Пять из десяти

      В следующую пятницу, во время обеденного перерыва, который Чэнлэ решил провести в одиночестве ради целостности своей психики, к нему всё-таки подсел Донхёк. На его губах играла гаденькая улыбочка, говорившая только об одном: он узнал что-то эдакое и с трудом сдерживается, чтобы не раззвонить об этом на каждом углу. Видимо, именно по этой причине он сел не напротив Чэнлэ, как обычно, а на ту же скамейку. Чэнлэ напрягся. Донхёк поднёс голову к самому его уху. У Чэнлэ по спине побежали крайне неприятные мурашки.       – У нашего Джисон-и очень большой член.       На несколько секунд Чэнлэ полностью выпал из действительности. Может, даже умер. Когда очнулся, Донхёк всё ещё смотрел на него с хитрой самодовольной ухмылкой. В экстренном режиме, но всё-таки запустились мозги:       – Ты-то откуда знаешь?!       – Мне рассказали, разумеется. Девочка с моего факультета, она учится с Джисоном на одном потоке. Когда-то переспала с ним, отсюда и информация, – и Донхёк повёл бровью загадочно. Чэнлэ всё ещё никак не мог оправиться от шока. Он поморщился:       – Зачем тебе знать настолько интимные подробности про своих друзей? Неужели у тебя нет ничего святого, хён?       – Я сделал это ради тебя, Чэнлэ-я.       Чэнлэ почувствовал, как всё лицо загорелось, вплоть до линии роста волос.       – Причём тут я?!       – Кто не знает, что Джисон-и на тебя запал? – Донхёк заговорил тише, так, будто рассказывал секрет. – Я случайно услышал, как она разговаривала с моей знакомой. Инфа сотка, Чэнлэ-я, не беспокойся. Я не думаю, что она стала бы врать. Так вот, я решил, что тебе это может быть интересно…       – В каком ещё смысле?!.       – Ну, может, после этого ты захочешь с ним переспать? – предположил Донхёк. – Ты разве не хочешь?       Ещё немного, и Чэнлэ начнёт задыхаться.       – Хён, ну какая… ну какая тебе разница?.. – прошептал Чэнлэ, с трудом удерживая душу в теле.       – Чего ты так завёлся? Я же просто передал тебе то, что услышал. А выбор за тобой, – Донхёк удивился искренне, и от этого, почему-то, Чэнлэ стало чуть-чуть совестно. – Я бы на твоём месте, правда, не долго бы раздумывал…       И Донхёк замолчал крайне однозначно. Он явно жирно намекал на то, о чём говорил. Чэнлэ очень захотелось, чтобы пол под ними прямо сейчас развезся и поглотил бы их вместе со скамейкой, столом и этим дурацким разговором.       – То есть, – Чэнлэ сделал ещё одну попытку собрать мысли воедино. – если он предложит тебе, то ты согласишься? Так, что ли, получается?       Чэнлэ никогда не задумывался о том, спал ли кто-нибудь с кем-нибудь в их компании. Совершенно очевидно, что Джемин спал с Джено; они оба заверяли, что они были друг у друга первыми и больше ни с кем сексом не занимались и никогда не займутся. Ренджун вообще мало распространялся о своей личной жизни, но Чэнлэ совершенно точно знал, что у Ренджуна кто-то был ещё до переезда в Корею. Марк спал направо и налево, но всегда с девушками, которых никто из них не знал. Судя по пьяным рассказам Донхёка, между ним и Марком в своё время тоже что-то было, но Марк был настолько непробиваемо гетеросексуален, что Чэнлэ считал, что Донхёк просто выдаёт желаемое за действительное. Про Джисона же Чэнлэ не знал ничего. Точнее, он даже не пытался ничего узнавать. Спал ли Джисон с кем-то из ребят? Вроде бы предположение звучало бредово. Джисон только-только вышел из возраста «макнэ», когда все его поддевали или сюсюкали в шутку – какой уж тут секс с хёнами? А сейчас, когда ему уже двадцать один, что-то может поменяться.       Например, им может заинтересоваться Донхёк.       – Хм, – фыркнул Донхёк, облизывая кончик ложки и посасывая его мечтательно; Чэнлэ сделал вид, что этого не заметил. – если он предложит, то отказываться не стану… Даже если это только на один раз, то почему бы и нет? Она сказала: «такой огромный, что аж страшно становится». От таких возможностей не отказываются, знаешь ли… Ну разве что, Джемин отказался бы. Собственно, зачем ему? Он говорит, что у Джено там…       Он показал на своей руке целое предплечье. Чэнлэ был готов расплакаться от сжигающего изнутри чувства неловкости.       – Хён, я прошу тебя, ну пожалуйста, давай вот без этих… без этих подробностей… Как мне потом смотреть ему в глаза?..       – Как? Да очень просто. Я же смотрю, – Донхёк пожал плечами и сделал большой глоток сока из своей коробки. – Не драматизируй. И не пасуй, если подвернётся возможность с Джисон-и! Хотя бы ради хёна!       Чэнлэ закусил губу. Он решил, что лучше промолчать, а иначе этот разговор не закончится никогда.       После занятий, поскольку была пятница, Чэнлэ всё-таки собрал всю волю в кулак и пошёл в гости к гэ. Гэ сказал, что будет дома весь вечер, поэтому Чэнлэ не спешил, пересаживаясь с автобуса на автобус. По дороге он немного задремал, и в полусне ему виделись бредовые картины того, как он узнаёт во всех подробностях, что Донхёк переспал с Джисоном и теперь Джисон хочет встречаться с Донхёком, а не с Чэнлэ. Он вздрогнул всем телом, резко просыпаясь. После этого его стало немного укачивать, поэтому Чэнлэ вышел на остановку раньше, чтобы проветриться.       Дома у гэ его ждал ещё один сюрприз.       – Привет, я Хендери.       Чэнлэ опешил. Он чуть не запнулся за собственный шнурок прямо в коридоре. Пока Чэнлэ соображал, как отреагировать, из кухни наконец-то показался сам гэ.       – Привет, Леле. Извини, я тебе не сказал, что буду не один. Хендери учится в моём университете, но на актёрском. Он приехал по обмену из Макао. Чего ты там застрял? Раздевайся и проходи, мы сейчас как раз будем ужинать, – сказал Кун своим обычным, спокойно-поучающим голосом. Хендери улыбнулся Чэнлэ не то неловко, не то смущённо, и Чэнлэ попытался улыбнуться в ответ.       – Ренджун опять ботанит? – улыбнулся Кун, расставляя на столе в своей маленькой кухне тарелки и блюда с горячей едой.       – Ага, у них снова какая-то зачётная работа, – сказал Чэнлэ и сел на своё привычное место. Хендери, тоже явно испытывая неловкость, сел с самого края.       – Чэнлэ учится на международном бизнесе, кстати, – обращаясь к нему, сказал Кун и наконец-то снял с себя свой любимый дурацкий передник с курицами. – Его семья владеет несколькими компаниями в Китае, поэтому Чэнлэ, как будущий наследник, выбрал это направление.       Хендери покивал даже со слишком большим пониманием и обратился к Чэнлэ:       – Почему именно в Корее?       – Хотелось стать самостоятельным. Дома казалось, что я так никогда не вырасту… я единственный ребёнок в семье, – пояснил Чэнлэ, и Хендери покивал снова.       Вскоре неловкость прошла сама собой. Чэнлэ узнал, что Кун помогает Хендери освоиться, поскольку тот приехал буквально пару дней назад. Кун явно гордился собой, что его, как будущего вузовского преподавателя, выбрали куратором для иностранного студента. Хотя Чэнлэ подумалось, что выбор деканата пал именно на Куна только потому, что он, насколько было известно Чэнлэ, был единственным, кто говорил по-китайски. Однако теперь за Хендери не приходилось беспокоиться: с Куном он совершенно точно будет в полной безопасности, как под крылышком у мамы-наседки. Чэнлэ и сам когда-то таким был, всего-то несколько лет тому назад, когда только переехал в Сеул. Тогда Кун, сам ещё студент, с ним порядком настрадался, за что Чэнлэ позже извинялся много раз на словах и при помощи подарков на дни рождения. Сейчас квартира Куна была для него спокойной гаванью, где можно было отдохнуть и поболтать по-китайски.       – Надеюсь, к нам потом как-нибудь присоединится Ренджун. Он тоже младший, – продолжал Кун, потягивая апельсиновый фреш. Чэнлэ всегда немного раздражало стремление Куна ко всему чистому и «правильному»; возможно, поэтому он сейчас прямо из бутылки пил колу с сахаром.       – Который учится в меде? – уточнил Хендери; Чэнлэ искренне поражался тому, с каким живым интересом Хендери откликался на истории про незнакомых людей. Наверное, он передумает, как только увидит их в лицо, подумалось Чэнлэ.       – Да-да. Есть ещё Сяоцзюнь и ЯнЯн, но на твоём месте, я бы не спешил с ними знакомится. Два недоразумения…       Чэнлэ посмеялся. Трения между Куном и Сяоцзюнем с ЯнЯном его всегда веселили. Хендери тоже улыбнулся, уже куда более натуральной, приятной улыбкой.       После ужина они поиграли в настольные игры, поговорили ещё. Когда на часах было уже начало одиннадцатого, Чэнлэ решил, что пора идти домой. Всё-таки, Кун хоть и был гостеприимным, однако работал по субботам. Не хотелось злоупотреблять его добротой.       – Леле, проводишь Хендери до его общежития? Он живёт в том самом, которое в соседнем квартале от твоего дома, – сказал Кун, пока Чэнлэ одевался в коридоре.       – Конечно, гэ, без проблем, – кивнул Чэнлэ. А про себя даже немного порадовался: с Хендери было прикольно, к тому же, знакомых китайцев в Корее у него было не так много, поэтому Чэнлэ держался за каждого, как за кровного родственника. Ему казалось логичным отплачивать добротой другим просто потому, что кто-то когда-то отнёсся с добротой к нему самому.       Дорога обратно прошла гораздо легче, чем дорога туда. Чэнлэ и Хендери болтали обо всём. Даже смена автобусов больше не казалась утомительной. Хендери был лёгким, живым. Сразу видно, что в нём была актёрская жилка: он рассказывал истории очень смешно, а также правдоподобно изображал голоса других людей. Чэнлэ давно так не смеялся.       По пути в общежитие, они зашли в магазин, чтобы Хендери купил себе чего-нибудь перекусить. Чэнлэ с удовольствием переводил корейские названия и подсказывал, что будет вкуснее. Хендери пока ещё явно с трудом ориентировался, однако стремился запоминать как можно больше. Он внимательно рассматривал названия и упаковки, шёпотом повторял названия, которые произносил Чэнлэ. Хотя Чэнлэ был нисколько не против того, чтобы ему помогать. Наоборот, он уже давно не чувствовал себя таким нужным и полезным. Несмотря на непроходящий недосып, на душе от компании Хендери стало легче.       Чэнлэ повёл Хендери в общежитие через парк. Нельзя сказать, что дорога была короче, однако Чэнлэ подумал, что будет важно показать Хендери, что рядом с его временным домом есть отличное место для прогулок. Единственное, что Чэнлэ не очень любил в этом парке, так это большое количество велосипедистов. Приходилось постоянно прислушиваться, чтобы не пропустить тонкую трель звоночка, и присматриваться, не пытается ли кто-то сбить с ног.       Чэнлэ замолчал на середине слова, когда из темноты, прямо на них, вылетел велосипед, за рулём которого был…       – Извините!.. Ой, это ты, Леле? – Джисон уставился на них во все глаза, как будто никогда в жизни ничего подобного не видел. В тот же момент Чэнлэ понял, что они не виделись и не разговаривали после той странной ночи. Плечи сковало неловкостью, а язык прилип к нёбу.       – Я Хендери, – и Хендери, поклонившись, протянул Джисону руку. Джисон неуклюже поклонился в ответ и пожал ему руку.       – Хён приехал из Макао, – сказал Чэнлэ только ради того, чтобы Джисон сориентировался в стиле обращения; Джисон покивал и зачем-то почесал затылок. – Нам пора. Кун-хён попросил меня проводить Хендери-хёна до общежития… Пока, Джисон.       Джисон вроде как попытался выдать какой-то вразумительный ответ, но у него мало что получилось. Раздражение начало закипать в венах в ту же секунду, поэтому Чэнлэ, даже не глядя в сторону Джисона, поспешил уйти.       – Это твой друг, Чэнлэ? – догнав его, спросил Хендери. Чэнлэ даже не заметил, что успел оторваться настолько сильно. Ему пришлось заставить себя идти медленнее, хотя на самом деле хотелось бежать и не оглядываться. У него перед глазами до сих пор стояла физиономия этого недотёпы на велосипеде.       – Раньше дружили. Больше не дружим. Так, знакомые… и есть общие друзья, – сказал Чэнлэ как можно короче. Ему не хотелось вдаваться в подробности того, почему он и Пак Джисон раньше проводили друг с другом дни напролёт, а теперь видятся исключительно из-за того, что у них один на двоих круг общения. К тому же, Хендери наверняка и сам заметил, что Джисон – чудик. Как это можно не заметить? У него же на лбу всё написано.       Хендери не стал ничего на это отвечать. Он только покивал и улыбнулся с пониманием. Чэнлэ хотелось верить, что он вправду его понял, полностью.       Дома, уже оставшись наедине с собой, Чэнлэ вдруг вспомнил то, что случилось в парке. Это воспоминание в темноте совершенно неожиданным образом наслоилось на то, что сказал Донхёк за обедом. Лёжа на диване, свесив голову вниз и наблюдая за комнатой вверх тормашками, Чэнлэ задумался. В голове поплыли самые разные вопросы. Где-то между них затерялся образ предплечья Донхёка со сжатым кулаком – предположительно, длина члена Джисона. Чэнлэ стало не по себе. Как Джисону тогда живётся? Куда он это всё девает? Это же, наверное, неудобно? А как он ездит на велосипеде? Может, ему приходится использовать специальную пластиковую чашечку, которая будет удерживать его мужское достоинство?..       За закрытыми веками начал обрисовываться набросок. Мелкая голова Джисона; торс, похожий на торс Джено; почему-то восемь кубиков, ярко выраженные мышцы, напоминающие латинскую «V», а ниже неё – огромный член, размером с предплечье Донхёка. Это же просто ужас. Как будто это не человек, а конь. Та девочка, наверное, просто наврала. Такого быть не может. А вдруг она и с Джисоном не спала? В конце концов, девочки тоже должны понимать, что Джисон – не герой-любовник, а ходячее недоразумение. Или же когда у тебя лошадиный член, то люди будут закрывать глаза на то, что ты чудик?       Интересно, со сколькими людьми повезло переспать Джисону? После этого вопроса сразу же уколола горечь: даже такой нелепыш, как Джисон, умудрился кого-то соблазнить, а у Чэнлэ не получилось ничего. Может, он пытался недостаточно? Может, надо больше рисковать? Как сказал Донхёк: хвататься за подвернувшуюся возможность. А вдруг хоть так получится сдвинуться с мёртвой точки? Может, нужно было давно предложить Минсу обменяться интимными фотографиями и заняться этим, как его? секстингом? Вдруг хотя бы эта ерунда стала бы первым шагом прочь от надоевшей девственности?..       Нарисованный воображением образ, хоть и казался абсурдным и в чём-то пугающим, никак не выходил из головы. Он как будто засел в мозгу и пустил корни. Воображение пыталось придать плоскому наброску объём, добавить реалистичности. И пока голова собирала воедино какие-то детали, подсмотренные в порно, рука сама собой легла на оголившийся из-за странной позы живот. Сначала пальцы просто постукивали по натянувшейся коже под пупком, потом они соскользнули к поясу домашних штанов. Нужные детали всё никак не шли в голову, отчего в груди стало закручиваться разочарование. Настроение портилось, а рука уже лежала под слоем ткани домашних штанов, колебалась на резинке от белья. Чэнлэ выдохнул глубоко, шумно, через нос, и попытался сосредоточиться снова.       Зажужжал телефон.       Минсу, наверное, пишет, что вернулся с корпоратива (хотя Чэнлэ мало интересовало, во сколько и в каком состоянии он возвращался домой). Однако телефон не смолкал – это был звонок. Ругнувшись себе под нос, Чэнлэ взял трубку.       – Да, Марк-хён?       – Привет. Ты спишь?       – Не-а. В чём дело, хён? Что-то случилось?       – Я заскочу к тебе? Нужно поговорить… Очень.       По голосу слышно, что он не шутит. Обычно Марк разбирался со всеми своими проблемами самостоятельно. Чэнлэ не мог припомнить, когда бы в последний раз Марк нуждался в его помощи. Судя по всему, дело было серьёзное.       Предположения Чэнлэ подтвердились, как только Марк переступил порог его дома: на нём совершенно не было лица. Марк суетливо разделся, несколько раз зачем-то перевешивал куртку на другой крючок. Он казался растерянным, как будто не спавшим несколько ночей подряд.       – Чэнлэ, я могу быть с тобой откровенным? – спросил Марк, опустившись на диван. Ой-ой, даже холодок по плечам пробежал. Чэнлэ постарался сосредоточиться.       – Конечно, хён. Я тебя выслушаю. Что случилось?       – Мне неловко присаживаться тебе на уши. Но мне правда больше некому об этом рассказать. Джено не поймёт, а Донхёк… – он потёр лицо ладонями, тяжело вздыхая. – Короче, Чэнлэ. Я не знаю, как это произошло. Но я переспал с мужчиной.       Чэнлэ ожидал какого угодно откровения, но только не этого. Казанова Марк, местный плейбой – и переспал с мужчиной? Как такое вообще возможно?       Вслух, разумеется, Чэнлэ не сказал ничего.       – Как бы даже не совсем переспал, – продолжил Марк нехотя, тормозя через каждые два слова. – Это такая тупая история, Чэнлэ-я, ты будешь смеяться. Если коротко, то я просто сделал это в чате с другим мужчиной.       – В видео чате?       – В обычном. Просто обмен сообщениями, типа секстинг, – Чэнлэ вздрогнул от настолько точного совпадения. – Самое поганое, что я даже не был пьяным! Я был вполне трезвым, понимал, что делаю… Что мне делать теперь, я вообще не представляю.       Чэнлэ не понимал, что вызывает у Марка беспокойство больше всего. Сам факт случившегося? Или же перспектива подмочить свою репутацию? Что-то в его рассказе как будто не сходилось. Марк словно чего-то не договаривал.       – Хён, я никому и ни за что не расскажу об этом. И особенно Донхёк-хёну, – пообещал Чэнлэ сразу же, чтобы прояснить свою позицию и немного успокоить Марка. Марк криво улыбнулся:       – Представляешь, какой скандал он устроил бы, если бы узнал? Он меня так и не простил за то, что было. А сейчас… я, получается, лицемер? Раз пошёл заниматься виртуальным сексом с другим мужчиной?       История Донхёка и Марка всё ещё оставалась туманной, поэтому Чэнлэ просто пожал плечами.       – Так из-за чего ты переживаешь, хён? Из-за Донхёк-хёна?       – О-о-х, Чэнлэ, – простонал Марк и снова спрятал лицо в ладонях. – я не знаю, как это объяснить. Но с тех пор, как это случилось, меня прямо магнитом тянет к этому мужчине. Не могу больше смотреть на девушек, меня как будто прокляли! Я уже неделю паршиво сплю из-за того, что постоянно думаю об этом. Мне противно от самого себя, что я вообще в это ввязался. И при этом мне жутко хочется увидеть этого мужчину вживую, чтобы…       Марк замолчал, краснея. Но Чэнлэ его прекрасно понял.       – Я словно помешался. Я ничего про него не знаю, но постоянно хочу его найти… А самое дурацкое в этой истории то, что он думает, что я – женщина, – сказал Марк тихим, пристыжённым голосом; на несколько секунд он замолчал, а затем продолжил. – Я даже не знаю, нравятся ли ему мужчины. Всё, что мне про него известно, это его ник и то, что он любит доминировать в постели… Чёрт, я даже не думал, что мне такое может понравиться!       Марк повесил голову совсем низко. Чэнлэ подсел к нему ближе и начал с силой тереть ему спину между лопаток.       – Всё нормально, хён, держись. Будь сильным. Если хочешь, мы можем попробовать отыскать его вместе. А дальше – будь, что будет.       Марк поднял на него покрасневшие глаза. В его взгляде как будто забрезжила очень слабая, но всё-таки надежда.       – И правда, Чэнлэ-я. Я должен сделать всё, что могу, а остальное пусть решит судьба или кто там за это ответственен… Ты серьёзно хочешь мне помочь?       – Серьёзно, хён. И никому об этом не скажу.       Марк улыбнулся широко, с ощутимым облегчением. Чэнлэ тоже не мог не заулыбаться. В этот момент ему подумалось, что, возможно, неплохо иногда отвлекаться от решения своих проблем, занимаясь чужими неприятностями. По крайней мере, так он мог взять паузу и не грызть себя постоянно из-за того, на что повлиять, судя по всему, никак не получится.