Сладкая Агония

      Каждый шаг давался тяжелее предыдущего. Эва еле перебирала ногами, силы были на исходе. Одежда давно обветшала на теле девушки, ступни покрылись кровавой коркой, губы обветрились от безжалостной погоды, бушующей в пустыне, волосы были спутаны.       Она шла сама не зная куда, направляясь вперед пока были силы.       Шаг за шагом, и так бесчисленные мили.       Наконец на горизонте показался город, она почти дошла до Фив. Лохмотья на ней почти не прикрывали ее искалеченное тело, Эва была на грани смерти. Вдалеке проступили силуэты людей… Кажется, охотники, на закатном солнце отливали светом их белые одеяния, в руках угрожающе холодной сталью поблескивали обнаженные клинки. Смешно. Что она могла сделать против целого отряда? Они неумолимо приближались к ней, неся с собой лишь смерть.       Тизиан шел первым, он же и заметил Эвтиду. Он не относился к ней плохо, даже несмотря на то, что она была шезму. Знал прекрасно, что в ряды черномагов идут не от хорошей жизни, понимал, что они по разные стороны, но лишь потому, что у Эвы не сложилась жизнь. Мог ли он ее винить в том, что на ее пути попался черномаг в свое время, а не добропорядочный человек? Ему было жаль Амена, своего друга, знал ведь, какие чувства эпистат испытывал к девушке, ничего не мог с собой поделать, видел, как то терзало его, калеча всё больше его душу.       — Тизиан?       — Вот и встретились, Эва. Я уже думал не свидимся вновь, до чего судьба смешна, не находишь?       Охотники постепенно заключали ее в кольцо, обходя по сторонам. Их излюбленный прием, однако делали это машинально, без лишней на то надобности, понимали, что она не уйдет никуда более от них. Эва попалась. Вот и все.       — Прямо здесь мою судьбу решишь?       — Может и решу, боишься?       — Нет. То закономерный конец. Об одном лишь попрошу.       — Слушаю, Эва.       — Позволь умереть стоя на ногах, а не на коленях. Не хочу такой смерти.       Тизиан недобро сощурился.       — Так быстро готова в пасть к Амт отправится? Совсем с головой не дружишь? Жизнь уже не дорога?       Эва нервно моргнула.       — О чем толкуешь, не пойму? Делай, что должно, я готова.       — Рано еще тебе, Эвтида, твою судьбу не мне решать. Пойдем.       Мягко взяв девушку за локоть, стащил с себя накидку и укрыл от посторонних глаз, повел в сторону города, охотники последовали за ними. Так и добрались до ворот. Городские запахи резко ударили в нос, какофония звуков неприятно отбивала по ушам, так привыкшим к пустынной тишине.       Дело шло к ночи, солнце уже почти зашло, одаривая горизонт последними ярко-красными вспышками.       Ярко-красными…. Эва вспомнила обладателя такого цвета глаз и недобро ухмыльнулась.       Она знала куда ее ведут… К кому ее ведут. Она не боялась, смиренно принимая любой исход.       Но дойти так и не успела, ее опередили.       Амен вышел сам. Не веря своим глазам, на негнущихся ногах быстрой походкой сократил между ними расстояние в какие-то несколько мгновений, взял в охапку и понес к себе в шатер. Его руки дрожали, голос предательски срывался, сердце бешено стучало.       Наконец они остались наедине. Мужчина аккуратно поставил ее на землю, боясь причинить боль.       Он много раз представлял себе их встречу после ее побега, прокручивал в голове, что и как с ней будет делать, придумывал изощренные пытки, предвкушал сладкую месть. Но как же он ошибался, ведь когда увидел ее, такую беззащитную и слабую, потерянную и одинокую, он забыл обо всем. Помчался к ней, не видя перед собой ничего. Судьба злодейка.       — Так и будешь смотреть затравленным зверем?       — А как мне смотреть, господин?       — Только не так, прошу, только не ты…       — Какие пытки меня ожидают?       Сердце Амена пропустило удар. Нет, совсем не то он жаждал от нее услышать.       — Так рвешься в объятия смерти, моя неферут? Коли страшишься меня, говори прямо, я все пойму.       — Не страшусь, ни тебя, ни смерти, знала по какому пути шла, всегда была готова к этому       — Эва, не надо так, твой час еще не настал, не допущу.       — Чем я заслужила такое отношение?       — Сама знаешь, не делай вид, что не догадываешься. Не притворяйся, что не чувствуешь того же самого, что и я к тебе… Чувствуешь ведь? Неспроста же ты здесь, а не со своей стаей. Вот она вся суть поганых черномагов, видишь? Вот, что я хотел тебе показать, от чего хотел отвадить. Зачем так противишься? Прими правду, знаю, это больно, но такова жизнь.       — Рассуждаешь об этом, как будто тебе что-то известно о чувствах шезму и что они испытывают внутри.       — Знаю, поверь, и не понаслышке.       Он начинал заметно нервничать. Хотелось обнять ее до хруста костей, зацеловать до отметин на шее, сказать всё то, что не успел ранее. Заместо этого он лишь смотрел на нее и не знал как подступится.       — Эва, прошу, послушай… Знаю, может ты и не пылаешь так как я, признаю, да только в том нет разницы. Со мной будешь счастлива, оберегать тебя буду, подарю лучшую жизнь, всё для тебя сделаю, будешь любима и счастлива, моей любви на нас двоих хватит, только будь со мной… Атвое прошлое, Исфет с ним, всё забуду и прощу, лишь бы не вернулась к прошлому ремеслу.       Он сам не верил, что действительно это говорил. За полотном шатра был его отряд, все знали кто такая Эва, а ему было всё равно, до безумия хотел ее спасти, до безумия хотел сделать своей.       — Складные речи ведешь. От чего я тебе верить должна? Неужели это все не твой план коварной мести? Хочешь, чтобы поверила перед тем, как лично мне всадить кинжал в сердце?       Она не успела договорить, Амен не выдержал, судорожно вздохнув, прижал к себе, вдохнул запах ее сладкой кожи, погладил по голове, поцеловал в макушку.       — Эва, я люблю тебя, дай шанс себе, дай шанс нам…       — И я тебя, господин…       Казалось он сейчас умрет от бешенного стука сердца. Те самые заветные слова, что он так жаждал услышать от нее. Сам не веря своему счастью, нежно поцеловал в щеку, обнял и больше не хотел отпускать. Так и стояли они вдвоем, ловя дыхание друг друга, а сердца их бились в унисон.

***

      Была поздняя ночь, звезды светили ярче, чем обычно, луна спряталась за облаками, город спал, но два человека, что разделили сегодня одну участь влюбленных, пребывали в сознании.       — Что же нам делать? Амен, он убьет и меня и тебя. Мне страшно, ты не понимаешь, о чем говоришь. Мне был отдан четкий приказ, нам нельзя туда соваться, давай просто сбежим? Я вечно буду его должницей, не быть нам вместе, покуда ходим по его Землям.       — Не желаю того больше слушать, мы с этим покончим. Я больше никому не позволю тебя отнять у меня. Да и давай по правде, моя неферут, как бы ты это провернула? У тебя бы не получилось.       — На то и есть расчет. В любом случае Сет выйдет победителем. Не смогу убить тебя по его приказу – хорошо, ты сам со мной расправишься. Смогу – еще лучше, ты будешь мертв а со мной разделяется уже он. Всё едино, нам надо уносить ноги.       — Нет.       Четкий ответ не терпящий возражений. Амен знал что делать. Теперь, когда у него вся картина в голове, он не допустит того более, не позволит разлучить никому их с Эвой. Больше никогда.       Он нежно погладил любимую по голове. Впервые за долгое время ему было так хорошо.       — Засыпай, Эвтида, завтра сложный день. Завтра все решится.       Эва нежно поцеловала его в губы прежде, чем провалится в беспамятство, всё-таки время, проведенное в пустыне давало о себе знать. Тело девушки было ослаблено и истощено, ей нужен был отдых. Завтра все решится.

***

      Амен шёл по бескрайней пустыне, времени дня здесь не было, лишь бесконечное ощущение пустоты. Он был во владениях Анубиса, во владениях своего союзника, знал что встретит его, но не понимал, как скоро. Когда ты спишь и переносишься во владения Бога, он сам решает, когда явиться.       Подул легкий ветер, эпистат встрепенулся, он узнал энергию, которая мощными толчками вибрировала за его спиной, обернулся.       — Анубис.       — Амен, вижу ты с новостями.       — Завтра все решится, я убью его.       — Не будь так слеп. С чего уверовал, будто сможешь? Не забывай, с кем имеешь дело, он не просто Бог, он жесточайший убийца из всех, кого тебе доводилось встречать, коварство его не знает границ.       — Я всё обдумал, у меня есть план. Эвтида со мной. Она поможет.       — Я бы не был так уверен. Почему веришь ей? Я видел ее не так давно в своих владениях, она была пропитана насквозь его энергией, даже слушать меня не стала. Я бы не доверял ей так на твоем месте, любовь ослепила тебя.       — Не в этом дело. То есть… да, я люблю ее, но в том нет разницы. Исполню твою волю без отлагательств. Сет должен умереть. Эва боится его, она должна ему. Сказала, что он приказал убить меня.       — Ты же не веришь в это?       — Конечно нет, я не так глуп, господин, как тебе кажется. То лишь хитрый план. Он манипулировал ей, запудрил мозги. Решил сыграть на ее страхах. Он думает, что если приказать ей убить меня и запугать, она непременно мне все расскажет, как впрочем и сделала. Надеялся, что я приду в его храм вместе с ней, как и было задумано, да только он не хочет, чтобы она меня убивала, ей о том конечно, не сказал. Она должна искренне верить что, то его приказ. Знал, что я не побегу от него прочь и приду. Что ж, он прав. Только не учел одного. Как день ясно, что убить меня желает он, а приказал Эве для того, чтобы запутать меня, чтобы я поверил будто она сможет, будто она хочет.       — Как бы то ни было, ты думаешь что приказ был лишь отводом глаз? Думаешь он сам с тобой захочет разделаться заманивая в храм?       — Иного и быть не может. Я приду, только о его плане мне известно заранее. И умру завтра не я. Знать буду сразу, кто истинный враг. Я убью его и исполню твою волю. Даю слово.       — Да будет так. Видит Незримый Бог, завтра грядут перемены. Сет будет повержен.

***

      Некогда величественный храм возвышался над бесконечными песками, огромные своды украшали мозаики и фрески, полуразрушенные статуи были последними свидетелями угасающей славы хозяина.       Отряд рассредоточился по периметру занимая оборонительную позицию. Амен с Эвой шли во главе, он знал, что сегодня всё решится. Сегодня она наконец станет свободной, сегодня они смогут отдаться друг другу и быть вместе не оглядываясь ни на что, Амен верил в это. Оставалось победить общего врага. Повелителя всех шезму, Бога войны и ярости. Сета.       От былой неуверенности не осталось и следа. Оба знали, что делали, оба этого желали. Шли каждый со своей целью, зная, что не отступят ни перед чем.       В храме стоял затхлый удушающий запах, глаза слезились от накопившейся пыли. Некогда великое место пребывало в запустении и упадке. Амен улыбнулся. Скоро от его хозяина не останется ничего. Он лично его убьет, будет наслаждаться этим, будет ликовать. Он был готов, он знал, что так надо, знал, что сделает всё, лишь бы освободить Эву от уз долга и убить покровителя всех шезму.       Внезапно зажглись факелы на стенах, освещая пространство вокруг.       — Он здесь.       Не вопрос, утверждение.       Эва не переживала, она знала, что сейчас, с минуты на минуту настанет момент истины. Что она освободится от тирана и наконец сможет быть с любимым. Знала, что отомстит за всю ту боль, что он причинил, она была уверенна в себе, она знала, что делала.       — Так так так, смотрю ко мне в храм пожаловали гости?       Сет лениво восседал на троне, его абсолютно не смущал отряд охотников с эпистатом во главе. Он злобно ухмылялся, предвкушая сладкое представление.       — Сегодня ты умрешь, изгнанный Бог. Ра тому свидетель.       — Избавь меня от этого, ты всегда ходишь с такой постной рожей? Как тебя терпят твои люди, в толк не возьму.       Амен не боялся, он стоял рядом с Эвой загораживая ее, показывая, что она теперь принадлежит ему.       — Шезмочка, ты припозднилась, я успел соскучиться. Не гоже заставлять меня ждать, иди ко мне на коленки.       — Не надо нам заговаривать зубы, выходи и сражайся, один на один. Ты и я.       Утробный смех заполнил всё пространство, сменяясь могучим рыком.       — Интересно, как же ты собрался меня одолеть? Вот этим? Ты на столько в себе уверен?       Сет указал на хопеш Амена, покоившийся в руке. Злобно оскалился. Ему нравилось всё происходящее. Его это забавляло. Он даже не удосужился встать, продолжая лениво обмахиваться от духоты, поедая виноград.       Внезапно из-за колонн вышло двое фигур. Эва их узнала. Это было совсем не то, что она ожидала увидеть.       — Ливий? Рэймсс?       Амен перебил.       — Как славно, помимо Сета сегодня головы сложат еще два предателя. Не удивлен. С мальчишкой черномагом всё понятно, лекарь тоже всегда относился лояльно к этой черни. Что ж, так тому и быть. Не буду на вас тратить время, с вами разделаются мои люди.       Ливий поднял руку в примирительном жесте.       — Эпистат, успокойся, давай поговорим. Тебе еще рано умирать, пока у тебя есть шанс уйти от сюда живым, давай все обсудим.       Рэймссу это не понравилось.       — Да что с ним обсуждать? Подохнет в муках, как все те шезму, павшие от его пыток, как мой брат. Доволен, эпистат? Меня тебе так просто не получить, не думай, если и умру сегодня, тебя утащу с собой, прямо в Дуат.       Амен рассмеялся.       — Уверен, черномаг? Что ж, проверим.       Эва наблюдала за любимым с нескрываемым обожанием. Хотя то, что происходило начинало наскучивать ей, хотелось переходить к делу. Хотелось избавиться от этого ублюдка, наказать его, покарать и отправить в Небытие.       Амен подался вперед.       — Нет, сегодня умру не я. Достаточно. Достаточно твоих речей полных яду, достаточно твоей власти, достаточно того, что ты творишь. Я очищу этот мир от болезни, которую ты породил. Вместе с Эвой мы построим светлое будущее, пусть и на костях врагов. Чтобы обрести новое – надо отрезать старое. Мы избавим мир от той заразы, которая его населяет по твоей вине, сотрем с лица земли любое упоминание о тебе. И наконец настанет блаженный мир и спокойствие.       Эва улыбнулась. Сжала рукоять клинка.       — Да, воистину. Прекрасный мир и прекрасное будущее. То чего заслуживает Египет. Так складно говоришь, жаль, что ты этого не увидишь.       Амен обернулся к ней, не понял к кому она обращается, посмотрел на Эвтиду в немом вопросе.       — Не увижу?       — Конечно нет. Ты ведь сейчас сдохнешь.       Клинок молниеносно рассек кожу на горле, открывая кровоточащую рану. Ужасный булькающий звук. Утробное рычание. Амен упал на колени, хватаясь за горло. Успел лишь произнести:       — Э…Эв.. Эва?       — Меренсет. Меня. Зовут. Меренсет.       И тогда он всё понял. Осознание пришло в один момент. Обманула, обвела вокруг пальца, заманила в свои сети. Уничтожила, растоптала.       Так тому и быть. Вот и настал его конец. Что ж, значит того он и заслужил, раз так глупо поверил в то, что его кто-то сможет полюбить. Что кто-то сможет принять его и его боль, сможет понять. Глупец, надеялся на чудо, напоролся на предательство. Опять. Надеялся на любовь и тепло, а в ответ получил лишь холодную сталь у горла. Судьба злодейка, повторял сам не раз.       Пришел конец для Амена, Верховного эпистата. Он не был плохим человеком, его душа была травмирована и истерзана не менее прочих. Виноват ли он в том что полюбил? Виноват ли в том, что поверил не смотря ни на что? Виноват ли в том что уверовал в счастливый конец? Того более никто не узнает. И лишь птицы будут петь над его могилой.       Ливий и Рэймсс ошарашено смотрели на картину перед их глазами. Охотники застыли в оцепенении.       Сет, возвышаясь на своем троне, даже не шелохнулся, его безумный смех начал сотрясать своды зала.       Меренсет стояла с клинком в руках, лицо в крови, а глаза отливают алым, взгляд безумный.       Истинная владычица земель. Убийца охотников. Убийца эпистата. Предводитель шезму. Жена Сета. Великая Меренсет. И так тому быть отныне и впредь.       Сет вскочил со своего места, всё происходящее искренне его веселило. Он был доволен как кот.       — Любовь моя, я знал что ты изобретательна. Но чтобы на столько?       — Мы еще не закончили.       Она посмотрела на охотников, которые как по сигналу кинулись на них, в надежде отомстить за своего господина. Начался настоящий кошмар. Кровавая бойня, ужасная месть, жестокая расправа. Не было в этом победителей или побежденных. Лишь палачи и их жертвы.       Звон клинков прерывал лишь отчаянный вой, конечности летели во все стороны, кровь заливала пол и окропляла стены. В этом настоящем безумии они творили хаос вдвоем, рука об руку, уничтожая своих врагов и упиваясь своей властью.       Даже не заметили как Ливий почти силой начал вытаскивать Рэймсса из этой обители смерти. Нечего им там было больше делать. Они пришли по договоренности с Сетом, что бы помочь Эве, но Эвтиды больше не было.       Она умерла вместе с эпистатом. Теперь была только Меренсет.       Наконец настала гробовая тишина, которую прерывало лишь дыхание в унисон двух влюбленных.       — Эме, иди ко мне.       Вместо ответа Меренсет притянула его к себе, требовательно завладев губами. Теперь всё будет по другому, теперь они будут править вместе.       Но осталось последнее дело, которое надо было закончить.       Анубис все ещё был жив…