***
— Знаешь, — сказал Гарри, потягиваясь. — Тебе необязательно постоянно сдерживаться. Голубоватый свет телевизора заливал гостиную. Цвета менялись, порой выцветая до серого сумрака. — Хм? — переспросил Драко, не отрываясь от экрана, где Майкл Майерс преследовал Лори. Малфой был у Гарри уже в четвёртый раз, но впервые его позвали в гости просто так. Все предыдущие разы Драко навещал его по делу — сначала они возились с Ричардом, потом вместе отвозили его к ветеринару, а на третий раз Малфой ненадолго заехал после работы — привёз корма трёх разных видов, потому что не знал, какой именно придётся по вкусу щенку, лежанку и с десяток разномастных игрушек. Драко потратил на Ричарда уже добрую треть своей зарплаты, но ни о чём не жалел и от компенсации, предложенной ему Гарри, отказался — в конце концов, щенка нашёл он, а возиться с ним приходилось Поттеру. Изначально они договаривались погулять, но Гарри задержался в мастерской и слишком устал. Прочитав от него смс, Драко думал, что они просто отменят встречу, но Поттер внезапно позвал его к себе, предложив устроить вечер фильмов ужасов. Малфой подошёл к делу со всей ответственностью — выбрал всю свою любимую классику (Гарри не смотрел «Хэллоуин», ни одной части, это было возмутительно!), и они вместе отправились искать её в прокате. Привязанность Поттера к видеомагнитофону и кассетам казалась Драко ужасно милой. Впрочем, он успел стать немного повёрнутым, и милым ему в Гарри казалось вообще всё. Это было пугающее откровение, если честно. — Ты можешь перестать так сильно себя контролировать, — пояснил Поттер. Драко тупо заморгал и уставился на него. В грудной клетке всё свернулось — неужели Гарри понял, как сильно он… — Я имею в виду, ты всё время думаешь, что можно говорить, а что нет, — добавил Гарри, заметив его настороженный взгляд. — Я понимаю, почему ты это делаешь, но… Это не очень хорошо, наверное? Как будто ты прячешь себя настоящего. А я, ну… Думаю, мне хотелось бы видеть тебя реального?.. Он осёкся и завозился, отведя взгляд. Его рука метнулась к миске с попкорном, которым он поспешил заткнуть себе рот, словно боясь сболтнуть ещё что-то. — О, — только и смог сказать Драко. С экрана донёсся пронзительный крик, но Малфой его проигнорировал. Он был весь поглощён разглядыванием Гарри — его порозовевших щёк и хмурых бровей. — Я просто не уверен, что мне стоит это делать, — медленно произнёс Драко. — Ты не всегда, хм, хорошо реагируешь на мои слова. — Я работаю над этим, — ответил Гарри. Его речь звучала немного невнятно — он всё ещё жевал горсть попкорна, которой набил себе рот до этого. — Я… Хорошо, я постараюсь, — неуверенно ответил Малфой и тоже уставился на экран. Интерес к фильму он тут же потерял. Гарри «работает над этим», серьёзно? Для него это важно? Драко с трудом мог поверить в своё счастье. — К тому же, — продолжил Поттер, повысив голос, чтобы перебить тревожную музыку, — я вижу, когда тебе хочется отпустить какой-нибудь комментарий, но ты этого не делаешь. — Видишь? — сконфуженно спросил Драко. Ему и правда приходилось затыкать себе рот с завидной регулярностью. — Ага. Гарри потянулся за пультом и нажал на паузу, видимо смирившись с тем, что фильм никто из них уже не смотрит. Картинка зависла на светлой сцене, и теперь Драко мог хорошо видел его лицо. Он не был уверен, что это к лучшему. — Когда мы гуляли в прошлый раз, и я сказал, что твоя квартира, в общем-то, очень милая, у тебя сделалось такое лицо, словно ты чем-то подавился. — Ну, да, — Драко оставалось только сознаться. В тот раз он едва себя сдержал. — И что ты хотел ответить? Я имею в виду, на самом деле, а не то твоё «спасибо», которые ты из себя выдавил? — Нет, это я тебе не скажу, — Драко решительно покачал головой. — Почему? — Это точно будет слишком. — О, да ладно. Я обещаю, что не буду нудеть и обижаться. И Гарри вдруг наклонился ближе и толкнул его локтем в бок. Драко задохнулся — это был первый раз, когда они прикоснулись друг к другу. Если короткий тычок вообще можно было назвать прикосновением, конечно. Но даже этого хватило для того, чтобы он на пару секунд забыл о том, как дышать. Поттер его испуганное молчание воспринял по-своему и ткнул локтем ещё раз, произнеся: — Ну же. Скажи мне что-нибудь ужасное. Драко поморщился. Было очевидно, что Гарри не отстанет — Малфой знал его достаточно хорошо. Он попытался в спешке придумать какую-нибудь невинную шутку, но вспомнил, что обещал больше никогда не врать. Не стоило начинать это делать — даже в мелочах. Он глубоко вздохнул, словно собирался с разбегу нырнуть в ледяную воду. — Я хотел сказать, что тебе нельзя доверять в этом вопросе, потому что ты прожил в чулане первые три года своей жизни и теперь, очевидно, подсознательно тяготеешь к маленьким пространствам. Он знал об этом от самого Гарри — тот рассказал ему ещё когда понятия не имел, с кем общается. Ужасная, вообще-то, подробность, и Драко, конечно, не собирался поддевать Гарри всерьёз, просто у него было такое чувство юмора. По словам Панси — довольно ёбнутое. Поттер молчал ужасно долго. Драко подавил желание зажмуриться и мысленно уже выметался из его квартиры — очевидно, навсегда. Интересно, позволит ли Гарри время от времени брать Ричарда на прогулку? А потом он услышал это — тихий, едва заметный смех. Драко заставил себя обернуться и окаменел, глядя на то, как слегка трясутся плечи Гарри. Боже, он правда смеялся. — О, ладно, — выдохнул Поттер, с улыбкой обернувшись к нему. — Это было хорошо. — Тебе не обидно? — с подозрением уточнил Драко. Он всё ещё был не в силах поверить, что Гарри не собирается выставить его вон, смертельно обидевшись. — М-м, — неопределённо протянул Гарри. — Нет. Недели три назад я бы послал тебя, но сейчас… Я просто вспоминаю, каким ты был, когда мы переписывались. Мне нравились твои колкости. Просто это немного сложно… Знаешь, совмещать в голове тебя из прошлого и тебя, которого я теперь знаю. Он замолчал и пожал плечами, словно извиняясь за свою откровенность. Драко едва мог дышать — это был первый раз, когда Гарри сказал ему о своих чувствах. Не считая, конечно, самой первой встречи, когда он дал понять, что Малфой может не особо рассчитывать на прощение. Может быть, у него даже был шанс. — В общем, — резюмировал Гарри. — Я бы хотел, чтобы ты был собой. Думаю, я к этому более-менее готов. И, не дав Драко сказать ни слова, снял фильм с паузы. — Ладно, — ответил Малфой, не сводя с лица Гарри ошеломлённого взгляда. Его ответ потонул в новом продолжительном крике, донёсшемся из телевизора. Он никак не мог оторвать глаз от Поттера — посерьёзневшего, сосредоточенного на экране. Отсветы танцевали на его щеках и аккуратном профиле, а Драко всё смотрел и смотрел. Он был таким красивым, боже, таким красивым. Малфой ужасно хотел, чтобы Гарри коснулся его ещё раз. Даже если прикосновение будет выражаться в коротком тычке под рёбра. Его смог отвлечь только тёплый собачий язык, мазнувший по руке. Драко с улыбкой посмотрел вниз — Ричард, спавший до этого у его бедра, проснулся и теперь застенчиво махал хвостом. По словам Гарри, он любил Малфоя больше, чем его, и это утверждение, пусть оно и было спорным, грело Драко душу. — Он убьёт Линду? — спросил Гарри, привлекая к себе внимание. Драко кинул быстрый взгляд на экран и подтвердил, гладя Ричарда по лобастой голове: — Ага. — Зачем ты сказал? — Поттер возмущённо уставился на него. — Так ты спросил! — Ты должен был ответить «узнаешь», как всякий нормальный человек, который уже смотрел фильм… — Боже, Маро, — Драко закатил глаза, втайне наслаждаясь тем, что наконец может себе это позволить. — Мы буквально смотрим прародителя жанра подростковых слэшеров. В опасности все, кроме последней девушки, и ты это знаешь. Гарри молча кинул в него попкорном. Драко поймал его на лету, сунул в рот и поспешно отвернулся, потому что улыбка, осветившая его лицо, была донельзя дурацкой.***
Драко не планировал встречи с Сириусом Блэком — просто Андромеда особенно настойчиво зазвала его на чай, а когда он приехал, загадочный дядя уже сидел на кухне, наполняя её громким, немного лающим смехом с хрипотцой. Ещё до того, как Андромеда представила их друг другу, Драко понял, что этот длинноволосый, хорошо сложенный мужчина и есть Сириус. С Нарциссой у них не было ничего общего, зато чётко прослеживалось семейное сходство с тётей Беллой и, собственно, самой Андромедой. Тот же нависающий лоб, глубокий взгляд, те же чёрные кудри. Больше всего Драко удивили глаза — он искренне полагал себя копией отца, но туманный оттенок глаз Сириуса был куда больше похож на его собственный. Драко не покидало чувство, что Блэк выглядит до ужаса знакомым. Словно он уже видел его — мельком, может быть, издалека, но видел. Это было невозможно, ему никто и фотографии Сириуса за всю жизнь не показал, и всё же это чувство точило Малфоя изнутри, пока он наблюдал за Блэком из-за чашки с чаем. Андромеда и Сириус довольно долго общались между собой — обсуждали каких-то людей, которых Драко не знал, а ещё малыша Тедди, Дору и её мужа. Малфой уже успел расслабиться, проглотить странное чувство узнавания, которое всё жужжало и жужжало в его затылке, и успеть немного заскучать, когда Сириус внезапно перевёл на него взгляд и весело спросил: — Ну и как ты умудрился спалиться, малыш? Драко отложил в сторону печенье, от которого собирался откусить кусочек, и деликатно откашлялся. Он не был уверен, что ему нравится обращение «малыш», хотя оно не звучало снисходительно. Малфой просто не привык, чтобы люди, имеющие отношение к его семье, так к нему обращались. Он всегда был просто «Драко» или «сын». Ничего больше. — Я решил, что секс в гостиной с панорамными окнами — это хорошая идея. А самолёт, на котором должны были улететь мои родители, решил, что он никуда не полетит, — без увиливаний ответил Драко, принявшись чертить пальцами невидимые круги по столешнице. Он не был уверен, что должен чувствовать смущение, но почему-то чувствовал. Сириус рассмеялся — вновь громко и лающе. Он вообще часто это делал, что Драко находил скорее привлекательной чертой, чем отталкивающей. Блэк был ужасно не похож на всех членов семьи, которых Малфой знал, и это было плюсом, а не минусом. — И что сделал Люциус? — в глазах Сириуса читался искренний интерес. — Разбил мне губу и велел убираться из его дома, конечно же, — Драко пожал плечами. — А ты? — Убрался, какой у меня был выбор? — немного подумав, Малфой добавил: — И заплевал кровью любимый белый ковёр матери. Надеюсь, она не смогла его оттереть, и ей пришлось купить новый. Полагаю, это была самая большая потеря для неё. Последняя фраза слетела с губ прежде, чем он успел подумать. Драко не хотел жаловаться, но обида взбрыкнула, как нерадивая лошадь, и ему оставалось только надеяться, что его голос звучал отстранённо, а не жалко. Андромеда тихонько фыркнула в свою чашку, пряча за ней улыбку, а Сириус вновь рассмеялся. Казалось, вся эта ситуация невероятно его забавляла. Но когда он вновь взглянул на Драко, лицо его стало серьёзным. — Скучаешь по ним? — вдруг спросил он, и Драко тут же напрягся. Андромеда окинула их обоих взглядом и поднялась со стула, спокойно произнеся: — Совсем забыла — Дора просила позвонить ей вечером. Налейте себе ещё чаю, мальчики, я скоро приду. Драко с тоской проводил её взглядом. Он не был готов к задушевным разговорам и предпочёл бы, чтобы Андромеда осталась, подстраховывая его от излишней откровенности. Сириус же продолжал смотреть на него, молча и серьёзно, в ожидании ответа. Пожевав губу, Драко очертил ещё один нервный круг пальцами по столу, и сказал: — Честно говоря, мне не по чему скучать. Наверное, теперь мне просто обидно и всё. Он вновь пожал плечами, не зная, что ещё добавить. В нём и правда не осталось ни капли тоски. Его дом никогда не казался ему настоящим домом, он не чувствовал себя в нём желанным ни дня. — Это хорошо, — Сириус кивнул. — Обида тоже пройдёт. Со временем. — Отец сказал, что это всё дурная кровь моей матери, — произнёс Драко, не удержав в себе порыв любопытства. — Я так понимаю, он говорил о тебе. — О да, — Сириус широко улыбнулся, покачиваясь на стуле. — Моя ситуация была очень похожей, только меня поймала Белла, и тут же побежала к моей матери. Мои родители были такими же чокнутыми, как и твои. Нарцисса нашла себе идеального мужа, вписался в семью Блэков как влитой. Драко едва заметно поморщился. Он всё ещё помнил, каким было лицо его матери, когда они встретились. А ещё стопку денег, которой она хотела всё решить. Невыносимое, неприятное чувство, которое только раздувало горькую обиду, что продолжала тихо жить в его груди. С тех пор Нарцисса звонила ему ещё дважды. Оба раза он, не удержавшись, брал трубку, но разговор не шёл — им не о чем было говорить. — Строго говоря, я не гей, — пояснил Сириус, продолжая опасно покачиваться — задние ножки стула уже скрипнули по полу. — Но тот мой одноклассник был чертовски красивым, и я не смог удержаться. Драко понимающе хмыкнул. — Я хочу сказать, — продолжил Блэк, — что большой трагедии не произошло. Я понимаю, что это тяжело для тебя, но, знаешь, ты избавился от людей, которые только мешали тебе жить. В обществе не принято так говорить, мы все по умолчанию должны ценить родственные связи, но, в самом деле, делали ли тебя твои родители счастливым? Или они были просто людьми, с которыми ты жил? — Ну, они меня обеспечивали, — ответил Драко. Заметив, как Сириус приподнял брови, он поспешно добавил: — Я не имею в виду, что мне важны их деньги. Но они родили меня, вырастили и всё такое. — И всё такое, — задумчиво повторил Сириус. — Это была их идея — родить тебя, ты этого не просил. И ты им ничего за это не должен, даже если они пытались вселить в тебя чувство вины. А они пытались, я полагаю. Легко управлять тем, кого ты морально уничтожаешь. Драко оставалось только медленно кивнуть. Это была правда. Он всегда чувствовал себя виноватым и неуверенным в себе. В его доме постоянно звучало слово «должен» — должен быть примером, должен быть сыном своего отца, должен вести себя определённым образом, должен выбрать правильный путь. Было очень просто бравировать перед друзьями и одноклассниками, извращать собственные чувства, заменяя глубинную неуверенность снисходительностью и хвастовством, создавая себе иную личность, но всё заканчивалось, как только Драко приходил домой. Там его ждал лишь страх, чувство беспомощности и ощущение собственной никчёмности. В целом, не было ничего удивительного в том, что в итоге он проебался по всем пунктам. — Я так и думал, — кивнул Сириус, правильно истолковав его молчание. — Всё будет в порядке, малыш. Со временем ты поймёшь, что тот трах в гостиной был лучшим решением, которое ты только мог принять в своей жизни. Драко смущённо фыркнул, отводя глаза. Слова Сириуса звучали так легко. Малфой мог бы взбрыкнуть, если бы они исходили от кого-то ещё, но он говорил с человеком, который не просто знал, как чувствовал себя Драко, а проходил через это сам. Драко не был уверен в том, что когда-нибудь сможет рассуждать об этом так же легко и играючи — у него был совсем другой характер, он не считал себя и в половину таким же сильным, каким казался Сириус. И всё же слушать его было приятно. Успокаивающе, в своём роде. Ножки стула вновь скрипнули, когда Сириус опустился обратно, перестав качаться. Драко вновь взглянул на него и, не удержавшись, полюбопытствовал: — А у тебя есть дети? Он не был уверен, что Андромеда говорила ему об этом. Кажется, да, но в то время Драко был так поглощён своими переживаниями, что пропускал половину её слов мимо ушей. — О, об этом, — Сириус вдруг лукаво улыбнулся, и Малфой вздрогнул — у Гарри временами возникала очень похожая улыбка. — Да, у меня есть чудесный сын. Вообще, он не мой, не по крови, а моего лучшего друга, который, к сожалению, давным-давно погиб. Я оформил над ним опеку сразу, как только мне это позволили. — Мне жаль. — Спасибо, — Блэк кивнул. Затем он посмотрел на Драко как-то особенно внимательно и с прежней ухмылкой спросил: — Ты куришь? — Иногда, — кивнул Малфой, глядя на Сириуса в ответ. Невыносимо свербящее чувство узнавания. Драко точно его где-то видел. Но где? — Тогда пошли, покурим, пока Анди не увидела нас и не начала нудеть на эту тему, — Блэк приглашающе махнул ему рукой, вставая со стула. Драко поднялся следом за ним. Они вышли на крыльцо, освещённое тусклыми лучами заходящего солнца, наполовину скрытого наливающимися розовым цветом облаками. Сириус молча протянул сигарету, но Малфой вежливо отказался и полез за своими — то, что курил Блэк, даже по виду было крепким: ядрёно-красная пачка, плотная набивка и кричаще-жёлтый фильтр. Драко не был уверен, что его довольно нежные лёгкие готовы к такому удару. Они успели сделать по две затяжки, когда Сириус вдруг спросил: — Кстати о моём сыне. Что у тебя с ним? Драко уставился на него в недоумении. — Что? — переспросил он. — Я его даже не знаю. Сириус рассмеялся и тряхнул головой. Его волосы рассыпались по плечам тёмными волнами, а губы вновь сложились в такой знакомой Драко улыбке. — А я думаю, ты прикалываешься надо мной или правда не знаешь. Маленький паршивец тебе всё-таки не сказал. — Да о чём ты? — теряя терпение, нахмурился Драко. Улыбка Сириуса стала ещё шире. Он затянулся — как показалось Малфою, театральной паузы ради, — а затем пояснил, только всё запутав: — Гарри. — Что? — снова тупо переспросил Драко. Он не понимал. Блэк уже откровенно веселился, явно наслаждаясь ситуацией. — Гарри. Он мой сын. Я правда думал, что ты уже в курсе. Малфой молча вытаращился на него. Не может, блять, этого быть. — Поттер? — не мог не уточнить он севшим голосом. — Ну, фамилию я ему менять не стал. Из уважения к Джеймсу и Лили, понимаешь. Джеймс и Лили. Так звали родителей Гарри — он рассказывал об этом однажды. Гарри, у которого был приёмный отец. Ну конечно! Чувство щекочущего узнавания взорвалось в мозгу Драко, затопив его воспоминанием — длинноволосый мужчина забирает Гарри из школы на мотоцикле, и Малфой, наблюдая за ними в окно, презрительно морщится, в глубине души чертовски завидуя тому, что отец Гарри такой крутой. Это было незадолго до выпуска. Драко видел их издалека несколько раз. И эта улыбка. Боже. — Боже, — выдохнул Драко вслух. Он так долго стоял, застыв в одной позе, что пепел на тлеющей сигарете собрался в горстку и упал на дощатый пол сам собой. Сириус продолжал улыбаться ему, откровенно веселясь. А потом Драко понял, что это чёртово открытие несёт в себе ещё кое-что. Кое-что неприятное. Сделав глубокий вдох, чтобы набраться смелости (в последнее время ему приходилось делать это так часто, что он уже почти не испытывал трудностей), Малфой спросил: — Разве ты не ненавидишь меня? — За что? — Сириус вопросительно вскинул брови. У них с Гарри было чертовски много одинаковых жестов. Понятно, что дети часто копируют своих родителей — бессознательно, ещё в детстве, — но это всё равно вскрывало Драко мозг. — За то, как я вёл себя с Гарри, — хмуро пояснил он. — А, это, — фыркнул Блэк. — Ты был невыносимым маленьким говнюком, но я всё равно собирался поговорить с тобой — Анди очень просила. — Так вот в чём дело, — ответил Драко, с трудом не допустив в свой голос разочарование, и поспешно отвернулся, делая вид, что просто тушит сигарету о подошву ботинка. И с чего ему стало так обидно? Они были знакомы с Сириусом всего полчаса. Хотя, как оказалось, заочно — уже целую вечность. Это несколько меняло… Ну, примерно всё. — Не только в этом, — Сириус не позволил его разочарованию развернуться в полную силу. — Ты всё-таки был ребёнком, а я — взрослым, и это была ваша с Гарри борьба, а не моя, так что я был не против немного поддержать тебя. К тому же… Судя по тому, что я вижу в последнее время, с тобой произошли некоторые изменения. Драко выпрямился, бессмысленно катая окурок в пальцах, и вопросительно взглянул на Блэка. — Гарри выглядит слишком довольным для человека, который днями и ночами грызётся со своим заклятым врагом, — пояснил тот. Сердце Драко пропустило удар — по крайней мере, ему так показалось. Гарри выглядит довольным. Может быть, даже немного мечтательным. Совсем чуть-чуть. Малфой чувствовал себя так, словно его несут американские горки — секунду назад ему было грустно, а теперь в грудной клетке что-то стремительно расцветало, светилось и пело. — Он что-то говорил обо мне? — не выдержав, спросил Драко. — Вообще ничего, — Сириус покачал головой, и Малфой ощутил, как горки, сделав мёртвую петлю, опять понесли его вниз. — Но у меня есть глаза. Он восторженно рассказывал про мальчика, с которым познакомился в интернете, потом был очень, очень расстроен, когда узнал, что этот мальчик — ты. А сейчас… Сейчас он кажется очень довольным жизнью. Я давно не видел его таким, почти год, и у меня практически нет сомнений, что дело в тебе. …И снова вверх. Драко принялся судорожно обдумывать, что ещё он может спросить — ему хотелось знать всё. Сириус был бесценным источником информации, он столько всего полезного мог знать о Гарри… Но Малфой не успел придумать вопрос — за его спиной открылась дверь и из-за неё высунулась недовольная Андромеда. — Сириус, ты опять травишь молодёжь! — Да он сам курил, между прочим! — бессовестно сдал Драко Блэк, заработав от него возмущённый взгляд. — О, ну конечно, а ты его подбиваешь, — Андромеда цыкнула языком. — Быстро в дом. Скоро придут Дора и Тедди — поможете мне приготовить жаркое. — Так точно, мэм, — отозвался Сириус и, как только она скрылась в доме, подмигнул Драко. Когда они зашли внутрь, Блэк неожиданно обнял его за плечи. Драко вздрогнул всем телом от неожиданности. Это было… приятно. Сириус был тёплый и пах табаком, чаем и немного — железом. — Береги моего щеночка, — наставительно сказал он, легонько встряхнув Драко. — Он через многое прошёл. И ты ему дорог, даже если он делает вид, что это не так. Сильная рука разжалась, не дожидаясь ответа, и Сириус, вновь подмигнув ему, пошёл вперёд по коридору. Малфой остался стоять на месте, пялясь ему вслед. Ты ему дорог. — Ты ему дорог, — беззвучно шепнул Драко. Ему было нужно попробовать эти слова на вкус.***
— Спой. — Нет. — Спой. — Нет! — Две строчки! — Нет, даже если одну. — Малфой. — Нет. — Ну пожа-а-а-луйста. Драко сходил с ума. Этот диалог шёл по кругу уже пять минут. Пять чёртовых минут! Поттер был отвратительно упрям. Он валялся на кровати Драко, заведя руки за голову, и выглядел при этом так естественно, словно это Малфой пришёл к нему в гости. Валялся и ныл, ныл, ныл. — Ты невыносим, — вздохнул Драко. — Да, — Гарри улыбнулся так широко, словно Малфой сделал ему комплимент. — Спой. — Твою мать! — Драко всплеснул руками. — Не трогай мою мать, — отрезал Поттер и завёл по новой: — Ну спой. Чуть-чуть. Вон же твоя гитара. Она о тебе мечтает. — Боже, ладно! — воскликнул Драко, не выдержав. — Ладно! Он потянулся к гитаре, стоявшей в углу возле кровати, но на полпути, не выдержав, обернулся и добавил: — Я тебя ненавижу. — О, ты врёшь, — ухмыльнулся Гарри. — А мы договорились не врать друг другу. Всё, что оставалось Драко — это показать Поттеру язык. Он настраивал гитару долго. Очень долго. Не только из-за того, что она была ужасно расстроена — он не прикасался к ней с прошлого лета — но и из желания потянуть время в надежде, что Гарри устанет ждать и переключится на что-то другое. Но тот лежал молча, глядя на него своими сверкающими зелёными глазами, и терпеливо дожидался, пока Драко закончит подкручивать колки и дотрагиваться до струн. Малфой ужасно волновался. Кошмарно. Невыносимо. С каждой настроенной струной его сердце билось всё быстрее и быстрее — Гарри явно не собирался отказываться от своей идеи. Драко не помнил, когда пел в последний раз, если не считать мурлыканья себе под нос при готовке или уборке. Если бы он знал, что Поттеру приспичит — ни за что бы не позвал его к себе. Хотя кому Драко врал. Позвал бы, конечно. Он проиграл этот бой уже очень, очень давно. Возможно, ещё в средней школе. Ещё разок перебрав все струны, Драко вздохнул и опустил гитару. Хмуро глянув на Поттера, он сказал: — Я не знаю, что тебе сыграть. И я так давно не пел, что, вероятно, это будет отвратительно. — Не будет, — с уверенностью заявил Поттер. Он рывком сел, скрестил ноги, опёрся на них локтями и добавил: — Спой что угодно. Хоть пошлую ирландскую песенку. — Фу, ну у тебя и вкус. — Сноб. — Невежда. Гарри рассмеялся. Он вообще стал делать это намного чаще. Иногда он замирал, невидяще глядя куда-то вдаль, иногда становился печальным и задумчивым, но всё же смеха и улыбок становилось всё больше. Драко боялся дышать на него, боялся радоваться этому — настолько нереальными казались ему их отношения. Правда, они всё ещё не прикасались друг к другу, если не считать шутливых толчков в плечо. Но, может быть, их можно было назвать друзьями? Драко хотелось верить, что да. За полтора месяца их встреч он привык справляться с невыносимым зудом в собственных пальцах и даже начал получать от этого некоторое изощрённое удовольствие. Ещё раз посмотрев на Гарри, он решительно вздохнул: — Ладно. Надеюсь, ты в восторге от американской классики. «Не могу не влюбиться в тебя». Глаза Гарри распахнулись, став огромными, и Драко поспешно пояснил: — Это название песни. — О, — Поттер выдохнул, а Малфой тут же опустил взгляд на гитару. Ему не хотелось видеть облегчение, которое наверняка появилось на лице Гарри. Хотя, конечно, выбор песни был не случайным. Петь о том, что задевает изнутри, всегда получалось лучше. Практичные соображения, впрочем, на выбор повлияли не меньше — довольно простые аккорды, несложный вокал, хоть тональность Драко и была ощутимо выше тональности Пресли — подстройка пары нот под себя, и всё должно было получиться. По крайней мере, получалось раньше: Малфой правда любил эту песню и часто играл её, сидя у себя в комнате и не слишком задумываясь о смысле. Тогда поводов задумываться о нём и не было. Струны легли под пальцы привычными жёсткими паутинками. Драко сбился пару раз в самом начале, на вступлении, оба раза вернулся назад, тихо выругиваясь и краснея, но потом словно что-то щёлкнуло в его голове и теле, и всё начало получаться. Совсем как раньше — легко, понятно, естественно. Это было похоже на тёплое прикосновение, на возвращение домой. И даже его голос, хрипловатый в начале, не прыгал и не ломался, несмотря на все опасения. Мудрецы говорят: спешат лишь дураки Но я не могу не влюбиться в тебя. Если я останусь, Будет ли это грехом? Ведь я не могу не влюбиться в тебя. Он неотрывно смотрел на струны. Не потому, что ему нужно было следить, какой касаться. Его пальцы всё помнили, каждое движение, каждый лад. Нет, он просто не хотел смотреть на Гарри. Слишком много всего было сейчас в нём. Слишком многое могли сказать его глаза — Драко не чувствовал в себе ни капли самоконтроля. Он мог держать себя в руках, мог не касаться Поттера и прятать потерянный в нём, влюблённый взгляд, но сейчас всё было не так. Всё было больше, чем обычно, и он был открыт, распят в своей откровенности. Как река непременно впадает в море, Любимый, некоторым вещам Суждено быть. Возьми мою руку, возьми и всю мою жизнь, Потому что я не могу не влюбиться в тебя. Ещё несколько завершающих аккордов, и короткая песня закончилась. Драко сидел, тяжело дыша, и просто надеялся, что Гарри спишет его сбившееся дыхание на усталость. Пальцы по-прежнему зажимали лады — он никак не мог их расцепить. Поттер всё молчал и молчал. Тишина звенела. Не выдержав, Драко с усилием разжал руки и положил гитару рядом с собой. — Ну, скажи уже что-нибудь, — раздражённо попросил он, всё ещё не поднимая глаз. Гарри не отзывался. — Если это было ужасно, то всё равно скажи, а потом мы сделаем вид, что ничего не было, — вздохнул Драко. Послышался шорох, и ему всё-таки пришлось обернуться. Гарри поднялся с кровати, глядя прямо на него. И его взгляд был таким, что Драко задохнулся. Это было что-то абсолютно новое — что-то сияющее и упрямое, что-то бескрайнее. С гулко бьющимся сердцем Малфой наблюдал, как Гарри подходит ближе, как встаёт между его коленок. Руки легли ему на плечи, пальцы сжались сильно, почти до боли. Драко медленно поднял взгляд вверх. — Это было очень красиво, — серьёзно сказал Гарри. А затем коснулся щеки Драко — неуверенно, робко, чуть дрожаще. Малфой забыл, как дышать.