Охота на феникса

Тренировок стало еще больше, порой сутки были заняты ими полностью, но с каждым новым днем Юань все больше свыкался с новыми возможностями тела. Уже известные практики открывались с новой стороны, а новые представлялись понятной инструкцией к действию, а не чудесами из разряда невозможного. А медитации продвинутых техник очень хорошо отодвигали мысли - даже о Шэнь Цинцю. Хотя от одной идеи, однажды пришедшей в голову, он так и не отказался. Задумка сделать полынное вино для Цзю-гэ - и, может быть, отправить его на Цинцзин в качестве извинения, - переросла в желание еще и порадовать наставника игристым, и после хорошего обдумывания и обстоятельного планирования Шэнь Юань даже придумал, как все это сделать. Он решил слетать в Шаньси. Дорогу до Цзиньланя Юань помнил, летал на ученическом мече уже уверенно и не боялся с него свалиться, нужные карты изучил и примерный путь запомнил: от Цзиньланя по северному рукаву “ледяной реки” Ло подняться до самого Тайюаня. Семь благородных трав он мог вырастить и сам, а вот байцзю с самым легким вкусом и максимально очищенное, то самое “вино из уезда Фэньян” можно было найти только там. В Шаньси он собирался купить еще дрожжей и сахара для игристого вина, плюс вина из настоящего винограда, если получится. А если нет, то духовное вино из ягод белой нефритовой лозы тоже вполне сгодится за основу. Кристаллов концентрированной ци у Юаня уже было достаточно, пострадавшая тренировочная роща была засажена новыми экспериментальными деревьями, пауки в которых росли просто с невероятной скоростью, так что самое дорогое вино этого мира Юань вполне мог себе позволить. Да, план был очень простым: будущее игристое и будущий вермут, для Сюй Личжи - и Цзю-гэ. Следующая мысль просто напрашивалась: в коротком путешествии представиться главой пика Цинцзин, если вдруг у кого-то возникнут вопросы. Что-что, а изобразить презрение, как это делал Шэнь Цинцю в романе, Юань-то уж точно сумеет. Тем более, что тетушка Чжичжу, услышав его просьбу, сшила совершенно потрясающие платья белого и нежно-зеленого, как листья молодого бамбука, цветов. А вот Сюй Личжи пришлось уговаривать. - Это всего пара дней, наставник! - убеждал его Шэнь Юань. - Очень надо, ну серьезно! Наставник всем собой продемонстрировал, что веры в этом вопросе Юаню нет. - Обещаю ни во что не вмешиваться и даже смотреть по сторонам не буду! - Значит, еще и в препятствия врезаться станешь? - вздернутая бровь наставника стала еще насмешливее, многозначительнее, хотя Юань и не понимал, как такое могло быть. - Почему?! - Потому что по сторонам намерен не смотреть. - Наставник, ну вы же поняли, о чем я на самом деле говорю! - возмутился Шэнь Юань. Сюй Личжи сделал непонимающий вид и сложил на груди руки. Серебряные бутоны проснувшейся клён-травы у него на воротнике хрустально позвякивали в такт. - Вот честное слово, никаких больше происшествий! - поклялся Юань. - Даже если встречу розовых единорогов, крылатых цилиней и - кого там еще можно встретить? - пройду мимо, не оглядываясь! - Если все эти перечисленные тобой животные будут здоровы, то может быть, да, а вот если на последнем издыхании… Шэнь Юань умилился бы тому, как серьезно, оказывается, отнесся Сюй Личжи к этой истории с Цзю-гэ, и это еще не зная про того красивого заклинателя, который принял самого Юаня за Шэнь Цинцю. Но не до такой же степени! Ладно, последнее средство. - Этот ученик хочет приготовить для наставника особое вино, - Шэнь Юань сложил перед собой руки и низко поклонился, зная, что Сюй Личжи терпеть не может этих церемоний. - Наставник постоянно напоминает этому ученику о своем скором вознесении, этот ученик боится, что может не успеть с подарком. - То есть, - возмутился вдруг Сюй Личжи, - ты вот сейчас испортил мне сюрприз?! А ну посмотри мне в глаза! - Вы же сами меня не отпускаете в Шаньси! - выпрямляясь, не остался в долгу Юань. - А я только туда и обратно! Под печатями отвода глаз и все такое! - Кто сказал, что не пускаю? - делано изумился тот. - А ну, дай мне свой жетон! Юань в сомнении потянул с пояса шнурок, на котором висел амулет, дающий проход через охранную границу Юаньцяньго. Под пальцами Сюй Личжи вдруг начали вспыхивать одна за другой сферы незнакомых печатей, а когда наставник вернул вещицу обратно, от нее фонило, как от храмовой сокровищницы. - Вы бы на меня еще сирену с мигалкой прицепили, - вздохнул Юань. - Ну наста-авник… - Нечего шастать без защиты, - грозно ответил он. - И только попробуй снять жетон! - Чтобы на меня все оглядывались, кто это такой важный явился в город? Вы издеваетесь?! Пальцы Сюй Личжи выписали в воздухе еще одно сверкающее плетение, которое быстро впиталось в зачарованную древесину амулета. Потрескивания ци в воздухе, правда, заметно поубавилось. - У тебя два дня, - грозно сказал Сюй Личжи и нахмурил брови, наверняка для усиления эффекта. - И если через два дня мой ученик не будет стоять на этом самом месте целым и невредимым, пусть пеняет на себя! - Спасибо, наставник! - просиял Шэнь Юань, сломя голову кидаясь к дверям, ведущим во двор. - И привези мне нормальных сладостей, - крикнул ему вслед Сюй Личжи, - а не это слабое подобие, которое ты… Дальше Юань уже не слышал - через два дня значило, что он еще может успеть воспользоваться остатком этого, и время нельзя было тратить зря! Дорогу до Цзиньланя он толком и не заметил, занятый в полете попыткой изменить форму полетного щита, который компенсировал порывы ветра, и к концу дня добился того, что идеальная сфера невидимой глазу защиты обрела подобие обтекаемой формы и - ура! - перестала тормозить. Внизу мелькали деревни и залитые водой рисовые поля. Ночь упала на плечи звездчатым покрывалом, река Ло обернулась брошенной на постель саблей в бархатных ножнах, а потом вдали черной громадой вырос храм Чжаохуа, с высеченными в скале каменными Буддами, охраняющими вход, россыпью огней показался город, и Юань повернул в сторону, невольно замурлыкав себе под нос саундтрек из “Путешествия на Запад”. Он летел и летел, пока не достиг новой развилки, где река Фэн вливалась в реку Ло, потом забрал севернее и еще через несколько часов полета добрался до Тайюаня, столицы провинции Шаньси. Кто бы не придумывал название городу, он не парился. “Исток великой реки”, ага. В романе город упоминался именно как перекресток торговых путей, и стражники тут давно привыкли к пестрой публике, смешанной из варваров, ханьцев и даже демонических полукровок, что сопровождали караваны, идущие из пограничных земель. Да и землеописаний в библиотеке Юаньцяньго хватало, чтобы примерно представить себе и знаменитые западные Тангутские ворота, и огромный соляной рынок за ними. От количества продаваемой здесь соли и впрямь слепило глаза. Крупная, мелкая, молотая и слежавшаяся здоровенными кусками, искристо-белая, красная и черная, дорогущая розовая с местного Тибета и выпаренная из морской воды серая, торгующаяся мешками, возами и крохотными черпачками - и над всем этим богатством гул множества голосов, криков, споров, скрипа телег и ржания лошадей. Толчея была невообразимая, и Юань даже порадовался, что ему нужно совсем в другое место: в северную часть города, к Винным воротам. За ними начиналась равнина, где река Фэн разбивалась на веер меньших рек, образуя многочисленные долины. На их прогреваемых солнцем склонах возделывали виноград, а в заливаемой пойме были разбиты поля с просом-гаоляном. В этой части старого города в глаза сильнее всего бросались две высоченные пагоды: Тайюань находился под покровительством башни Тяньи, и эти два здания, обращенные на традиционно опасный север, были построены не без их участия. Монахи, судя по всему, здесь заправляли многим, если не всем. Приезжие платили торговую пошлину, местные жители - земельный сбор, а заклинатели “добровольно” жертвовали храму - схема, похоже, вечная во все времена. Наверняка и городская казна хранилась недалеко от этих башен. Созданные тетушкой Чжичжу одежды - Шэнь Юань сглупил, разрешив паучихе не ограничивать себя в вышивке, если захочется, та и не ограничилась! - действовали, как дипломатический паспорт в зоне прилета. Стоило местным монахам увидеть его одежды, в которых белые слои нижних платьев красиво перетекали в нежную зелень верхних, да еще и с богатым узором из бамбуковых листьев по воротнику, подолу и краям рукавов, как ему тут же выделили сопровождающего, который с поклоном проводил Юаня к главному павильону, шустро расчистив “небесный путь”. Монах оказался харизматичным донельзя, со своей внешностью он мог бы играть в родном мире Юаня таинственных злодеев, не меньше. Но как бы там ни было, он показывал дорогу, дождался, пока Шэнь Юань зажжет благовония у одного из алтарей, и с поклоном же подал большое серебряное блюдо для пожертвований. Сколько конкретно полагалось выложить, Юань не знал, а потому достал из цянькуня несколько духовных камней из тех, что были получены в Цзиньлане за зеленый кристалл. Камни звякнули по отполированному металлу, монах склонился еще ниже, шепча что-то про щедрость мастера Шэня и непременную благодать, а потом скрылся из виду, словно растворившись среди подсвеченных ночными жемчужинами белоснежных колонн зала. - Наверное, много дал, - мысленно вздохнул Шэнь Юань, посмотрев ему вслед. А потом решил, что хорошие отношения Цанцюн и пагоды Тяньи стоят того, чтобы в них вкладываться - просто на всякий случай - и еще раз взглянул на статуи, перед которыми зажигал палочки. Ему показалось забавным сделать подношение двум божественным братьям-близнецам, что держали в руках одинаковые веера и властно простирали их перед собой. Каменные статуи были здоровенными, не меньше пяти метров в высоту, не считая пьедестала, и догадываться, кто из братьев бог речных вод и торговых путей, а кто бог попутного ветра, предлагалось самостоятельно. Юань заморачиваться не стал, только наметил для себя потренироваться в столь же царственных жестах с веером и отправился к выходу, держа путь в винные ряды. В отличие от соляного рынка тут орали куда меньше, покупатели и торговцы выглядели куда степенней, а двери лавок то и дело вспыхивали отблесками ограждающих печатей. Обойдя все заинтересовавшие его места, перенюхав с полсотни и попробовав не меньше двух десятков вин, Юань в итоге купил небольшой бочонок байцзю в донельзя пафосном заведении, расплатившись за покупку духовным камнем. Десяток бочонков поменьше, с вином и без - он приобрел уже с телеги на торговой площади и за серебро, после чего отправился на поиски лучших сладостей. Раз уж наставник выразил такое желание. Лавки со сладостями нашлись там, где винный рынок соседствовал с базаром уровнем пониже. Здесь в одной из пекарен Шэнь Юань забрал, кажется, едва ли не треть имевшегося в наличии ассортимента: и засахаренные цветы, и фигурки из мастики, и фигурные леденцы. А еще карамельных драконов, несколько видов самых разных пирожных, пряников и конфет, включая даже те, что были приготовлены из духовных ингредиентов. Стоило только выразить свой интерес к последним, как перед Шэнь Юанем уже склонился одаренный мужчина, явно заклинатель, хотя и не без меток времени на лице и теле. - Бывший ученик пика Цзуйсянь приветствует главу Шэнь, меч Сюя, - представился тот, и Шэнь Юань, невольно услышав в собственной голове окрик Чжи-эра, прикрылся веером и еще сильнее расправил плечи. - Может ли этот бездарный предложить главе Шэнь плоды своего труда? Вот ведь не повезло! Это что, заклинатель, знакомый с настоящим Шэнь Цинцю? Юань вдруг в панике понял, что не знает, насколько его голос похож на голос Цзю-гэ, поэтому лишь неопределенно повел веером и чуть-чуть, самую малость, склонил голову, намечая разрешающий кивок. Но, кажется, это сработало, раз бывший ученик Цзуйсянь тут же поднял защитный короб, открывая взгляду настоящие сокровища, аромат которых кружил голову и наполнял рот слюной - и Шэнь Юань ушел из практически разгромленной, пустой пекарни. Если бы цянькунь мог, он бы лопнул, но древние мастера делали артефакты на совесть. - Глава Шэнь оказал честь этому мастеру, - польщенный владелец пекарни даже покраснел от смущения, когда Юань выдохнул что-то похожее на “небеса, это великолепно!”. - Этот неумеха искренне сожалеет, что лотосовые пирожные с кремом из демонических зерен уже закончились, и главе не довелось их попробовать. Демонические зерна? А вдруг кофе или какао? Шэнь Юаню подали крошечный тазик с чистой водой, чтобы омыть руки, и салфетку, чтобы промокнуть губы, и, наверное, общее удовольствие от жизни было так велико в этот момент, что Юаню захотелось им поделиться не только с наставником, для которого большая часть этих лакомств и покупалась, но еще и с Цзю-гэ. - Пришлите столько же на Цинцзин, - сказал он, добавляя к уже лежавшим на прилавке монетам еще столько же плюс пару золотых лян, а потом, подражая Сюй Личжи, величественно вышел на улицу и поднялся на меч прямо от дверей пекарни. Это было единственной брешью в созданном образе: Сюя, разумеется, остался с Цзю-гэ, но Шэнь Юань надеялся, что его никто не опознает по рукояти - особенно учитывая скорость отступления. Обратный путь вышел куда быстрее - за счет модификации щита, и к вершине Байпубу Юань подлетал почти на закате. Этот последний участок дороги он намеревался преодолеть пешком - чтобы не привлекать внимания к тайне месторасположения Юаньцяньго. Охранный контур там или пространство горчичного зерна, если кто-то увидит, что летящий человек разом исчезает в воздухе, вопросы возникнут по-любому. А лес спрячет его от случайного взгляда, не говоря уже о том, что здесь услышать и почувствовать присутствие наблюдателя было проще - если самому не издавать шума, разумеется. Сердце, конечно, немножко замирало: в прошлый раз Цзю-гэ как раз и нашелся на этом склоне, вон там, где деревья по-прежнему стояли со сломанными ветвями. Не приближаясь к этому месту, Юань остановился, а потом направил ци вокруг себя, сплетая ее в тонкие нити и накрывая склон поисковой сетью. В дуплах просыпались совы, с ветки на ветку перепархивали птицы, где-то позади него кабаниха с подсвинками целеустремленно рыла землю в поисках съедобных кореньев, лисица охотилась на мышей… а еще кто-то, укрытый пологами ци, словно вуалями, двигался впереди, направляясь к озеру. Юань похолодел. В голове ворохом сухих листьев взметнулись подозрения самого разного толка, а в следующий миг вдруг растерялся, услышав голос. И какой голос! Лес затаился, вслушиваясь в песню о безответной любви, и Юаня аж пробрало мурашками от красоты низкого и, казалось, бархатного женского тембра. - Льется с небес дождь, падают звенящие капли, - пела девушка, и складывалось впечатление, что она чего-то ждет. Или, может, кого-то? Но здесь, в лесу? На ночь глядя? Хотя, если она увешалась амулетами и талисманами… - А ты грустишь о другой, и я тебе не нужна… Так. Вот только не говорите, что она сюда топиться пришла! Шэнь Юань выругался, помянув сглазившего его наставника незлым тихим словом, и поспешил на голос. По крайней мере, до указанного срока возвращения у него еще был целый вечер и ночь, а потом и кусочек утра - уговорить девицу одуматься и отвести ее в город времени должно хватить. Поющую он увидел сразу. Белые платья словно светились сквозь деревья, да и петь она не переставала, выбирая одну грустную песню за другой, и нехороших мыслей в голове Юаня стало еще больше. Совсем белое - или некрашеное - обычные люди носили неохотно, считая наряд такого цвета либо траурным, либо свидетельствующим о некоторой отстраненности от мира. А вот заклинатели, наоборот, любили… Почувствуй себя Шерлоком Холмсом, чтоб вас. И ведь Шэнь Юань отродясь не любил детективы и в квестовых играх всегда лажал! Получалось два варианта: либо Юань встретил смертную, которая увешалась талисманами, надела траур и поет, решив самоубиться от несчастной любви, либо это заклинательница, которая… Что? Поет, потому что настроение тоскливое? Прячется за непроницаемой вуалью ци и при этом поет, привлекая к себе внимание? Что вообще она здесь забыла? А если учесть, что на Цзю-гэ не так давно здесь было совершено нападение - причем Юань так и не смог по итогам понять, кто же напал на главу пика Цинцзин - как-то это все нехорошо начинало пахнуть политикой. Поневоле напрашивался вопрос, не эта ли дева здесь промышляет разбоем? Хотя нет, глупость какая. Скорее Шэнь Цинцю вернулся в орден, там решили провести расследование и… Девица вдруг остановилась, будто почувствовав его приближение, чуть повернула голову, будто прислушиваясь, и Юань тут же замер на месте, моментально сообразив, что его вполне могут посчитать подозреваемым. А похожая внешность и платье в цветах главы пика Цинцзин… Да это все крайне подозрительным же выглядит! Хотя, скорее всего, обычно Шэнь Цинцю носит что-то другое, конечно… Чисто инстинктивно нырнув в режим энта на максималках - раз это срабатывало с пауками и прочей гадостью, могло сработать и на заклинателях, Юань запоздало вспомнил о печатях, наложенных наставником на пропускной жетон. Но любые предосторожности были пока не лишними. Мало ли, что у этой любительницы поздних прогулок на уме! Даже издали и в начинающихся сумерках было видно, что платья у нее отнюдь не дешевые. Только хорошие шелковые ткани одновременно так идеально держали бы форму и струились - где положено. Постояв какое-то время без движения, девушка снова запела и направилась ближе к воде. Юань тихо последовал за ней, невольно отмечая всякие мелочи вроде ухоженных длинных волос, волной распущенных по спине, легкой скользящей походки, умения ходить по лесу бесшумно, так что даже сухие листья не шуршали, чего уж говорить о хрустнувшей под ногой ветке… Девушка была очень непростая, и в гипотезу о запланированном самоубийстве верилось с каждой секундой все меньше и меньше. Юань так задумался, что едва не вздрогнул, когда очередная песня - что-то про улетающих гусей и увядающую красоту - закончилась, а новая почему-то не началась. - Выходи, - на удивление сухо и властно вдруг велела прекрасная незнакомка. - Я знаю, что ты здесь. Все-таки заметила?! Точно заклинательница, а значит, с ней стоило поостеречься и со словами в том числе. Поколебавшись, Юань все же отбросил мысль пересидеть в кустах, и, развернув веер, вышел из тени деревьев, позволяя себя увидеть. Взметнулась тонкая, но при этом до странности непроницаемая вуаль, наверняка артефактная, и рука стремительно развернувшейся девушки заметно дернулась к поясу, там, где обычно носят меч. - Поглумиться явился?! Не утерпел? Вот это бесцеремонность! В первый момент Шэнь Юань даже восхитился, а потом сообразил, что его все-таки приняли за Шэнь Цинцю. Плохо. - Вовсе нет, - обтекаемо ответил он, стараясь выглядеть с достоинством. Чжи-эр бы точно не нашел, к чему придраться. - Вали в бордель за развлечениями! - язвительно сообщила девушка, и Шэнь Юань аж моргнул от такой враждебности. - Ты мне не помощник! Даже с сильным золотым ядром. Последнее, правда, было сказано явно через силу, словно заклинательница была упрямо честна, даже когда это было ей невыгодно. Но вообще, да кто она такая?! Каким бы там Шэнь Цинцю ни был в ее представлении, кто ей дал право так его оскорблять? - У тебя такие глубокие познания борделей, надо же, - в лучших традициях форумских разборок протянул Шэнь Юань, изо всех сил стараясь не злиться. Нет, серьезно, если с кем-то все время разговаривать в такой манере, потом не стоит удивляться, что человек выйдет из себя в ответ. - А с виду такая красавица и умница... - Поневоле выяснишь, когда приходится вытаскивать оттуда всяких!.. - заклинательница не договорила и явно заставила себя остановиться. - Чего явился, издеваться? Убирайся! О как. Все-таки Цанцюн - серьезно, Цзю-гэ, девушки приходят вытаскивать тебя из борделя?! Верилось с трудом. С большим. Юань внезапно поймал себя на столь сильном желании забрать Цзю-гэ из ордена двенадцати пиков, что даже испугался на миг. - Мне сил на жабровую змею и без тебя хватит! - добавила девушка и скрестила на груди руки. Охота на монстра, значит? Юань невольно глянул себе под ноги, а потом и по сторонам. Уж не от этой ли твари прилетело в этих местах Шэнь Цинцю? Но поисковая сеть ци не засекла вроде никаких змей, да и заклинательница наверняка обладает похожими навыками: чутьем там или талисманами поисковыми пользоваться умеет… И зачем на охоте петь?! - Жабровая змея? - в попытке потянуть время, пробормотал он. - Здесь, у озера? Девушка вдруг шагнула - нет, перетекла ближе, и Шэнь Юань невольно сбился с мысли, залюбовавшись хищной пластикой движения. - Ты же сам предположил, что это жабровая змея, Шэнь Цинцю, - опасно мягко напомнила она. - Вряд ли ты успел это забыть! Она шагнула снова, и в пока еще опущенной руке соткался духовный клинок. - Или это был не ты? - заклинательница опасно сощурилась. - Призови Сюя, немедленно! - Да я и не говорил, что это я! - выдохнул Шэнь Юань, быстро отшатываясь назад от сверкающей смерти, которая по странному недоразумению называлась мечом. - Я его брат! Вот, точно, отличное оправдание! Меч чуть опустился, но вместо извинения Шэнь Юаню прилетела в лоб бумажка. Больно ткнулась, обожгла, а потом рассыпалась ворохом солнечных искр. В больших красивых глазах, чью идеальную форму “феникса” подчеркивала крошечная родинка под левым глазом, отразилось недоумение. - Действительно, не нечисть... - почти разочарованно протянула она. А, так это талисман был?! - И вы даже не близнецы. Просто похожи. - Что значит, просто похожи!? - возмутился Шэнь Юань, поймав себя на иррациональной обиде. Какая-то непонятная девица и будет решать, братья они с Цзю-гэ или нет, когда они сами в этом разберутся, без участия кого бы то ни было. И вообще, что за манера без предупреждения мечом махать и всякими талисманами кидаться?! - Не тебе судить, знаешь ли! Его негодование незнакомку не впечатлило. - Он никогда не упоминал про брата, ты вообще можешь лгать, - припечатала она и, развернувшись, направилась вдоль воды по берегу. Меч в ее руке истаял - как показалось Шэнь Юаню, с сожалением. Интересно, с какого она пика? Серьезно, слишком холодна для Сяньшу. Но если вспомнить Лю Минъянь с ее неизменной вуалью… Правда, сейчас эта прекрасная воительница еще с куклами играет. Шэнь Юань пару мгновений смотрел в спину девушки, а потом, неожиданно словив озарение, вдруг вспомнил еще одну вещь. Жабровая змея! Жабровая змея холодного потока! Она убивала женщин практически с гарантией! - Эй, стой! Эта змея опасна! Стойте! Заклинательница не ответила, шла, как шла, да еще и рукой махнула, мол, отстань. По крайней мере, Юань этот жест расценил именно так. Ну и ладно. Кто он такой, в самом деле. Уж точно не самоуверенная фея с Сяньшу. - Хорошо, - со всем доступным ему смирением сказал Юань. Чего обижаться на красивую девушку, если ей шлея под хвост попала. - Мешать не буду, тут посижу. На этом большом камне. Просто на всякий случай. Сплетни в таверне он слышал, но это сплетни - а ни наставник, ни тетушка Чжичжу ни про каких монстров не упоминали, да и поисковая сеть, опять же… В гордом молчании заклинательница прошлась по берегу в одну сторону - до топкого места около впадавших в озеро ручьев, потом в другую - до поваленной сосны. Шэнь Юань, как и обещал, сидел молча, прислушивался к лесу, и вообще ничуть не мешал, неторопливо вращая в теле ци. - Так и будешь тут сидеть, глаза мозолить? - раздраженно заявила девушка, снова останавливаясь рядом. - Всю охоту мне сорвал! - Разве? - пожал плечами Юань, делая вид, что ничего не понимает. - Сижу тихо, ходить не мешаю, даже дышу через раз. - Ты мешаешь мне петь! - заявила та, в ответ на что Юань только поднял бровь, и - о да! - похоже, получилось, как у наставника, раз девушка чуть ли не взорвалась от негодования. - Убирайся отсюда, немедленно! - Я не могу оставить столь прекрасную девушку одну в лесу на ночь глядя, - очень вежливо улыбнулся Юань. Заклинательница стиснула кулаки, явно сдерживаясь, чтобы… что? Схватку устроить? Схватить за воротник и вышвырнуть его из леса? Она стояла, полыхая гневом, а Юань, подняв голову, открыто ее разглядывал. Одежды-то да, были роскошные, хотя Юань и не знал раньше, что заклинательницы так туго фиксируют грудь, вроде гимнасток или фигуристок, достигая пресловутое “совершенство прямых линий”. Хотя на охоту оно и понятно, наверное… Волосы были собраны в прихотливую прическу со сложными косами, но тоже так, чтобы более-менее не мешали, да и шпилька оказалась до странности простой, безо всяких подвесок. А еще на девушке не было макияжа. Шэнь Юань даже недоуменно моргнул, когда это сообразил. Его-то сестрица, помнится, добивалась детской косметики лет с двенадцати, тут глаза подкрашивать могли разрешить после церемонии гуаньли, это, кажется, лет в пятнадцать… но чтобы вообще без краски? Чудеса. Хотя глаза были просто сумасшедшей красоты, и ресницы эти… ее бы еще увидеть без вуали… Шэнь Юань вдруг понял, что засмотрелся - совсем уже неприлично - и девушка это, похоже, поняла, раз начала злиться сильнее. Но и покраснела, не то от гнева, не то от стеснения, и этот нежный румянец, поползший из-под вуали по скулам, сделал ее еще красивее. Даже сгущавшиеся сумерки - спасибо заклинательскому зрению! - не могли спрятать этот оттенок зари на белоснежной коже. Юань сглотнул. - Прекрати это делать! - почти прошипела заклинательница. - Делать что? - не понял он, не в силах оторвать взгляда от розовеющей кожи, сильнее подчеркивающей красоту глаз. - Так смотреть, - и девушка вдруг резко отвернулась, пряча лицо, будто смутилась тоже. - Прошу прощения, - испытывая жуткую неловкость, запоздало спохватился Юань и вскочил на ноги, чем, похоже, сделал только хуже, раз девушка отпрыгнула в сторону, а он, с какого-то перепугу желая ее подстраховать от возможного падения, поймал ее за рукав. Ну, то есть, почти поймал - по пальцам прилетело ребром ладони, заставляя их разжаться, и Юань ойкнул и разжал пальцы. - Не смей обращаться со мной, как с хрупким цветком! - ответное шипение вышло у девушки почти кошачьим. Она и приземлилась так же мягко и беззвучно, и для полного сходства не хватало только разве что неко-ушек и гневно мечущегося хвоста. Юань чуть не растаял от умиления. - Даже в мыслях не держал! - выдохнул он. - Просто хотел помочь, правда. - Кто ты такой, чтобы решить, что мне нужна помощь! - заклинательница вскипела еще сильнее, и это "мне" звучало весомо. Совсем не так, как обычно негодовали особенно независимые феминистки из числа знакомых Юаню еще в прошлой жизни. Но шипела точно как рассерженная кошка, да. Помня черную Злючку сестры, Юань чисто инстинктивно протянул руку, чтобы поглади... Ой. Неловко вышло. - Но я же не знаю, кто ты? - поспешно спрятав руки за спину, сообщил он. Девушка запнулась, явно только сейчас сообразив, что за руганью забыла даже представиться. - Эээ... Цянь Аньжуй, глава пика Байчжань, - буркнула она, снова розовея. Юань опять отвлекся, засмотревшись, а Цянь Аньжуй вдруг добавила. - В прошлом. - Поколение Ань не так давно вознеслось, - на автомате сообщил Шэнь Юань и распахнул глаза, только постфактом сообразив, что он, бездумно ляпнув, либо обвинил собеседницу во лжи, либо, если учесть упоминаемый в новелле Самолета факт, что главы Байчжань иногда не возносились, а менялись, если были побеждены в бою, напомнил о позорном поражении. Вот ведь! Цянь Аньжуй тоже застыла, глядя на Юаня чуть ли не испуганно. Но нет, конечно, где Байчжань и где чисто человеческая растерянность, это же разные полюса вообще! - Я не то хотел сказать, - начал Шэнь Юань, пытаясь выкрутиться из сложившейся ситуации. В ответ Цянь Аньжуй едва слышно скрипнула зубами. - Воспитать ученика, который превзойдет учителя, честь для любого главы, - выдавила она. Погодите… Но ее вроде Лю Цингэ победил? Но тогда он должен был бы войти в поколение Ань, и остальные главы должны были бы дождаться, пока он достигнет уровня вознесения? Зараза, Самолет, почему твое долбанное предвидение не показывало действительно стоящих вещей?! - То есть… - эх, любопытство родилось раньше него, точно, в каком бы он мире не оказался. - Они что, бросили теб… вас? Ну, другие главы поколения Ань? Цянь Аньжуй непонимающе нахмурила брови. Тоже красивые. - А как же чувство плеча и поддержка соратников? - спросил Шэнь Юань, не успев прикусить себе язык. - Одно поражение и все, что ли, конец карьеры? Девушка - или женщина? Она же наверняка минимум вдвое старше! - посмотрела на него с удивлением. Юань вдруг сообразил, что Цянь Аньжуй могла быть предыдущей главой, ее победил кто-то, в свою очередь побежденный уже Лю Цингэ, и запутался окончательно. - Глава Байчжань должен быть непобедим и не побежден, - медленно, словно сомневаясь, произнесла Цянь Аньжуй. - Хотя бы среди учеников пика. Похоже, эту красавицу интересовало больше воинское искусство, а не логика повышения в статусе. Ладно, потом можно будет узнать, что там произошло при смене поколения Ань. Лет через пять-десять, Юаню ведь некуда торопиться, если так подумать. - А Лю Цингэ... - начал он, не в силах остановиться. Цянь Аньжуй ощутимо напряглась. - Какой он? Все говорят, что он непревзойденный воин и лучший боец за несколько поколений, а его духовный клинок разит, не зная промаха... - Ну, это так, - почему-то поспешно отвернулась в сторону Цянь Аньжуй. - Он... кхм... хороший боец. - Наверное, прям, гора мышц, свирепый и беспощадный, да? - если уж разговор зашел на эту тему, стоило восполнить пробелы, раз Самолет никогда не описывал главу Байчжань, избавившись от него в самом начале романа. - И с бородой, да? Цянь Аньжуй вдруг поперхнулась и закашлялась. - Он не носит бороду, - справившись с кашлем, возмутилась она. - И гора мышц, если что, это признак отвратительной работы физического совершенствующегося над своим телом! - Ну, логично, - поразмыслив, согласно пробормотал Шэнь Юань. Как-то он раньше не задумывался над этим вопросом... - С горой мышц в бою быстро не подвигаешься, ее и носить тяжело, и попробуй прокорми еще. - На Байчжане говорят “чем больше шкаф, тем громче падает”, - добавила Цянь Аньжуй. Юань почему-то подумал, что его собеседница не привыкла вот так обмениваться шуточками. - А какой он из себя? - улыбнувшись, спросил он. - Не шкаф, Лю Цингэ, конечно. Просто интересно. Цянь Аньжуй обожгла его взглядом. - Нет, ну серьезно, - Шэнь Юаня даже можно было понять. Раз главный воин Байчжаня не качок-культурист, а родная сестра у него первая красавица мира, интересно же, как он сам тогда выглядит: не бессмертной феей же с глазами олененка Бэмби. - Меня всегда больше интересовали его боевые навыки! - рявкнула Цянь Аньжуй, но как-то не всерьез, словно больше смущенная, чем сердитая, и до Юаня вдруг дошло. - Он тоже красавец! - ох, что ж он такой тормоз-то! Ну конечно! Логично же тогда убрать конкурента неземной красоте главного героя! Да и не только красоте! - Я не собираюсь продолжать этот разговор! - вспылила Цянь Аньжуй и, порывисто развернувшись, вновь принялась мерить берег шагами. Наверняка восприняла это "тоже" на свой счет. Юань, правда, имел в виду Лю Минъянь, но тут был не против. Он усмехнулся, предвкушая веселую ночку, и снова сел на облюбованный камень, намереваясь остаться с упрямой заклинательницей как минимум до рассвета. Если, конечно, у той не лопнет терпение, и она не вырубит Юаня первой, чтобы не путался под ногами. Но раньше он уж точно выяснит у нее про Цанцюн все, что можно, и частично то, чего нельзя.