведь его интерес никуда не делся. Наоборот усилился. Однако в этом гареме было очень много женщин, которые точно знают, что от них хотят... С этой девушкой же было легко, словно они знакомы много лет. Поэтому мужчина ждал. Прежде чем Ци Мейли окажется в его постели, ей надо научиться хоть немного защищать себя. - Я уже говорил тебе не называть меня так. Я пришел к тебе неофициально. Сейчас я просто Мин Ле Ян. Не подставляй себя под удар. Я просто пошутил, успокойся. - Шутник, – буркнула, опустив голову почти в тарелку, раздраженная Ци Мейли. Затем, ни сказав ни слова, резко ухватила палочками пару стебельков молодого бамбука и быстро переложила их в тарелку напротив. – Ешь тогда молча. Если у Ци Мейли и было хоть одно достоинство, так это умение приготовить из ничего что-то необычное. Из-за вечного безденежья она всегда могла сообразить что-то простое и вкусное, используя лишь минимум продуктов. Этим и радовала себя. Но когда денег не было совсем, Ци Мейли голодала. Довольный Мин Ле Ян ухватил ростки и оправил их в рот. - Когда я смогу покинуть Дворец? - девушка задумчиво потягивала вино. - Куда ты собралась? – спросили в ответ с усмешкой. - Я уже говорила. Хочу жить нормальной жизнью вне этих стен. Вы же сам понимаете, что я так долго не протяну. Сижу в четырех стенах, света не вижу, учеба и сплетни - скука смертная. Заняться нечем, общаться особо тоже не с кем. Я много лет так провела. Сменила одну тюрьму на другую? Мин Ле Ян покрутил пальцами маленькую чашечку, в которой только что было вино – она очень точно описала суть гарема. И, возможно, ее глупость оставалась намеренной – девушке не хотелось уподобляться наложницам. И будь Мин Ле Ян благороднее, отпустить ее - был бы самый верный выход. В конце-концов, она помогла ему в трудную минуту. Однако, эгоизм монарха оставался сильнее. Мужчина снова налил себе вина и с наслаждением выпил - гораздо лучше вечного чая. - Ты так и не стала моей женщиной. Я еще не попробовал тебя... Как же могу отпустить? Лицо Ци Мейли вытянулось... Попробовал? Ей все-равно придется спать с ним? Она так долго изощрялась в готовке, угождала его прихотям в еде, а главное блюдо в итоге, оказывается, она? Девушке было очень трудно рассматривать этого мужчину с кучей баб и детей как объект сексуального желания. Несмотря на его красоту и стать, этот "общественный муж" - точно не ее влажная мечта. Трудно не признать, Мин Ле Ян ей даже понравился при первой встрече, она восхищалась, сравнивая своего нового знакомого с мужчинами из современности. Но как только генерал превратился в Императора, весь интерес пропал. Остались настороженность и опасение. - Т.е., если я положу себя на разделочную доску, Вы меня отпустите? Мужчине очень не понравился этот тон, гнев начал пробуждаться откуда-то изнутри помимо воли. Что с ней не так? Любая из гарема душу продаст за его милость! Мин Ле Ян холодно улыбнулся - выглядит словно жертва, но остается при этом алчной девкой, которая только и думает о деньгах. - Тогда давай проверим, чему тебя научили за столько месяцев, - внезапно предложил мужчина. - Рассказали, как служить Императору? – он резко поднялся, опрокидывая кувшинчик с остатками вина. Светлые капли тут же причудливо растеклись между пустой посудой. Ци Мейли испугалась. - Мин Ле Ян... – вырвалось у нее, но под тяжелым и злым взглядом девушка замерла. Сейчас перед ней стоял не Мин Ле Ян, а Император. Мужчина тихо приблизился, поймав девушку за собранные волосы, и притянул к себе. Ци Мейли в ответ уперлась руками в его грудь, пытаясь освободиться. Но становилось лишь больнее – хватка мужчины усиливалась. Он неспешно рассматривал ее обычное лицо, как делал это много раз прежде. Но сегодня в этих чертах и взгляде проступала неброская красота. Не говоря ни слова, Мин Ле Ян уверенно накрыл ее губы, почувствовав привкус выпитого вина. Отсутствие реакции Ци Мейли подстегивало мужчину только сильнее. Углубив поцелуй, он переплел их языки, заставляя растерянную женщину невольно реагировать на агрессивные действия. Ци Мейли, словно проснувшись, пыталась разорвать этот поцелуй, но освободиться от крепкого захвата не могла - мужчина явно не был похож на изнеженного, холеного Ли Тонга. Это, конечно, был не первый поцелуй для нее, а вот в этом теле - да. Жадность и напор чужого языка пугал. День за днем Мин Ле Ян приходил к ней лишь поесть вкусненького, да просто отдохнуть – он ни разу не прикоснулся к ней, не позволил себе никаких намеков, позволяя Ци Мейли успокоиться, расслабиться и ослабить бдительность. Гарем он посещал исправно, ходили слухи, что одна наложница даже забеременела. Но до того, как информация подтвердилась, она подавилась костью и умерла. Ци Мейли убедила себя, что как женщина ему неинтересна. Девушка прекрасно знала, как важна физическая сторона отношений. И пусть в том мире у нее не осталось никого, о ком бы стоило тосковать, но недолгие романы случались... Не так много, правда. Однако в этом теле здесь это был ее первый поцелуй и, конечно, это будет ее первый секс. К сожалению, настоящая Ци Мейли этого уже не узнает. Все, что есть у женщины ценного в представлении нынешнего общества – девственность и размер ее приданого. У Ци Мейли нет приданого, а девственности, видимо, она тоже скоро лишится. Что у нее останется? Когда Мин Ле Ян оторвался от уже порядком распухших губ, девушка глубоко и часто дышала, жадно глотая воздух. Остекленевшие глаза увлажнились, делая выражение лица более беззащитным. Честолюбие мужчины было удовлетворено, а вот желание – нет. Яркие зацелованные губы манили обратно. Хотелось разорить и растоптать. Но если поспешить, то Ци Мейли воспримет это как откровенное принуждение. Не нужно. Пусть смирится с этой мыслью. И войдет в покои Императора как обычная наложница. В конце концов, задача любой женщины во Дворце – служить Сыну Неба. Прикусив еще несколько раз раз влажные лепестки губ, мужчина резко расслабил хватку, и девушка от неожиданности пошатнулась. - Не забывай своего места здесь, Ци Мейли. Будь готова, наконец, сделать то, что от тебя требуется. Я думал, ты умнее, – покачал головой Мин Ле Ян. Развернувшись к открытому окну, мужчина в костюме тайного стража быстро скрылся в ночной тишине, полностью растворяясь в ее защитных объятиях и оставляя растерянную девушку одну. Ци Мейли долго смотрела в непроглядную черноту за занавесками, и ей казалось, что надвигающаяся тьма вот-вот поглотит все вокруг нее целиком. На следующий день прибывший евнух из императорских покоев сообщил, что Тяньцзы вытащил ее жетон. Сегодня эта подданная войдет в покои Императора.