О том, как опадают лепестки

      Чуя всë ещё сомневался.       Слова Рюноске оказались правдой: юката не пачкалась, независимо от того, сколько комнат убирает Чуя. Его тело в начале уставало намного быстрее, но через несколько дней он вернул себе былую силу, и сейчас половина резиденции была очищена. Он считал это большим прогрессом.       Как долго он здесь? На сколько ещё останется?       Он знал, что Гин ходит в деревню каждые два дня, чтобы возобновить заклятье, которое держит в страхе жителей деревни — тех, с которыми он был достаточно близок, — и избавляет их от переживания по поводу его отсутствия. Она заверила, что заклятье заставляет поверить, что Чуя болен, но оно слабело с каждым днём и полностью разобьётся, если кто-нибудь из друзей увидит его.       Чуя чувствовал, что должен быть благодарен ей за это, ему не нужно никому и ничего объяснять, никто не пострадает, пока его не начнут искать.       Однако…       Он знал, что его не забывают, по крайней мере, не по их собственному выбору.       Интересно, они знают, что он чуть не умер?..       Вздыхая про себя, Чуя направился к следующей двери. Ему не хотелось об этом думать.       Оставшиеся комнаты находились в более оживлённой части резиденции и не так уж далеко от его собственной комнаты, а также они не были такими холодными. Рюноске показал ему, какие комнаты не нуждаются в уходе: его спальня, спальня Гин и часть, которой занимается только Дазай. Чуя старательно слушал и пытался запомнить, но…       Все двери выглядели одинаково.       Весь дом был похож на гигантский лабиринт. Чуя был уверен, что повернул туда, куда надо: на дверных косяках были едва заметные царапины, указывающие на нечастое пользование. Чуя поставил все принадлежности на пол, потянулся и раздвинул двери, а там…       Никого нет.       Но не пусто.       На каждой стене — полки, забитые книгами и свитками, листы бумаги разбросаны по полу.       Наверное, Чуя ошибся.       — Боже мой, неужели чиби заблудился?       Чуя вздрогнул при звуке голоса Дазая: он не ожидал, что будет пойман. Лис стоял в конце длинного коридора, его выражение лица было беспечным, как и всегда.       — Нет, я… — или «да»? Чуя не обратил слишком много внимания на то, куда идёт.       — По какому такому поводу ты тогда решил прийти ко мне? — Он выгнул бровь, медленно пробираясь туда, где стоял Чуя. — Ты говорил, что будешь держаться в незадействованных частях моего дома.       Улыбка медленно растянулась на лице Дазая. Он подошёл ближе, чем обычно, и остановился только тогда, когда достиг двери.       — Я бы сказал… — Дазай заглянул внутрь комнаты, а потом посмотрел на Чую. В его голосе появились дразнящие нотки, — что здесь вполне чисто.       Чуя не был уверен, но лис, кажется, не сердился. Дазай просто пытался выставить его дураком.       — Это помещение захламлено ещё больше, чем пустые! — Юноша фыркнул. — Вдобавок, здесь пыль вместо воздуха.       Дазай обнажил клыки, ухмыляясь, в его глазу вспыхнул красный блеск.       — Так стремишься быть хорошим слугой?       Сволочь.       — Я просто хочу отсюда уйти.       — Однако, я не вижу, чтобы ты уходил.       Да потому, что он не может. Чуя не может уйти, пока не погасит свой долг. И уйти отсюда тоже. Чуя знал, что придётся наклониться, а Дазай обязательно воспримет это как «дань уважения».       Этого не произойдёт. Чуя будет ждать, пока лису не станет скучно.       Взгляд Дазая, кажется, проник в голову Чуи и видел насквозь каждую его мысль.       Дазай сделал вид, что что-то рассматривает, но Чуя заметил, как один из его хвостов начал вилять чуть-чуть быстрее, чем остальные. Это означало, что он опять замышлял что-то очень раздражающее.       — Поскольку ты уже здесь, думаю, можешь прибраться.       Дазай никуда не ушёл.       Чуя кинул быстрый взгляд на комнату. Кажется, работы будет много, но, по крайней мере, ему не придётся задыхаться от пыли.       — Понял, — Он скрестил руки на груди, прищурив глаза, — но я не хочу, чтобы ты стоял у меня над душой.       — Во-первых, мне нужно показать тебе, что ты не должен трогать.       Справедливо, но…       — Далее.       Высчитывая свои шансы, Чуя смотрел на лиса, прежде, чем сделал шаг внутрь.       — Ты ничего не забыл?       Не забыл.       Чуя избегал этого действия.       Но когда он оглянулся назад, он увидел, как Дазай сдвигает хвостом вещи, которые Чуя оставил на полу. Они двигались тихо и тонко, словно сами по себе.       — …Я всегда оставляю снаружи, — это не было ложью. Чуя оставлял воду около входа в большинстве случаев.       — А по-моему, это неудобно, — Дазай говорил, и его глаза с ушами передавали все не очень хорошо скрытые намерения.       — …Я не хочу намочить твои свитки.       — Я верю, что ты будешь очень осторожен.       — Мне не нравятся такие риски.       — А полотенцем никак сработать нельзя?       Нет ответа.       В этой битве Чуя проиграл, но он всë ещё пытался выкрутиться.       — Ты можешь просто их куда-нибудь временно перенести, — хоть Чуя и не верил, что это произойдёт.       Дазай с улыбкой смотрел на него, склонив голову на бок.       — Не люблю мочить хвосты.       А это тут причём?       — Они сухие.       Клыки лиса выглянули из-за губ.       — Мне не нравятся такие риски.       …Идиот.       Чуя молча уставился на него.       — Чиби, — Дазай говорил так, будто выносит окончательный приговор достоинству Чуи, — сейчас же начинай работать.       Он не знал, когда или как, но он обязательно отомстит глупому лису.       Бросив последний взгляд и раздражённо зашипев, Чуя вернулся к двери, в то время как Дазай нагло выпрямился, как будто он и так недостаточно нависал над ним.       Двойная месть.       Чуе не нужно было смотреть, чтобы увидеть полное удовлетворение и торжество, написанное на его лице; его ухмылку он почти чувствовал кожей. Чуя схватил полотенце. Движение вышло наполненным гневом и резким.       Держаться подальше от хвоста, подальше от хвоста…       И не смотреть ему в глаза.       — Видишь? — В тот момент, когда он встал, Дазай наклонился так близко к нему, что его взгляд пронизал его насквозь, и Чуя застыл, слишком удивлённый, чтобы отойти. — Было нелегко, да?       Преклоняться перед лисом или держать себя в руках от удара в самодовольную рожу?       — А теперь смотри, — Вдруг один из хвостов Дазая мягко оттолкнул Чую в грудь, чтобы он отошёл в сторону,       …У Дазая очень мягкий и тёплый мех.       Чуя вытряхнул ненужную мысль из головы, пыхтя и слушая, что говорит Дазай.       Были свитки с историями, были с заклинаниями (Чуя должен держаться подальше от них). Большинство из них на старояпонском языке, и Чуя не был уверен, сможет ли прочитать их, если захочет. Дазая, кажется, не смущало, что он смотрит вокруг и задаёт вопросы. Иногда Чуя ловил себя на мысли, что лис, похоже, получает удовольствие от того, что он чем-то интересуется.       Пока лис объяснял содержание последней полки, Чуя мельком увидел чистые листы бумаги, лежащие в углу комнаты. Он сфокусировался на одном из них, пропустив все слова мимо ушей. Дазай не смотрел на него, поэтому не мог заметить, как расширяются глаза Чуи, когда он понял, что смотрит на картину, причём не на какую-то обычную живопись.       Чуя смотрел на пейзаж.       Точно такой же, как на юкате, которую ему подарил Дазай.       Работа не выглядела старой — Чуя хорошо отличал новизну, всë-таки он сам работал с чернилами на протяжении нескольких лет, — она была вполне свежей и…       Так тщательно нарисованной.       Каждая деталь несёт в себе смысл. Где резко течёт река, где деревья танцуют на несуществующем ветру.       — Вот и всë. Чиби, ты меня слышишь?       — А? — Он быстро прогнал замешательство. — Да, я понял.       Дазай никак не прокомментировал его нервно подергивающиеся пальцы.       — Ну что ж… удачи, — Он повернулся, чтобы уйти.       …Это не совпадение, да?       Часть Чуи хотела сказать о том, о чëм он вообще не думал.       Дазай бы это оценил.       — Дазай…       Лис остановился сразу, навострив уши. Хвосты замерли. Свободной рукой Чуя рассеянно разгладил рукав юкаты и отвёл взгляд в сторону, чтобы не видеть реакцию Дазая. Чуя думал только о красоте того, во что был одет, и как он не уверен, достоин ли её, ведь никогда не просил новой одежды у Дазая…       Или, может быть, он не смотрел, потому что не хотел рисковать, зная, что раскраснеется под тёмным взглядом?       Дазай по-прежнему стоял там, где остановился, — перед дверью, не оборачиваясь.       — Спасибо, — Чуя едва слышно бормочет, — за… подарок.       Чуя, наверное, никогда не признается, что улыбка на его лице самая искренняя и нежная из всех, которые когда-либо были на его губах.       Его взгляд смягчился, но он не оглянулся. Ушёл, потому что не знал, что ещё можно сделать. Он ушёл, потому что Чуе нужно работать.       Но их время ещё не окончено, поэтому позже он вернётся.       — Не за что.

***

      Как правило, он не позволил бы человеку убирать его кабинет, даже если он не держит там никаких секретов.       Кабинет не мог быть организованным пространством, потому что Дазай редко им пользовался, но, по крайней мере, знал, что где лежит. Конечно, пыль оседала быстрее, чем ему хотелось, но это никогда не беспокоило его раньше.       Чуя там, так близко, и носит то, что Дазай подарил ему только для того, чтобы насладиться видом, немного подразнить и получить забавную реакцию.       Предполагалось, что это будет не более, чем способ провести время и увидеть, насколько лучше человечек выглядит во время ношения цветной, а не серой, старой одежды, и увидеть его яркие, голубые глаза, кипящие от гнева.       Однако он услышал, как Чуя, наконец, назвал его по имени, как нежно и в то же время слегка раздражённо пробормотал тихое «спасибо».       Дазай не ожидал этого, он не сделал ничего, чтобы его благодарили. Он сделал это, потому что, по какой-то причине, его старые вещи беспокоили его. По собственному выбору или нет, чиби сейчас под его опекой, поэтому должен выглядеть подобающе, особенно, если останется подольше.       Это удивило Дазая, сыграло аккорд в сердце, что никогда не пело раньше, и он думает об этом снова и снова.       Почему это было так приятно слышать?       Почему около Чуи интересно? Что его тянет к нему?       День за днём он искал яркие цвета, его разум всегда с нетерпением ждал возможности подразнить и увидеть множество разных выражений его лица, наблюдая, как расстояние между ними сокращается после каждого разговора. Может быть, это потому, что Чуя был первым человеком, который был не против попробовать поиграть в игры Дазая, а не бежал без оглядки.       Или, может быть, это потому, что вокруг Чуи чувствуется свобода.       Лису не нужно действовать, не нужно притворяться тем, кем он не является, потому что Чуя уже увидел его истинное лицо и остался, даже если вначале был напуган. Дазаю нет необходимости вести себя, как добрый человек, и Чуя не пытается угодить ему послушной ложью и фальшивыми улыбками. Они могут не знать друг друга, но…       Иногда Дазай чувствовал, что разговаривать с Чуей, это не сложнее, чем дышать.       Так что, пока не придёт время для Чуи, чтобы вернуться к своей старой жизни, Дазай позволит себе насладиться этими минутами свободы.       …Может быть, они оба будут наслаждаться этим.