языки любви

Быть незаметными клонами и отличными актерами — два основных правила, которых пиковые придерживались, чтобы никто не смог заподозрить о наличии любовных отношений между ними. В большинстве случаев это было просто. Иногда даже чересчур. Вару с блеском исполнял роль слегка хамоватого тролля, подшучивая над остальными, пока Пик либо успешно игнорировал его существование, либо перекидывался парой дежурных фраз, типа: «прекрати» или «закрой рот». Они ни капли не изменились с тех пор, как начали встречаться. Ну, может быть, самую малость. Все-таки, за закрытыми дверьми никто не мог услышать слова поддержки, заботы и утешения. Никто не мог наблюдать за ними настоящими. А пиковые были не теми людьми, что готовы открываться каждому встречному. Даже если «каждый встречный» это клоны, которые бок о бок провели с ними пол жизни. Они просто не доверяли своему окружению, не могли видеть сквозь тела, чтобы знать то, что находится у других на уме. Им было отвратительно понимание того, что кто-то из этих, возможно лживых, людей мог знать об их любви. Любовь для пиковых что-то вознесенное — то, до чего они не смогли бы никогда добраться, не действуя сообща. Что-то, во что нужно вкладывать частичку себя ради поддержания этого чувства спокойствия, стабильности, ради знания того, что ты в любое время можешь упасть в чужие объятия, и за эту мимолетную слабость тебя никто не осудит, не скажет: «Господи, они умеют любить и быть нежными?» Да, они умеют. То, что вы не знаете их достаточно, не дает вам права говорить о них такое. Может быть, к лучшему, что об их отношениях не знает ни одна живая душа — меньше стресса из-за отсутствия мыслей о том, что подумают остальные. Что представляли бы клоны каждый раз, когда пиковые уходили бы и на ключ закрывали за собой дверь? Определенно что-то с рейтингом NC-17. Потому что жизнь так устроена и каждый, кто осведомлен о чужих отношениях, сразу думает об интимной близости. И всем будет абсолютно наплевать на то, что пиковые провели бы время лежа на кровати и просто часами разговаривали бы друг с другом. Может быть, иногда прерывались на поцелуи, но не более. Им чуждо сексуальное желание, и оба ссылаются на то, что являются асексуалами, но кто бы поверил в это, узнав о том, что они встречаются? Никто. Все думают, что лучше их разбираются в любовной сфере, ведь: «Это же холодные пиковые, они не знают, что такое забота и взаимопонимание». Червовый король изо дня в день кричит о своих похождениях, гордится количеством девушек, которых смог получить, сыпет советами, а сам не понимает, что его гонка за количеством — цифрой, которой можно тыкать другому человеку в лицо — совершенно ничего не значит. Кому нужны десятки людей, влюбленных в тебя, если от близости с ними ты не получаешь то чувство надежности, долговечности, спокойствия, что присуще нормальным, здоровым отношениям? Все это лишь малая часть причин, — как снежная верхушка айсберга, пока основная часть ледника скрыта под толщей воды — чтобы не признавать отношения публично. Это не дело остальных, чем занимаются пиковые, оставаясь наедине друг с другом. Это их жизни и их решения, принимать которые они хотят без знания того, что кто-то может за них осудить.

⟡⟡⟡

Входная дверь захлопнулась, создавая слишком много шума, оповещая, что только что прибывший находится не в очень хорошем положении духа. Пара заинтересованных голов высунулись из кухни, где сейчас обедали несколько клонов, чтобы посмотреть на чем-то раздраженного Пика на пороге их квартиры. Король, сжав зубы, снимал с себя обувь, пока за ним наблюдал Феликс, мялся в нерешительности: поприветствовать или лучше не трогать? Вару замер с ложкой гречневой каши, поднесенной ко рту. Он первым узнал о прибытии своего короля — по твердым, уверенным шагам, которые могли принадлежать только ему. Он первым понял, что Пик чем-то, нет, не раздражен, а обеспокоен — по частоте дыхания, по звуку чужих, слишком частых, выдохов. У пикового валета и так не было аппетита, а понимание того, что его парню сейчас нехорошо, напрочь отбило последние крохи желания поесть. Он предпочел бы тихо улизнуть с кухни, но у выхода столпились червовые, а Вару не смог бы пройти мимо них незамеченным. Значит придется играть на чужих нервах, чтобы Феликс лично выпнул его отсюда, и ни у кого не было бы подозрений на его счет. — Отвратительно, — пиковый валет стукнул ложкой по керамической тарелке, привлекая внимание червовых. — Сахарный, ты совсем не умеешь готовить. Может, тебе стоит взять уроки кулинарии? Ой, я забыл, ты же ходил на платные курсы. Неужели там так плохо обучают? — Вару протягивал гласные, чтобы его слова звучали максимально издевательски. — Что ты только что сказал? — в одно мгновение Феликс преодолел расстояние между ними и уже стоял перед пиковым валетом, гневно тыча пальцем в его грудь. — Попробуй повтори и останешься без обеда. — У те-бя отвратительная е-да, — словно для маленького ребенка, по слогам проговорил Вару, хищно ухмыляясь. — Уйди. Просто, черт, уйди отсюда и не порть мне настроение! — червовый оттолкнулся от него и, оперевшись о стену, в ожидании глядел, пока пиковый покинет комнату. — Ну и пожалуйста. От того, что я уйду, гречка не станет менее сухой, — беззаботно проговорил валет, быстрым шагом покидая кухню, пока вслед ему доносились лишь обрывки чужого недовольного бормотания. Миссия выполнена, цель достигнута. Теперь Вару был свободен — в ближайшее время ни один из червовых не подойдет к нему, а значит у него есть достаточно времени, чтобы провести его со своим королем. Он осмотрелся по сторонам — на всякий случай, чтобы проходящие мимо трефовые или бубновые не увидели его — и прошмыгнул в комнату своего парня, уже зная, что тот находится там. Пик лежал на кровати, раскинув руки и ноги и смотрел ровно в потолок, не отрывая взгляд от белой, местами потрескавшейся штукатурки. Он точно заметил, что в комнате появился еще один человек, но тот не был неожиданным гостем. Признаться честно, пиковый король ждал его. Хотел, чтобы его парень пришел, негласно реагируя на его подавленное состояние — чтобы понимал без слов, чтобы все было как всегда: чувственно и надежно. Он слышал, как Вару тихо фыркнул, а потом чувствовал вибрации, исходящие от чужих шагов. Пик знал, что сейчас будет — и это знание каждый раз заставляло что-то внутри него трещать так, как это делает горящий хворост. Пиковый король соврет, если скажет, что не любит это чувство, словно сердце в его груди снова и снова воспламеняется при виде его очаровательного парня. Вару ложится к нему на кровать — аккуратно так, не желая лишний раз стеснять. Укладывается на самый краешек, почти не касается Пика своим теплым телом, и молчит, выражая своим присутствием безмолвную поддержку. Не обнимает, не чмокает в щеку, не говорит ободряющие слова, и, по правде говоря, король ему за это благодарен. Только Вару — только его самый любимый в этом мире Вару — знает, что сейчас нужно его королю. Пиковый король расцветает, тепло улыбается из-за внезапно нахлынувшего на него чувства нежности, притягивает валета к себе и крепко обхватывает его, обнимая, словно большую, плюшевую игрушку. Словно Пик — маленький ребенок, которому подарили большого, мягкого обнимательного медведя. Однако в реальности бездушная игрушка — человек с собственным характером, поэтому это вдвойне хорошо, ведь король не только любит, но и является любимым. Навсегда.