Лю Го: пылающий Священный феникс

      Хозяину царства в самом деле пришлось постараться: он переместил всех Его Высочеств и самого Хуа Чэна к Хрусталю покоя души, вид тайного царства в угоду привередливому вкусу демона изменил на светлый редкий лес, и даже придирчиво очистил грязь долгих поисков с подола одежд Градоначальника. Хозяин царства не смел роптать — все же подобная работа была малой платой за его жизнь, — а в душе спокойствие и высокомерие Хуа Чэна, который вел себя подобным образом после битвы с самим Владыкой Царства демонов, его восхищало. В родном мире Хозяину царства не нашлось места, и к сородичам обычно он относился холодно и отстраненно, но изящество и величие Градоначальника не могли не откликнуться восторженным чувством в его скрытом под небывало толстой кожей сердце. Хозяин царства даже несколько расстроился, когда четкие приказания Хуа Чэна закончились и он приготовился уйти: служить некоторым людям было в высшей степени приятно.       Градоначальник, однако, не проникся светлой печалью своего новоприобретенного подчиненного. Придирчиво пересчитав принцев, он направил их всех к Хрусталю покоя души.       — Поразительно, господин Хуа! — восторгался рядом Юань Шао. — Этот слуга слышал истории, в которых могущественные небожители после попадания в ловушку Хрусталя души никогда не смогли вернуться к прежнему своему состоянию, а вам удалось так скоро вылечить Его Высочество! Все Царство птиц отныне у вас в долгу!       — Это от того, что небесные чиновники все как один бесполезны, — угрюмо вмешался Хозяин царства. — То, что для них непосильная задача, демон выполнил с легкостью!       — Тебе бы помолчать! — возмутился Юань Шао. Он не мог спокойно смотреть на демона, что одолел и пленил его, но сводить счеты сейчас Хуа Чэн строго запретил, и небожителю пришлось с ним считаться. Свое раздражение и боль уязвленной гордости он мог выразить только словами: — Ни об этом демоне до господина Хуа, что удачно справился бы с этой западней, я тоже не слышал!       — Если ты чего не знаешь, так не значит, что его нет! — язвительно отозвался демон: придерживаясь, впрочем, от небожителя безопасного расстояния. Вне ловушек своего царства он был слаб настолько, что не смог бы связать курицу, и лишь под защитой Хуа Чэна находил в себе храбрость отвечать Юань Шао. Так, из-за единственного слова Градоначальника небожитель и демон не смели касаться друг друга, но во взглядах их еще жила жаркая жажда возмездия.       Хуа Чэну плевать было на их чаяния. Хмуря тонкие брови, он ответил:       — Мне не нужна ничья благодарность. Если гэгэ будет в порядке — этого достаточно.       Юань Шао поспешил подбодрить демона:       — Отчего бы ему не быть? Вы собрали все части души Его Высочества, уже скоро он вернется к обычному своему состоянию!       Взгляд Хуа Чэна, однако, стал лишь мрачнее.       — В скопище сорок четыре камня, выходит столько же должно быть и принцев. Однако, когда они все вернулись сюда, я повязал лишь сорок три узелка, — Градоначальник поднял руку, небрежно демонстрируя тонкую нить на пальце. Глаза Юань Шао расширились:       — Красная нить?..       — Я несколько раз уже пересчитал всех принцев по головам и тут их точно сорок четыре, — не обращая на его удивление внимания, продолжал Хуа Чэн. — Либо я ошибаюсь в расчетах, лишь кто-то один не вернулся.       Градоначальник бросил подозрительный взгляд на Хозяина царства, что небрежно осел прямо на укрытую теперь палыми листьями землю. Заметив взгляд Хуа Чэна, он тут же взмахнул руками:       — Господин Хуа, все до одного Его Высочества здесь! В тайном царстве никого более не осталось, я готов дать вам голову на отсечение! — видя, что его аргумент не тронул Хуа Чэна, Хозяин долины торопливо добавил. — Скорее всего кто-то из принцев просто не желает приблизиться к вам, чтобы повязать узелок. Они все такие разные, взгляните! Один бунтарь точно найдется!       Хуа Чэн в самом деле осмотрел толпу принцев. Несколько из них стояли рядом, по мере сил помогая и поддерживая демона, остальные же общались меж собой, осматривали созданный тайным царством лес или занимались иными делами. Имелись тут принцы, что оставались приветливыми и дружелюбными, но были и такие, что не желали приближаться к кому-либо, угрюмо или задумчиво молчали, или вовсе не хотели сходить с места. Тот Его Высочество, который при расщеплении остался у Хрусталя покоя души, так и лежал в той же позе там, где его оставили, пустым взглядом следя за своим отражением на зеркальной поверхности камня.       Градоначальник со вздохом признал: — Наверное ты прав, — и тут же повысил голос: — Ваши Высочества! Все, пожалуйста, приблизьтесь к Хрусталю души! Выберете один камень и посмотритесь в него!       — Зачем?       — Именно сейчас нужно?       — А Сань Лан не взглянет? — тут же раздалось со всех сторон. Хуа Чэн хотел было ответить каждому принцу, но чем дольше душа его оставалась в расщепленном состоянии, тем больший вред ей это могло принести.       — Все вопросы после, — строго, но вежливо сказал Градоначальник. — Пожалуйста, гэгэ, сделай так, как я говорю.       Части души принца были совершенно разными — но все оставались сговорчивыми, и через некоторое время каждый Его Высочество занял свое место у кристалла. Лежащего на земле принца аккуратно подняли и прислонили к камню так, чтобы он не мешал остальным. Несколько мгновений ничего не происходило, а после топлу Его Высочеств окутал мягко светящийся сизый туман и силуэты в нем принялись растворяться, словно в воде сладкая карамель. Прошло совсем немного времени, прежде чем перед камнями осталась лишь одна изящная фигура, которая, простояв мгновение, вдруг бессильно завалилась на бок. Хуа Чэн оказался рядом в то же мгновение и мягко подхватил принца — единственного, — на руки. Глаза Его Высочества были закрыты, а брови в выражении легкого неудовольствия нахмурены, но в остальном он выглядел здоровым и румяным. Кожи Градоначальника коснулся знакомый жар горящего внутри Се Ляня пламени Священного феникса, что теперь показался долгожданным костром среди снежной бури. Хуа Чэн с облегчением выдохнул, а Хозяин царства за его спиной и Юань Шао не сговариваясь понимающе отвели от сцены перед собой взгляды.       После произошедшего с его душой не удивительно было, что принц лишился чувств: Градоначальник бережно подхватил его на руки и подал короткий знак Хозяину царства. Тот понятливо кивнул и, выставив перед собой руки, принялся чертить в воздухе горящие символы. Один за одним они сменяли друг друга и очень скоро светлый лес с поющими птицами вокруг компании принялся тускнеть и терять краски, силуэты деревьев истощились и поплыли, словно на картину кто-то вылил воды. Несколько мгновений — и тайное царство растаяло утренним туманом, словно его никогда и не существовало. Градоначальник с принцем на руках оказались в ночном лесу на заднем склоне горной гряды. За время их пребывания в иллюзии прошло уже несколько дней.       Хуа Чэн обратился к Хозяину царства:       — Я сам найду тебя, когда потребуешься. Ступай, — демон кивнул и, пятясь задом, поспешил скрыться среди развешенного на кустах полотнами мрака. Юань Шао хотел возмутиться тому, что его отпустили так просто, но Градоначальник сказал прежде: — Нам нужно вернуться в город у подножья и дать гэгэ отдохнуть. Ты ведь помнишь дорогу? Веди.       Небожитель не мог спорить, пренебрегая здоровьем принца, потому оправил порванные и испачканные влажной грязью одежды и поспешил вперед, по лишь ему видной тропе, а Хуа Чэн пошел следом. Юань Шао в самом деле хорошо знал здешние места: для Царства небожителей южный Бог Войны, за которым присматривал небожитель, был в Царстве смертных всего несколько недель — здесь же прошли годы. Юань Шао всегда оставался неподалеку от своего господина, но за его простым бытом, бывало, отвлекался, чтобы заняться сторонними делами. Он завел много знакомств среди смертных, и, бывало, как в случае с Мао-эр, помогал им в борьбе с темными силами. Из того, что видел Хуа Чэн, он сильно сомневался в полезности этой помощи, но хотя бы зеленые тропы небожитель хорошо знал. Едва бледная рука рассвета коснулась кромки горизонта, как путники достигли ворот небольшого городка у подножья.       Створки были гостеприимно распахнуты — хотя Хуа Чэн подозревал, что рассохшееся дерево не позволяло их закрыть вовсе, — а возле них издали молодые люди неожиданно заметили фигуру Мао-эр. Девушка мялась на месте, глядя на горную тропу, а когда в рассветном полумраке она разглядела Юань Шао и Хуа Чэна, радостно бросилась вперед. Духовные силы, что ей передал принц, еще красили здоровым алым румянцем щеки девушки, но взгляд ее был чуть рассеянным от волнения. И все же она искренне улыбалась, говоря:       — Брат Юань! С тобой все в порядке! Я так переживала, когда оказалась вне тайного царства и не увидела тебя рядом! Зачем ты вытащил нас одних?! А если бы этих добрых господ не было рядом, кто бы тебе помог?! — тут же Мао-эр увидела принца, мирно спящего на руках Хуа Чэна, и заволновалась: — Что это с молодым господином? Он ранен? У меня есть лекарства!..       Но Градоначальник жестом остановил ее. Кроме щедрости, лекарства простых смертных вряд ли подошли бы жителю верхнего царства, пусть и не сделали бы хуже. По пути Хуа Чэн незаметно проверил состояние Его Высочества и знал, что тот лишь лишился сил и спит — ему требовалось немного тишины и покоя, чтобы прийти в себя. Рядом же неуемные дети болтали: м- Я бы справился и сам, — ответил Юань Шао, поджав губы. — Да, там возникли некоторые… непредвиденные обстоятельства, но у меня все было под контролем. Главное чтобы ты и твои ученики остались целы.       — С нами все в полном порядке, они спят, — сказала Мао-эр и тут же встрепенулась. — Я и для вас попросила подготовить комнаты: не знала, когда вы вернетесь, но наказала держать горячей воду для омовения и еду, чтобы вы могли подкрепиться.       — Отчего ты за меня волновалась, а о незнакомцах считала, что они вернуться так скоро? — ворчливо спросил Юань Шао, вслед за девушкой заходя в гостиницу. В дальнем ее углу дремал служащий и шаги прошедших мимо людей ни капли его не побеспокоили.       Мао-эр улыбнулась:       — Мы с тобой знакомы давно, а с господином Се — еще дальше. Я знала, что он справится.       С этим Юань Шао не мог спорить: для Мао-эр Его Высочество был лишь удивительным заклинателем, тогда как небожитель знал об истинной сути принца. Южный Бог Войны, являющийся покровителем Юань Шао, вряд ли смог бы по силе сравниться с Его Высочеством, что уж говорить о любом мелком демоне… И пусть принца в этот раз пришлось спасать и основную роль в победе сыграл его таинственный спутник, Юань Шао в полной мере мог понять спокойствие Мао-эр.       Девушка показала снятые комнаты и предложила дождаться утра, чтобы обсудить все произошедшее. Хуа Чэн молчаливо согласился с ней: все же, расследованием об окропленном кровью небожителя клинке вел Се Лянь, и ему прежде всего следовало расспрашивать Юань Шао.       Градоначальник небрежно попрощался со своими новыми знакомыми и отправился в комнату принца, чтобы оставить его там. Все покои гостиницы были небольшими и обставленными достаточно бедно, что никак не подходило неуловимо возвышенному даже во сне образу Его Высочества, но в этот раз Хуа Чэну с подобным пришлось смириться. Уложив Се Ляня на узкую постель, Градоначальник снял с него верхнее ханьфу и обувь, чтобы принцу удобнее было спать, и невольно замер у изголовья его кровати. Се Лянь лежал расслабленно, словно тело его до последнего члена лишилось костей, но на лице сохранялось неуловимое напряжение, хранящееся в складке меж тонких бровей. Его Высочеству будто снилось что-то не слишком приятное, но сон был и не настолько плох, чтобы холодным ужасом пробудить принца — оставалось ему тихо хмуриться и поджимать губы в немом неудовольствии.       На миг Хуа Чэн забылся: потянул руку и коснулся складки меж бровей Се Ляня, словно стремясь ее разгладить. От прикосновения принц коротко вздрогнул, но не стал отстраняться, от живительной прохлады пальцев Хуа Чэна в самом деле на миг ощутив покой. Градоначальник же в этот миг чувствовал, как жар принца через кожу и до самой кости опаляет его, по жилам и венам до сердца неся трепетное волнение. Хуа Чэн поспешил убрать руку, более не тревожа сон Его Высочества непочтительными прикосновениями.       По крайней мере, к лицу: некоторое время смотря на него, после Хуа Чэн нежно взял руку принца, где на указательном пальце алел маленький узелок. Градоначальник проверил его еще раз: точно сорок три ниточки, которые он повязал. Теперь печать заклятья объединилась в одну, и от ниточки на своем пальце Хуа Чэн будто мог дотянуться до руки принца, не касаясь его. От этой связи Градоначальник вдруг почувствовал покой. Словно нечто в его душе, что требовало обрести физическую форму, нашло себя в маленьком алом узелке, и мягко тянул друг к другу двух людей. А может, тянусь они сами, а магическая алая нить меж двух рук, одной мертвенно-бледной, а другой сжатой до хруста, оставалась лишь простой нитью.       Когда Се Лянь пришел в себя, комната уже была пуста. Мягкий свет очерчивал скромную обстановку гостиничных покоев сквозь забранные промасленной бумагой окна, создавая небывало уютную атмосферу. Обо всем, произошедшем вчера, Се Лянь помнил очень смутно, но общие воспоминания разных своих версий неспешно складывались в его мыслях, пока принц лежал, задумчиво глядя на деревянный полог кровати. В лучах света медленно кружили сияющие пылинки: они, казалось, ложились на плечи и грудь Его Высочества огромными камнями, мешая ему шевелиться и дышать. Кровать была жесткой, но с каждым мгновением Се Лянь будто чувствовал, как медленно тонет в ней, словно в болоте, словно в своих цикличных, безрадостных мыслях…       Размышления принца прервал тихий стук в дверь. Его Высочество не нашел в себе сил ответить, но тут же из-за тонкой створки послышался мягкий, словно вода, голос:       — Гэгэ, если ты проснулся, то можешь спуститься к завтраку. Или подождать здесь, я принесу его…       — Не стоит! — поспешил ответить Се Лянь и собственный голос показался вдруг чужим и слабым. Сбросив с себя оцепенение, принц поднялся и сел. — Спасибо, я сейчас спущусь.       — Я буду ждать, — нежно ответил Хуа Чэн и послышались его удаляющиеся шаги.       Словно впервые оказавшись в ней, Се Лянь оглядел комнату, отмечая для себя, что они. должно быть, спустились к подножью горы: если до момента объединения своей души принц мог еще собрать в осмысленную картину разрозненные воспоминания, то после он погрузился в сон и не знал, как оказался в кровати. Правая рука с алым узелком на пальце будто хранила стыдливо тепло чьего-то ласкового прикосновения, но ощущение это было таким мимолетным, что Се Лянь не знал, правдиво ли оно, или это лишь отголосок дивного сна, окутавшего истерзанную душу перед самым пробуждением.       Облачившись, Его Высочество покинул комнату и по скрипучей лестнице спустился на первый этаж гостиницы. Посетителей тут было не много, а время завтра давно уже прошло, потому за широким столом у распахнутого окна сидели только знакомые Се Ляню люди. Мао-эр с удовольствием рассказывала что-то Юань Шао, пока ее ученики исподволь сражались палочками за кусочек курицы в сладком соусе. Хуа Чэн лениво следил за этой борьбой, но, едва заметив Се Ляня, поднялся.       Приблизившись к принцу, Градоначальник улыбнулся ему:       — Доброе утро. Как ты себя чувствуешь?       — Доброе, — внезапно почувствовав, как жар приливает к щекам, отозвался принц. — Сань Лан, вчера моя беспечность…       — Гэгэ позволит? — не дав принцу договорить, спросил Хуа Чэн, потянувшись к его запястью. Се Лянь растерянно кивнул и замер, пока Градоначальник придирчиво проверял его меридианы. Через время Хуа Чэн задумчиво протянул: — …ран или застоев в море ци нет… — он улыбнулся. — Удивительно, гэгэ, но расщепление души почти на тебя не повлияло.       — Прости, что так глупо попался, — опустив глаза, сказал Се Лянь. Градоначальник улыбнулся ему:       — О чем ты? Тебе не за что извиняться.       — Но Сань Лану пришлось разбираться с последствиями — мне правда очень жаль.       — Это были приятные хлопоты, — махнув рукой, отозвался Хуа Чэн. — Я с разных сторон смог взглянуть на гэгэ и в полной мере убедиться в разносторонности его натуры…       Все же не удержавшись, от чужих речей Се Лянь прыснул. Печальное марево тяжелых мыслей, окутавших его с утра, пугливо рассеивалось от лукавых искр, что сияли в чужих глазах, и нарочито серьезным разговорам принц не мог сдержать улыбки.       — Сань Лан дразнится, — бессильно сказал он. — Не нужно смеяться надо мной.       — Этот Сань Лан не смеет, — удивленно вздернув брови, словно в самом деле ни в чем не был повинен, ответил Хуа Чэн. Тут же глаза его стали ласковыми, а рука, что все еще мягко поддерживала запястье принца, чуть сжалась. — Я просто рад, что гэгэ в порядке.       — Я совершил ошибку…       — Кто их не делает, — прервал Хуа Чэн и обернулся, указывая Его Высочеству на простые закуске, выставленные на столе. — Ошибкой сейчас будет винить себя и не позавтракать. Присаживайся, гэгэ: с утра я попробовал блюда местного повара и мне они показались довольно пресными, потому я взял на себя смелость приготовить кое-что более изысканное для тебя.       Се Лянь окинул взглядом стол что, пусть не ломился от лакомств, был довольно плотно заставлен блюдами и плоскими тарелками. Только теперь принц почувствовал аромат жареного мяса, овощей и пряного соуса, но прежде, чем сесть, он вновь поглядел на Градоначальника:       — Это все ты приготовил?       — Лишь пару блюд, — качнул плечами Хуа Чэн. Усадив принца за стол, он вложил в его руки палочки и придвинул несколько тарелок. — Если гэгэ любопытно, то ты можешь попробовать отгадать, что здесь приготовлено мной.       — Для этого мне придется попробовать все, — с улыбкой заметил Се Лянь. Хуа Чэн в ответ окинул стол удивленным взглядом, словно только теперь об этом подумал, но тут же губы его расплылись в хитрой, но неуловимо ласковой усмешке.       — Вот как? Я верю, гэгэ справится.