Сердечко на конверте

      Сенпай, наконец-то, стал моим. Этот самый лучший из моих снов стал реальностью. Когда он принял мои чувства, я думал, что взорвусь прямо там, у сакуры. Эмоции переполняли меня, удовлетворение, благодарность, торжество, возбуждение, счастье, энтузиазм… Раньше я только читал о них в книгах, видел актеров в фильмах, и не понимал, что должно быть в душе человека и насколько оно должно быть ярким и насыщенным, чтоб оно могло так отразиться на лице. Но в этот день я просто испытывал все позитивные эмоции на свете, я и правда думал, что взорвусь от их переизбытка.       Мой Сенпай… Ты и представить не можешь, как долго я ждал этого момента. Как тщательно я к нему готовился. Как много мне пришлось спланировать и сделать. Но теперь ты принадлежишь мне. А я — тебе.       Мы стали больше видеться и чаще ходить гулять. В библиотеках и книжных магазинах мой Таро всегда забывал обо всем на свете, и видеть его таким увлеченным и радостным было одно удовольствие. Пока он ходил от полки к полке, я тайком записывал в телефон названия книг, у которых он задерживался дольше, чем на минуту, но не решался купить. Как только я заработаю немного, я куплю ему их. Когда я думаю о том, что в будущем мы будем жить вместе, я уже высчитываю, сколько шкафов нам понадобится, чтобы хранить на них все его книги. Жить вместе… С моим Таро… Одна мысль об этом так будоражит меня.       Я всегда провожал его до дома, только теперь мне не нужно было прятаться за углами, машинами и кустами, чтобы он не подумал, что я преследую его. Мы встречались, и моему Сенпаю казалось таким романтичным, что я сопровождаю его домой. Я был счастливее всех персонажей книг и фильмов, вместе взятых. Как-то раз мой Таро даже пригласил меня зайти к нему в гости. Я познакомился с его мамой, которую раньше видел только через окно, и его сестра тоже обрадовалась, что я зашел на чай. С Ханако я потрудился подружиться несколькими неделями ранее. Может быть, она подозревала о наших отношениях, но помалкивала.       Когда никого не было поблизости, мой Таро позволял мне брать его за руку. Его рука… Только моя, больше ни с кем он не держался за руки, только со мной. Это заставляло меня покрываться мурашками и краснеть, я безумно любил его, я хотел, чтобы он никогда не отпускал мою ладонь. Еще меня сводили с ума наши объятия, я просто не мог себя контролировать, когда у нас появлялась возможность обняться без свидетелей, и он обнимал меня первым. Я хотел полностью присвоить его, я хотел запустить руки под его одежду, я хотел касаться его везде, чтобы на нем не было ни одного места, которое я не видел, не гладил, не целовал, которое еще мне не принадлежит.       Но мой Сенпай попросил меня не давить на него, и я не спешил подгонять его. Мы обнимались, и я переживал, заливаясь потом и задыхаясь от собственных мыслей. Я боялся обнять его слишком крепко или сделать что-то, что ему не понравится. Или вдруг он увидит, как дрожат мои руки? Или услышит, как тяжело мне становится дышать, и подумает, что я странный? Или заметит мое возбуждение и испугается, сочтя меня ненормальным? Но у меня получалось, и он ничего не замечал. Он так тепло и невинно обнимал меня, что я влюблялся в него еще сильнее, хотя думал, что сильнее уже некуда. Мой Сенпай… Что бы ты ни делал, ты идеален.       Как-то раз я решил, что теперь и он может прийти ко мне в гости. Я основательно прибрался, чтобы он не подумал, что я неряха, приготовил моти со сливками и ягодами, чему я долго учился, чтобы они получались не только вкусными, но и ровными, купил мятный чай. Я помню, что он часто покупал такой в охлажденном виде в автоматах с напитками, а еще знаю, что он любит мятную жвачку — очень давно я проверял его сумку, когда его не было в классе, и там всегда лежало две-три пачки, а еще от него из-за них часто пахло мятой. И я твердо решил купить одеколон с ароматом мяты, чтобы от меня всегда-всегда пахло мятой и чтобы он это заметил.       После уроков мы пошли ко мне, и я так волновался. Надеюсь, моему Сенпаю понравится у меня дома. Родители все еще в отъезде, поэтому никто нам не помешает. Может быть, когда-нибудь мой Таро даже будет не против остаться у меня с ночевкой. Мы могли бы обниматься и есть сладости, и смотреть фильмы, и я бы дал ему свою домашнюю одежду, чтобы он мог спать в ней, и я бы вдыхал его приятный запах, и он бы гладил мои волосы, которые ему нравились, и рассказывал бы мне про книги, и я бы слушал его. Ох-х-х, может быть, он бы даже не был против, если бы я запустил руки ему под футболку…       Мы здорово провели вечер, мой Сенпай меньше стеснялся и был более расслабленным, когда мы полностью были наедине и никто не мог резко появиться в момент наших объятий. Я хотел, чтобы он остался у меня, насовсем, чтобы он никогда не уходил, но это, наверное, было бы очень странно, и ему бы не понравилось. Он сказал, что у меня очень уютно, и еще поблагодарил за вкусный чай и «изумительные», как он их назвал, моти. Иногда он говорил как книга, и меня это чертовски умиляло. Я отдал ему все оставшиеся сладкие шарики, а он смутился и не хотел их принимать. Мой Таро, ты такой вежливый и обходительный, и ты боишься меня обидеть, ты так дорожишь мной, ты идеальный. — Возьми и не думай даже, — заверил его я, вкладывая в его руки бенто с моими домашними сладостями. — Я готовил их специально для тебя, а себе я, если что, еще сделаю. — Аято… — проурчал он смущенно. Румянец на его щеках — это то, ради чего я жил. Мой Таро поглядел на мой гостинец и произнес: — Я завтра верну тебе бенто.       Можешь не возвращать. Сказал бы я, если бы не знал, что он не согласится и все равно вернет. Мой Сенпай такой чуткий и правильный, ему так неловко получать подарки, потому что он думает, что причиняет неудобства.       Я проводил его до дома, потому что был уже поздний вечер, и я ни за что не позволил бы моему Таро попасть в беду. До того, как мы начали встречаться, я всегда был рядом, когда он шел домой после шести вечера, пускай он об этом и не знал. В это время уже начинало темнеть, особенно зимой, и я всегда был готов в два шага настичь кого-то, кто решит навредить ему. Я никогда не боялся за себя.       Недалеко от его дома мы остановились в темноте, и я обнял его. Такой теплый и хороший, и весь мой. — Спасибо, что проводил. Когда дойдешь до дома, обязательно напиши мне, — мой Таро улыбнулся, у него такие красивые ямочки в уголках губ, когда он улыбается.       Когда-то он очень разволновался, что мне одному нужно идти в темноте, и я успокоил его тем, что ношу перцовый баллончик. Баллончик у меня и правда был, но в случае опасности я бы в первую очередь достал нож. Про нож я ему ничего не говорил.       Мой Сенпай очаровательно замешкался, а потом сделал невероятную вещь, которая выбила землю у меня из-под ног. Он быстро приблизился к моему лицу и коротко коснулся моих губ своими. — Н-ну, я пошел! — он смущенно попрощался и убежал, а я так и остался стоять.       Это… Это что он… Это был поцелуй? Наш первый поцелуй?! Меня парализовало, я покраснел, я побледнел, я покраснел, я не мог дышать, я почувствовал, как фонтан эмоций ударил из меня, это были удивление, смущение, шок, радость, восторг. Я так жалел, что не успел удержать моего Сенпая, он так мило смутился и так проворно улизнул после такого преступления — наш первый поцелуй был слишком коротким! И таким стеснительно-напуганным. Такого не должно быть! Я планировал это не так! Как он посмел просто убежать после такого важного момента?!       Я потрогал свои губы пальцами. Мой Сенпай… Просто взял и первым поцеловал меня! Он решился и не постеснялся, по крайней мере поначалу, он поцеловал меня первее, чем я его, хотя из нас двоих, как я думал, это я сильнее хочу и жду этого. Я так тронут, я так взволнован, я так заведен, я так влюблен. Мой Таро… Завтра мы увидимся, и я не знаю, что с тобой сделаю. Не знаю, как я сдержусь, не знаю, смогу ли сдержаться.       На утренней перемене он сидел один в пустом классе и читал, и это было лучшей из всех возможностей. Я подкрался к нему сзади, и заметил, что письмо с сердечком, подаренное мною, лежит под его книгой. Он носит его с собой? Мой Таро, тебе оно так понравилось? Ты дорожишь им и ни дня не можешь оставить его дома? Я так счастлив! — Приветик, — я выдал свое присутствие и небрежно обнял его за плечи, положив подбородок на его голову. Против публичных объятий, которые выглядели, как дружеские, мой Сенпай не возражал. Однако мое резкое появление напугало его, и он вздрогнул. — Ох! Это ты, Аято, — он оторвался от чтения. Когда его губы называли мое имя, мое сердце пропускало удар. Его губы… Вчера он поцеловал меня ими, это так круто! И мало… Мне так мало… — Ого, ты уже на семидесятой странице, — похвалил его я, мне хотелось, чтобы он слышал похвалы, чтобы ему было приятно, чтобы он улыбался. — Ты ведь только вчера начал эту книгу. Ты так быстро читаешь, Сенпай. — И правда… Я не мог оторваться, ха-ха, — мягко улыбнулся мой Таро, и я захотел быть единственным, кто заставляет его улыбаться, кто видит эту улыбку. — Я сейчас уйду и не буду мешать тебе, я просто зашел сказать, что хочу показать тебе кое-что, — сказал я, заинтриговав его и себя заодно. Мне уже не терпелось, но я хорошо умел ждать. — Приходи на обеденном перерыве в подсобку на втором этаже. — В подсобку? — удивился мой Таро, и я вдыхал запах его шампуня. — Почему в подсобку? — Секрет, — мурлыкнул я загадочно. — Приходи и все узнаешь.       Мой Сенпай повернулся ко мне и даже книгу закрыл, вложив в нее конверт с моим признанием. Он использует его, как закладку для книг? Вау… С его скоростью чтения он часто меняет книги, но мое письмо неизменно остается у него. Интересно, он часто перечитывает его? Оно так ему понравилось! — Постучи четыре раза, и я тебя запущу, — пока на меня не посыпались вопросы, я предпочел, как это называется, заинтриговать и в кусты.       Уроки тянулись безумно медленно, и я не мог усидеть на стуле в ожидании обеда. Когда прозвенел заветный звонок, я выскочил из кабинета и побежал в подсобку, пока в коридорах было пусто и никто не увидел, что я туда захожу. Когда мой Таро придет, будет не страшно, если его кто-то заметит — они просто подумают, что он там один. Я ценил желание моего Сенпая держать нашу любовь в секрете, к тому же, мне было нетрудно провернуть такое простое дело после всего, что я спланировал ради нас за прошедшие месяцы.       Вскоре я услышал заветный стук в дверь. Тук-тук-тук-тук. Это он, принадлежащий только мне самый милый человек в мире. Я сдержал дрожь в руках и впустил моего Таро в подсобку. Тусклый свет лампы осветил его любопытное лицо, его темные глаза такие красивые, когда он ожидает какой-то сюрприз. Они всегда красивые. — Я заблокирую дверь, чтобы никто не вошел, — шепотом сказал я ему, зная, как он ценит нашу тайну. Я хотел, чтобы он почувствовал себя раскованно и безопасно. Я без особых усилий придвинул к двери тяжелую полку, отчасти желая похвастаться своей силой перед моим Сенпаем. Уроки физкультуры никогда не проходили для меня впустую.       Теперь мы одни, я и только мой, принадлежащий только мне одному Сенпай. Меня объяло возбуждение, я был на грани потери контроля. — Что ты хотел мне показать? — тоже шепотом спросил мой Таро. Шепот твоих губ… Меня бурно залихорадило. Я никогда прежде не слышал шепот твоих губ, но я хочу услышать его снова. Я хочу больше. — Вот что, — тихо сказал я и мягко прижал его к стене.       От него пахло мятой. Его губы, манящие своей красотой и теплом, всегда были чем-то недосягаемым для меня, я мечтал целовать их, целовать долго, целовать нежно, целовать страстно, целовать их так, как никто другой никогда их не поцелует. Теперь они совсем рядом, и после того, как они поцеловали меня вчера, я уже не боялся, что меня оттолкнут. Я приподнял подбородок моего Сенпая, и он сбивчиво выдохнул мне в губы. Мурашки атаковали меня, и я поцеловал его. Уверенно, долго и жарко. Я сминал его губы своими и не мог остановиться. О таких поцелуях я мечтал, такие поцелуи я планировал для нас, я целовал его так, чтобы он почувствовал, как сильно я его люблю, как сильно я желаю его. Я гладил его по щеке, и она была такой горячей, он сильно застеснялся, но не отвергал меня, мой Сенпай, почувствуй, как сильно ты нужен мне.       Когда поцелуй прервался, он выдохнул, словно я только что вытащил его из океана на берег, и он пытался отдышаться. Мне тоже не хватало воздуха. — Ох, ты… Очень меня засмущал, — мой Таро растерянно хихикнул, он продолжал быть тихим, моей тихой радостью, моей бурной фантазией.       Я видел его сквозь пелену желания, затянувшую глаза. Мой Таро… Я хочу, чтобы ты почувствовал, как сильно я тебя люблю, как сильно я желаю тебя. Я взял его ладонь и помог ему коснуться того, что так сильно выпирало сквозь мои брюки. Мой Таро… Каждый раз, когда я думал о тебе, в моих штанах становилось невероятно тесно. — А-аято!.. — ахнул он, и даже в полутьме я видел, каким красным он стал. — Ш-ш-ш, — я напомнил ему о тишине, окружавшей нас. Он будет первым, кто пожалеет, если нас здесь обнаружат. — Т-ты так… Э-э-э, ты… Гм, — он нервно сглотнул и попытался отстранить руку, но я не позволил ему. Его дыхание сделалось бешеным, и, когда шепот накладывался на него, я был готов взорваться от возбуждения. — Когда ты сбежал после поцелуя вчера, я почувствовал себя брошенным, прошу, не делай так больше, — я погладил его по щеке второй рукой, что все еще там покоилась. Я хотел его успокоить. — Я давно мечтал поцеловать тебя, Таро.       Я вновь вовлек его в поцелуй. Его ладонь все еще прижималась ко мне, такая горячая и такая бездействующая — это мучило меня, ведь я хотел больше. И тогда я набрался решимости и тронул его так же, там же. Я давно мечтал прикоснуться к нему, я так хотел, чтобы он был моим, я был готов убить любого, кто претендует на то, чтоб касаться его. — М-мгх! А-аято, по-погоди, я… — мой Таро выбрался из поцелуя и схватил меня за руку. — Не стесняйся так, все хорошо, я хочу сделать тебе приятно, — прошептал я, делая голос как можно нежнее и слаще. — Таро… Тебе ведь это нравится, — я взволнованно сглотнул слюну, потому что почувствовал это — он тоже твердый. Подумать только, моему Сенпаю тоже нравится, он тоже влюблен меня, он тоже захотел меня. — Я не… Не знаю, как так вышло… — очаровательно оправдывался он, тяжело дыша и пристыженно пряча взгляд. Такой недотрога… Это у него в первый раз, и я буду тем, кто разделит его с ним. Я сходил с ума от нетерпения, я не верил, что это происходит, я едва мог сдерживать себя, чтобы не наброситься на него. — Это нормально, когда любишь кого-то, — я подбадривал его, я хотел, чтобы он успокоился, чтобы он не чувствовал себя неправильным, чтобы он не подумал, что он извращенец. — Все в порядке, ты можешь мне доверять.       Я говорил уверенно и воодушевляюще, а мои руки расстегивали его брюки, мне пришлось прикладывать огромные усилия, чтоб мои движения оставались неторопливыми и аккуратными. Я едва мог сдерживать себя. Он держался за мое запястье дрожащей рукой, но больше не препятствовал. Мой Сенпай, я счастлив, что ты доверяешь мне, я никогда не обижу тебя и не сделаю тебе больно.       Я приспустил его штаны и белье и дразняще коснулся его члена. Он смущенно сглотнул, и в тишине подсобки этот звук был громким. Как это очаровательно, его скромность и неопытность заставляли кровь закипать в моих венах. Я бережно приласкал его, я так долго ждал этого момента, когда я начинал думать об этом перед сном, это неизбежно заканчивалось ладонью в штанах, я так долго хотел его, я мечтал увидеть его без одежды, я мечтал стать первым, кто подарит ему удовольствие.       Приспустив и с себя такие ненужные сейчас брюки и трусы, я положил его скованную неуверенностью ладонь на свой стояк. Я ждал дня, когда мой Сенпай коснется меня обнаженного, я хотел отдать ему всего себя, я хотел, чтоб он был моим, а я — его, полностью, без исключений. Так жарко мне еще никогда не было. — Все хорошо, — шепнул я ему в ухо, и он поежился от моего голоса. Я говорил так тихо, прямо в его ухо, прямиком в его голову, я хотел, чтобы он касался меня. — Ты можешь трогать меня везде, где захочешь. Прошу, Таро… Я весь твой.       Я обхватил его член, медленно и осторожно двигая рукой, и мой Сенпай судорожно выдохнул. Я читал много статей и смотрел много видео, чтобы знать, как делать это приятнее всего. Он аккуратно и нерешительно провел пальцами по моему пульсирующему органу, и я вновь сглотнул слюну. Не думал, что это может быть возможно, я столько раз представлял, как мы делаем это, как он касается меня, но не знал, когда и как смогу претворить это в жизнь. Так приятно… С моим Таро… С ним я бы делал это каждый день.       Встав к нему вплотную, я вжал его в стену, я прижался пахом к его паху, наши руки, доставлявшие столько удовольствия уже минимумом прикосновений, встретились. Мой Таро ошарашенно заморгал, и я вновь заговорил, чтобы подбодрить и направить его: — Давай сделаем это вместе. Держи руку вот так, — я взялся за оба наших ствола и прижал их друг к другу. Жар прилил к моей шее, меня невольно передернуло от того, как горячо это ощущалось. Я старался вести себя уверенно, чтобы ему это передалось.       Он побагровел пуще прежнего и кивнул немного смелее, борясь с собственной стеснительностью, и это сразило меня наповал. Я так нравлюсь ему, он так любит меня… Он последовал моему примеру, и, почувствовав его ладонь рядом с моей, ласкающую нас обоих, я задохнулся от жара. Это было похоже на костер под кожей, черт возьми, я готов кончить уже сейчас. Но нельзя, слишком рано, я не могу все испортить в такой важный момент. Я немного подался вперед, и нить слюны потянулась из моего рта, я щедро полил наши ладони ею, чтобы перейти к настоящему веселью. Я хотел показать ему, что такое настоящее удовольствие.       Я начал с медленных движений, постепенно ускоряя темп, и его ладонь подражала моей. Распределив слюну по каменно-твердым стоякам, руки заскользили легче, и мой Таро схватился за мое плечо свободной рукой. Его пальцы стиснули мою рубашку, и я подавился воздухом. Мы так тесно прижимались друг к другу в душной темноте, я не мог этого вынести, это слишком хорошо, чтобы быть правдой, я не хотел, чтобы это прекращалось, я хотел, чтобы время просто остановилось.       Хлюпающие звуки наполнили подсобку, громкие, пошлые, и голос моего Сенпая нервно и возбужденно задрожал: — С-стой! Н-нас могут услышать… — он предупреждающе уперся в мое плечо ладонью, но я вжался в его вздымавшуюся от неспокойного дыхания грудь. — Никто нас не услышит, — прошелестел я ему в ухо, уткнувшись в стену лбом и ощущая каплю пота на виске. — Расслабься и дыши глубоко…       Он попытался последовать моему совету, и я ускорил ход наших ладоней. Он вдруг издал сдавленный стон, и у меня закружилась голова. Мой Сенпай… Как ты можешь настолько заводить меня? Кто сделал тебя таким, что ты можешь буквально не делать ничего и оставаться особенным? Я прикусил губу, его дыхание обжигало мое ухо, стоны, которые он пытался спрятать, дрожь, с которой он стискивал мою рубашку, знал бы я, я бы заранее снял ее, я бы позволил ему касаться меня везде, гладить и целовать в любом месте, где нет одежды. Мой Таро резко уткнулся лицом в мое плечо, и я ощутил вибрацию от его скулежа. Жарко… Это так жарко… — Мгх… Аято… Я… Я скоро уже… — приглушенно проговорил он, делая долгие паузы и пытаясь поймать немного воздуха. Сейчас его голос казался мне самой возбуждающей вещью в мире. — Не сдерживай себя, — с трудом прошептал ему я, не дав себе разрешения даже на маленький стон. Я хотел услышать каждый звук, который он издаст для меня, я не мог ничего упустить, я хотел сделать его своим, чтобы он больше ни с кем не дышал так, как дышит со мной, чтобы он никого больше не награждал такими стонами, чтобы никто больше не мог заставить его кончить.       Мой Таро поежился, я чувствовал дрожь в его ногах, я ощущал, как он вжимается в меня, как пытается побороть уже не смущение, а возбуждение. Зачем он такой завораживающий? Зачем он такой желанный? Понимая, что моя любовь сейчас испытывает то же, что и я, что у нас есть шанс закончить одновременно, я понял, что и я уже на грани. Я ни разу не пожалел, что был так настойчив, что позвал его сюда, что не стал себя удерживать. Мой Сенпай жадно втянул воздух ртом, громче прежнего, а затем резко затих, перестав двигаться и даже дышать. Я затаил дыхание, чувствуя, как темп, с которым двигалась его ладонь, изменился, и быстро подстроился под него, чтобы его первый оргазм со мной был крышесносным и запоминающимся, хотя едва ли он хоть раз с кем-то так же дрочил в подсобке. Я бы знал об этом.       Я ощутил, что в моей ладони стало слишком мокро, и тоже кончил мгновение спустя. Я не видел смысла терпеть, этот момент сам по себе был особенным, но я очень хотел, чтобы он был идеальным. Такого удовольствия я не получал ни разу, хотя мои ночи часто были пошлыми и плотскими, особенно после того, как я стащил из раздевалки футболку моего Сенпая, пропитанную его запахом. Я мягко поцеловал моего Таро в висок, пытаясь отдышаться и не упасть в обморок от осознания того, что мы только что делали. Как это было хорошо… Я немного забеспокоился, понравилось ли моему любимому или это доставило удовольствие только мне? — Сенпай, тебе… Понравилось? — я слегка отстранился и внимательно вгляделся в его лицо, разгоряченное и тоже покрытое испариной, как и мое. Эту картину я никогда не забуду, он выглядел так горячо…       Мой Таро поднял на меня затуманенные глаза, дыша сквозь приоткрытые пересохшие губы. Звонок прозвенел, но мы не шелохнулись. Я дотянулся до салфеток, которые припрятал на верхних полках этим утром. — М… Мгм… — он задумчиво поглядел в сторону, вновь поддаваясь смущению, делавшему его в десять раз прелестнее. — Понравилось, я рад, — я искренне просиял. Когда он начал рассеянно натягивать трусы и штаны, я вспомнил, что сам стою причендалами наружу, и, посмеявшись, тоже оделся. — Все, пора на уроки, ты же не хочешь сильно опоздать? — мне было без разницы на выговор учителя, но я знал, что для моего Сенпая важно не иметь проблем с учебой. — Ох, точно, — спохватился он, возвращаясь в реальность. По нему слишком было заметно, что он еще не отошел от всего произошедшего. Если честно, я тоже еще не отошел. Мой Таро смущенно заправил рубашку в штаны и заторопился.       Я отодвинул шкаф с большой неохотой, вот бы оставить его тут со мной на подольше, прогулять все уроки и целоваться, целоваться, целоваться. Но я решил, что лучше дать моему Сенпаю время и место для того, чтобы все обдумать и перевести дух. Мы шли по коридору, и прежде, чем направиться к своему классу, мой Таро остановил меня и тихо сказал: — Интересный сюрприз ты устроил… — Если хочешь, можем повторить в любое время, — подмигнул ему я. Он задумался, но ненадолго. — …Хочу, - почти сразу же ответил он и робко улыбнулся.       Сейчас я был самым счастливым, самым полноценным, самым завершенным человеком в мире.