***
Ло Син Чжо вместе с другими министрами на утреннем суде отметил совершенно противоположную живость Императора. Казалось, монарх не мог дождаться, когда закончится вся надоевшая министерская волокита. Глаза всегда спокойного Вансуйе блестели... Чиновники невольно прятали улыбки, видя откровенно отсутствующего мыслями Императора. Юн-ди же искренне считал, что все как обычно. К сожалению, Дворец не терпел открытых эмоций. И очередной острый клинок внезапных событий вонзился в плоть монарха. Один из придворных евнухов испуганно сообщил страшную новость своему Императору – маленький принц, родившийся у наложницы Цюй, был найден мертвым в пруду сада. Судя по тому, что его кормилица покончила с собой рядом на дереве, повесившись на собственной косе, эта женщина не уследила за маленьким непоседой, который активно познавал окружающий мир с детской целеустремленностью и частенько убегал от своих нянек. Испугавшись страшной казни за смерть совсем юного принца, служанка предпочла умереть сама. Когда Юн-ди пришел на место, то увидел растрепанную, обезумевшую женщину в объятиях нескольких момо, которые удерживали ее на месте. Горестный вопль раздавался по всей округе, а маленькое тельце, уже излеченное из воды, накрыли куском белой ткани. Наложница Цюй была дочерью одного из служащих I ранга в министерстве налогов и сборов. Она пробыла в гареме уже четыре года, но визита монарха удостоилась лишь дважды в самом начале. Юн-ди равнодушно смотрел на стенания женщины. Ему было жаль терять мальчика - потенциального наследника, хотя лица ребенка он не помнил. Лучше бы здесь лежала девочка... Однако, по сути, в этом не было ничего странного – убивали, прежде всего, принцев. Конечно, дети умирали и сами довольно часто, ведь детская смертность высока. Но Юн-ди не первый год сидел на престоле и знал на своей шкуре, как умирают дети в гареме естественно и насильственно. - Похороните ребенка со всеми почестями принца императорской крови, – Юн-ди задумчиво смотрел на белый шелковый отрез ткани – летний ветерок слегка трепал ее края, заставляя приподниматься и обнажать часть маленькой бледной ручки. Тело служанки уже убрали. – Расследовать тщательно. Найти убийцу. - Бися, – напряженно отрапортовал командир гвардейской стражи – О Циньжэнь. - Тело кормилицы сейчас осматривают люди из коронерской службы. Все результаты вскрытия и расследования будут проведены тщательнейшим образом. Этот слуга положит свою честь и жизнь для выяснения правды. Стоявший неподалеку Лю Бохай молчаливо всматривался в черты Императора, хотя слуги не имели права этого делать. Помощника командира озадачивала равнодушная реакция монарха, который был моложе его самого на несколько лет. У Императора только что умер ребенок, но взгляд этого мужчины не дрогнул. Не зря говорят, что сердце человека умирает во Дворце. Остается лишь зависть, жадность и стремление к власти. Лю Бохай многое бы отдал, чтобы уехать отсюда подальше вместе с Ци Мейли. И однажды он это сделает! - Шеншан! Шеншан, – обезображенная горем и слезами наложница Цюй, наконец, увидела мужчину в желтой мантии поодаль от себя. Все ее жалобы слились в единый поток бессвязных причитаний. – Ваш сын! Ваш принц! Ваша плоть и кровь... Где справедливость? Они убили Ваше дитя! Я хочу мести.... Женщина, обезумев, выла и бесновалась, но руки верных слуг не давали женщине броситься к Императору. Сейчас в этом пруду умерла и она сама. Наложница Цюй похоронит сына, а вместе с ним и устойчивое положение в гаремной иерархии, и поддержку семьи, и свои большие надежды. Шанса забеременеть в будущем теперь уже не представится - монарх утратил к ней давно интерес. Наконец Юн-ди отреагировал и подошел к растрепанной наложнице, продолжавшую смотреть на него, словно на последнюю надежду. Император бы и хотел ее пожалеть, но злость на самонадеянную глупость этой недалекой дамы сводила всю жалость на нет. - Мы спрашиваем тебя, где ты была в то время, когда Наш сын остался без присмотра? Почему рядом с принцем не было евнухов и охраны? Почему мальчик остался только с одной служанкой? Так ты выполняешь свои обязанности? И теперь ты первая требуешь отомстить? Кому? Это все еще может быть несчастный случай, пока Мы не услышим обратное заключение от службы приставов. Возьми себя в руки, наложница Цюй. Чжэнь еще узнает, почему ты была не с ребенком. Забота о царском отпрыске – твоя прямая обязанность. Даже с этим не справилась, – мрачно и негромко заявил Юн-ди. Шокированная наложница упала на колени, в ужасе глядя на мужчину, которому служила своей жизнью, для которого родила ребенка и в итоге не дождалась даже грамма сочувствия. - Шеншан... Это же Ваш ребенок... Император вздохнул. Он был зол и расстроен, но все это не пробивалось за маску бесстрастного лица . Конечно, ему было жалко маленькую жизнь. Но Юн-ди так же понимал, что это не последняя смерть в гареме. Дети всегда больше всего уязвимы. - Наложница Цюй, Мы обещаем – виновного найдут. Чжэнь лично отдаст приказ о его наказании. Юный принц будет отомщен. У тебя есть Наше Императорское слово. Юн-ди, заложив руки за спину, отправился к себе в кабинет. Ся Яозу вздохнул, глядя с тоской в напряженную фигуру уходящего Императора. Ничтожные люди разве могут понять всю степень тяжести монаршего долга? Кто может хоть немного прочувствовать, насколько остры шипы власти, которыми окружен Его Величество? Все требуют от Него справедливости, Его решений, Его милости и внимания, но никто не представляет, каково самому монарху. День шел на убыль. Осторожно постучав в дверь, главный евнух вошел с подносом, неся свежий чай и несколько османтусовых пирожных. - Бися, выпейте горячего чаю. Это поможет изгнать холодную энергию из Вашего тела, согреет. Император сидел на своем резном кресле, вырезанном из падука, подпирая голову руками. Ночь сегодня будет долгой. - Уходи, - когда Ся Яозу скрылся, в поклоне затворив дверь, Юн-ди через некоторое время вдруг позвал. – Ли Фенг... Ты мне нужен.***
Мин Лэ Ян не пришел. Ци Мейли, проведя весь день в мелких заботах, поглядывала за окно, где темный поздний вечер уже полноценно вступил в свои права. Горькое чувство разливалось в сердце. Он снова играет с ней? Показывает место ничтожной наложнице? Ци Мейли вообще не сильна в планировании выгодной стратегии, куда ей до живущих в такой жизни местных леди. Иногда девушка слушала сердце, иногда – интуицию, вот только разум отключался, если в дело впутывались эмоции. Вспыльчивая и нетерпеливая. Здесь люди мыслят совершенно иначе, в их век время течет гораздо медленнее. Наверное, поэтому Ци Мейли стоит попытаться через несколько дней снова увидеть Императора. Этот человек должен видеть инициативу, убедиться в искренности намерений. Девушка, которая готовилась к приходу Мин Лэ Яна и оставила ему ужин, решила съесть все сама – не пропадать же такой вкуснятине! Нежные маринованные цветки лотоса манили не меньше, чем густое рыбное рагу с добавлением креветок и свинины. Немного спаржи, ростков бамбука, маринованных слив и грибочков. Взяв миску риса и подцепив палочками спаржу, Ци Мейли вдруг подумала, что Мин Лэ Ян лишен в своей императорской жизни совершенно простых человеческих вещей. На краткий миг она даже почувствовала жалость к искореженному восприятию жизни у этого мужчины. Может, и не удивительно, что Мин Лэ Ян так ревностно дистанцировал себя от фигуры Императора. Впервые девушка задумалась, что им движет. Съев немного, Ци Мейли наскоро обмылась, поболтала о мелочах с Син Шихон, пока та расчесывала хозяйке волосы, и легла в просторную мягкую кровать. Черт с этим Мин Лэ Яном! Она будет наслаждаться теми благами, которые есть у нее сейчас. Вкусная еда, украшения, красивые платья, мягкая кроватка... Об этих нюансах бедная Ци Фэй и мечтать не могла в той жизни. Девушка любовно провела рукой по нежной ткани тонкого одеяла. Во всем надо искать хорошие стороны, верно? Сон только стал овладевать сознанием, когда Ци Мейли почувствовала, как кровать возле нее прогнулась, и внутрь под одеяло нырнуло ледяное тело. Руки тут же сгребли разморенную и сонную девушку в свои объятия. Ци Мейли даже испугаться не успела, а может подсознательно просто продолжала ждать. Ощутив холод, исходящий от ночного гостя, ей вдруг и самой стало зябко. Мгновенно проснувшись, Ци Мейли попыталась отодвинуться, но цепкая хватка лишь усилилась. Уткнувшись носом в затылок, вдыхая успокаивающий аромат лавандовой воды, тонким шлейфом исходившим от густых волос, Мин Лэ Ян горячо дышал ей в шею. Контраст холода и горячего дыхания рождал странное томление в молодом теле девушки, познавшей яркую страсть с этим человеком. Вздохнув, Ци Мейли перестала вырываться, но говорить первой тоже не желала. Она решила подождать, пока ее не слишком вежливый гость начнет разговор. Текли минуты, но в комнате стояла прежняя тишина. Вместе со временем утекало и терпение Ци Мейли. Когда тело мужчины, обнимавшего ее, согрелось и хватка немного ослабла, девушка негромко позвала: - Мин Лэ Ян, ты спишь? - Нет, – последовал ответ через некоторое время. – Сон – большая роскошь для меня в последнее время. - Что-то случилось? Тебя очень задержали. - Ничего нового. Все как всегда, – прозвучал равнодушный ответ. - Ты ел? - Нет. - Уже поздно, однако у меня осталась еда. Поешь немного? Мужчина снова замолчал, но затем, словно неохотно, уточнил: - Ты готовила? - Для тебя, - решила не упускать момента Ци Мейли. Эта простая фраза словно плеснула теплой водой на застывшее сердце Мин Лэ Яна. Почему ему так нравились эти банальности в ее исполнении? - Я бы хотел, чтобы ты всегда готовила для меня. - Найми хорошего повара, – хмыкнула негромко Ци Мейли. – Дай мне встать, – попросила она, пытаясь снова вырваться из смущающих объятий. - Нет. Мне так тепло. Давай просто спать. - Но... - "жарко ведь будет", попыталась сказать растерянная таким отказом девушка. - Мы поговорим, обещаю, - по-своему понял ее возражение Мин Лэ Ян. Ци Мейли перестала беспокоиться и просто закрыла глаза - эти обещания вилами по воде писаны. Но сейчас ему плохо - девушка ощущала тяжесть и подавленность очень отчетливо. Ци Мейли, с другой стороны, льстило, что Мин Лэ Ян пришел именно к ней. Значит, ее истерика не окончательно его оттолкнула. Снисходительно похлопав мужчину по руке, Ци Мейли с улыбкой закрыла глаза. Мин Лэ Ян вслушивался в ровное дыхание спящей до тех пор, пока его перегруженный разум не опустел и не провалился в глубокий сон без сновидений. Утром Ци Мейли проснулась одна. И только когда вошедшая Син Шихон начала убирать со стола, восхищаясь отменным аппетитом госпожи, девушка поняла, что вся еда была съедена. Решительно поднявшись с кровати в прекрасном настроении, Ци Мейли настроилась на плодотворный день. Назначив встречу Лю Бохаю девушка стремилась заручиться поддержкой надежного человека, каким она и видела помощника командира. Возможно, он сможет помочь с продажей ее драгоценностей и других подарков. Осуществить такое в стенах дворца возможно было лишь через служащих, которые могли выходить во внешний мир, либо с высшего разрешения.